— Оливия, — прошептала я, и в ее глазах мелькнуло облегчение.
— Милана, дурочка… — обиженно сказала она.
Находясь мыслями с той картиной, я оглядела Оливию, не желая ничего говорить. Увидев какую-то мою реакцию, она успокоилась и одним глотком выпила полстакана компота.
— Мисс Милана Грей, прошу вас подняться ко мне, — прозвучал громкий голос директора, который помог мне прийти в себя.
«Милана Грей», — повторила я про себя. А что, звучало неплохо. Я и совсем забыла, что сегодня должны объявить решение о моем поступлении, или не поступлении… Резко появившаяся паника быстро испарила последние намеки на сон. Я встала и направилась к директору. Вдруг в моей голове всплыли слова мистера Логона: «Мы уезжаем после обеда». Неужели меня не приняли? Зачем же объявлять это перед всей школой?
Расстроенная, я, не спеша, растягивая (или хотя бы тяня, что странновато выглядит, но тень она на время вряд ли бросала…) время, надеясь, что это что-то изменит, поднялась по ступенькам к столу учителей, перед которым за трибуной стоял Мистер Волд. Директор встретил меня улыбкой, и я встала около деревянной трибуны. «Улыбка? Он что, смеется надо мной?» — смутилась я.
— Как вы помните, мисс Милана проходила испытательный срок длинной в полгода, но по непредвиденным обстоятельствам срок был сокращен, — начал директор, а я про себя продолжила: «А в связи с ее глупой головой, она испытательный срок не прошла». После небольшой паузы мистер Волд продолжил: — Милана Грей — новая ученица высшей школы волшебства № 2, — торжественно произнес он.
Я чуть не ахнула от удивления. Улыбка довольно поползла к ушам. Чтобы вдруг не свалиться от радости, я приложила руку к гладкому дереву трибуны, надеясь, что если что, она меня удержит.
— Ее зачисление состоится в первый день следующей недели. Так что в понедельник вы и
Милана узнаете, в какой класс и на какой курс она будет зачислена.
— Вы обещали все рассказать, — наконец решилась сказать я, убирая сумку на верхнюю полочку, чтобы не смотреть в глаза Джеймсу.
Мистер Логон наблюдал за пробегающими белыми пейзажами, домиками в дали и темным лесом, делая вид, что он не слышит меня.
Сердце как будто сжали со всех сторон. Дышать было на удивление легко, но сами легкие казались наполненными пылью и камнями. Мысли причиняли боль, но я хотела все узнать. «Сейчас я жертва, меня надо жалеть, а не себя, мистер Логон», — подумала я, наблюдая, как он старается закрыться от меня молчанием.
— Вы со мной не разговариваете… — проговорила я. Мне сейчас требовалась его поддержка, а он молчал. После небольшой паузы я продолжила: — Вы же сами сказали, что долго ждали. Почему бы не рассказать сейчас? — тихо спросила я.
Мистер Логон молчал, его взгляд опустился на край окна, и он явно уже давно не рассматривал пейзажи.
От попытки сдержать себя от крика или от слез, от повисшего молчания мне стало жарко.
Я сняла куртку и перчатки, которые купила в городке около школы. Положив вещи рядом на сидение, я взглянула на Джеймса Логона. Он молчал. Он просто игнорировал меня. Я пыталась сдержать дыхание, но оно становилось все чаще. Рука, вцепившаяся в теплую ткань, задрожала, и я сорвалась:
— Да обратите на меня уже внимание! — крикнула я и кинула первое попавшееся в бледное отражение лица учителя на стекле.
Перчатка ударилась, и поползла по стеклу вниз. Мистер Логон смотрел в окно, не реагируя на окружающее. Я закрыла лицо руками, упершись локтями в ноги.
— Пожалуйста, — еле слышно прошептала я перед тем, как сдаться.
— Все не так просто, — спокойно сказал учитель.
Я подняла голову: он все так же смотрел в окно.
— Мне тоже сейчас непросто, — призналась я и повернулась к окну. Говорить о своих чувствах вслух нам сейчас двоим было тяжело.
