— Вот что, пойди-ка погуляй, а я попробую его уломать,— сказал мне Дарси на ухо.
Я неохотно оставил их и побрел по берегу. Вскоре Дарси догнал меня.
— Не нравится ему эта идея, сказал он.
— Из-за погоды?
— Не думаю. Просто Макензи не любит это место. Кончилось тем, что он заговорил о каких-то духах.
— Духах? Что еще за духи?
— Просто индеец отказал, и все. Ну ладно, мне пора на работу. Завтра утром вернись сюда. Макензи посоветуется с женой и сыновьями и скажет, что они решили.
Мы сели в машину и поехали домой. Дарси высадил меня на развилке и уехал, пообещав вернуться через час. Я зашагал к хижине.
Открыв дверь, я увидел в комнате чей-то рюкзак и распростертого на койке Дарси человека. Он лежал, укрывшись одеялом так, что видны были только черные пряди волос. Я остановился и хотел было выскользнуть на улицу, но тут спящий вздрогнул и повернулся.
Это была дочь Брифа. Увидев меня, она отбросила одеяло и вскочила с кровати. Паола была одета в линялые штаны из зеленого вельвета и плотную рубаху, лицо ее еще хранило румянец сна.
— Как вы сюда попали? — спросил я, обретая дар речи.
— Самолетом. А потом доехала грузовиком с 290-й мили.
На ее ногах были толстые шерстяные носки, под кроватью стояли тяжелые ботинки. Увидев их, я понял, зачем приехала Паола, и снова перевел взгляд на рюкзак. Возле него валялась удочка и кожаный ремень c охотничьим ножом и топориком, а сверху все это было прикрыто толстым свитером и старой кожанкой.
— Зачем вы здесь?
— А что еще вы мне прикажете делать? Сами отправились на север, а мне, значит, так и сидеть в Сет-Иле?
— Так вы приехали повидаться со мной?
— Конечно.
— А как вы меня нашли?
— Альберт выбрался из тайги недалеко от этого поселка. Кроме того, к самолету его доставил Рэй Дарси.
Паола была наполовину индианкой. Я почувствовал это, посмотрев в ее немигающие глаза, и испугался: я не знал, чего ждать от людей ее породы.
— Вы по-прежнему убеждены, что отец жив? — спросила она таким тоном, словно обвиняла меня в жуткой ереси. Я понял, что она ненавидит меня. Ее душу раздирали два чувства — любовь к отцу и страсть к Ларошу. И вот теперь чувства эти по моей вине пришли в противоречие друг с другом.— Почему вы не отвечаете?
— А что я могу сказать? Я не знаю.
Она поняла смысл моих слов.
— Разумеется. Но он был жив, когда Альберт оставил его. Вы уверены в этом, не правда ли? Из-за этого вы бросились на север вместо того, чтобы вернуться в Англию. Ну и что вы намерены делать теперь?
— Существует вероятность того, что мы сможем найти озеро,— ответил я.
— Львиное озеро?
— Да. Я надеюсь выступить завтра утром.
— Вы?! Один! Но ведь Альберт дважды летал на вертолете и ничего не нашел.
Ей не приходило в голову, что Ларош, возможно, как раз и стремился ничего не найти.
— Я не один, — ответил я. — Есть тут индеец... Правда, еще не знаю, пойдет ли он. Его волнует охота, да и боится он этого места. Завтра узнаю его решение.
— Как зовут индейца?
— Макензи.
— Какой именно? Их тут целое племя.
— Дарси говорит, он работал проводником у геологов.
— Тогда знаю. Три года назад он водил отца. Где его лагерь? — Она села на кровать и принялась натягивать ботинки.
Я объяснил, как найти Макензи.
— Неужели вы собираетесь идти с ним вдвоем?
— Да, в худшем случае это займет пять суток, а на берегу озера есть радиопередатчик...
— Вы что, дурак? Думаете, Лабрадор это все равно что английская деревня? Да вы не выдержите того темпа, в котором идет индеец. Ведь шагать нам предстоит очень, очень быстро.
Она сказала «нам», и тут я окончательно осознал, для чего предназначена вся эта куча снаряжения на полу. У меня екнуло сердце: если она пойдет на Львиное озеро и увидит, что я был прав, беды не миновать. От Паолы можно ждать чего угодно.
— Индеец может не согласиться, — быстро сказал я, понимая, что начинаю мечтать как раз об этом.
— Согласится, если я попрошу. Только надо торопиться...
— Дождались бы Дарси, — посоветовал я.
— Боюсь, будет поздно. Макензи не любит отказывать белому человеку. Если он решит не ходить, то просто снимет лагерь и исчезнет, а тогда ищи его.
На улице затормозила машина, хлопнула дверца.
— Вот и Дарси, — облегченно вздохнув, сказал я. Но ошибся. Открылась дверь, и в хижину вошел Ларош. Паола метнулась за мою спину.
— Мне сказали, что вы здесь, — произнес пилот.— Я решил уведомить вас кое о чем... — Но тут он заметил свою невесту и удивленно умолк. Постепенно удивление на его лице сменилось ужасом. Ларош захлопнул дверь, подошел к девушке и сбивчиво заговорил по-французски, в его глазах теперь сверкали огоньки гнева. Паола что-то ответила, и ярость Лароша мигом сошла на нет.
— Боже,— выдохнул он. — Только этого не хватало. Чего вы ей наговорили?
Я заколебался. Оба смотрели на меня как на врага.