На следующий день, спускаясь после занятий по лестнице университетского корпуса и вполуха слушая болтавшую о чем-то Рэй, я вдруг ощутила прикосновение знакомого уже тепла к телу — силы, которой обладал лишь один человек. Я подняла глаза, шаря взглядом по людному холлу, и вздрогнула: у широкого окна в лучах утреннего солнца стоял Вик собственной персоной. Привычный уже мотоциклетный комбинезон он сменил на строгий вельветовый френч и узкие черные джинсы, в руках сжимал букет алых пионов. Сразу две мысли одновременно пришли мне на ум: как охрана пустила Вика за ворота и откуда он узнал, что пионы — мои любимые цветы?
— Ты чего? — удивилась Рэй, когда я остановилась и судорожно вцепилась ей в руку.
— Там… у окна. — прошептала я вдруг пересохшими губами. — Парень с букетом…
— А, вижу. Ну и что? Это твой знакомый?
— Это тот самый парень, который подвез меня домой после твоего дня рождения. Я тебе о нем говорила…
— А-а, — понимающе протянула Рэй и внимательнее пригляделась к Вику, который мерил холл нервными шагами. — Симпатичный. Ты в него влюблена?
— Дура, — смущенно фыркнула я и потянула ее за собой: надо увести из университета Вика, пока его не приметили местные студентки-сплетницы.
Мы не подошли к парню и на десять шагов, как он обернулся, да так резко, словно почувствовал наше приближение. Лицо его, которое в дневном свете показалось мне болезненно бледным, озарила широкая улыбка.
— Привет. — он подошел, неловко сунул мне в руки цветы. — Я тебя жду.
— Вижу. — вздохнула я. — Ну, знакомьтесь: Рэй, это Вик, Вик, это — моя лучшая подруга и соседка по комнате, Рэй. А теперь потопали-ка отсюда, пока наши девицы не разорвали тебя на части.
Покинув мрачное здание университета, мы зашагали по парковой аллее кампуса. Встречные студентки бросали на Вика заинтересованные взгляды, оглядывались, шептались. Еще бы! Парень видный, одно удовольствие на него смотреть.
— Как ты сюда попал? — поинтересовалась я, когда мы свернули с аллеи вглубь парка и медленно побрели по пожухшей траве.
— Это было несложно, — он пожал плечами. — Это университет, а не секретная военная база, Шеба. Я сказал, что иду к своей девушке, вот и все.
— Кхм! — сердито хмыкнула я, заметив лукавый взгляд Рэй. Страшно захотелось треснуть ее по голове тяжелым рюкзаком. — Но… ведь это неправда.
— Неправда, — легко согласился Вик и белозубо улыбнулся. — Но только пока, я надеюсь.
Я закашлялась, не зная, куда деваться от смущения. Обычно мой острый язычок выручал меня в любой, самой щекотливой ситуации, но тут позорно капитулировал. Быть может, дело было в симпатии, которую почему-то вызывал у меня этот сильный, но такой нежный парень? Рэй за его спиной корчила мне рожи, означавшие, вероятно, полное одобрение с ее стороны моим выбором. Я вздохнула и обреченно покачала головой. Только влюбиться и не хватало… до полного хаоса в моей жизни.
— Я пришел не просто, чтобы повидать тебя, Шеба. — Вик остановился, глядя мне в глаза. — Можно пригласить тебя в кафе?
— Конечно, можно! — вмешалась Рэй до того, как я успела открыть рот. — Ей не помешало бы немного развеяться. Да и общение с противоположным полом пойдет на пользу, — и она хихикнула, игнорируя мои отчаянные гримасы.
— Шеба? — Вик вопросительно смотрел на меня.
«Ну зачем мне это? Ненавижу свидания, телячьи нежности, прогулки под луной, воркование за столиками в кафе… Но, черт возьми, как же меня влечет к этому парню!»
