«Обезьяны. Гигантские серые обезьяны. Откуда они взялись здесь?»
Конан приготовился к бою.
Варвар чувствовал холодные свирепые взгляды, которые буравили его. Исподлобья за ним следили налившиеся кровью глаза обезьян, ожидавших нападения.
Конан прыгнул. Вонзил по рукоять меч в грудь ближайшей обезьяны и тут же выдернул клинок, исторгая потоки черной зловонной крови. В лицо Конану пришелся удар сжатой в кулак лапы, и он отлетел на камни. С трудом увернулся от нацеленной в голову когтистой ноги, которая могла бы раздавить череп с легкостью, словно гнилой персик, смешав мозги варвара с толстым слоем пыли, покрывавшим пол, колонны, алтарь и каменного мальчика.
Конан вскочил на ноги и повернулся лицом к врагу неистово колотящему лапами в волосатую грудь. Разъяренный рык рвал варвару барабанные перепонки. Конан полоснул мечом по обезьяной морде, взрезая глазные яблоки, которые лопнули и потекли по обвислым щекам. Обезьяна взвыла и бросилась бежать, не разбирая дороги, натыкаясь на колонны, дико вереща и размахивая волосатыми лапами. Конан замер, тяжело дыша. Он смотрел, как капала с клинка темная вязкая кровь. Она растекалась лужами по камням, затекая в щели, собирая грязь и пыль.
Два тела, сваленные Аруг на друга, безжизненно валялись на полу. Третья тварь, смертельно раненая, уносилась все дальше и дальше от места схватки, и Конан еще слышал дикие вопли, разносившиеся по храму.
«Слишком уж легко все получилось. Не ловушка ли это?» — засомневался Конан, но алчность победила в нем сомнения.
Варвар повернулся лицом к алтарю.
Путь свободен. Никто не мешает завладеть мечом. Стража умерщвлена, а внутри камня разгорелся с новой неистовой силой темный огонь. Конан протянул к камню руку и провел пальцами по гладкой поверхности алмаза.
«Обладать им! Во что бы то ни стало обладать им!»
Конан ухватился крепко двумя руками за рукоять меча, поднял его высоко над головой и изо всех сил опустил сверкающее лезвие на толстую цепь, притягивающую древнее оружие к алтарю.
Цепь упала к ногам. Туман окутал рослую фигуру киммерийца, напоминая воину о снежной буре, благодаря которой он попал в этот проклятый город. Когда туман рассеялся, исчезли цепи, тела поверженных врагов. Серые обезьяны, искромсанные мечом варвара, растворились в зловещем ускользающем тумане, не оставив после себя ни капли крови. Чистые каменные плиты пола. Сумрак и тишина.
Тяжелый вздох.
Конан вздрогнул и обернулся. На него немигающе смотрели глаза мальчика… теплые, доверчивые глаза, в которых теплился огонь разума и жизни. Ребенок ожил. Оковы камня рухнули, оживив существо, спавшее столетиями. Оно дождалось освобождения.
Маленькие хрупкие ручки, болезненное тело, неприкрытая нагота вызвали в душе варвара — грубой, непроницаемой — жалость и сострадание. Он пожалел мальчишку, мучавшегося так долго, но осознать разумом чудо, увиденное собственными глазами, он не мог.
Меч, ради которого он рубил цепи, ради которого сражался с обезьянами — хранителями сокровища, реликвии храма, должен быть его.
Не обращая внимания на мальчонку, Конан протянул руку к алтарю и сжал рукоять клинка. Приятное тепло разлилось по жилам, тепло, принесенное клинком.
Жажда была утолена. Клинок перешел в руки Конана, и пока варвар разглядывал сверкающее лезвие, от удовольствия цокая языком, мальчик вылез из ниши и спрыгнул на каменный пол, распрямляя хрупкое маленькое тело.
— Как давно это было, — послышался голос, и Конан перевел взгляд с меча на ожившего ребенка, который, не стыдясь своей наготы, разгуливал возле алтаря.
— Как давно я не ходил по земле.
Мальчик не видел варвара. Он вышагивал вокруг него, совершенно не обращая внимания на воина, пробудившего его к жизни.
— Как давно я не дышал, — мечтательно промолвил мальчик, и Конану захотелось что-нибудь сказать этому престранному существу.
Не выпуская меч из рук, варвар приблизился к мальчику и пристально посмотрел в его глаза.
— Кто ты? — сурово спросил он.
Мальчик отреагировал на звук голоса и удивленно захлопал ресницами. Лицо его озарилось любопытством и восхищением.
— Меня зовут Хор.
