– Ага, – каким-то задушенным голосом подтвердил Владик. – И еще почему-то солнце шпарит.
А вот над этим действительно стоило задуматься – ведь в тот момент, когда Corvette мчался лоб в лоб той машине на встречке, точно была ночь. Причем ночь глубокая – второй час, что ли. И тут – прошло минут пять от силы, – да и их-то не прошло! – и нате вам, солнце в зените!
Проселочная дорога куда-то вела, и в той стороне, куда она упиралась, было еще светлее – лес, судя по всему, расступался. Оба другана, задумавшиеся над солнечной проблемой, не сговариваясь, направились в ту сторону, даже не оглянувшись на забытый Corvette.
Как вдруг с той стороны, где они оставили машину, раздался шорох, а потом визгливый, похожий на детский, голос:
– Ой! Смотрите, это что?
Вадик с Владиком одновременно подпрыгнули и кинулись назад.
Возле "Шевролюги" столпились дети. Лет двенадцати-тринадцати, в маечках и шортиках. В строгой белой рубашечке была только одна девочка. Очень серьезная и вдобавок со стильным красненьким платочком, повязанном под воротничок.
"Вот сопля еще, а уже в гламур втыкает!" – мысленно восхитился Вадик.
Меж тем неведомо как появившиеся в лесочке дети в количестве пяти или шести штук просто прилипли к "Корвету". Они востороженно бегали вокруг него, охали и ахали от восторг,а и сквозь незатонированные (не успел Вадик. Точнее, папа бабла на тонировку не дал) стекла рассматривали салон.
– Космический корабль! – с дрожью в голосе сказал кто-то из детей.
Вадик приосанился. Чего он ожидал от покупки "Корвета" с самого начала – это именно такого восторга со стороны окружающих. Жаль, конечно, что восторг к его машине исходил всего-то от оравы сопляков, но ладно, и это тоже было приятно.
– Это космический корабль, а Chevrolet Corvette, – назидательно сказал Вадик соплякам, подбегая к машине. И тут же закричал: – Эй, руками не трогать! – потому что соплячьи ручонки уже потянулись потрогать суперкар. Заодно Вадик углядел на блестящем кузове несколько царапин, оставленных ветками. М-да, это плохо…
– Настоящий? – загалдели дети.
– Нет, игрушечный! – заржал Владик.
Тут один из пацанов совершенно серьезно возьми да скажи:
– Нет, это не "Корвет". Я видел в папином журнале "Шевроле Корвет", он не такой!
– Ты чо, сопля, – уставился на него Вадюля. – С дуба рухнул? На хрен мне врать-то, не знаешь ничо – так молчи в тряпочку!
– Нет, это не "Корвет", – упрямо мотал головой пацан. – Эмблема похожа, но у Корвета другие фары, и вообще сам он весь другой, я папин журнал хорошо читал, и вообще, его ему из-за границы присылают!
И одновременно с ним вступила в разговор девица с нашейным платочком:
– Почему вы ругаетесь при детях? – как-то по-детски, но одновременно жестко наехала она на Вадика. – Почему вы обзываетесь? Вы не имеете права так говорить с нами!
Вадик чуть не окосел от такого наезда.
– Слышь, ты, вша гламурная, – оторопев, сказал он школьнице, – ты меня еще учить будешь, как мне разговаривать, да?
Девица вдруг шарахнулась от него в сторону и, глядя на Вадика выпученными глазами, прокричала:
– Ребята! Это не наши люди! Это шпионы! Бежим в лагерь!
– Чо?! – чуть не сел Вадюля. – Какие мы такие шпионы, ты чо, на солнце перегрелась?
– А… американские, – тихо ответила девочка в рубашечке, отступая под Вадиковым взглядом все дальше и дальше. И одними губами прошептала:
– Я знаю… Вы приехали сорвать фестиваль…
– К-какой, нахер, фестиваль? – начал заикаться Вадик, как тут девица мерзко и противно завизжала во полную силу своих подростковых легких, вся группа завопила вслед за ней, и дети толпой ломанулись куда-то в кусты – прочь от машины.
"Че это они?" – хотел спросить Вадик Владика. Но тут увидел, как тот самый пацан, который "видел "Корвет" в папином журнале", не поддавшись всеобщей панике и не сбежав, крутится вокруг машины с фотоаппаратом (блин, зеркалка, небось, вон объектив какой здоровый, – мелькнуло у Вадика) и пытается сфотографировать "Корвет", бормоча при этом: "Ох, какая странная машина, ох… И номера какие-то не такие…"
– Ты чо делаешь, подонок? – коршуном налетел Вадик на пацана, хватаясь за фотоаппарат. – Никаких снимков, понял, паппараци хренов?
Папа его предупреждал, чтобы сыночек не смел светить ни себя, ни машину ни в каких говенных журналах. Это, собственно, было одним из условий покупки Вадику автомобиля. А кто даст гарантию, что от этого пацана снимок Вадикова "Корвета", тем более и с госномерами, попадет если не в журналы, так хотя бы в Интернет?
Друг Владик дернул фотоаппарат пацана к себе, намереваясь всего лишь стереть снимки "Корвета" из памяти техники, но пацан внезапно взвизгнул и, оставив фотоаппарат в руках у Владика, со всех ног ломанулся прочь.
А издалека раздались уже далеко не детские голоса:
– Ах вы, подонки, детей обижать!
– Вадик, давай-ка свалим, – проговорил Владик, хватая другана за локоть. – Вон там, смотри, бегут, за педофилов нас, что ли, приняли…
С той стороны, куда умчались дети, к Владику с Вадиком действительно приближалась группа взрослых.