— Да, прости, — сказал он и посмотрел на меня. Мистер Логон встал, чтобы закрыть дверь в купе. — Я, наверное, начну с самого начала, — он сел и начал рассказ. — Твои родители были знакомы с детства, они жили по соседству, учились в одной средней школе, вместе поступили в высшую школу волшебства, в которой ты сейчас учишься, вместе были зачислены в Б класс. Алиса и Джейсон всегда ходили вместе, у них было много знакомых, но самыми лучшими друзьями они были только друг другу. Джейсон постоянно был на ее стороне, а она на его, хотя он был и не всегда прав. Знаешь, твоя мама была очень добрая и отзывчивая… — Джеймс замолчал на пару секунд, видимо вспоминая маму, какой она была. — Но мне повезло стать их другом, — он улыбнулся то ли от гордости, то ли от воспоминаний. — На 5 курсе, тогда время было смутное, — улыбка сбежала с лица учителя.
— Я задержался в городе и поздно возвращался по главной дороге, через лес, в школу. Я услышал шорох среди деревьев и решил достать волшебную палочку, на всякий случай. В шестнадцать лет я был неуклюжий. Палочка застряла во внутреннем кармане накидки, ну, то есть епанчи, как бы я не старался никак не мог её вытащить, и тогда снял епанчу, — Джеймс прервал рассказ, чтобы спросить, можно ли ему епанчу обзывать накидкой. Я кивнула, и он продолжил: — и не заметил как сзади ко мне подобрались и, прикрыв ладонью рот, утащили в лес. От неожиданности у меня все упало из рук на протоптанную дорогу. Со мной постоянно что-то происходило… — признался он, громко выдыхая. — Маги в черных мантиях держали еще двух учеников, те были младше: девочка, я знал ее, она училась на втором курсе Б класса, а парня не знал, наверно, он был из другого класса.
Джейсон подрался в баре, и возвращался с Алисой еще позднее, чем я в школу. Твои родители наткнулись на мои вещи. Мы были не так далеко в лесу и хорошо слышали их.
Джейсон умолял Алису не ходить в лес с ним, заставлял её пойти к директору. Но второкурсница укусила за руку мага, который закрывал ей рот, и закричала. Маги бегом потащили нас дальше в лес. Твоя мама, как только услышала крик, сорвалась с места.
Алиса была худенькой, с длинными светлыми волосами, она казалась беззащитной, но у нее был сильный характер, отважный… В общем, твои родители спасли нас. Мы втроем отбивались от черных магов. Вряд ли мы бы победили, если бы не подоспели учителя, позванные младшекурсниками, которых мы заставили убежать.
Я был благодарен Джейсону и Алисе и удивлен их способностям. По сравнению с ними я казался неумехой-первокурсником. После этого случая я в больнице лежал, в школьной, и они приходили ко мне каждый день. Джейсон помогал мне с уроками, которые я пропустил, а Алиса любила читать вслух, она такие замечательные рассказы мне читала… и голос у ней был легкий и приятный. Не знаю, что они во мне нашли, но мы очень сильно сдружились.
Твой отец был очень смелый, но в любовных признаниях он — трус, — губы Джеймса растянулись в ухмылке. — Я помогал ему, как только мог. Да, он с твоей мамой в первый раз поцеловался только в конце 5 курса.
Сразу после школы они поженились, и через два года родилась ты. У них к тому времени уже был свой магазинчик. Я помню, твоя мама часто пекла наивкуснейшие пироги, торты и ставила их при входе в магазин, как бесплатное угощение. Некоторые только ради них и приходили, я не был исключением, ведь обожал ее выпечку, — Джеймс рассмеялся, и я почувствовала, что улыбка коснулась и моих губ, но его лицо резко переменилось, смех затих и уступил место боли. — Одна их бывшая одноклассница предложила им присоединиться к пожирателю душ. Твои родители отказали, и тогда она решила взять их силой, но Джеймс и Алиса хорошо держались, и твой папа лишил одного темного мага пальца, как оказалось потом, он был возлюбленным той девушки-мага. И она решила отомстить, напав на твою маму, использовав заклинание «поджог».
— Ин фаер? — спросила я.
— Да. Откуда ты его знаешь? Его не проходят в школе.
Я поведала Джеймсу все: что, как и когда я видела. Он сказа, что так все и было, что я видела себя, маму, папу и Дину Логон. Пока я все усваивала, Джеймс молчал.
— Стоп! Дина Логон? Логон? — удивилась я. Может, он ошибся…
— Да, — голова Джейсона виновата опустилась. — Дина Логон — моя сестра. После того, как она подписала контракт души, мой отец решил выгнать ее, и она убила его, мою маму, и лишила меня ноги, — Джеймс задрал правую штанину, обнажив деревянный протез. Я раньше не замечала, что у мистера Логона нет ноги или что он хромает, или испытывает неудобства. Джеймс поправил брюки и сжал руку в кулак, и я поняла, что нужно медленно уводить его от темы о его сестре.
