Не люблю воскресенье. Особенно вторую половину дня. Настроение сразу же на нуле в предчувствие новой трудовой недели. Уж лучше сразу понедельник. Всё уже началась. Волей-неволей включаешься в рабочий ритм, ждешь новых выходных. Живешь надеждами, а не сожалениями о прошедшем. Хотя первая половина воскресенья проходит сносно. Еще можно строить планы на весь день.
Сегодня все по-другому. С утра меня захватил круговорот событий. Курицы, к сожалению, утром не обнаружилось, так как Ролана занята приготовлениями к митингу. Они заключались в том, что она ходила попятам за Ресеем, смотрела на него влюбленными глазами и всячески мешала ему сосредоточится. Юноша как мог отбивался от настойчивых попыток поправить ему воротник, накормить плотным завтраком, погладить камзол. В конце концов, совместными усилиями ее отправили на центральную площадь помогать оформлять трибуну для выступления. Площадь находилась в центре старого города. С раннего утра народ начал собираться в ожидании небывалого развлечения. Вплотную к зданию местного совета выстроили деревянную трибуну, заранее оцепили ее солдатами и оперативниками КОС. Специально для меня сделали небольшой ящик, закрытый со стороны зрителей, но без стенки со стороны выступающего. Суфлерскую будочку.
Итак, дебют партии «Светлого Будущего». Настало время митинга. Запланировали мы с Ресеем так: сначала он выступает с программной речью нашей партии, затем даем возможность народу задавать вопросы. Вот как раз для второй части меня в будочку и поместили, чтобы подсказывать. Ролана стояла в первых рядах и переживала за своего возлюбленного. Итак, шоу началось. Ресей уверенным голосом вещал с трибуны предвыборную чушь, тьфу, речь. О чем? А вы ни разу не слышали предвыборные речи кандидатов? Не читали рекламные листки, щедро украшающие стены домов и заполняющие почтовые ящики перед выборами? Все то же самое.
— Я дам вам всё, ваши холодильники наполнятся бесплатной едой, можно будет не работать, все чиновники сядут в тюрьму, на земле наступит рай, — обещает любой кандидат на любых выборах в любой стране.
Мы немного расширили наш перечень предложений для избирателей: основной идеей, по просьбе Ресея, стал призыв к исследованию заморских территорий. Предполагаемых заморских территорий. Международная торговля, расширение рынка сбыта, возможность посмотреть чужие земли. Мы старались охватить широкие слои населения, заинтересовать самых разных людей.
В целом, речь получилась длинная, но интересная. Народ безмолвствовал. Политических требований наша партия не выдвигала, никто не кричал: «Долой Совет Народного Спасения! Да здравствует свобода и революция! Вернем любимого императора!». Попытка призвать принца из предсказания провалилась, возвращать трон некому. Пока никакого смысла в раздувании имперских настроений у народа мы не видели. Раскуну я сказал правду, когда убеждал участвовать в нашей операции. Мы на самом деле хотим показать, что это правящий режим — не самый лучший выбор для страны.
Ресей готовился к вопросам, я собрался ему помогать, но вопросов не было! Люди молча выслушали наши призывы и так же молча стали расходиться. Только чуть слышно шушукались между собой. Такого я не ожидал. Выполз из своего ящика на трибуне и затесался в расходящуюся толпу. Хоть послушать, о чем народ говорит.
Народ шокирован нашим выступлением и без политических лозунгов. Случилось небывалое — кто-то решился бросить открытый вызов существующей системе выборов и остался безнаказанным. Да какое там безнаказанным! Рядом стояли сотрудники КОС, солдаты и ничего не делали! Мало того, они еще и охраняли выступавшего от толпы. Складывалось впечатление, что правительство не только не против этой акции, но и поддерживает ее! Есть чему удивиться и над чем задуматься… что-то изменилось в окружающем мире. Вот общий смысл разговоров, услышанных мною в толпе. Что же, у нас есть еще неделя для того, чтобы их раскачать.
Вечером мы собрались узким кругом в таверне Эрпы уточнить план наших действий на следующую неделю. В узкий круг вошли Ролана, Эрпа, Ресей и я. Если быть абсолютно точным, то все вышеперечисленные и я с пивом. Да, помню, обещал не пить до конца революции, но ведь о пиве ничего не говорил. Пиво — это для души. Тем более что здесь тяжело со всякими морсами, компотами и газировками. А пить сырую воду не рискую. Много читал об эпидемиях холеры, оспы и чумы в средневековой Европе. Не просить же каждый раз Ролану вскипятить воды. Электричества здесь еще не открыли. Кружка кипяченой воды становится проблемой. Надо разжечь печь, поставить котелок с водой. Сплошная суета и морока. А пиво вот оно, в бочке стоит, только кран открыл, кружку подставил и пей. Холодненькое, белая пена шипит и пузырится у краев кружки. Прелесть! Так, отвлекся, о чем это я? О планах на предвыборную неделю. Все, что необходимо сделать, мы обсудили с Ресеем еще вчера вечером, а сегодня уточняли мелкие детали, назначали ответственных за участки работы, рассчитывали деньги и наши силы. Постепенно разговор угас, мы обсудили все, что казалось мне важным и значимым. Сидели и молчали, глядя на огонь в очаге таверны. Не знаю, как другие, а я думал о том, что это последний спокойный вечер в ближайшее время. Да и оказался прав, как показали дальнейшие события.
