Толстяк внимательно поглядел на него.
- Ага, - буркнул он себе под нос. - Ну ладно, отдохни. А потом поговорим, я тебя не знаю.
Он вытащил откуда-то платок и начал вытирать им свое лицо; похоже, что это была не его кровь. При этом он снова что-то бурчал под нос.
Не поднимаясь, он схватил за руку проходящего рядом двухметрового здоровяка с влодом на плече, цигаркой в зубах и усталостью в глазах.
- Дядьку видел? - спросил он.
Великан остановился, сбил пепел; на толстяка он не глядел разглядывался по сторонам.
- Нет.
- Кто сидел на радаре?
- Не знаю. Может Клоп. Или Негр.
- А что с Евреем? Наверное, очередное затмение.
- Шарики за ролики у него заходят, это факт.
- А ребята Ворона? Заснули? И вообще, где сам Ворон?
- Ах, Ворон.
- Ты мне тут, бляха-муха, не вздыхай, а только скажи, что с ним.
- Ну-у, голову ему, того... Рикошетом.
- Блядские кассетные... Ведь они же даже не шли со сверхзвуковой. Сколько их было? Две пары?
- Ебака говорит, что они пошли по-новой.
- Замеры у них должны были быть как из под микроскопа.
Великан почесал свой заросший подбородок.
- Прусак болтал по радио с Володыевским.
- Так когда это было? Только что. Я же сам слыхал, Володыевского объявили только четверть часа назад. За такое время они бы ни хуя не успели - ни из Крыма, ни из Гнезда, ни от Трепа.
Гигант пожал плечами, покачался на пятках, глянул в небо и выдул губы.
- Разве что их взяли с патруля... свернули с трассы...
- И что, с кассетными бомбами под крыльями? Пиздишь, Юрусь, пиздишь.
Юрусю все было по барабану, он был совершенно не в настроении и только печально вздохнул.
- Знаешь что, отвали... А я иду к Ебаке. Ты идешь?
И они пошли.
Смит только сидел и глядел. Появился сгорбленный худой тип в рваной камуфляжной куртке и с чем-то, похожим на грязную столу на шее; он ходил от одного к другому и что-то шептал над ними; до Айена донеслись клочки спешной латыни. Ксендз? - мелькнуло в голове Смита. Молитвы за умерших, за живых, за умирающих и убивающих...
Теперь он уже глядел более внимательней. Жнивье было чудовищным. Пыль уже опала, дым исчез, так что и видать было гораздо больше. Если этот фрагмент лагеря был представителен для целого, то убитых и смертельно раненных следовало считать десятками.
И когда он вот так глядел, на ствол, что был удобным наблюдательным пунктом, присел лысеющий усач в грязном черном свитере.
- Курнешь? - обратился он по-польски.
- Не курю.
- Ха, ты серьезно?
Смит ответил вялой улыбкой.
- Курить вредно, - спокойно объяснил он. - От этого умирают.
- Правда? Никогда не видал.
- Чего?
- Чтобы кто-нибудь сдох от курения.
Ксендз соборовал очередного умирающего.
- Не знаю, - покачал головой Смит. - Не знаю.
- Ты откуда, из Америки?
- Ага.
Тот коротко кивнул, как будто именно этого и ожидал. Он сидел сгорбившись, уперев локти в колени, широко расставив ноги; рукава свитера были подвернуты, кожа предплечий и ладоней была покрыта гадкой краснотой ожогов - выглядело это так, будто он носил розовые перчатки из толстого нейлона.
- Четыре JOPа, - пробормотал он. - Четыре дурацких JOPа.
- И что теперь?
- Как это, что? Будем удирать, как всегда.
Он поднялся и направился по своим делам. В тот же самый момент из кратера появился Анджей. На правой руке у него не хватало пары пальцев, ладонь была перевязана бинтами.
- Я тебя уже разыскался, - рявкнул он на Смита. - Что, не мог оставаться на месте? Михал считал, что ты уже и дуба отбросил, сам чуть коньки не отбросил. О чем вы разговаривали?
- Что? - Айен был потрясен этим словесным извержением со стороны обычно молчаливого Анджея. - Я его вообще не видел, куда-то ушел.