Он прочел ответ в горьком взгляде Карна.
— Я, конечно, не инженер, — добавил Эрл, — стреляю наугад, в темноте. Я не могу предложить реальной помощи, но я твердо знаю одно: если ты признаешь свое поражение, бессилие, то ни у одного из нас не останется даже шанса на спасение. А теперь, почему бы тебе все-таки не отдохнуть хоть немного? Усталый ум — плохой помощник в решении сложной проблемы. Ты запросто можешь ошибиться, упустить из вида что-то важное, допустить роковую неточность. — Его голос стал жестче. — Ты доверил мне оставшихся пассажиров, но ведь ты — из того же человеческого теста, что и они все. Согласен ли ты сам пройти в свою каюту, или мне отнести тебя?
— Ты превышаешь свои полномочия, Эрл.
— Нет, Карн. Это просто здравый смысл, и ты прекрасно понимаешь это. А теперь скажи мне, что надо делать, и иди отдыхать.
Карн вздохнул, признавая свое поражение:
— Хорошо, Эрл. Будь по-твоему. Но если тебе не удастся сделать эти проклятые кристаллы, то нам останется только одно, — он помолчал и мягко закончил, — нам останется только молиться. И ничего иного…
Лолис с улыбкой смотрела на компанию мужчин, собравшуюся в салоне за карточным столом: Харг, Чом и молчаливый Горлик. Она глубоко вздохнула, распрямляя спину, и слегка потянулась, чувствуя на себе их взгляды. Чом привстал, предлагая ей кресло рядом с собой:
— Присаживайтесь, госпожа.
Как и другие, он выглядел усталым и обеспокоенным; его глаза глубоко запали, скулы осунулись. По сравнению с остальными, Лолис, напротив, чувствовала себя выспавшейся, отдохнувшей и словно заново рожденной, благодаря введенному ускорителю времени и продолжительному сну; ее глаза ярко блестели, сочные губы улыбались всем и вся.
Она спросила:
— А где Дюмарест?
— Он на посту, исполняет обязанности вахтенного. — Харг поднес карты к самому лицу, не найдя более нужных слов и действий.
— А он вам очень нужен, госпожа? — Чом снова улыбкой пригласил ее присоединиться к ним. — Я бы предложил вам вина, но Дарока стал слишком угрюмым и негостеприимным, а наш новый стюард, или, точнее, стюардесса сейчас занята приготовлением еды для всех нас. Но несмотря ни на что, у нас есть карты и возможность беседовать, что вполне может скрасить часы бесконечного ожидания. Садитесь около меня, и я расскажу вам одно захватывающее приключение, которое произошло со мной на далекой планете, согреваемой ярким двойным солнцем. На этой планете вся власть была в руках женщин, и они требовали от мужчин определенного подхода и ухаживаний. Я был тогда молод, но, впрочем, достаточно состоятелен: у меня было несколько очень ценных бриллиантов, и если бы я оказался достаточно предусмотрительным и осторожным, то правил бы на той планете до сих пор.
Чом замолчал, ожидая ее просьбы о продолжении рассказа, но ей не хотелось слушать чужие воспоминания; она повернулась к Харгу, который угрюмо спросил ее:
— Ваша подруга мертва, вам известно это?
— Да, я знаю. Битола — тоже. Старая карга уже успела сообщить мне об этом.
— И еще четверо мужчин из команды, — продолжил Харг, — корабль сильно поврежден и жизнь оставшихся — под угрозой.
Он взглянул на нее и был поражен спокойствием и равнодушием, сквозившими во всем ее облике. Это все было ей уже далеко безразлично. Инцидент был слишком неприятным, чтобы долго помнить о нем; единственное, о чем она немного жалела — так это о том, что лишилась служанки и приятного знакомого. Карты скрипнули в руках Харга, он до боли сжал зубы, сдерживая негодование. Может ему удастся убедить ее сесть за карточный стол и сыграть, и он хоть частично сможет отомстить ей, если сумеет выкачать из этой пустышки часть бриллиантов, которыми она так гордится.
Мысль показалась ему достаточно заманчивой: получить деньги, которые позволят ему принять предложение Мари и войти в долю в ее предприятии. Он сразу забыл об опасности, которая нависла над ними всеми; он слишком много путешествовал, чтобы долго бояться или строить иллюзии. Пусть другие думают, что угодно, но ему было достаточно один раз взглянуть на капитана и увидеть выражение глаз Карна, который бился над ремонтом машины. Но он всегда верил в удачу; удачная посадка, неожиданная встреча — а при этом деньги никогда не будут лишними.
Харг увидел Мари, вошедшую в салон. Она выглядела измученной и усталой; ее руки получили минутный отдых. Взгляд ее словно споткнулся о благоухающую свежестью Лолис:
— Вы наконец-то соблаговолили присоединиться к нам, — буквально прошипела она, — я ведь сказала вам помогать мне на кухне.