— Уговорил, — мрачно кивнула я. — Сейчас сбегаю рюкзак брошу, и пойдем. Подожди у ворот.
— Не забудь поставить цветы в воду! — крикнул он мне вслед.
… Очутившись в своей комнате, я задержалась перед зеркалом, смахнула толстый слой пыли с гладкой поверхности. Отчего-то захотелось увидеть свое отражение. И что только он во мне нашел, этот Вик? В нескладной, низкорослой, хмурой девчонке с вечно взлохмаченными рыжими космами и хриплым голосом…
Я плохо помнила маму, но Арк часто утверждал (особенно в состоянии подпития), что я — ее точная копия. Врал, конечно. Моя мама была красавицей. Об этом говорили сохранившиеся фотографии и помнившие ее люди. Хрупкая и миниатюрная, как японская статуэтка, женщина с большими печальными глазами и короткой стрижкой. А ее голос… Мамин мелодичный смех преследовал меня во снах долгие годы после ее гибели. Нет, мы с ней совсем разные!
Подумав, я стянула с себя выцветшую старую водолазку и отыскала в недрах шкафа изумрудно-зеленый тонкий свитер, который, по утверждению Рэй, очень шел к моим глазам. Прошлась расческой по непокорным волосам и схватила их в низкий хвост на затылке. Пара коротких прядей тут же выбились из прически, топорщась на висках. Ну и черт с ними.
— Отлично выглядишь, — одобрительно кивнула Рэй, проводив меня до дверей. — Смотри, веди себя хорошо и попробуй хотя бы один день обойтись без хамства. Подружка, ты отхватила классного парня — не упусти его!
— Пока еще не отхватила, — рассмеялась я. Мне было странно легко, хотелось запеть или совершить какую-нибудь глупость. Давно со мной не было такого. Однажды — около года назад — я испытывала нечто подобное, когда встречалась с мальчишкой-одноклассником, но чувство это быстро угасло. Романтика первого увлечения закончилась дракой и последовавшим расставанием, и воспоминания о тех днях были одними из самых неприятных. Оставалось лишь надеяться, что на это раз все пойдет по-другому…
Вик ждал меня за оградой, сидя на бордюре тротуара с сигаретой в руке. Чуть поодаль возбужденно чирикала стайка юных первокурсниц, пожиравших парня плотоядными взглядами. Я злобно покосилась в их сторону.
— Ты — просто чудо, — с искренним восхищением произнес Вик, поднимаясь мне навстречу. Приобнял за плечи и нежно, почти неощутимо, коснулся моего виска поцелуем. Наблюдавшие эту сцену девчонки, кажется, дружно заскрипели зубами. Боже, до чего приятно!
— Ты пешком? — я оглянулась, ища взглядом байк. Вик кивнул:
— Хотелось немного погулять с тобой по городу. Пойдем?
И мы зашагали по тротуару, в обнимку, точно влюбленная парочка, причем мне это чертовски нравилось. Прильнув щекой к груди Вика, я жмурилась и втягивала ноздрями исходивший от его тела душистый травный аромат. Встречавшиеся на нашем пути студенты и просто прохожие с любопытством глазели на нас, но, как ни странно, теперь меня это не волновало.
Дорога в кафе пролегала через небольшой парк с разбитой посередине детской площадкой; Вик, дурачась, сгреб в охапку сухую листву, заботливо наметенную дворниками у деревьев, и вывалил мне на голову. После чего я с воинственным кличем прыгнула ему на спину и повалила в эту же кучу листвы. Не обращая внимания на обалдевших от такой наглости прохожих, какое-то время мы с хохотом катались по земле, мешая друг другу подняться; потом невесть откуда появился разгневанный дворник, и мы поспешно ретировались. В кафе мы ворвались сплошь облепленные жухлыми листьями и порядком перепачканные. Волосы Вика растрепались, глаза блестели, — глядя на него, трудно было поверить, что он меня старше.
