— Мужчина и женщина? — спросила она. — Их жены часто живут с…
— Не знаю, если это не старики.
Хижину сплели из лещины и покрыли брезентом; угольщики постоянно переезжали от одной рощицы к другой. Окон не было, а вход вместо двери закрывала тряпка. Ее отшвырнули; внутри было темно.
Я должна справиться с этим, подумала Полли.
Женщина лежала на кровати, мужчина был на полу. Было что-то еще, что видели глаза, но мозг отказывался думать об этом. Много крови. Люди были старыми. Вряд ли они могли бы стать еще старше.
Оказавшись снаружи, Полли сделала глубокий вдох.
— Думаешь, это были кавалеристы? — наконец спросила она и только потом поняла, что Маледикта трясет. — О… кровь… — сказала она.
— Я справлюсь! Все в порядке! Надо только сосредоточиться и все будет хорошо! — тяжело дыша, он прислонился к хижине. — Хорошо, все в порядке, — наконец произнес он. — И я не чувствую лошадей. Неужели ты не видишь? Кругом грязь, но нигде нет следов копыт. А вот отпечатков ног — достаточно. Это были наши.
— Не говори ерунды, наши…
Вампир нагнулся и вытащил что-то из опавших листьев. Большим пальцем он соскреб грязь. На тонкой латуни был виден Сияющий Сыр — знак Взад-и-Вперед.
— Но… Я думала, мы — хорошие ребята, — слабым голосом проговорила Полли. — То есть, если б мы были ребятами.
— Мне нужен кофе, — пробормотал вампир.
— Дезертиры, — говорил Джекрам, десять минут спустя. — Так бывает. — Он бросил значок в огонь.
— Но они были на нашей стороне! — возмутилась Шафти.
— И что? Не все такие джентльмены как ты, рядовой Маникль, — отрезал Джекрам. — Только не после нескольких лет жизни под стрельбой и на еде вроде крысиной поскребени. При отступлении от Краска я не пил воды три дня, а потом упал лицом в лужу лошадиной мочи, что никак не сказалось на моем отношении к людям или лошадям. Что-то случилось, капрал?
Маледикт, стоя на коленях, встревожено рылся в своем рюкзаке.
— Кофе пропал, сержант.
— Может, ты его просто не взял, — равнодушно отозвался Джекрам.
— Я взял его, сержант! После ужина я вымыл кофемолку и положил ее в рюкзак вместе с кофейными зернами. Я уверен. Для меня это очень важно!
— Что ж, если взял кто-то другой, то он пожалеет, что я родился на свет, — прорычал Джекрам, глядя на остальных. — Еще что-нибудь пропало?
— Э… я не собирался говорить об этом, я не был уверен, — начала Шафти, — но когда я открыл свой рюкзак, мне показалось, будто кто-то рылся в нем…
— Ох-хо! — начал Джекрам. — Так-так-так. Я не буду повторять это еще раз, ребятки. Воровство среди своих доведет до виселицы, ясно? Ничто так не понижает мораль, как какая-нибудь мелкая дрянь, шарящая по чужим вещам. И если я кого поймаю, то подвешу его за пятки! — Он взглянул на них. — Я не собираюсь заставлять вас показывать ваши рюкзаки, как будто вы преступники, — продолжил он, — но лучше проверить, все ли на месте. Конечно, кто-то из вас мог взять что-то чужое случайно. Собирались вы в спешке, да и темно было. Такое бывает. С этим вы разберетесь сами, понятно? А я пойду бриться. Лейтенанта Блуза все еще тошнит, после того, как он увидел трупы. Бедолага.
Полли отчаянно рылась в своем рюкзаке. Прошлой ночью она второпях побросала все, как попало, но того, что она искала…
… не было. Несмотря на жар от угольных печей, она пробила дрожь.
Локонов не было. Она лихорадочно вспоминала вчерашний вечер. Они просто свалили рюкзаки в кучу, как только зашли в барак, так? А Маледикт сделал себе чашку кофе на ужин. Он вымыл и высушил маленькую машинку…
Раздался тихий вскрик. Скромные пожитки Уоззи лежали вокруг нее, а сама она держала кофемолку. Почти раздавленную.
— Н-н-н… — начала она.
Мозг Полли заработал быстрее, точно мельничное колесо во время потопа. Потом все унесли сумки в заднюю комнату с матрасами, так? И вещи были там, пока они сражались с солдатами…
— Ох, Уоззи, — прошептала Шафти, — Ох, милая…
Так, кто мог проскользнуть через черный ход? Ведь в округе не было никого, кроме них и кавалеристов. Может, кто-то хотел посмотреть и устроить им неприятностей…
— Страппи! — громко произнесла она. — Это он! Этот маленький крысюк наткнулся на кавалеристов, а потом пробрался обратно, чтобы посмотреть! Он оч… чертовски отлично порылся в наших рюкзаках! Ну же, — добавила она, почувствовав их взгляд, — вы можете представить, чтобы Уоззи что-нибудь крала? Да и когда она могла?
— А они бы не взяли его под стражу? — спросила Тонк, поглядывая на сломанный прибор в дрожащих руках Уоззи.
— Он мог бы выбросить свою кивер и куртку и превратиться в чертова гражданского, так? Или просто сказать, что он дезертир. Он мог придумать что-нибудь, — ответила Полли. — Вы ведь помните, как он обращался с Уоззи. Он и в моем мешке рылся. Украл… кое-что личное.
— Что? — спросила Шафти
— Просто кое-что, ясно? Он хотел… вовлечь нас в неприятности, — она видела, как они думают.
— Звучит убедительно, — внезапно кивнул Маледикт. — Мелкий крысеныш. Ладно, Уозз, просто достань зерна, и я посмотрю, что можно будет сделать…
— Н-нет з-з-з…
Маледикт прикрыл глаза рукой.
— Нет зерен? — переспросил он. — Пожалуйста, хоть у кого-нибудь есть зерна?
Все снова начали рыться в сумках, но ничего не нашли.
— Нет зерен, — простонал Маледикт. — Он выбросил все зерна…
— Давайте, ребятки, нам еще часовых надо поставить, — подошел Джекрам. — Все выяснили, да?
— Да, сержант. Озз думает… — начала Шафти.
— Просто недоразумение, сержант! — перебила Полли, стараясь не касаться темы пропавших локонов. — Не о чем волноваться! Все выяснили, сержант. Никаких проблем. Не о чем беспокоиться. Не… о… чем, сержант.
Джекрам перевел взор с Полли на остальных, и обратно, и еще раз. Она чувствовала его буравящий взгляд, заставлявший ее изменить выражение этой дурацкой, напускной честности.
— Да-а, — медленно произнес он. — Верно. Все выяснили? Отлично, Перкс. Смирно! Равнение на офицера!
— Да, да, сержант, благодарю, но не думаю, что нужны все эти формальности, — отозвался Блуз, который теперь был довольно бледным. — Могу я переговорить с вами, когда вы закончите? И, думаю, стоит похоронить, э, тела.
Джекрам отдал честь.
— Верно, сэр. Два добровольца, чтобы выкопать могилу этим бедолагам! Гум и Тьют… что он делает?