- Я невиновен!
Зал загудел. По знаку судьи наемники шагнули вперед, и голоса стихли.
- Если ты пришел насмехаться над Императорским Судом, то будешь примерно наказан, - сказал он. - Если же намерения твои благородны, справедливость восторжествует. Ты сказал, что не виновен в совершенном тобой преступлении. На каком основании ты это говоришь?
- Я убил, защищая себя и свою свободу.
- Единственное оправдание убийства - это действия в защиту Императора.
- В таком случае я апеллирую к церковным властям.
- Епископ в суде? - спросил судья, но ему никто не ответил. - Хорошо, ты будешь задержан до завтра.
Он повернулся к молодому судье, что-то шептавшему ему, потом вновь выпрямился.
- Увести обвиняемого!
Когда ко мне подходили наемники, я заметил, что молодой судья встал и идет к высокой двери за троном.
Черная дверца открылась, и меня вывели из зала.
Я видел уже немало камер и нашел, что императорские довольно удобны, пожалуй, даже удобнее моей кельи в монастыре. Та, в которую меня посадили, была чистой, сухой и светлой. Я лег на нары и уснул спокойным сном.
Вскоре за мной пришли двое наемников и проводили наверх, в зал Суда. Я вновь стоял перед высоким столом, но теперь все было иначе. Меня отделяла от него решетка, а скамьи исчезли. Вместо них поставили удобные стулья, их заняли Бароны и другие бяагороднорожденные. Богатые, сияющие и веселые, они беседовали со своими дамами, словно явившись на представление.
Передо мной, небрежно развалившись в креслах, сидели трое судей. Они перешептывались между собой, поглядывали на меня и таинственно улыбались. Я беспокойно шевельнулся.
Все чего-то ждали. Звук множества голосов и смех еще больше усиливали впечатление, что в воздухе над моей головой чья-то могучая рука держит меч, занесенный для удара. Однако зрители не догадывались, что меч этот обоюдоострый.
Я ждал, довольный, что тень капюшона скрывает мое лицо. Напряжение росло. Внезапно все вскочили на ноги - аристократы у меня за спиной, судьи впереди - все смотрели на дверь за троном. Она открылась, вошли телохранители, быстрые и настороженные, а за ними - мужчина средних лет, толстый, сопящий от усилия, необходимого, чтобы двигать это массивное тело. Лицом он напоминал кабана, глаза его были маленькими и хитрыми. Подойдя к трону, он сел, с трудом поместившись на нем.
Это был Император, владыка Бранкузи. Его присутствие означало, что дело важнее, чем я мог предполагать. По спине у меня побежали мурашки.
Император вздохнул и едва заметно кивнул. Судьи сели, за ними все остальные. Ястреб вопросительно повернулся к Императору, и тот ответил ему небрежным взмахом руки.
Судья внимательно и сурово посмотрел на меня.
- Начинаем допрос убийцы Уильяма Дэна. Ты признаешь себя виновным?
- Нет, - громко ответил я, - я действовал защищаясь.
- Закон не признает такого оправдания, - сказал судья. Что еще ты можешь сказать в свою защиту?
- Я апеллирую к церковным властям.
Судья поднял голову и пожал плечами.
- Епископ в зале?
- Он здесь, - ответил наемник, стоящий у стола.
- Пусть он подойдет и примет узника, если его требование обосновано.
Голос его был холоден, но я чувствовал в нем что-то не дававшее мне покоя. Все шло слишком гладко, все было слишком четко спланировано.
В зале возникло движение. Кто-то шел к столу, но я не повернулся, чтобы взглянуть на него. Потом краем глаза заметил белую рясу. Капюшон был откинут, словно человек хотел подчеркнуть, что ему незачем скрывать свое лицо. Я узнал седые волосы и властное лицо Аббата.
Остановившись рядом, он приветливо взглянул на меня.
- Прошу снять капюшон с узника, чтобы я мог увидеть его лицо, - мягко сказал он.
Один из наемников сдернул мой капюшон, и я посмотрел Аббату прямо в глаза. Он печально глядел на меня, и в эту минуту в зале остались только мы двое.
- Это Уильям Дэн, Высокий Суд.
Зрители зашептались.
- Каково его положение в монастыре?
- Он был послушником, - сказал Аббат и добавил, качая головой: - Он нарушил устав и бежал.
- Ваше преосвященство требует его передачи в руки Церкви?
Повисла полная ожидания тишина.
- Рад бы, да не могу, - сказал он наконец печально, и зал вздохнул. - После бегства из монастыря он не подлежит нашей юрисдикции.
"Шанс упущен", - мелькнула у меня мысль. Ничего страшного, я и не рассчитывал на него.
- Спасибо, отче, - сказал я так тихо, что услышал только он.
- Ах, сын мой, - покачал он головой.
- Прошу рассказать суду oб oбcтоятeльcтвax бегства обвиняемого, - сказал судья.
Аббат повернулся к судьям. Он стоял так близко, что я мог бы схватить его за горло, но в этом уже не было необходимости. Между нами все кончилось, и я спокойно держался руками за прутья решетки.
- В его руках оказался небольшой хрустальный шарик, украденный у Императора. Прежде чем бежать, он спрятал его в Соборе, а затем вернулся за ним.
Аббат низко поклонился Императору и его судьям, впрочем, не так низко, как некогда пистолету и камню. Потом он ушел, и я забыл о нем, глядя на судью.
- Хочет ли обвиняемый что-то добавить, прежде чем будет вынесен приговор?
Я опустил голову, потом снова взглянул в его холодные злые глаза.
- Если суд позволит, я расскажу небольшую историю.