Когда опасливо косившаяся на нас официантка принесла заказ — по молочному коктейлю и булочке с корицей — я решилась задать вертевшийся у меня в голове вопрос:
— Слушай, а как твоя сестра? Оклемалась? Вчера она выглядела и вела себя так…
— Странно? — приподнял тонкую бровь парень. — Я же говорил, с ней это бывает. Гены оборотня дают о себе знать, Шеба, и у каждого они проявляются по-разному. Это индивидуально.
— А ты? — тихо шепнула я. — Ты — тоже?…
— Да, но не так, как ты подумала, — кивнул он. — У нас общие родители, и кровь отца-полукровки передалась нам обоим, но мне — в гораздо меньшей степени. Она почти никак не проявляет себя.
— Это я уже заметила…
— Возможно, этим я обязан лекарствам. На Анж они действуют слабее, приходится постоянно увеличивать дозу и комбинировать медикаменты. Раньше за этим следил отец… он был ученым-биологом и неплохо разбирался в генной инженерии. После его смерти за сестрой присматриваю я — у нее ведь больше никого не осталось.
— Ваши родители… погибли? Прости, если я проявляю бестактность, просто…
— Да нет, не волнуйся. Это было давно, и я уже свыкся с утратой. Несчастный случай. Пожар в лаборатории. Мама работала с отцом, вот и…
— Не продолжай. Мне очень жаль, Вик.
— Как и мне. И твоих родителей тоже. Я знаю, как тебе больно…
— Да. — я отвела взгляд, уставилась за окно, где ветер заставлял сухие листья танцевать на тротуаре. Теплая ладонь Вика легла на мою, словно утешая.
— Мне кажется, ты очень сильный, — сглотнув, тихо произнесла я. — Анж с тобой повезло, правда. Я… мне… тоже иногда не хватает старшего брата, который бы заботился обо мне. Хотя бы изредка…
— Я понимаю. Но теперь у тебя есть я, верно?
— Разве? — с удивившей меня саму горечью воскликнула я, поднимая на него глаза.
Вик не ответил — он просто перегнулся через столик и коснулся моих губ легким, почти неощутимым, поцелуем. Огонь кинулся мне в голову, в глазах все поплыло. Зажмурившись, я подняла руку и несмело, точно боясь обжечься, обвила его шею, притянула, запустила дрожащие пальцы в его волосы. И тогда Вик поцеловал меня по-настоящему.
Никогда прежде я не целовалась с вервольфами. Это было странно, но… восхитительно. Меня не покидало ощущение, будто в тело мое толчками вливается теплая, бодрящая, слегка хмельная сила, живым огнем струится по жилам, переполняя все мое существо отчаянным счастьем. В идущей кругом голове проносились смутные образы лугов, густой травы, колеблемой вольным ветром, таинственного леса, алой крови заката на лезвие горизонта, золотой монеты луны, впечатавшейся в синий бархат неба… Не знаю, были ли то образы, которыми пытался поделиться со мною Вик, или я сама придумала их, опьяненная древесным ароматом его кожи и волос — неважно. Словно цветок — к солнцу, я всем существом тянулась к Вику, к сильному, нежному, загадочному парню, так щедро делившегося со мной теплом…
Не знаю, сколько времени прошло вот так — но оторвались мы друг от друга, лишь когда начались задыхаться от нехватки кислорода. Увидели изумленные глаза посетителей за соседними столиками, смущенное лицо официантки и прыснули со смеху.
— Я уж и забыл, где мы, — улыбнулся Вик припухшими губами. — Хорошо, не зашли еще дальше.
— Дальше — это куда? — поддела его я, делая невинные глаза. — Вообще-то, ты посягнул на честь несовершеннолетней, так что…
— Твой друг-Каратель снимет с меня скальп, — кивнул Вик и фыркнул. Я тоже засмеялась. Было легко и радостно. Пожалуй, такой эйфории я не испытывала уже лет пять…
— Вик… — я принялась мять в руках салфетку, избегая его взгляда. — Почему у меня такое чувство, будто мы всегда были вместе? Рядом с тобой мне так… тепло. И надежно… Словно ты — родной мне человек. Так ведь не бывает.