С раннего утра закружилась череда разнообразных выборных дел. Раскун не подвел, утром зашел сотрудник КОС проинформировать нас о том, что в следующее воскресенье выборы. Советовать за кого голосовать, как мы и договаривались с комиссаром, он не стал. Народ должен сам сделать выбор. Я вышел следом за ним из таверны. Товарищ из компетентных органов планомерно обходил по улице дом за домом, стучась в каждую дверь. Четко у них дело поставлено. Сложно открутиться от участия в выборах, если тебя лично оповестили. Попробуй потом скажи, что не знал, что извещение не получал, что занят был. Приходили? Предупреждали? Не явился на выборы? Разучивай песню: «Наш паровоз в Зарундию летит, на пересылке остановка». Так что с явкой избирателей проблем не будет, осталось заручиться поддержкой для наших кандидатов. А для этого необходимы усилия уже с нашей стороны.
Из всех возможных средств влияния на результаты выборов нам доступны всего два: встречи с избирателями и наглядная агитация. Первое взял на себя Ресей. Остальных наших кандидатов, как я уже говорил, мы даже не поставили в известность, что они участвуют. А вот с наглядной агитацией сложнее. К кому попало не обратишься, дело серьезное. К счастью, Ролана вспомнила о давней школьной подруге. После выпускного их пути-дорожки разошлись, но связь они не теряли. Кэтина, так величали подругу, работала «печатной ведьмочкой» в местной типографии. Так называли сотрудника, который творил макет будущей газеты. Богатая фантазия подруги и немалые магические способности создали ей репутацию известной творческой личности в Норэлтире. Круг ее интересов не ограничивался только газетой. Она создавала картины, принимала заказы на оформление праздников, разрабатывала рекламные идеи для крупных купцов и промышленников. В наше время я бы назвал ее дизайнером или креативщиком, как сейчас модно говорить. Она талантливо совмещала в себе сразу много творческих специальностей. Мы же хотели от нее макеты агитационных плакатов и листовок. Об их печати мы бы договорились в ее же типографии.
С Роланой пришли прямо в мастерскую, где она работала. Сразу видно — творческая личность. Сначала никого не увидели среди вороха какого-то хлама, обломков мебели, разбросанных книг и странных предметов. Потом, приглядевшись, обнаружили творца в процессе работы. В углу на затейливом цветастом матрасе лежала девушка и мечтательно смотрела в потолок.
— Работает, творит, не шуми, — предупредила Ролана.
Я и не собирался шуметь. Колдунья все-таки, потревожишь не вовремя, превратит во что-нибудь. Достаточно того, что я — кот.
— Боишься? — ехидно спросил внутренний голос.
— Конечно, только-только освоился с внешностью кота, а то еще станешь каким-нибудь синим крокодилом с крылышками. Кто знает, что у этих творческих личностей на уме.
— Кэтина, мы к тебе, не потревожим? — осторожно позвала Ролана.
— О! Роланочка, как хорошо, что ты пришла, а то совсем засыпаю после обеда, — моментально открыла глаза «печатная ведьмочка», — ух ты, какой котик симпатичный!
Почему всегда так? Зачем сразу тянуть ко мне руки и пытаться гладить? Не люблю я этого. С другой стороны, когда тебя хочет погладить красивая девушка, это всегда приятно. Но в данном случае она кота погладить хочет. Двойственное чувство.
— А нельзя как-то без рук, без фамильярности? — сказал я и отступил назад на пару кошачьих шагов.
— Какая прелесть! Это тот самый говорящий котик? — спросила Кэтина и отошла назад, чтобы получше рассмотреть дивное животное.
Слишком много народа уже знает, что у Роланы есть знакомый говорящий кот. Утечку информации от Раскуна я отбрасываю сразу — не та организация, чтобы распространять слухи. А вот от наших дорогих заговорщиков и их семей можно ожидать чего угодно. Поделились с друзьями, те со своими друзьями. Так весь город и узнал.
Кэтина стояла у окна и внимательно меня рассматривала. Вылитая лисичка в засаде. Хитрое выражение лица, прищуренные глазки, голова чуть склонена набок. Смотрит, как на добычу, хищница. Даже немного не по себе. Неужели видит во мне человека? Странно. Хотя, с другой стороны, она же колдунья? Надо с ней поосторожней.
Ролана объяснила задачу: нам требовался небольшой броский плакат с призывом голосовать за наших кандидатов и маленькая листовка со схожей тематикой. Плакаты мы собирались расклеивать в общественных местах, а листовки раздавать на улицах прохожим. Кэтина с радостью согласилась помочь. Хотя об оплате не забыла. Художнику тоже надо кушать, независимо от того, кто у власти.