— Хор. Имя воина. Хор — значит «боец». Конан почувствовал в душе теплоту, которую пробудил в нем мальчишка. Она поднялась откуда-то из глубины и разлилась в сердце. Киммериец вспомнил отца и его суровую отцовскую любовь. Когда-то он был таким же мальчуганом и так же по-детски светились его глаза, но телом он не был так хрупок. Варвар пристально вглядывался в лицо мальчика, которое омрачилось испугом, лишь только Конан сделал первый шаг ему навстречу. Мальчик отступил за алтарь и приготовился забиться в нишу, где столетиями просидел, окаменевший на постаменте.
— Чего ты испугался? — киммериец постарался придать своему голосу побольше ласки, но вместо этого получилось нечто невообразимое, больше похожее на сварливое ворчание дикого медведя. И мальчишка отшатнулся от Конана, как от проказы.
— Дикий волчонок, — нахмурился варвар.
— Ты не причинишь мне зла? — прошептал мальчуган, так невинно улыбнувшись, что в сердце Конана окончательно растаял лед. Он улыбнулся неумело и тут же спохватился, смутился проявлению своих чувств и нарочито грубо спросил:
— Что ты здесь делаешь?
Мальчик нахмурился и ничего не ответил.
— Печень Крома! Что произошло в этом заклятом городе?
Неожиданно глаза мальчика прояснились, и он заговорил быстро, сбиваясь, торопясь рассказать своему освободителю историю своих злоключений.
— Меня зовут Хор, — повторил он уже сказанное ранее. — Я родом из племени атлантов, которые… После того как пробил час Великой Катастрофы, и земли Лемурии и Атлантиды ушли под воду, мои предки обосновали континентальную державу. А небольшая часть отделилась и ушла на север, поверив известию, которое принес странник, вернувшийся с Дальнего Севера. Странник сказал, что ледяные пустыни вовсе tee безлюдны. Там обитают многочисленные племена человекообразных обезьян. Странник настаивал на том, чтобы отправить за Полярный Круг вооруженные отряды и перебить бестий, но к его словам атланты остались глухи. Только небольшая группа воинов в поисках приключений двинулась вслед за проводником и пропала. Сородичи больше никогда о них не слышали. А эти воины, возглавляемые странником, осели на северных землях и основали этот город, просуществовавший много столетий, пока… — Мальчик замолчал и опустевшим взором уставился на пустой алтарь.
Конан насторожился. Этот пустой взгляд и оледенелость, появившаяся в мальчишке, заставили посмотреть на парня с осторожностью. Он больше не видел в этом хрупком создании ребенка. Маска была сорвана и перед ним на мгновение предстало холодное, взрослое существо, скрывающееся под юной личиной. Но спустя мгновение перед ним вновь был самый обычный ребенок, и киммерийцу оставалось лишь гадать, что за диковинные иллюзии то и дело посещают его в этом странном месте.
— Город поразила чума. Откуда-то с юга к нам пришел чародей. Мой отец — властитель этого города — принял его радушно, не догадываясь, что приютил змею. Многих принес в жертву этот колдун. Он поклонялся какому-то темному богу и на алтарях, подобных этому, он совершал жертвоприношения. Народ взбунтовался и готов был растерзать колдуна, и моего отца, попавшего под влияние демонических чар. Но толпа не успела. Мор поразил их и в одно утро никто не вышел из своих домов. Все мертвы. Город полон гниющих трупов, а те, кто остались живы, многое бы отдали, чтобы не отличаться ничем от мертвых. Слуги моего отца спустили тела горожан в гробницы. Город вымер. Жизнь теплилась только во дворце, где доживал последние дни мой отец. Колдун куда-то исчез из города. Долгое время не появлялся, но в один солнечный день полчища солдат осадили стены города. Во главе армии стоял колдун. Город был взят и разграблен, а все обитатели дворца окаменели. Пробудить нас мог только человек, сумеющий справиться с заклятием алмазного меча. Им оказался ты. — Мальчик замолчал, доверчиво уставившись на варвара.
Конан застыл. В рассказе мальчика что-то было не так, что-то настораживало киммерийца. Но что?
«Преисподня Нергала! Ах, вот как ты говоришь. Город разграбили, но как же тогда в том доме осталась книга. Даже если солдаты были безграмотны, их должен «был привлечь богатый переплет фолианта, украшенный драгоценными камнями. Как они смогли оставить его?»
Конан подозрительно посмотрел на мальчика, нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу.
— Как, говоришь, тебя зовут? — неожиданно для себя спросил Конан. Он прекрасно помнил имя ребенка, но ему нужно было время для того, чтобы принять решение.
— Хор, — гордо отчеканил мальчик.
— Скажи мне, Хор. А эти стражи?..
— Какие стражи? — с детской наивностью поинтересовался Хор и заглянул в глаза варвара.
— Те, которые тысячелетиями хранили меч и тебя.
— Ты говоришь о заклятии алмазного меча?
— Да. Печень Нергала. Именно это я имею в виду, — крякнул от нетерпении варвар.
— Никаких стражей нет и никогда не было.
— Как это? — раскрыл глаза киммериец.