Она снова взглянула на картинку и очень тихо произнесла:
— О, боги. Они не знали?
— Он ведь не собирался говорить им, так? Они могли увидеть какую-нибудь картину?
Ангва пожала плечами.
— Сомневаюсь, сэр. Ну, то есть, где бы они ее нашли? Здесь не было газет, до тех пор, пока не появились фургоны "Вестей".
— Может, есть вырезанная из дерева?
— Нет, они Отвергнуты, если только не изображают герцогиню.
— Значит, они и правда не знали. И де Слов никогда не видел его. Но ты его видела. Что ты думаешь о нем? Только между нами.
— Заносчивый ублюдок, сэр, и я знаю, что говорю. Из тех, что думают, будто бы знают, что именно нравится женщине, и это — они сами. Само дружелюбие, пока им не скажешь «нет».
— Глуп?
— Не думаю. Но и не настолько умен, как считает.
— Верно, потому что он не сказал нашему другу-писателю свое настоящее имя. Ты читала, что написано в конце?
Под текстом Ангва прочла приписку: «Перри, капитан угрожал и кричал на меня, когда рекруты ушли. Увы, у нас не было времени выловить ключ из уборной. Пожалуйста, сообщи об их местонахождении князю. ВДС»
— Похоже, Вильям тоже не поладил с ним, — наконец проговорила она. — Интересно, что князю понадобилось там?
— Ты ведь сама сказала, что он заносчивый ублюдок, — ответил Ваймс. — Может, он решил проехаться и посмотреть, дышит ли его тетушка…
Его голос затих. Ангва взглянула на лицо Ваймса, который смотрел прямо сквозь нее. Она знала его. Он думал, что война — это всего лишь преступление, вроде убийства. Он не слишком доверял людям с титулами и рассматривал свой титул герцога, как описание работы, а не путь к величию. У него было странное чувство юмора. И он чувствовал то, что она называла предвестием, как те маленькие соломинки, что кружат в воздухе перед бурей.
— Нагишом, — произнес он, посмеиваясь. — Могли перерезать им глотки. Не стали. Забрали их сапоги и позволили прыгать к дому нагишом. — Отряд, казалось, обрел нового друга.
Она ждала.
— Мне жаль борогравцев, — сказал он.
— Мне тоже, сэр, — отозвалась Ангва.
— Да? Почему?
— Религия плохо влияет на них. Вы видели последние Отвержения? Они Отвергают запах свеклы и рыжих людей. И подчерк был довольно дрожащим, сэр. А здесь корнеплоды — основная еда. Три года назад было Отвергнуто выращивание корнеплодов на земле, где рос горох или пшеница.
Ваймс непонимающе смотрел на нее, и она вспомнила, что он был горожанином.
— Это значит, нет никакого севооборота, сэр, — объяснила она. — Земля истощается. Вспыхивают болезни. Вы были правы, говоря, что они сходят с ума. Эти… заповеди просто тупы, любой фермер понимает это. Думаю, люди следуют им, пока хватает сил, но рано или поздно ты либо нарушаешь их и чувствуешь свою вину, либо следуешь им и страдаешь. Без какой-либо причины, сэр. Я присматривалась к ним. Они очень религиозны, но их бог подвел их. Не удивительно, что они молятся правящей династии.
Некоторое время он рассматривал письмо. Потом спросил:
— Как далеко до Плоцза?
— Около пятидесяти миль, — ответила она, и добавила. — Где-то шесть часов для волка.
— Хорошо. Багги присмотрит за тобой. Малыш Генрих будет прыгать до дома, или встретит один из своих патрулей, или вражеский патруль… Но в ветряную мельницу попадет целая куча дерьма, как только все увидят эту картинку. Думаю, де Слов освободил бы его, если бы тот был вежлив. Это научит его не связываться с грозной силой свободной прессы, хаха. — Он сел и потер руки. — Теперь давай отправим этого голубя обратно, пока его не хватились, а? Пусть Редж спустится к людям из «Вестей» и скажет, что их голубь залетел не в то окно. Опять.
Все шло замечательно, вспоминала потом Полли.
К докам они не пошли — было видно, что лодки там нет. Они не появились, и лодочник отплыл без них. Возглавляемые Блузом на его старенькой лошаденке, они прошли мост и отправились в леса. Маледикт шел впереди, а… Нефрития была замыкающей. Ночью никакой свет не нужен, если вампир идет впереди, а тролль прикрывает тыл.
Никто не говорил про лодку. Вообще никто ничего не говорил. Дело в том… дело в том, поняла Полли, что они больше не были одни. Они разделили Секрет. Чувствовалось огромное облегчение, и сейчас вовсе не нужно было говорить об этом. Как бы то ни было, наверное, все же стоило продолжать рыгать, ковырять в носу и почесывать в паху, просто на всякий случай.
Полли не знала, гордилась ли она тем, что они приняли ее за парня. Ну, думала она, я ведь все проработала, я освоила походку, придумала поддельное бритье, а другие о нем даже не задумывались, я не чистила ногти несколько дней, да и рыгаю я лучше, чем они. Ну, ведь я старалась. И мысль, что она так преуспела, немного раздражала ее.
Через несколько часов, когда занялся рассвет, они почувствовали запах гари. Меж деревьев слегка клубился дым. Лейтенант Блуз поднял руку, останавливая их, и о чем-то зашептался с Джекрамом.
Полли выступила вперед.
— Разрешите шепнуть, сержант? Кажется, я знаю, что это.
Джекрам и Блуз уставились на нее. Потом сержант сказал:
— Хорошо, Перкс. Разведай, прав ли ты.
Такого с Полли еще не случалось. Джекрам уступил, увидев выражение ее лица, и кивнул Маледикту.
— Иди с ним, капрал.
Они осторожно пошли вперед по опавшим листьям. Дым был тяжелым и душным и, помимо прочего, знакомым. Полли направилась туда, где сквозь густой пролесок виднелась поляна, и стала пробираться сквозь заросли лещины. Здесь дым был еще плотнее и почти недвижим.
Заросли кончились. В нескольких ярдах от нее, на очищенной земле небольшой холм извергал огонь и дым, точно вулканчик.
— Угольная печь, — шепнула Полли. — Просто кусок глины на охапке лещины. Тлеет днями. Должно быть, из-за ветра огонь разгорелся. Теперь хорошего угля не выйдет — горит слишком быстро.
Они обошли печь, держась ближе к кустам. На поляне были и другие глиняные купола, из которых вырывались слабые струйки дыма и пара. Пара печей была не достроена, свежая глина лежала рядом со связками лещины. Хижина, печи и тишина. Только слегка потрескивал огонь.
— Угольщик мертв, или при смерти, — сказала Полли.
— Он мертв, — поправил ее Маледикт. — Здесь пахнет смертью.
— Ты чувствуешь это, несмотря на дым?
— Конечно. Некоторые вещи мы чуем очень хорошо. Но как ты узнала?
— Они очень внимательно следят за пламенем, — ответила Полли, смотря на хижину. — Он бы не допустил подобного, если бы был жив. Он в хижине?
— Они в хижине, — отрезал Маледикт и пошел вперед.