Вадик решил не испытывать судьбу. Вместе с Владиком они синхронно загрузились в "Корвет" и, не жалея обвеса, стартанули по проселочной дороге в ту сторону, откуда светило солнце.
Буквально через минуту "Корвет" вывернул на поганую, но все-таки когда-то асфальтированную дорогу, и друганы помчались по ней, куда глаза глядят.
Указателей на этой раздолбанной дороге не было никаких. Разве что изредка попадались километровые столбики, но толку от них было мало. Обоих приятиелей немилосердно трясло на ямах и выбоинах, а для обвеса "Корвета" такие гонки вообще грозили серьезным ремонтом, и Вадик был вынужден снизить скорость до жалких шестидесяти.
Corvette полностью принадлежал Вадику. Папашка купил его великовозрастному дитятке (девятнадцать лет все-таки исполнилось ребеночку) месяц назад. За весь месяц машина ездила от силы неделю, остальное время проведя в сервисе: в один из первых же выездов Вадюля, окрыленный мегакрутой тачкой, так вошел в поворот, что корветовскую задницу занесло и неплохо приложило об бордюр.
Как Вадюлин папашка выходил из себя, услышав радостное известие, лучше не описывать. А как потом орал, что сыночку дико повезло, что по счастливой случайности в сервисе машину сделали всего-то за три недели, а могли за полгода-год; что это был первый и последний раз, когда он, папочка, берет ремонт его, Вадюлиной, машины, на себя, и что больше от него Вадюля на тачку ни копейки не получит – хватило ума выпросить такую машину, пусть хватает ума ее и содержать, а он, папашка, такой геморрой на себя вешать не нанимался…
Вадюля угрюмо и почти молча сносил папенькины угрозы, но все-таки не допускал до конца мысли, что папочка говорит все это всерьез. Ведь Вадюля всегда добивался от папашки того, чего ему было нужно. Взять хотя бы этот желтый Corvette – предмет зависти всех человеческих особей, находившихся в радиусе сотни-другой километров и более.
Собственно говоря, богатство (естественно, иначе как можно было позволить выбросить столько бабла на суперкар) к Вадюлиному папашке свалилось недавно и относительно случайно. До того времени все папенькины бизнес-прожекты либо проваливались, еще не начавшись, либо (по чистой случайности) какое-то время приносили прибыль, а затем в один момент тихо сдыхали. Папа у Вадюли, надо сказать, был феерически многогранен а своей деятельности и чем только ни занимался – от оптовой торговлей парфюмерией и биодобавками до поставки высокотехнологичных станков и перепродажи металла (к счастью, с последнего поприща его угораздила вовремя вынести интуиция, в просторечии именуемая "чувством жопы"), иначе сейчас у Вадюли не только Corvette, но и папы в наличии не имелось бы.
Однако даже после этого папа никак не мог угомониться и затевал все новые провальные проекты, на которых спускалось бабло, остававшееся после редких периодов успеха. Но вот однажды папеньке "свезло так свезло". В полузабытых загашниках у него имелось солидная площадь подмосковной землицы, в незапамятные времена отданная кем-то за долги и с тех пор невостребованная. Нет, собственно, сразу же после приобретения папенька попытался повтюхивать землицу застройщикам коттеджных поселков, но им она и на хрен не сдалась: от водоемов – далековато, площадь – ни два, ни полтора, да и от цены, за которую Вадиков папа эту землицу выставлял, застройщики почему-то кипятком не писали.
Так и плюнул бы Вадиков папашка на землицу, и заросла бы он лопухами, как вдруг нечаянно-негаданно всплыла информация, что именно по этой территории будут прокладывать новую подмосковную трассу. Тут-то папенька, к счастью, смекнул, что пора доставать из заначек завалявшиеся остатки былой роскоши и трясти стариной.
Тряханул – и получил на руки несколько обворожительных зеленых лимонов. Правда, не так много, как рассчитывал – делиться тоже надо было – но все-таки солидненько. На большую часть вырученного купил себе часть какой-то ритейлерской сети, заначку заткнул, как водится, в Швейцарию, и ушел в загул.
Загул закончился тем, что папашка стал требовать развода у Вадюлиной мамашки. Мамашка против самого развода, собственно, была не против, – выкрутасы Вадюлиного папашки настоиграли ей уже очень давно, – но яро препятствовала тому, что из-под ее контроля выйдет ритейлерская сеть, и развода "просто так" не давала.
Тогда Вадюлин папашка пустил в ход свое секретное оружие, то есть единственного сыночка Вадюлю. По его замыслу, Вадюля должен был каким-то образом уломать мамашку не связываться с ритейлерской сетью и не бороться за права на нее, а уговорить мамашу довольствоваться ежемесячным содержанием. Естественно, это содержание было в разы меньше, чем та прибыль, которую мамашка получила бы, разделив строго пополам, как и хотела, права собственности на магазины. А вот взамен – если все получится – хитрый папашка обещал Вадюле не что иное, как тот самый Corvette.
Вадюля, хоть и не блистал умом, в итоге все просто идеально отработал свой Corvette. Видимо, тем самым "жопным чувством", которое перешло к нему в наследство от папашки, почуяв, чем можно обработать маменьку, несколько месяцев Вадюля вел домашнюю информационную пропаганду. Он неустанно информировал маман о том, какие в связи с кризисом провальные перспективы открываются перед ритейлерами, намекая, что вообще можно остаться ни с чем. Кризис, что тут взять: те, кто в итоге останутся на рынке, еле будут сводить концы с концами, а остальные просто свалят – либо из России, либо из поля зрения вообще.