- Город велик. Найду какое-нибудь убежище.
- Ты не знаешь ни города, ни людей. Тебе придется кому-нибудь довериться, и ты наверняка выберешь неподходящего человека. А сети уже раскинуты, и ты непременно попадешь в них.
- Но что же мне делать? - беспомощно спросил я.
- Я найду тебе безопасное место, - с энтузиазмом сказала Лаури. - И буду приносить еду. Здесь ты остаться не можешь слишком оживленный район, но я могла бы найти место, где ты спрячешься, пока им не надоест искать. У меня есть друзья, они могут помочь...
Это было соблазнительно, но нереально.
- Нет, - решительно ответил я. - Это слишком опасно. Я не позволю тебе и дальше рисковать из-за меня.
Девушка вздохнула.
- Хорошо. Тогда у тебя только один выход: уехать с Бранкузи.
- Уехать? - повторил я. - Уехать с Бранкузи?
Она кивнула.
- Они перевернут планету вверх дном, чтобы найти тебя. Я знаю этих охотников, им нельзя возвращаться к своим хозяевам без добычи. Неудача означает смертельный приговор, поэтому они будут искать и искать. Бранкузи невелика, а Галактика огромна.
- Уехать с Бранкузи, - вслух рассуждал я. - Полететь в иной мир, где-нибудь среди звезд. Начать все сначала.
Постепенно в голове моей складывался образ будущего, разрозненные элементы составляли мозаику, и все было прекрасно. Я взмыл бы в воздух на огненных крыльях, презрительно отталкивая планету, поднимался бы все выше и выше, пока Бранкузи не стала бы маленьким голубовато-зеленым мячиком. Я оставил бы позади свою прежнюю жизнь, свои грехи и угрызения совести. Там, очищенный вечной ночью, я родился бы вновь из лона пространства в каком-нибудь новом и лучшем мире, невинный, как младенец.
- Мне нравится эта идея, - сказал я. - Очень нравится.
- Остынь, - сказала Лаури. - Это не так-то просто. Ты не можешь просто сесть на корабль и улететь. Получить место на корабле нелегко.
- А возможно ли это вообще? - спросил я. - Кто?..
Девушка что-то написала на листке бумаги и подала его мне.
- Держи. Поищи этого человека. Он работает на Торговцев, ты найдешь его в порту. Покажи ему эту записку, и он тебе поможет. Правда, он может запросить дорого. У тебя есть деньги?
Я потянулся к поясу, но остановился на полпути.
- Да, - сказал я и посмотрел на листок.
"Джордж Фалеску, пожалуйста, помоги этому человеку получить место на корабле. Это очень важно для
Лаури".
И больше ничего. Четкий почерк без лишних украшений, решительная и разборчивая подпись. Вместо точки над "i" она поставила небольшой кружок.
Лаури дала мне еще несколько указаний.
- Не ходи сразу в порт, иди кружным путем, останавливайся и смотри, не следит ли кто за тобой. А в порту не заговаривай с первым, кого встретишь. Подожди у мастерских, пока кто-нибудь не поинтересуется, чего тебе нужно. Тогда покажешь записку. - Она вздохнула. - Остальное зависит не от тебя.
Я встал из-за стола и посмотрел на Лаури. Она смотрела в пол.
- Я не могу словами выразить свою благодарность. Не знал, что в мире есть такие люди. Из-за тебя мир кажется лучше. Прощай, Лаури.
Не оглядываясь, я пошел к двери.
- Уилл!.. - Лаури догнала меня, повернула лицом к себе. Не благодари меня, пока не окажешься в безопасности. Будь осторожен и не рискуй! И... и...
Словно желая выразить то, чего не могла описать словами, она взяла мою голову в ладони, поднялась на цыпочки и прижалась губами к моим губам.
Губы у нее были теплые, мягкие и сладкие, но через мгновение их уже не было, не было и ее самой, а я вышел на солнце и спустился по лестнице в черно-белый город.
10
Королевский Город.
Я видел его таким, каким увидел бы его чужак, бродя по улицам, залитым лучами утреннего солнца. Город безжалостно открытый, лишенный цветов, обнаженный в своей угольно-ослепительной белизне и угольно-черных тенях.
Город упадка, насыщенный загнивающим временем.
Я шел через город неторопливо, внимательно поглядывая по сторонам, шел мимо покосившихся каменных зданий, залатанных уже крошащейся штукатуркой, дырявых пластиковых сараев и грязных складов, испачканных сажей и какими-то потеками.
Я разглядывал жителей города: крестьян, возвращающихся с рынка на поля, вольноотпущенников, спешащих по своим делам, квалифицированных рабочих, кичащихся знаками на куртках. А если этот знак был белым, к уважению примешивался еще и страх. Белый знак означал работу с радиоактивными веществами, и вечным спутником этих людей была смерть.
Но все они расступались передо мной. Их глаза как будто говорили со мной, прежде чем они поспешно отводили их в сторону. "Я беден, - говорили они, - я нищ и ничтожен. Ты можешь убить меня, но разве не жаль расходовать дорогое время на такую жалкую жертву? Я ничего не знаю, у меня ничего нет, я ничто". А иногда в них читалось и другое: "Если бы мы были одни, если бы я встретил тебя где-нибудь в темном переулке, раненого или спящего..."
Все умолкали, когда я проходил мимо, все разговоры резко обрывались...
- ...лучше всего подчиняться прямо Императору. Тогда у тебя только один хозяин...
- ...Барон вызвал мою старшую. Она вернулась вся в слезах, но слезы высыхают быстро, а Барон обещал...
- ...урожай плохой, а хозяин требует больше. Есть нечего. Мой второй сын умер сегодня...
- ...Сегодня только один погиб от пыли...
-...сегодня вечером дают "Благородного Крестьянина". Моя любимая...
- ...нет, не "Дочь Вольноотпущенника"...
Смех тоже умолкал.
Я шел мимо и мимо все новых и новых жизней, драгоценных жизней, каждая - со своими мечтами, но без слов, которые могли бы их выразить, каждая - с борьбой, но без знаний, которые позволили бы ее оценить. Жизни, жизни, миллионы бесплодных жизней. Сложить их, умножить на бесчисленные заселенные планеты, и эта неимоверная тяжесть стащит звезды с их извечных орбит.
Я чувствовал себя больным.
- ...моя бедная дочь. Она была моей любимицей, но у нас не было денег, и теперь она делает все, чтобы...