Обсудив с нами все детали работы и оплаты, подружка Роланы пригласила нас на чашечку кофе. О кофе это я сгоряча сказал, не растет у них здесь данное растение. А растет у них аналог нашего винограда, из которого они делают прекрасное вино. Его-то нам и предложили. Неудобно отказываться, вот и все благие намерения бросить пить до полной победы. Похоже, местные художники мало отличаются от нашей богемы — творчество и вино шагают вместе. Осторожно выяснив отношение Кэтины к Совету Национального Спасения, мы с удивлением нашли нового соратника по борьбе. Несмотря на успех своих работ и официальное признание, художнице не хватало простора для творчества. Термина «социалистический реализм» в Норэлтире нет, но свои требования к искусству власти предъявляли строго. Основной принцип — лояльность к власти, реализм и бодрость духа. Остальные направления искусства не приветствовались. Конечно, официальных гонений на работы местных пикассо не было, но устроить здесь выставку Малевич явно бы не смог. Всегда находились причины, мешающие показать такие картины. То невозможно найти помещения для экспозиции работ, то арендная плата за мастерскую взлетает до небес. А случай с художником Ражуром потряс всю творческую интеллигенцию страны до глубины души. Он преодолел все препоны, нашел помещение, потратил бешеные деньги, чтобы заплатить хозяину здания, а в ночь перед открытием случился грандиозный пожар, уничтоживший все творения. Тайком обсуждалось, что здесь не обошлось без КОС, но открыто выступить с обвинением никто не решился — в Зарундии тяжело заниматься творчеством. Бедный художник спился от горя. Все это нам рассказала Кэтина, гневно обличая правящий режим. Вот так люди и попадают в революцию. Ролана и Эрпа хотели вернуть на трон императора, Ресей помогал своей возлюбленной, я трудился на благо революции по доброте душевной, а «печатной ведьмочке» слишком узки рамки для творчества при современном режиме.
Тем временем вино закончилось, художница ненавязчиво дала понять, что ей пора трудиться, и мы поспешили откланяться. Далее наш путь следовал обратно в предвыборный штаб — в таверну.
В запасе у меня есть еще одна задумка. Честные выборы — это хорошо, но зачем тогда существуют так называемые «выборные технологии»? Я предложил под видом сотрудников КОС отправить наших людей агитировать народ голосовать за нашу партию. Сначала прошли настоящие сотрудники, рассказали о предстоящих выборах. За кого голосовать они не указывают. Следом за ними проходят подставные сотрудники и ненавязчиво предлагают голосовать за «Светлое Будущее». В этом наивном мире никому и голову не придет, что кто-то решится назваться сотрудником КОС. Документы проверить, точно не посмеют. Идея сначала вызвала бурное негодование у некоторых соратников.
— Как можно, это же обман! — возмущалась Ролана.
— А если все откроется — все в Зарундию поедем. И это в лучшем случае, — голосила прагматичная Эрпа.
Можно подумать, что все остальное мы делаем законно!
Ресей оказался авантюристом. Идея ему понравилась. В ней чувствовался яркий вызов государству, с которым мы собирались бороться. Есть в этом юноше хорошие задатки лидера. После долгих дискуссий мою идею приняли. Проблема в том, что местных сотрудников знали в лицо. Город хоть и областной, но, по земным меркам, довольно маленький. Выход нашел Ресей. Оперативно на нанятых летучках доставим добровольцев из соседнего города. Досконально их в наши планы посвящать не станем. Объясним задачу — ходить по всем домам и говорить заранее заученный текст. И всё. Меньше знаешь — подальше от Зарундии. К вечеру понедельника начнут прибывать первые партии добровольцев-агитаторов. Разместят их на складах Ресея за городом, организуют питание и обучение. Завтра они приступят к работе.
Наглядную агитацию Кэтина обещала сделать ко вторнику, так что на сегодня дел не осталось. А осталась легкая выпитость после встречи с местной богемой — с «печатной ведьмочкой». Хотелось продолжить. Раз уж пришлось в интересах дела нарушить страшную клятву. Хорошо, когда такие клятвы даешь сам себе. Только перед собой и отвечаешь. А уж сам с собой всегда договоришься. Так случилось и на этот раз. Конечно, внутренний голос долго обзывался обидными словами, призывал к нашей общей совести, но оказался сломлен полновесной кружкой «Ведьминых слез». После второй кружки на брудершафт мы с ним помирились. Вином меня угощала Ролана. Сначала она укоризненно напомнила мне о партсобрании в четверг, о его последствиях. Потом взяла с меня страшную клятву, что повторения такого не будет, вздохнула и налила первую кружку. Наверное, из нее получится хорошая жена, доверчивая. А может, это только по молодости лет они все верят мужчинам. Пусть и в кошачьем обличье. Незаметно наступил вечер. Таверна наполнилась посетителями. А я тихонечко сидел на заднем дворе в обнимку с кружкой вина и грустил о Родине. Сколько я здесь уже? Пятый день… Насыщенная череда событий всегда сбивает у меня календарь. Так бывает, когда оказываешься на новом месте. Незнакомые ощущения, новые люди, необычные дела — все это спрессовывает время в единый день. Возникает двойственное чувство: кажется, что прошел всего один день, но длиной в целый месяц. Вот так и сейчас. Событий столько, что хватит на месяц жизни, а времени-то прошло всего ничего. А уже грустно и скучаю по дому. Да что по дому, даже на работу, по-моему, хочется. И это несмотря на наших «продвинутых» пользователей! Все равно уже тянет окунуться в бодрую рабочую круговерть. С умилением вспоминаешь даже глупости.
— Куда вы мою информацию уносите?!
Это попытка нашего электроника унести сгоревший монитор у сотрудницы финуправления… Электроник — это человек, который занимается всей начинкой компьютеров, а не сказочный электронный мальчик из известного фильма «Приключения Электроника». Некоторые называют их электронщики. На это электроники обижаются и говорят, что нет такой профессии — электронщик, а есть электроник. Это такая же разница, как у слов «пожарник» и «пожарный». Те, кто борется с огнем — пожарные, а вот тех, кто этот огонь устраивает, называют пожарниками.
