- Да, так говорят, но это стали замечать лишь пятьсот лет назад, в то время как император затворился от света в Валеде. Однако на фресках мир уже предстает умирающим, а они были написаны тысячи лет назад - как это объяснить?
- Маризиан принес в наши края Жизнь и Смерть: Ре и Исса. Прежде, в Золотой Век, они были нераздельны. Маризиан разделил человека с природой, и они стали врагами. А вслед за этим брат восстал на брата, сын на отца, и весь мир раскололся на два враждующих лагеря.
- Если все так и совершилось, то лишь по вине жрецов Исса. - Кровь бросилась Уртреду в лицо: Маризиан был великим законоучителем, и никто не смеет осуждать его поступки.
- То, что я говорю, правда - не к этому ли призывает нас сам Маризиан? - мягко ответил Фуртал.
- Но это ересь! Маризиан дал нам Книгу Света!
- И Книгу Червя.
Уртред, еще пуще разгневавшись, сжал кулаки так, что заскрипели железные суставы перчаток. Но что возьмешь с Фуртала - он стар, слаб и слишком долго пробыл в доме греха, где утратил всякое понятие о морали.
- Пойдем-ка лучше дальше,- сказал Сереш, с тревогой оглядываясь на темную лестницу. Аланда окликнула их из коридора, заставив вздрогнуть, все забыли, что она ушла вперед.
- Что там такое?! - крикнул в ответ Сереш.
- Нечто очень странное.
Все поспешили к Аланде, забыв о своем споре. По пути они миновали несколько боковых коридоров, откуда доносился унылый стук капели о камень. Со свода черного гранитного туннеля, по которому они шли, тоже мерно капала вода. Впереди показались четыре колонны, подпирающие потолок, и коридор влился в огромный зал, занимавший, казалось, все основание пирамиды.
Все его пространство было населено игрой света и тени - так ветер гонит волны по полю злаков. Свет шел из пола, который светился жемчужной белизной, словно под ним было заключено ослепительно яркое солнце. А у колонн, обозначающих вход, плясали в воздухе бесчисленные световые зайчики, создавая мерцающую завесу между пришельцами и залом.
Уртред и его спутники остановились у колонн - воздушные огоньки напоминали им об алтаре Светоносца.
- Это духи, - прошептала Аланда. - Хранители гробницы.
- На вид они не опаснее светлячков, - заметил Сереш и хотел уже шагнуть вперед, но Аланда не пустила его, прошипев:
- Осторожность прежде всего. Сереш вырвался от нее, раздраженно оправляя плащ. Чем больше Уртред вглядывался в бегущие светотени за мерцающим занавесом, тем яснее виделись ему там стены и коридоры, образующие подобие лабиринта. Но здесь ли должно произойти то, о чем говорила стенная надпись, - испытание правдой?
- Маризиан схоронил здесь свои секреты, - сказала Аланда, - и не желал, чтобы они были доступны всем и каждому. Червь и Темные Времена похитили отсюда Зуб Дракона, Талос ушел по собственной воле, Иллгилл взял себе Жезл - вот все, что известно нам об этом месте. Заклинаю вас всех соблюдать осторожность: один неверный шаг может привести к гибели.
- Как же нам тогда двигаться дальше? - спросил Уртред.
- Думаю, ты был прав, жрец: ответ на это содержится в той последней надписи.
- Там говорится об испытании огнем, испытании камнем и испытании правдой, - вспомнила Таласса, - но что это за испытание правдой?
Аланда задумалась.
- Маризиан должен был понимать, что когда-нибудь сюда явятся дурные люди, грабители - они не станут читать надписи на стенах, стремясь лишь к золоту и прочим сокровищам. Очевидно, для того чтобы пройти в погребальную палату, нужно подвергнуться некоему испытанию. Грабители солгут, но тот, кто пришел сюда с благой целью, скажет правду. Одному из нас придется пройти это испытание, пока Фаран не нагнал нас!
И Уртред неожиданно для себя - то ли желая блеснуть перед Талассой, то ли сознавая, что это его долг, - сказал:
- Первым пойду я!
- Ты, жрец? - улыбнулась Аланда. - Но ты только сегодня пришел в город. Следовало бы пойти кому-то из нас - ведь мы годами вынашивали этот замысел.
- Ты сама сказала, что мой брат вызвал меня сюда с особой целью, и он велел мне назваться Герольдом, предтечей Светоносца. Если это так - мой долг идти первым, кем бы ни был Светоносец, - сказал Уртред, стараясь не встретиться взглядом с Талассой.