— Мама умерла в тот день? — тихо спросила я, удивившись, как у меня хватило сил это сказать.
— Нет. Огонь… эм… изуродовал все тело, лицо и приковал Алису к инвалидной коляске.
От воспоминаний об огне, я невольно начала тереть кольцевую белую полоску на запястье, оставшуюся после ожога. Джеймс посмотрел на меня и кивнул. Я с огромными усилиями убрала руку от ожога.
— Как я оказалась в детдоме?
— Я был в гостях у твоих родителей, играл с тобой, когда вокруг дома зажглось кольцо огня. Пять бездушных напали на нас. Алиса отдала тебя мне, сказала, чтобы я спрятался с тобой во втором измерении, чтобы я тебя спас. Я умолял ее передумать, говорил, что они не справятся вдвоем. Но она объявила условие, против которого я не смог пойти.
«Джеймс, если ты сейчас же не унесешь Милу отсюда и не спрячешься с ней, то я никогда тебе это не прощу», — процитировал он. — Испугался я не слов, а ее серьезного злого голоса и синих глаз, смотрящих в упор. Я отправился к ближайшему порталу и оставил тебя в детдоме, чтобы помочь твоим родителям. Я не думал, что ты останешься там надолго. Прости, Милана, — он поднял на меня глаза, полные раскаянья.
Он сидел, наполненый горем и страхом. Я положила руку ему на плечо, тем самым говоря, что я простила его, что все хорошо. Я впервые видела мужчину настолько беззащитным. Я впервые видела вечно веселого мистера Логона чуть ли не плачущим от болезненных воспоминаний. Сжав руки еще крепче в кулаки, он продолжил:
— Я сразу вернулся к твоим родителям, но было поздно, — Джеймс замолчал, сел ровно, скинув мою руку, и продолжил, смотря в окно: — Я застал горящий дом, когда твой отец выносил ее мертвое тело. Я впервые видел его плачущим. Он сидел у бездыханного тела и орал во все горло. Джейсон потерял сокровище всей своей жизни, которое он всегда защищал, но сейчас не смог спасти, — Джеймс сделал еще одну паузу, чтобы прийти в себя. Он сжал челюсти так сильно, что они задрожали. Он пытался воздержаться от нарастания боли и слез. Пара глубоких вздохов помогли ему прийти в себя. — В ту ночь я еще не знал, что потерял и его, — Джеймс еще раз глубоко вздохнул. — Твой отец погиб от горя. Он похоронил Алису сам, за домом, точнее, за его обгорелыми остатками. Джейсон провел два дня у могилы, я умолял его переехать ко мне, умолял перестать убиваться, а он молчал, просто молчал. Я умолял его продолжать жить. Я тоже страдал из-за смерти
Алисы, но желание спасти хотя бы Джейсона заставляло меня не показывать ему свою боль, я все время проводил с ним, только вечером уходил, чтобы поспать и приготовить ему поесть, хотя он ничего из мною приготовленного даже не трогал. Каждую ночь я надеялся, что приду к нему, и он согласиться уйти со мной или хотя бы скажет мне слово.
И мое желание сбылось, он заговорил со мной, но не так, как я хотел. Он навел на меня палочку и закричал на меня, что я ничего не понимаю, что он потерял то, чем дышал, что он потерял цель жизни, Алису. Он ударил меня заклинанием, и я потерял сознание. Когда я очнулся, его уже не было, он ушел, я целую неделю приходил туда каждый день, надеясь застать его там, но он просто ушел, сдался, — Джеймс потер лицо. — Потом мне пришлось сбежать из города, спасая свою семью. Я хотел остаться и перебить всех этих тварей, — сквозь зубы проговорил учитель и ударил рукой в мягкую спинку сидения. — В том году я потерял шесть дорогих мне людей: отца, мать, сестру, Алису, Джеймса и тебя.
Прости, что я не забрал тебя сразу. Я не знал, как посмотреть тебе в глаза после того, как не смог спасти твоих родителей. Я не знал, как скажу тебе, что не смог их спасти.
— Вы не виноваты, — прошептала я, но он меня не расслышал.
— Через двенадцать лет, в тот же день, когда я отнес тебя, я сидел в кафе на станции, возле того детдома… Прости меня, что я такой слабый, даже не смог тебе все сказать сразу, наврал с именем, и вообще… — сказал Джеймс.