— Да, но мы их победили, и это озадачило его! — злобно ухмыльнулась Тонк. — Так что, теперь нечего записывать, а?
— Эм… не совсем. Он говорит, что так даже лучше!
— Лучше? На чьей он стороне?
— Все немного запутано. Он приехал из Анк-Морпорка, но он не совсем на их стороне. Э… Отто Шрик, тот, что делает картинки…
— Вампир? Он рассыпался в прах, когда вспыхнул свет! — перебила его Полли. — А потом он… вернулся!
— Ну, в это время я стоял за Карборундом, — ответил Маледикт. — Но я знаю, как это работает. У него, наверное, был маленький флакончик с к… кр… кра… нет, я смогу это произнести… кровью. — Oн вздохнул. — Вот! Никаких проблем. Маленький флакончик… того, что я сказал… который разбился о землю и собрал прах воедино. Отличная идея. — Улыбка получилась вымученной. — Кажется, он действительно очень серьезно относится к своему делу. В общем, он сказал, что де Слов просто пытается найти правду. А потом он записывает ее и продает всем желающим прочесть.
— И ему это позволяют? — спросила Полли.
— Похоже на то. Отто говорит, что раз в неделю он выводит из себя командора Ваймса, но, в общем-то, ничего не происходит.
— Ваймс? Мясник?
— Отто говорит, что он герцог. Но не такой, как наши. Отто говорит, что никогда не видел, чтобы тот кого-нибудь зарезал. А он ведь из Черных Лент, как и я. И он не будет врать товарищу. Еще он говорит, что картинку, которую он сделал, отправят из ближайшей щелкающей башни в Анк-Морпорк сегодня же. А завтра она уже будет в газете! А еще они и здесь издают такую же!
— Разве можно передавать по ним картинки? — спросила Полли. — Я знаю людей, которые их видели. Это ведь просто куча коробок в башне, и все они постоянно щелкают!
— А, Отто и это мне объяснил, — ответил Маледикт. — Очень хитроумно все устроено.
— И как же они работают?
— Ну, я не понял, что он говорил. Все дело было в… цифрах. Но все звучало довольно-таки здраво. В любом случае, де Слов сказал лей… руперту, что новость о том, как кучка мальчишек захватила в плен опытных солдат, заставит людей задуматься над этим!
Они робко переглянулись.
— Ну, нам просто немного повезло, и ведь у нас был Карборунд, — произнесла Тонк.
— А я смухлевал, — добавила Полли. — Ну, во второй раз ведь не получится.
— Ну и что? — отозвался Маледикт. — Мы это сделали. Все мы! В следующий раз мы придумаем что-нибудь еще!
— Точно! — кивнула Тонк. И в этот момент они были способны на все. И длилось это… всего лишь мгновение.
— Но ничего не сработает, — произнесла Шафти. — Нам просто повезло. Ты знаешь, что ничего не выйдет, Маледикт. Вы все знаете это, так ведь?
— Ну, я ведь не говорю, что мы смогли бы, ну, понимаете, захватить весь полк сразу, — ответил Маледикт. — И лей… руперт хиловат. Но мы сможем повлиять хоть на что-нибудь. Старик Джекрам знает, что делает…
— Черт возьми, я вовсе не жестокий человек… хрясть! — хмыкнула Тонк, и потом последовало… точно, хихиканье. Отряд, поняла Полли, действительно хихикал.
— Нет, не жестокий, — отрезала Шафти. — Никто из нас, так ведь? Потому что мы девушки.
За ее словами последовала гробовая тишина.
— Ну, точно не Карборунд и Оззи, — продолжила она, будто бы тишина вытягивала слова прямо из нее. — И я не уверена насчет Маледикта и Игоря. Но я знаю, что остальные — девушки. Я еще не разучилась видеть, и слышать, и думать. Так?
В тишине раздался медленный гул, как бывает перед словами Карборунда.
— Если вам будет легче, — и голос зазвучал более песчано, — на самом деле, меня зовут Нефрития.
