— Верно! Сразу же, как только офицеры напишут письмо. Тонк, Лофти… посмотрите, что вы сможете найти для Перкса. Перкс, не пугайся, взбодрись. Все остальные поторопитесь!
— Сержант Джек… э, старший сержант? — обратился Блуз
— Да, сэр?
— Я ведь не капитан, вы знаете.
— Разве, сэр? — ухмыльнулся Джекрам. — Ну, предоставьте это Джекраму, сэр. Посмотрим, что день грядущий нам готовит, а? И еще, сэр. На вашем месте, я бы переоделся!
Джекрам ушел прочь; его раздутая грудь была красной, точно у малиновки, и гораздо более устрашающей. Он кричал на ординарцев, мучил стражников, отдавал честь офицерам и, несмотря ни на что, выковывал лезвие цели из раскаленной стали паники. Он был старшим сержантом в комнате с озадаченными рупертами и был счастливее терьера, попавшего в бочку с крысами.
Остановить битву гораздо сложнее, чем начать ее. Чтобы начать, достаточно просто крикнуть «В атаку!», но когда хочешь остановить ее, всем находится дело.
Полли чувствовала, как распространяются новости. Они — девчонки! Ординарцы, бегающие туда-сюда, продолжали таращиться на них, будто они были какими-то странными насекомыми. Интересно, скольких Джекрам упустил, подумала Полли. Интересно…
Появилась форма. Нефрития принесла подходящие брюки, найдя клерка, ростом с Полли, подняв его и просто стянув их с него. Принесли куртку. Лофти даже стащила где-то кивер нужного размера и начистила рукавом значок так, что он заблестел. Полли как раз завязывала ремень, когда заметила фигуру в дальнем конце комнаты. Она совершенно забыла о нем.
Она подтянула ремень и, просунув пальцы под пряжку, пошла сквозь толпу. Страппи заметил ее, но было уже поздно. Выхода не было, и к тому же капитаны не убегают от капралов. Он стоял, точно загипнотизированный кролик перед приближающейся лисой, и поднял руки, когда она подошла.
— Так, Перкс, я капитан и я… — начал он.
— А как долго, по-твоему, ты продержишься в этом чине, сэр? — зашипела Полли. — Когда я расскажу генералу о нашем маленьком бое? И как ты навел на нас князя? И как ты задирал Уоззи? И о моих волосах, ты мелкое липкое ничтожное извинение мужского рода! Из Шафти и то вышел лучший мужчина, а она беременна!
— О, мы знали, что в армии есть женщины, — ответил Страппи. — Мы просто не знали, как глубоко проникла гниль…
— Ты взял мои волосы потому, что думал, будто они значат что-то для меня, — прошипела Полли. — Что ж, можешь оставить их себе! У меня вырастут новые, и никто не сможет остановить меня, понятно? А, и еще одно. Вот насколько глубоко проникла гниль!
Это был скорее удар, а не шлепок, и настолько сильный, что человек упал и покатился по полу. Но это был Страппи — он вскочил на ноги и, пошатываясь, указал на нее пальцем, требуя возмездия.
— Она ударила офицера! — закричал он.
Несколько голов повернулись. Посмотрели на Страппи. Посмотрели на Полли. И потом, ухмыляясь, вернулись к своим делам.
— На твоем месте я бы снова сбежала, — предложила Полли. Она развернулась на каблуках, чувствуя жар бессильной ярости.
Она как раз собиралась присоединиться к Нефритии и Маледикту, но кто-то тронул ее за руку. Она развернулась.
— Что? О… простите, майор Клогстон, — произнесла она. Ей казалось, что новая встреча со Страппи без убийства не обойдется. А это, наверняка, навлечет на нее неприятности, даже сейчас.
— Мне бы хотелось поблагодарить вас за столь приятный день, — произнес майор. — Я делал все возможное, но, полагаю, все мы были… превзойдены.
— Благодарю вас, сэр, — ответила Полли.
— Мне было приятно, капрал Перкс. Я буду следить за вашей карьерой с искренней завистью. Поздравляю. И поскольку, протокол не велся, я пожму вашу руку.
Они пожали.
— А теперь, у всех нас есть свои дела, — проговорил майор Клогстон, когда подошла Нефрития с белой простыней на древке. — О, и… меня зовут Кристина. И, знаете, не думаю, что я снова смогу привыкнуть к платью…
Маледикт и Нефрития должны были сопровождать Полли по замку, потому как тролль предполагает уважение, а вампир требует его. Они пробирались по проходу под стоны и подбадривания. Новости разлетаются быстро. И это было еще одной причиной взять с собой Нефритию. Тролли могут толкать.
— Ну вот, — произнес Джекрам, отступая. — Внизу дверь, а за этой дверью — вражеская территория. Сначала высунь белый флаг. Очень важно, в целях безопасности.
— А вы не пойдете с нами, сержант?
— Кто, я? Осмелюсь предположить, там есть некоторые люди, которые не прочь бы пристрелить меня, даже не смотря на белый флаг. Не волнуйтесь. Они уже знают.
— Что знают, сержант?
Джекрам наклонился ближе к ней.
— Они не выстрелят в девчонку, Перкс!
— Вы рассказали им?
— Давайте просто скажем, что вести быстро разлетаются, — ответил он. — Пользуйся преимуществом. И, клянусь, я отыщу твоего брата, пока ты будешь там. О, и еще одно… посмотри на меня, Перкс. — Полли повернулась в наполненном толкающимися людьми коридоре. Джекрам подмигнул. — Я знаю, что могу доверять тебе, Перкс. Как себе. Удачи тебе. И добейся лучшего. Поцелуи не вечны!
Ну, лучше быть не могло, подумала Полли, когда за дверью вооруженный человек подманил их к себе.
— Держитесь у стен, дамы, хорошо? И поторапливайтесь с этой тряпкой!
Тяжелая дверь распахнулась. Полдюжины стрел пролетели по коридору. Одна порвала флаг. Полли отчаянно отмахнулась от нее. Вдалеке раздались крики, а потом приветственные возгласы.
— Ну, идите! — сказал стражник, подталкивая ее вперед.
Она вышла на дневной свет и на всякий случай помахала над головой флагом. Во дворе были люди, некоторые укрывались за бойницами. Мертвые тела тоже были.
Капитан, сквозь жилет которого сочилась кровь, переступил через упавшего и протянул руку.
— Ты можешь отдать это мне, солдат, — произнес он.
— Нет, сэр. Я должна доставить это вашему командующему и получить ответ, сэр.
— Тогда отдай это мне, солдат, и я принесу ответ. В конце концов, вы ведь сдались.
— Нет. Это перемирие. Это не одно и то же. Я обязана передать это лично в руки, а вы не достаточно высокого звания. — Новая мысль поразила ее. — Я должна передать письмо командору Ваймсу!
Капитан уставился на нее, потом посмотрел ближе.
— А ты не одна из…
— Да, — ответила Полли.
— И вы заковали их в цепи и выбросили ключ?
— Да. — Полли видела, как жизнь проносится перед ее глазами.