И по всему этому тоже скучаю. А вот интересно, что происходит в моем мире? Там я исчез или нет? Или теперь два Сергея? Один в шкуре манула устраивает революцию в странном мире, а другой спокойно покатался на лыжах и вернулся домой. Грустная мысль. Тогда я не вернусь. Останусь здесь навсегда манулом. Найду себе какую-нибудь крупную кошку, заведу кучу маленьких манулов. Даа… и только скупая мужская слеза бежит по мохнатой морде. Хватить вина, пора спать. А то опять в корыте заночую.
Ночью меня мучили кошмары. То какие-то кошки, фривольно виляя лапами, стройными рядами проходили передо мной. Причем за каждой бежал упитанный пушистый котенок с толстым манульим хвостом. То мне представлялся наш новый городской роддом, у которого я с друзьями жду рождения своего первенца. Вот на крыльцо выходит медсестра и громко спрашивает:
— Сергей кто из вас?
— Я, это я!
— Поздравляю, ваша жена окотилась, у вас семь котят!
Друзья уносят мой прохладный трупик.
Бред какой! Проснулся среди ночи в холодном поту. Или с ощущением, что проснулся в холодном поту, потому что манулы не потеют. Как и все кошки. А может, я и ошибаюсь. Хотя… Кто-нибудь из вас видел потную кошку, изнывающую от жары? Лично мне такие не встречались. Чтобы сбросить ночной кошмар, пришлось прибегнуть к испытанному способу. Существует много методов, как избавиться от тяжелых снов. Кто-то предлагает перевернуть подушку другой стороной, кому-то помогает повернуться на другой бок. Я же встаю и иду попить водички. Всегда помогает. Кипяченой воды не нашлось, так что пришлось отхлебнуть полкружечки пива. После этого кошмары отпустили.
Утро. Вторник. Курицы нет. Жаль, думал, что войдет в привычку, как вечерние посиделки на заднем дворе. Правда, вчера я сидел один. В компании с кружкой вина. Но тоже душевно посидели. Как можно с утра есть жареную курицу, спросите вы? Многие не могут впихнуть в себя даже легкий бутерброд с икрой, а уж что говорить об аппетитной лапке или крылышке. Да легко! Если вы не можете заставить себя есть по утрам, значит, вы не служили в армии. А может, не служили в армии так, как я…
Дальний Восток России, зима, на улице –34, ветер с Амура. Наша часть находится поблизости от Хабаровска. Не буду раскрывать военных тайн: «поблизости от Хабаровска» и всё. Голодные девяностые годы. Денежное довольствие офицеров такая редкая вещь. А кушать молодым лейтенантам хочется не меньше, чем солдатам. Кстати, я служил офицером. Не подумайте, что я кадровый военный. Отдавал долг Родине после военной кафедры радиотехнического института. Отвлекся, я же о питании хотел рассказать. Паек выдавали довольно своеобразно. В Министерстве обороны в то время существовали хитрые нормы пересчета продуктов. Приведу пример: положено офицеру в месяц выдать определенное количество сыра, а сыра на складе нет. Тогда по таблице соответствия вместо сыра офицеру выдавали большой кусок сливочного масла. Нет мяса — получи рыбные консервы, нет круп — заменим сахаром. В итоге можно на месяц получить семнадцать килограмм сливочного масла, двенадцать килограмм сахара и два ящика (банок по пятьдесят) минтая в масле. Вот и живи месяц, как хочешь, на таком продуктовом наборе. Бывало у нас и такое. Тогда оставался только один выход — вставать на котловое довольствие. Что это значит? Офицер пишет рапорт, отказывается от получения пайка и питается в столовой. Единственной проблемой было то, что завтрак в армии рано, около семи утра, а обед, как положено, в районе двенадцати. Магазинов и ларьков в части нет, есть только маленький военторг, но вот денег в него сходить нет. Так что, если тебе в семь утра кушать не захотелось, то терпи пять часов до обеда. Вот там и привык плотно завтракать с утра.
А к чему я вспомнил об армии, думая о еде? Да тут за завтраком возникла совершенно новая проблема, оказывается, военные здесь тоже голосуют. Об этом совершенно между прочим сказала Ролана.
— А что мы будем делать с военными? — спросила она.
— А что с ними надо делать? — прожевав очередную порцию, ответил вопросом на вопрос.
— Так они ведь тоже голосуют. А как их агитировать?
Здесь девушка попала в точку — войска расположены на строго охраняемой территории, доступ туда гражданским лицам строго запрещен. КОС нам в данном случае не помощник, потому что напрямую отдать приказ военным голосовать за нашу партию — это нарушить все правила игры.
Командование войсками области осуществляется из областного штаба. Скажем так, каждая область представляет собой отдельный военный округ, а областной штаб — это аналог нашего штаба округа. Получить пропуск к командующему для того, чтобы поговорить о выборах — нереальная задача. Действовать столь же прямолинейно, как в случае с КОС не получится. Незаконно попасть в самый центр всех военных тайн опасно для жизни. Надо думать. Причем быстро, до выборов осталось всего ничего. Проведем рекогносцировку и сориентируемся на местности. Единственным кандидатом для этого, конечно, оказался я. Кто еще может безболезненно побродить около строго охраняемого объекта и не получить пулю в бок? Только маленький кот.