Лолис спокойно пожала плечами:
— Я не кухарка.
— А ты полагаешь, что я собиралась заниматься этим? — Мари повысила голос. — Послушай, красавица, поумерь свой гонор на время. Есть вещи, которые должны делаться. Мужчинам нужны чистые постели и калорийная еда после тяжелой работы. Займись-ка этим.
— Я — не служанка, — упрямо повторила Лолис, — и я не верю, что приготовление еды и уборка отнимают такую уйму времени и сил, как вы это представляете.
— А ты сделай все это сама — и проверишь!
— Это совсем несложно, — ответила девушка, — я не раз это проделывала во дворце. У нас не было идеальных слуг. И я знаю, что вам не составит большого труда справиться самой со всей работой. — Она засмеялась и прибавила едко: — И, я уверена, стелить постели — для вас очень привычная обязанность!
— Самка! Глупая и пустая!
— Старая карга!
— Видит Бог, — проговорила Мари сквозь зубы, — если бы ты попалась мне в одном из моих отелей, я просто спустила бы кожу с твоей спины и научила бы тебя хорошим манерам, будь уверена. Я бы выбила из тебя всю спесь!
— Мари! — Харг не забывал о предусмотрительной дальновидности и осторожности. Селегал, конечно, был очень далеко от Айетта, но руки наемных убийц — очень длинны, а девица принадлежала к типу людей, которые не привыкли прощать кому-либо обиду, и в своей мстительности пойдет до конца. — Она просто очень устала, — объяснил он Лолис, — она совсем не это имела в виду. Вы должны простить ее. Простить всех нас. Мы все слишком устали от напряжения.
— Она очень пожилая женщина, много пережившая на своем веку, — поддержал его Чом, — вы должны понять ее чувства.
Лолис показалось приятным проявить снисходительность и добросердечность. С обворожительной улыбкой она произнесла:
— У вас удивительно прекрасные и преданные друзья, Мари. Когда я окажусь на Айетте, я попрошу моего будущего супруга преподать вам хороший урок, который надолго останется у вас в памяти. А сейчас — принесите мне поесть, да побыстрее!
— Когда придет время, не раньше.
— А я сказала — сейчас!
Она зашла слишком далеко. Лолис и сама осознала это, когда увидела, что Мари направилась к ней, сверкая глазами полными ярости, готовая вцепиться ей в волосы и выцарапать глаза. Лицо женщины было бледным и напоминало маску, а в ее глазах Лолис прочитала такую ненависть, словно заглянула в свою будущую смерть, когда ее красота поблекнет и она станет такой же страшной и отталкивающей.
— Нет! — закричала Лолис, отскакивая назад и прячась за спинами мужчин, — только дотронься до меня, и я пожалуюсь Дюмаресту!
— Ты полагаешь, что его это тронет?
— Он любит меня! — уверенность и искренность, с которой были произнесены эти слова, мгновенно остановили Мари, как не могло остановить ничто другое. Ее гнев почему-то сразу иссяк и на его место пришли усталость и удивление:
— Тебя? Такой мужчина, как он, и вдруг — ты? Девочка, ты просто бредишь!
— Нет, я видела его, — сказала Лолис, — он заходил ко мне в каюту, и я видела его глаза. Если бы я смогла совсем проснуться тогда, он бы не ушел!
Она действительно верит в то, что говорит, вдруг устало поняла Мари. Маленькая шутка, которую сыграло с ней воображение, полусон-полуявь под действием наркотика и лекарств. Он отверг ее, ей было слишком больно, и она построила целый замок фантазий, который окончательно материализовался под влиянием пережитого ужаса и потрясений. Или еще чего-нибудь весомого. Ей очень хотелось, чтобы Дюмарест любил ее, и это желание стало явью в ее лихорадочно возбужденном сознании.
Господи, вдруг подумала Мари, да ведь она еще совсем ребенок! А я решила наказать ее, как взрослую женщину. Хотя, конечно, и детей надо изредка наказывать.
А вслух она произнесла:
— Девочка, ты просто забыла, что провела несколько дней во сне под действием наркотиков. Эрл любит Дженку.
— Это неправда!
— Почему же? Лишь потому, что ты тоже женщина, ты полагаешь, что другая не сможет обойти тебя? Эрл — настоящий мужчина, пойми это, дитя. Он не может находить ничего интересного в общении с такой молоденькой и глупой девушкой, как ты. Дженке он пришелся по сердцу, и я думаю, что он тоже любит ее. Почему бы и нет? Они прекрасно подходят друг другу.
В ее голосе прозвучала такая убежденность, что она не могла ускользнуть от внимания Харга. Он посмотрел на Чома, и по выражению его вдруг спрятавшихся глаз, понял, что в своем предположении и уверенности он не одинок. Но Чом был по отечески снисходителен: