- Мистер Апфел, - сказал он, разводя руками, - я просто задаю вопросы. В делах о самоубийствах никогда нет уверенности на все сто. Может быть, произошло убийство. И если это так, то вы пока единственный известный нам человек, который оказался в выигрыше.
- Но он для меня совсем чужой !
Осборн кивнул, постукивая пальцем по распечатке. Мне захотелось, чтобы она куда-нибудь провалилась.
- Кстати, что это за... ошибка, которую вы не совершали ?
Я так и думал, что этот вопрос будет следующим.
- Во время войны в Корее я попал в плен.
Осборн какое-то время обдумывал мой ответ. Я ударил рукой по подлокотнику кресла, вскочил на ноги и поймал на себе взгляд его обманчиво усталых глаз.
- Похоже, прошлое до сих пор сильно вас волнует.
- Это не так легко забывается.
- Хотите что-нибудь рассказать мне о тех временах ?
- Дело в том, что все... Нет. Я ничего не хочу говорить. Ни вам, ни кому другому.
- Мне придется задать вам еще кое-какие вопросы относительно смерти Клюга.
- Я буду отвечать только в присутствии адвоката.
"Боже ! Теперь еще и адвоката искать..."
Осборн снова кивнул, потом поднялся и направился к двери.
- Я уже списал дело на самоубийство, - сказал он, - и единственное, что меня беспокоило, это отсутствие предсмертной записки. Теперь мы ее получили.
Он махнул рукой в сторону дома Клюга, и на лице его появилось сердитое выражение.
- Но этот тип не только написал записку, но и запрограммировал ее в своем чертовом компьютере вместе с целой кучей видеоэффектов. Я, положим, давно уже не удивляюсь, когда люди выделывают всякие сумашедшие вещи, - достаточно всего повидал. Но услышав, как компьютер играет церковный гимн, я понял, что здесь убийство. Сказать по правде, мистер Апфел, я не думаю, что это сделали вы. В одной только моей распечатке несколько десятков мотивов. Может быть, он шантажировал соседей. Может, именно так он купил себе всю аппаратуру. Опять же, люди, имеющие наркотики в таких количествах, редко умирают своей смертью. Мне предстоит много работы, но я узнаю, кто это сделал.
Он пробормотал что-то о невыезде и ушел.
- Вик... - произнес Хал, и я взглянул на него. - Я насчет распечатки. Я был бы тебе благодарен... Они сказали, что сохранят все в тайне... Ты понимаешь, о чем я ?
Только тогда я заметил, что у него глаза, как у таксы.
- Отправляйся домой, Хал, и ни о чем не беспокойся.
Он кивнул головой и двинулся к выходу.
- Не думаю, что все это получит огласку, - сказал он.
На самом деле, конечно, вышло наоборот.
Возможно, это случилось бы и без писем, которые начали приходить через несколько дней после смерти Клюга. Писем со штемпелями Трентона, штат Нью-Джерси, переданных с компьютера, который так и не удалось проследить. О том, что Клюг лишь упомянул в своем завещании, в них говорилось во всех подробностях.
Тогда, однако, я ничего об этом не знал. После того, как ушел Хал, я залез в постель под электроодеяло, но никак не мог согреть ноги. Вставал я, только чтобы сделать сандвич или полежать в горячей ванне.
Несколько раз в дверь стучали репортеры, но я не отзывался. На следующий день я позвонил Мартину Абрамсу, адвокату, в телефонном справочнике он значился первым, и договорился, что он будет представлять мои интересы. Он сказал, что меня, возможно вызовут в полицейский участок. Я ответил, что никуда не поеду, проглотил две капсулы "Дилантина" и завалился в постель.
Раз-другой с улицы доносилось завывание сирены, и еще я расслышал крик: кто-то с кем-то громко спорил. Усилием воли я заставил себя не высовываться. Да, любопытство мучило меня, но вы сами знаете, что случается с любопытными...
Я ждал возвращения Осборна, но он все не приходил. Дни шли, превращаясь в неделю, и за это время произошло только два события, достойных внимания.
Первое началось со стука в дверь через два дня после смерти Клюга. Я выглянул из-за занавески и увидел припаркованный на обочине серебристый "Феррари". Разглядеть, кто стоит у дверей, я не мог, и поэтому спросил, кто там.
- Меня зовут Лиза Фу, - ответила какая-то женщина. - Вы меня приглашали.
- Я вас не помню.
- Это дом Чарльза Клюга ?
- Нет. Вам в соседний дом.
- О, извините.
Я решил предупредить ее, что Клюга уже нет в живых, и открыл дверь. Женщина обернулась и улыбнулась совершенно ослепительной улыбкой.
Просто не знаю, с чего начать описание Лизы Фу. Помните то время, когда с газетных страниц не сходили карикатуры на Хирохито и Тодзио, а "Таймс" без всякого смущения употреблял слово "джап" ? Маленькие человечки с круглыми, как футбольный мяч, лицами; уши, словно ручки от кувшинов; очки с толстыми стеклами; два больших, как у кролика, передних зуба и тоненькие усики...
Если не считать усов, то она просто сошла вот с такой карикатуры. Очки, зубы... На зубах стояла скобка, они напоминали клавиши пианино, обмотанные проволокой... Ростом она была пять футов и восемь или девять дюймов, а весила не больше 110 фунтов. Я бы сказал даже сто, но добавил по пять фунтов на каждую грудь, настолько большую при ее тоненькой фигурке, что надпись на майке читалась как "POCK LIVE", и только когда она поворачивалась боком, я мог разглядеть две буквы "S" по краям.
Лиза Фу протянула мне изящную тонкую руку.
- Похоже, мы некоторое время будем соседями, - сказала она. - По крайней мере, пока я не разберусь с этим логовом дракона на соседнем участке.
Если у нее и чувствовался какой-то акцент, то скорее из долины Сан-Фердинандо.
- Очень приятно.
- Вы его знали ? Я имею в виду Клюга. Так он по крайней мере себя называл...
- А вы думаете, это его не настоящая фамилия ?
- Сомневаюсь. "Клюг" по-немецки означает "умный". А на жаргоне хакеров это "хитрец" или "ловкач", что к Клюгу относится в полной мере. Хотя серый процессор у него определенно барахлил. - Она многозначительно постучала пальцем себя по виску. - "Вирусы", "фантомы" и "демоны" выскакивают каждый раз, когда люди из полиции пытаются подключиться к его системам, матобеспечение потухает, битовые корзины переполняются...
Она говорила и говорила, но для меня все это звучало как суахили.
- Вы хотите сказать, что в его компьютерах прячутся демоны ?
- Точно.