Военные расположились в историческом центре внутри городских крепостных стен, так что прогулка получилась непродолжительной. Штаб округа особыми архитектурными изысками не блистал: массивный каменный куб с бойницами вместо окон, огороженный, помимо общегородских укреплений, еще и высоким забором. Эдакая цитадель — крепость в крепости. Очевидно, в былые времена здание задумывалось, как последний рубеж обороны защитников города. Только вот странно, врагов же не было, от кого строили крепости в стране, у которой нет внешней опасности? Эрпа мне объяснила, что страну не миновала в свое время эпоха междоусобных войн.
Извне в здание проникнуть сложно. Ворота постоянно заперты. Двери открывает и закрывает строгий часовой. Не такой безусый юнец, как Фывапра, такого говорящим котом не удивишь и голову пустым разговором не заморочишь. А веской причины напроситься в гости к командующему мне в голову как назло не приходило. Попытаться прошмыгнуть, когда кто-нибудь будет проходить? Еще дадут сапогом под хвост. Обидно, да? Искать какие-то подземные ходы, ползти вонючими канализационными трубами мне совсем не улыбалось.
Не скажу, что у меня клаустрофобия, но вот как-то лазить по трубам не люблю. В детстве рядом с домом в конце зимы дворник нагребал огромные кучи снега. Мелкая ребятня, в числе которой был и я, любила выкапывать в этом гигантском сугробе длинные подземные ходы. Нравилось нам представлять, что мы в каком-то блиндаже на войне или сидим в башне осажденной крепости. Как-то раз, когда я возился внутри, один из моих друзей радостно прыгал снаружи по крыше «башни». Внезапно снег рухнул, и меня погребло под снежным завалом. Где-то в глубине души я понимал, что ситуация не смертельна, дышать можно, сильно не давит, но ощущения еще те. На всю жизнь запомнил чувство беспомощности и обреченности, охватывающее человека, неподвижно лежащего под толщей снега. Брр, до сих пор мурашки по телу. Вот с тех пор я и не люблю тесных помещений. Лифтом пользуюсь абсолютно спокойно, но в спелеологи меня калачом не заманишь. В более зрелом возрасте (лет в пятнадцать) проверил свою выдержку и силу воли. На окраине города строили теплотрассу. Огромные такие трубы, по которым можно проходить вприсядку. Выходной день, строители отдыхали. Уже и не помню, каким ветром меня туда занесло. Внимание привлек гигантский «П-образный» кусок трубы. Каждая сторона конструкции длиной около десяти метров. Внушительная такая стальная змея, изогнувшись, лежала на земле. Трубы подходили к ней слева и справа и еще не соединялись. Остальной же трубопровод уходил в разные стороны за горизонт.
— Трус я или нет? Смогу пройти через нее или нет? — спросил я сам себя.
Вопрос требовал немедленного ответа. Причем ответа действием. Только сказать самому себе, что могу это сделать, было несерьезно. Мало ли что мы часто говорим себе? А ты докажи, что можешь! И вот, согнувшись в три погибели, я пошел-пополз через эту изогнутую трубу. Сначала нестрашно, когда в спину светит отверстие трубы. Но за поворотом наступила абсолютная темнота. И эти метры надо было пройти в пустой и мрачной тишине. Глупая мысль билась в голове:
— Вот я сейчас здесь иду, а в это время пришли строители. Сейчас подцепят этот последний участок трубы краном, поставят в общий ряд и приварят. И тогда мне делать? Труба шла от нашей ТЭЦ далеко за город. Сколько буду по ней идти и куда?
Страшно было. Врать не буду. Там идти-то всего ничего: десять метров вперед, потом столько же направо, а после второго поворота уже будет виден свет в конце тоннеля. Да никто не успел бы за это время прицепить трубу к крану, а тем более заварить со мной внутри. А все равно не по себе. Но прошел весь путь. С другой стороны сворачивать там сильно некуда. Настоятельно не рекомендую кому-либо это повторять. Сомнительное удовольствие.
Вот эти воспоминания и заставили меня отбросить вариант с проникновением в штаб округа по какой-либо трубе.
На обед в таверну я вернулся без четкого плана действий. Оставался вариант десантироваться с летучки прямо на крышу здания. Но здесь нужна консультация у знатоков местных условий.
— Ролана, а если высадиться на крышу штаба с твоей летучки?
— Летучка не моя, а тетушки Эрпы.
— Какая разница, ты же прекрасно поняла, что я спрашиваю не о том, чья летучка.
Ситуация с военными мне не нравилась, настроение от этого радужным не становилось.
— Да можно, по-моему, ничего сложного в этом нет, — ответила девушка, прекратив ехидничать, — только это никому в голову не приходило. У нас с летучек на ходу не прыгают.
— А нас не собьют на подлете? Какие-нибудь охранные заклинания или силы противовоздушной обороны? — спросил я.
Мне, как бывшему офицеру ПВО, не улыбалось самому побывать в роли мишени.
— Какие силы? Силы огня, воздуха и земли я знаю, а вот о противовоздушных силах не слышала. Это чтобы ветер не дул? — заинтересовалась Ролана.
— Это силы для того, чтобы вражеские летучки не атаковали позиции твоих войск.
— А у нас летучки не используют на войне, — удивленно ответила притихшая колдунья, — я даже себе этого не представляю.