- Так будь же правдив в сердце своем, жрец, - произнесла, соглашаясь с ним, Аланда.
- Ты пойдешь один?! - недоверчиво воскликнул Сереш.
- Так будет лучше, - твердо ответил Уртред, сам удивляясь своему спокойствию.
- Я пойду с тобой! - выступила вперед Таласса. Щеки ее пылали, грудь бурно вздымалась, но решимостью она, казалось, не уступала Уртреду.
- Это еще что за новости?! - вскричал Сереш. - Я еще понимаю, почему идет жрец, но от тебя-то какой прок, Таласса?
- Я знаю, что должна пойти, вот и все - ты же видел, что было в алтаре. - Таласса повернулась к Аланде. - Скажи им.
Аланда медленно кивнула, не сводя с Талассы глаз.
- Она права - она должна идти вместе с жрецом.
- А как же мы, остальные? - смирившись, видимо, с этим, спросил Сереш. - Фаран, вероятно, уже близко.
- Там много боковых коридоров, - кивнула назад Аланда. - Спрячемся в одном из них и подождем, что будет. Может быть, где-то там есть ход, который выведет нас на болото.
- Но Гадиэль и Рат будут ждать нас... - заметил Уртред и тут же понял, что сказал это напрасно, что оба они погибли, пытаясь задержать погоню, и остальные никогда больше не увидят их, каким бы путем ни вышли из гробницы.
После краткого молчания Аланда спросила его и Талассу:
- Ну что, готовы?
Таласса обернулась лицом к Уртреду. Ее серые глаза лучились светом, не угасавшим в них со времени видения у алтаря. И Уртред, встретившись с ней взглядом, вновь, как и после преодоления огненной стены, ощутил на лице легкий зуд - словно и лицо его, и душа заживали, готовясь оставить кокон прошлого и возродиться к новой жизни.
- Я готова, - сказала она. Уртред, не раздумывая, протянул ей руку, и Таласса, тоже без колебаний, приняла ее. Мягкое пожатие вновь пронзило его током сквозь тонкую кожу перчатки. Таласса шагнула в зал. Воздушные духи заметались и кинулись к ней, окружив ее мерцающим, пляшущим ореолом, - и Таласса исчезла на глазах Уртреда, который так и остался стоять с протянутой рукой.
Уртред шагнул за ней и скорее почувствовал, чем увидел, быстрые вспышки света - это духи сомкнулись вокруг него. Он оглянулся, но Аланда и Фуртал исчезли вдали с пугающей быстротой, словно огромная волна уносила его от берега в море. Он открыл рот, но не сумел издать ни звука, и стремительность полета лишила его чувств.
Очнувшись, он оказался все в том же огромном зале, где чередовались свет и тень. Он слышал, что на севере, где никогда не заходит солнце, вечером на небе играют такие же огни - полотна света, переливающиеся всеми мыслимыми красками. Но здесь присутствовали только три цвета - черный, белый и серый, и последний был сильнее всех. Уртред не мог судить, сколько времени прошло с тех пор, как он потерял сознание - то ли несколько мгновений, то ли несколько лет. Духи исчезли, а с ними и Таласса. Но издали, по одному из коридоров, сотканных из света и тьмы, к нему близилась какая-то фигура. Белый свет бил из ее глазниц, как и у призрака Манихея, и Уртред узнал старца, которого видел на последней фреске у подножия лестницы. Уртред заслонил перчатками глазные прорези маски - бело-голубой свет слепил его.
Призрак, подобный Манихею, выходец из Хеля! Но теперь перед ним не благодетельный дух учителя, а призрак чуждый, неизвестно зачем пришедший: то ли помочь Уртреду, то ли разорвать его в клочья.
И вдруг видение исчезло столь же внезапно, как и явилось. Уртред огляделся вокруг. Не видя больше призрака, он чувствовал его присутствие. Впереди лежал лабиринт, выстроенный из света и тени, Уртред направился туда, где ему виделся коридор, но наткнулся на преграду, прочную, как каменная стена.
- Кто ты? - эхом прокатился в голове исполинский голос.
Как быть: солгать, быть может, и попытаться проникнуть в гробницу хитростью? Назваться Маризианом или Иллгиллом? Но Уртред помнил слова Аланды: только правда может спасти его.
- Я Уртред Равенспур, - произнес он. Световой узор переместился, и Уртред почувствовал, что идет по одному из коридоров, не двигая при этом ногами. Вдали в другом конце необъятного зала, показалось сияние.
- Зачем ты пришел сюда? - вопросил тот же голос.