— А кто такая эта Людмила?
— Здешняя жительница, человек. У вас на зоолога учится. Завтра на праздник придёт, скорее всего, через общий створ.
— А есть и общий? — поразилась я.
— Есть, — подтвердил Дуплянский. — Давай дальше. Ночевала ты в гостинице. Ночью ничего не произошло?
— Нет. Всю ночь проспала, как убитая. Абсолютно ничего не помню, даже если что и было.
— Потом вы пошли на экскурсию. Семён, в лесу было что необычное?
— Грибы она собирала, но я её из виду не упускал, — бодро доложил домовой.
— Не упускал! — леший погрозил ему пальцем. — А на обратной дороге? Одних в лесу оставил! Сказано же, не оставлять одних! Женихается он, видите ли!
— Почему одних не оставлять? — обиделась я. — Вы нам что, не доверяете? — мы с Андреем переглянулись.
Местное население как-то жалостливо посмотрело на нас.
— Доверяем. Но… — Леший задумался.
В комнате повисла напряжённая тишина. Мы с Андреем явно почувствовали свою чужеродность. Вот вроде все нам рады были, встречали, угощали, помогали… Значит и полкан следил за моим путешествием в кусты! А Рыська? Я почувствовала, как ярость поднимается из недр моей души, и не выдержала.
— Ну и зачем вы пускаете людей в свой мир? Экскурсии эти, а потом контролируете каждый их шаг? Чего вы боитесь?
— Не серчай, Варвара. Всему есть своё объяснение, — попытался успокоить меня леший.
— Ну, так объясните! — вулкан был готов вырваться наружу.
— Хорошо! Слушайте… — Леший обвёл всех усталым взглядом и начал свой рассказ.
Давным-давно, когда люди жили в пещерах или землянках и поклонялись силам природы, мы жили с ними в одном пространстве. Наше существование не удивляло людей, мы были единым целым. Со временем люди становились умнее и опытнее. Они стали жить в домах, занялись земледелием и скотоводством. Но и в это время у них нашлось место для нас, и в домах, и за их пределами. Мы тоже осваивали новые профессии — домовой, банник, овинник… Но жизнь не стоит на месте. Люди добивались всё новых и новых успехов. Мы, как могли, помогали им. Но люди стали забывать про нас. Некоторые из наших стали пакостить по мелкому неблагодарным людям. Начался разлад. Наши миры стали расслаиваться. Наконец настал момент, когда наше существование стало у людей под запретом. Наши пространства полностью разделились. Теперь их связывают только энергетические врата. Часть наших живут в вашем пространстве, также как и люди живут у нас. Это грустно. Мы, существа из единого пространства, теперь живём оторвано друг от друга. Это — как семья, когда дети вырастают и уходят из родительского дома и долго не видятся друг с другом. Самое смешное, что мы знаем о вашем существовании, а вы о нас забыли.
— Как же забыли! А сказки? — попыталась реабилитироваться я.
— Знать наверняка — это же другое. А самое главное, у врат должны быть стражники — обережники.
— Это как Пересвет и Илья?
— Да. Пересвет, Илья и другие богатыри…
— Богатыри? — удивился Андрей.
— Да, они все богатыри, только разного возраста, — пояснил Дуплянский, — кто постарше, кто помоложе… Вот они встречают гостей и охраняют эту сторону врат. Люди — обережники охраняют их с той стороны.
— Все, кто приходит из мира людей — обережники?
— Нет. Только немногие. И мы не знаем до поры до времени, кто из пришедших — обережь! Вот и устраиваем им экскурсии. При контакте с нашим миром проявляется сущность обережника.
— А кто из пришедших вчера — обережник? — спросила я.
— Ни кто. Обережник, когда это устанавливается, не проходит инструкцию. Он уже свой.
— А в чём тогда смысл инструкции?
— Люди, делая выбор памяти, сами интуитивно определяют свою сопричастность с нашим пространством.
— А как же Кривопузько? Он девяносто девять раз выбирал стирку! — вспомнила я дядьку в пижаме.
— На сотый раз портал закроется, а до этого есть надежда, что другой член его семьи станет обережью или будет с нами сотрудничать.
— Как Рада? — догадалась я.
— Да. И Прозоров, и многие другие. Они люди творческие, у них склад ума не отрицает потустороннее.
— А зачем нужна Жанет? — Андрей вспомнил неприятную мадмуазель. — Не к ночи помянута!
— Это наша беда! — сокрушённо вздохнул леший. — Она живёт в квартире, в которой жила её двоюродная тётка Жаклин. Жаклин была великолепным парикмахером. У нас женщины с такими причёсками ходили! Русалки особенно щеголяли. Как Жанна узнала о проходе? Жаклин что ли проговорилась. Ходит на экскурсию, а потом — воспоминания о сновидении и точка! Развлечение нашла!
— Надо её врата давно заблокировать! — встрял Семён. — Надоела, хуже горькой редьки!
— А как можно заблокировать врата? — поинтересовалась я.
— Сдвинуть энергетический поток и всё. Она же, наверняка, просто точку прохода знает, а сам поток не видит.
— А как можно видеть поток? — заинтересовалась я, вспомнив, что Андрей даже свой створ не знает.
— Белые, полупрозрачные шары, проносящиеся вертикально вверх, — пояснил леший.
Я видела эти шары, боковым зрением. Прямым взглядом я их не вижу. И я знаю, где точка прохода в моей квартире! Практически у правой стороны дверного проёма. Я как раз там и застыла, читая сообщение на сотовом. И не глюки это, а объективная реальность.
— Если у меня в двери есть проход, то почему я до этого ни разу не попадал сюда? — разговорился Андрей. — Или я был и выбирал стирку?
— Ты первый раз, — обрадовал его Семён.
— А пройти не мог, — пояснил далее леший, — потому что через дверь ходят, а не стоят. Вот ты часто просто так стоишь в дверном проёме?
— Нет. Но, некоторые турник устраивают, и висят там долго, — рассказал Андрей о привычках людей.
— Проход, обычно не по центру располагается. А когда болтаешься, в поток не попадёшь, — пояснил леший. — Вот посмотрим, как ты обратно уходить будешь! Твой створ так и неизвестен!
— Так может, известны хозяева других створов, — догадалась я, — значит, их можно в расчёт не брать!
— Не все створы действуют. В ваших вратах из ста створов всего десять задействованы, остальные нерабочие.
Я замолчала, переваривая информацию.