— Зато я прекрасно представляю, как мне попасть на прием к командующему округом! — довольно произнес я. — И пусть только попробует теперь меня не принять.
Мысль показалось дельной. Какой военный откажется от такой сладкой конфетки, как неоспоримое воздушное превосходство над противником? Итак, решено — покушаю и снова к военным.
Штаб встретил меня суровым дядькой — часовым на входе. Попытку прошмыгнуть в открывающуюся дверь с улицы внутрь двора он резво пресек алебардой, опустив ее перед моим носом на каменную мостовую. Здоровый мужик, ветеран, наверное, вон, тяжеленное оружие одной рукой держит.
— Куда прешь, животина, здесь запрещено, — грозно рыкнул он.
Переходим к варианту номер два.
— Мне назначено. У меня важное сообщение для командующего! — важно заявил я.
— А ты хоть знаешь, как командующего зовут? — ехидно спросил внутренний голос.
— Разберусь по ходу событий, а теперь не отвлекай, — цыкнул я.
Часовой остолбенел, заморгал и потеребил свободной рукой свое ухо.
— Говорила жена — иди на пенсию, старый совсем стал, здоровье ни к черту. Уже и коты со мной разговаривают, — забубнил страж ворот себе под нос. — Брысь отсюда!
— Солдат, смирно! Что стоишь столбом, доложи начальнику караула! Да бегом, твою мать! — вспомнил я офицерское прошлое.
Часовой вытянулся по стойке «смирно», уловив командирские нотки в моем голосе. Все-таки мастерство не пропивается. Уж чему-чему, а командовать в армии научили. Потом солдат немного расслабился, осознав, КТО им командует. Задумался. Ситуация явно выходила за пределы его компетенции. Мало ли что в армии может быть? С виду кот, а командует, как настоящий офицер. В конце концов, есть начальство, у которого большая голова для мыслей — пусть оно и думает.
— Господин офицер! — крикнул он куда-то вглубь двора, — здесь, это, как его, короче вас требуют.
Из небольшой пристройки у ворот вышел щеголеватого вида военный помоложе. Судя по дорогому мундиру и изящной шпаге на боку, офицер, скорее всего начальник караула.
— Что там у тебя, Фригерн? — недовольно крикнул он.
— Здесь вас требуют, господин начальник караула, говорят, что к командующему им надо, — часовой замялся, не решаясь кричать о том, что оторвал командира от какого-нибудь важного дела из-за животного, уже сожалея, что поддался секундной слабости.
Офицер неспешно подошел к нам и уставился на меня. Потом внимательно посмотрел на солдата. Потом снова на меня. В глазах читалось:. Он «мог поверитьЕго побеспокоили в обеденное время из-за какого-то кота, якобы желающего видеть командующего?!».
— Ты хочешь сказать, что ты оторвал меня от жареного мяса, потому что это животное желает видеть господина полковника? — прошипел сквозь зубы офицер.
Солдат побледнел. В глазах начальника караула ясно маячила как минимум гауптвахта, а как максимум — ссылка в Зарундию. Может быть, даже гребцом на галеры, если таковые у них имеются.
Время идти ва-банк!
— Да, я желаю видеть господина полковника. У меня к нему важное дело, касающееся новейшего вида вооружения, — важно заявил я.
Офицер опешил. Теперь только я стал объектом пристального внимания начальника караула. Часовой облегченно выдохнул и расслабился. Реакция офицера явно указывала на то, что караульный поступил правильно.
Можно таким же образом попытаться попасть на прием и безо всякой дельной мысли, но все-таки лучше иметь реальный повод поговорить с высоким начальством.
— А конкретнее? — справился с собой начальник караула.
— Вы твердо уверены, что информацию для командующего войсками области необходимо вот так открыто разглашать на улице в присутствии нижних чинов? — строго спросил я.
Офицер смутился. Суровая военная правда в моих словах была.
— Я… мне… — тут он замялся, — это превосходит уровень моей компетенции, необходимо доложить дежурному по штабу. Пройдемте к нему.
— Понятно, что один идти не хочет. Дежурный пошлет с такой информацией куда подальше, — прокомментировал внутренний голос.
Узнаю армию. Чем-то таким родным повеяло. Хотя зачем смеяться только над армией? Обратитесь к любому чиновнику и вы быстро исчерпаете уровень его компетенции. Он вас отправит к своему начальнику или другому чиновнику в другом кабинете.
В итоге мы пошли к дежурному по штабу. Занятная процессия шествовала по коридору. Впереди шел начальник караула, положив руку на эфес шпаги. Следом за ним, чеканя лапами шаг, бодрой иноходью бежал я в облике манула. За мной маршировали двое часовых, вызванные из караулки. Лица строгие, алебарды наперевес. Гром и ужас! Далее история повторилась у дежурного по штабу. Дежурный долго морщил лоб, чесал затылок, перебирал какие-то бумажки у себя на столе. Ситуация явно нестандартная. Ерунда какая-то — говорящий кот, но командующий по головке не погладит, если у него действительно важная информация.
— Надо доложить начальнику штаба, — вынес решение после долгих размышлений дежурный по штабу.
Далее мы уже все вместе проследовали на следующий уровень этой военной игрушки. Ей-богу, квест какой-то получается. Пойди в одно место, найди союзников, собери ключи и проследуй к следующему пункту по игровой карте.