— Почему же? Очень даже бывает. Просто мы — те самые половинки друг друга, так что наше взаимное влечение вполне объяснимо. По-другому и быть не может, Шеба. С первой секунды, когда я тебя увидел, я уже знал, что ты — та самая, что предназначена мне одному. Там, ночью, на набережной, ты казалась такой одинокой, беззащитной, хрупкой…
— А на самом деле я жестокая, сильная и невоспитанная, — хмыкнула я мрачно. Вик усмехнулся, покачал головой:
— Неправда. В тебе нет ни капли жестокости. Уж я-то много о ней знаю, поверь, и могу сказать, что ты — одна из самых добрых девушек, когда-либо мне встречавшихся.
— И много их было, этих девушек?
— Ага! Мы уже начинаем ревновать?
— Пфф! Еще чего! Мы, слава Богу, не женаты.
— Это поправимо, — хихикнул он и тут же схлопотал в нос скомканной салфеткой.
… Это был волшебный день. Мы ходили в новый молодежный кинотеатр (о чем был фильм, оба мы потом так и сумели вспомнить, поскольку все два часа посвятили страстным поцелуям), были в зоопарке, гуляли по центральным улицам, после чего Вику взбрела в голову идея отправиться в парк аттракционов. Особой популярностью здесь пользовалось новейшее колесо обозрения, с высоты которого, поговаривали, можно было увидеть всю Пустошь и отгороженные от нее окрестности города. С этого-то аттракциона мы и решили начать посещение парка.
Начинало темнеть, но народу лишь прибывало — люди отдыхали после долгого рабочего дня. К нашему приходу колесо обозрения было забито до отказа — пришлось подсаживаться в кабинку, в которой уже сидела какая-то парочка. Улыбаясь в ответ на очередную шутку Вика, я скользнула на прохладное сиденье, взглянула на расположившихся напротив пассажиров — и улыбка медленно сползла с моего лица. О, нет, только не это…
Я чуть не застонала, встретив насмешливый взгляд чуть раскосых, угольно-черных глаз. Господи, ну за какие страшные грехи ты так надо мной измываешься?!
Люций выглядел шикарно: черная шелковая рубашка, модные узкие джинсы, серьга в ухе, надменная усмешка. Сидя вразвалку, с присущей ему одному ленивой грацией, он небрежно обнимал… Вот черт! Я изумленно вытаращила глаза. Это что же… выходит, Арк был прав, намекая на несколько… необычные пристрастия вампиров?
— Шеба? — растерянно уставился на меня синеглазый Лолли. Даже привстал, но рука Младшего Лорда рывком усадила мальчишку на место.
— В чем дело? — Вик обеспокоенно взглянул мне в лицо. Я лишь сжала зубы и вцепилась пальцами в кожаную обивку сиденья. Сохраняй спокойствие, девочка. У тебя свидание, в конце концов. Да и затевать драку на такой высоте, в тесной кабинке… нет, мысль явно безумная.
— А где Рэй? — не выдержав, все-таки выпалила я. Люций приподнял бровь, обжигая просто космическим холодом нечеловеческих черных глаз.
— А я почем знаю? Я ей не сторож.
— Я думала, ты — ее парень.
— Так ты еще и думаешь? — очень натурально удивился он. Сарказм его голоса действовал на мое тело, как удар током — я так и затряслась от бешенства.
— Я не понимаю, что тут происходит, — тихо вмешался Вик, и я почувствовала, как напряглось все его тело, — но мне очень не нравится тон, которым ты обращаешься к моей девушке, парень. Потрудись проявить немного вежливости!