Полли почувствовала их вопросительные взгляды. Разумеется, ей было стыдно. Но вовсе не по очевидным причинам. Дело было в том маленьком уроке, который жизнь иногда вбивает в тебя палкой: не ты один присматриваешься к миру. Люди есть люди; пока ты смотришь на них, они смотрят на тебя, и они думают о тебе, пока ты думаешь о них. Свет на тебе клином не сошелся.
Уйти от этого было невозможно. И, во всяком случае, так будет проще.
— Полли, — почти прошептала она.
Она взглянула на Маледикта, тот улыбнулся.
— Разве сейчас подходящее время?
— Ну, и чего мы стоим? — заорал Джекрам в шести дюймах от головы Маледикта. Никто не заметил, как он подошел; он вообще двигался с той особенностью унтер-офицеров, которая иногда поражала даже Игорей.
Улыбка Маледикта не изменилась.
— Ждем ваших приказов, сержант, — ответил он, поворачиваясь.
— Думаешь, ты умный, Маледикт?
— Эм… да, сержант. Довольно-таки, — признался вампир.
Улыбку Джекрама нельзя было назвать веселой.
— Хорошо. Приятно слышать это. Мне не нужен еще один тупой капрал. Да, я знаю, что ты еще даже не совсем рядовой, но, черт побери, теперь ты капрал, потому что мне это нужно, а ты одеваешься быстрее всех. Нашивки получишь у Тричасти. Остальные… это вам не чертовы посиделки, мы уходим через пять минут. Бегом!
— Но пленники, сержант… — начала Полли, все еще пытаясь разобраться в происшедшем.
— Их оттащим в таверну и оставим там, и скуем, — ответил Джекрам. — Наш руперт просто сущий маленький дьяволенок, если его разозлить, а? А Тричасти возьмет их сапоги и лошадей. Далеко они не уйдут, по крайней мере, не нагишом.
— А этот писатель не выпустит их? — спросила Тонк.
— Не важно, — ответил Джекрам. — Он, может, и разрежет веревки, но ключ от оков отправится в уборную. А оттуда его надо будет еще выловить.
— На чьей стороне он, сержант? — спросила Полли.
— Не знаю. Не доверяю им. Игнорирую. Не разговариваю. Никогда не говори с человеком, который все записывает. Военное правило. Так, я только что отдал вам приказ, и я даже слышал чертово эхо! Живо! Мы уходим!
— Повышение — прямой путь к погибели, — говорил Скаллот Маледикту, протягивая крюком две нашивки. Он усмехнулся. — Прибавка в три цента в день, только ты их все равно не получишь, потому как они теперь не платят вовсе. Но с другой стороны, налогов тоже не будет, а как только дело доходит до налогов, они тут как тут. Насколько я понимаю, шагай назад, и твои карманы будут набиты до отказа.
Дождь прекратился. Отряд построился на улице, где теперь стоял маленький крытый фургончик писателя новостей. На прикрепленном к нему древке висел огромный флаг, но Полли не смогла разглядеть рисунок. Рядом с фургончиком о чем-то разговаривали Маледикт и Отто.
Но больше всего внимания уделялось лошадям. Одну из них предложили Блузу, но он встревожено отмахнулся от нее, бормоча что-то про «верность своему коню», который, по мнению Полли, больше походил на самодвижущуюся подставку для тостов. Но лейтенант был, пожалуй, прав, потому как это были огромные, сильные, боевые твари со сверкающими глазами; чтобы оседлать одну из них, пришлось бы растянуть промежность в брюках Блуза, а попытка править ею попросту вырвала бы ему руки из плеч. Теперь с седла каждой лошади свисала пара сапог, а на первой, самой великолепной твари, как простое дополнение, сидел капрал Скаллот.
— Я не какой-нибудь погонщик мулов, Тричасти, сам знаешь, — сказал Джекрам, привязывая костыли к седлу, — но это чертовски хорошая лошадь.