Вот в предпоследнем пункте нашего путешествия нас встретили приветливо. Начальник штаба оказался забавным толстячком в помятой форме. Красный нос и опухшее личико выдавали в нем любителя воздать должное плодам виноградников Норэлтира. Хозяин кабинета, выслушав доклад дежурного по штабу, засуетился, вскочил из-за стола, подошел ко мне, присел, посмотрел в глаза, вернулся на место. Много резких ненужных движений. Идея о новом оружии впечатлила хозяина кабинета, но брать на себя ответственность он тоже не стал и отправил меня прямиком к командующему.
Посетителей в приемной у главного военного не наблюдалось. А вот подождать все равно пришлось. Адъютант доложил о моем визите и уселся на место перебирать ворох бумажек. Везде одно и тоже. Это называется субординация. Какой-нибудь мелкий клерк может себе позволить принять вас сразу, а у высокого начальства принято ожидать приема. Даже если начальник ничем не занят. Нельзя и мысли допустить у посетителя, что крупный чиновник доступен в любую минуту. Какой же это тогда высокий государственный чин? Ему по должности положено быть все время занятым. Выждав положенное время, адъютант пригласил меня в кабинет.
Командующий войсками области сидел за столом. Не знаю, что ему доложили, но при виде меня его брови слегка поползли вверх. Он встал, обошел стол и остановился передо мной, чуть склонившись и сцепив руки на груди. Эх, настоящий полковник. Высокий, ярко выраженная косая сажень в плечах, ястребиный профиль. Завершала классический образ короткая армейская стрижка «ежиком». Хозяин кабинета сильно напоминал одного генерал-майора, начальника штаба ПВО Дальневосточного военного округа в те времена, когда я там служил.
— Полковник Традорн. Слушаю Вас, — подчеркнуто вежливо произнес он.
Все-таки в стране, где официально признается магия, жить говорящему коту проще. Я представил данную ситуацию в моей прошлой жизни и про себя рассмеялся. Говорящий кот на приеме у командующего войсками округа. Первый бы назвал рассказчика лгуном! А в Норэлтире случается и такое.
— Господин полковник, — начал я, — у меня к вам два вопроса. Первый вопрос политический, второй сугубо военный.
При слове «политический» лицо полковника перекосилось, как будто съел незрелый лимон. Кстати, давно интересовало, почему так любят фразу «его лицо скривилось, как будто съел (или надкусил) незрелый лимон»? Вы думаете, что зрелые лимоны сладкие? Вовсе нет. Я пробовал. Та же самая кислятина. Итак, вернемся к нашему дорогому полковнику. Не любят военные политику. Часто за ошибки руководителей страны расплачивается пехота. На французских пушках писали: «Последний довод королей». Скорее уж не последний довод, а последняя попытка исправить плоды собственной глупости и недальновидности. Хотя политики отвечают военным полной взаимностью.
Бывают и исключения, когда военные становятся политиками, но хуже, когда наоборот. Такие люди чаще всего подтверждают правило — каждый должен заниматься своим делом. Полковник Традорн не стал исключением — морщился при слове «политика». Тогда и не будем с ним юлить. Представляться тайным агентом КОС не имеет смысла, прямого приказа я ему отдать не могу, а шантажировать или угрожать ему нечем. Будем льстить и уговаривать.
— Вам не кажется, господин полковник, что кресло командующего войсками области для вас маловато?
Беспроигрышный ход. Не существует в природе полковников, которые не хотели бы стать генералами. Иначе они остановились бы в развитии где-нибудь на уровне майоров.
Традорн удивленно поднял брови и внимательно посмотрел мне в глаза.
— Мне доложили, что у вас важное сообщение о каком-то новом оружии, при чем здесь моя карьера? — осторожно спросил полковник.
— Это две взаимосвязанные вещи. Вы слышали, что ближайшие выборы будут проводиться по новой схеме? Что будут альтернативные кандидаты от партии «Светлое будущее»?
— Да, мне что-то подобное докладывали, но я не придал этому значения — армия всегда голосует за правительство, — отрезал Традорн.
— Похвальная лояльность, но в данном случае у вас есть разумный выбор. Альтернативные кандидаты согласованы с КОС. Вы можете проголосовать за них и получить шанс на продвижение по службе.
— Это как? — заинтересовался полковник.
— Армия голосует за «Светлое будущее», а я даю вам ряд колоссальных идей в области военной техники и стратегии. Авторство этих разработок перед лицом вышестоящего начальства, безусловно, будет ваше. Полагаю, что перевод на службу в столичный штаб только дело времени. Не думаю, что такого выдающегося стратега и военного мыслителя оставят прозябать на столь невразумительной должности.
Я выложил перед носом полковника увлекательную конфетку. После изобретения пороха местная военная мысль застопорилась на месте. Оружия, серьезнее мушкетов и пушек за долгое-долгое время Норэлтир так и не изобрел. Я уже упоминал, что с изобретательством в этой стране как-то скудно. Самое интересное заключалось в том, что мне действительно есть, что сказать восемнадцатому веку с позиций века двадцать первого в области тактики, стратегии и военной техники. Пусть не все реализуемо, но кое-что можно применять прямо сейчас. На эту мысль меня натолкнула Ролана, когда сказала, что у них не используют летучки в военных действиях.
Полковник вернулся в свое кресло. Достал из стола трубку, не торопясь, набил ее, мягко утаптывая табак в ней прямо пальцем, и раскурил. Традорн думал. Я прекрасно понимал хозяина кабинета. У него не было основания верить какому-то коту. Мало ли, что там за идеи у меня в голове, может, бред какой-нибудь. А он серьезно рисковал своим местом, да что там местом, шеей, если армия проголосует против воли правительства. Но у меня есть аргументы, способные повлиять на его выбор в нашу пользу.
— Ваши сомнения мне понятны. Два момента, господин полковник: во-первых, выдвижение альтернативных кандидатов на выборах согласовано с КОС, во-вторых, я готов прямо сейчас предложить вам проанализировать одну из моих идей. Просто так, как жест доброй воли. Независимо от вашего решения поддерживать нашу партию или нет.
— Это хорошо, что выборы одобрены Комитетом Спасения. А вот насчет ваших мыслей… с удовольствием выслушаю, — наконец решился Традорн.
— Вам хорошо известны возможности летучек? — тоном профессионального лектора начал я с вопросов. — Сколько человек одновременно может нести на себе летучка?
— В зависимости от модели, от трех до шести человек, включая того, кто ей управляет, — четко ответил полковник.
— Теперь смотрите, а что будет, если на летучку посадить одновременно водителя и пятерых стрелков, берем загрузку по максимуму? — продолжил я.
— Чепуха, такие эксперименты уже проводились, с летучки чертовски неудобно стрелять и перезаряжать, — отмахнулся полковник.
— Естественно. А если мы берем сразу три летучки, соединяем их легким деревянным настилом, возводим борта и получаем небольшую летающую крепость с гарнизоном из семнадцати стрелков и водителя? Урон от такого залпа уже вполне ощутим, если бесшумно подкрасться к расположению врага на максимальной высоте, а затем резко снизиться. Можно еще вот так: стреляет только половина, а вторая половина в это время заряжает. Тогда мы получаем непрерывный огонь, покуда не кончатся патроны. А если экипаж уменьшить на одного человека, то зарядов можно взять с собой предостаточно. Тем более в этом случае хорошо получится: восемь стреляют, восемь перезаряжают. Тот, кто управляет летучкой, одновременно с этим корректирует огонь и командует отрядом. А если налет осуществляют одновременно десять таких летающих крепостей? — все это я выпалил на одном дыхании.
Перевел дух и стал ждать реакции полковника.
Сначала ничего не происходило. Традорн меланхолически курил и обдумывал мои слова. Работа военной мысли в военном мозге явно отражалась на лице командующего. А потом произошло ЭТО. До него дошел весь смысл моей идеи!
Повторяется военная история моей планеты. До войны во Вьетнаме в американской армии мало кто задумывался о роли вертолетов в современной войне. Им отводилась лишь роль транспорта для экстренной эвакуации раненных с поля боя и разведчика по тылам противника. Переход от поршневых двигателей к газотурбинным позволил существенно увеличить скорость и грузоподъемность этих замечательных машин. Вертолеты стали полноценными боевыми единицами на поле боя. Грозными единицами. То же самое я предложил и здесь. Действительно, балансируя на бревне, много не настреляешь. А вот когда под ногами ровный деревянный настил — это уже совсем другое дело.
Полковник уронил трубку на стол, вскочил, бросился к шкафу в углу комнаты, начал листать какие-то бумаги, разворачивать схемы. Обратно метнулся к столу, схватил карандаш и бумагу, начал судорожно что-то писать, зачеркивать и снова писать. Потом замер и уставился на меня.
— Гениально! — только и смог сказать он. — С помощью вашей идеи мы можем получить в свое распоряжение… — здесь он замешкался, внезапно вспомнив, что перед ним сидит обычный гражданский кот, который не имеет права знать военные тайны, — мы сразу получаем много эскадрилий «летающих крепостей».
Быстро здесь приживаются новые названия. Вот уже новый тип военной техники получил свое имя.
— А еще идеи подобного уровня у вас есть?
— Конечно, есть, господин полковник, — с улыбкой во всю морду ответил я, — сколько угодно.
Во всю морду, потому что я все-таки манул, а не человек.
Хотя с трудом представляю со стороны улыбающегося манула. Сразу вспоминается единственный официально зарегистрированный в литературе случай — Чеширский кот со своей знаменитой исчезающей улыбкой.
Полковник как-то нервно отреагировал на мою улыбку. Надо постараться больше так не делать.
— Я согласен вас поддержать. Армия в нашей области будет голосовать за вашу партию, — после непродолжительных размышлений пообещал полковник, — Кстати, вы не представились, как мне к вам обращаться? Адъютант не доложил, непорядок.
— Зовите меня Сергеем, — скромно ответил я.
Традорн встал из-за стола, подошел ко мне, присел и протянул руку.
— Рад знакомству.
— Аналогично. — Протянул в ответ лапу и попытался пожать его ладонь, не выпуская когтей.
— Выпьем за знакомство? — пошутил я.
— А разве коты пьют? — удивился командующий.
— А кто не пьет?! Нет, вы скажите, кто не пьет? — процитировал я известный фильм.
Зря пошутил, с военными нельзя так шутить. Традорн мгновенно посветлел лицом и полез все в тот же шкаф со схемами. На столе материализовались бутылка с чем-то темным и блюдечко с нарезанными фруктами. Такое впечатление, что мне собираются предложить коньяк с лимоном. Эх, опять клятву нарушать, да и Ролана будет огорчена…