— Хм. Так рыжеволосая оторва — твоя подружка? — похоже, вампир развеселился. — Уму непостижимо! Сочувствую, что тут скажешь… Что ж, Шеба, я рад за тебя: наконец-то и тебя настигло половое созревание!
Я не успела и рта раскрыть: совершенно бесшумно и неуловимо для человеческого глаза Вик кинулся на кровососа и впился пальцами в его горло. Лолли охнул и сполз на пол кабинки, которая от возни намертво вцепившихся друг в друга нелюдей угрожающе закачалась. Я поджала ноги и испуганно следила за страшной схваткой: страшной, потому что и Вик, и Люций боролись без единого звука, но из светящихся глаз обоих выплескивалась ощутимая, просто убийственная сила. Я всей кожей ощущала ее прикосновения, ледяные, смертельные, полные невообразимой ненависти. И, быть может, оттого, что среди этих четырех я оказалась единственным человеком, слабым и уязвимым, мне вдруг стало нехорошо. Голова закружилась, тело вмиг обмякло, а из носа густой струей ударила кровь, заливая чудесный изумрудный свитер. В тесноте кабинки Лолли таки умудрился подхватить мое сползшее с сиденья тело, прижал к себе, что-то отчаянно крикнул.
Вкус крови во рту — последнее, что я запомнила, прежде чем окончательно погрузиться в космически черное забвение.
— Хватит реветь, Шеба. Ты уже не маленькая. Все, вытри сопли. Мир не рухнул.
— Но… Фэйт… она ушла! Мама… наша мама… ушла навсегда! Бросила нас! Она же не могла, Фэйт! Мама бы так никогда не поступила, она сама говорила, что любит нас больше всех…
— Мама ушла, сестренка. И не вернется. Не надо плакать. Проживем и без нее… Она нас предала, мы не нужны ей больше.
… Я оттолкнула обхватившие меня за плечи руки, рывком села, отбиваясь от неведомого врага и упрямо повторяя:
— Неправда, неправда, неправда!
— Что неправда, малыш? — терпеливо спросил Вик, по груди которого я, оказывается, и молотила кулаками. Проморгавшись, я опустила руки и осела обратно но постель. Постель? Вот те раз… Я завертела головой: похоже, меня перенесли в чью-то спальню. Маленькая уютная комната с двуспальной кроватью, столиком, белым мохнатым ковром и единственным, плотно зашторенным окном. В углу — электрический камин. Все в темных, красновато-коричневых тонах, не вызывающих, однако, отрицательных эмоций — скорее, наоборот. Все здесь дышало теплом и спокойствием той силы, что исходила от каждой клеточки парня-полукровки, той, что так сводила меня с ума.
Разом припомнив события на колесе обозрения, я вся похолодела и схватила Вика за руку:
— Где Люций?
— Понятия не имею, — проворчал он, и темные глаза гневно сощурились. — После того, как тебе вызвали врача, он поспешил убраться восвояси, прихватив своего юного дружка. Все же я успел ему хорошенько двинуть, — мстительно добавил он и усмехнулся.
— Тебе, как я погляжу, тоже перепало на орехи, — буркнула я, только сейчас заметив багровый кровоподтек у парня на скуле — чуть прикрытой растрепанной челкой.
— Ерунда. Через пару часов рассосется. Впрочем, и у вампира отрастет выбитый зуб… к сожалению.
— Ты выбил зуб Младшему Лорду?!
— Он обидел мою девушку. Следовало убить его…
— Вик, я…
— Нет, молчи. Все в порядке. Как ты? Я страшно за тебя переживал. Прости меня, малыш — я забыл, как разрушительна сила нелюдей для человека…
— Забудь. Я испугалась за тебя, вот мне и стало плохо. Кроме того, я ужасно боюсь высоты.
— Серьезно?
— Ну да. У меня всегда голова кружится, и…
— Да нет, я не о том. Ты правда за меня испугалась?
— Конечно. Люций очень опасен, уж я-то знаю. Он мог запросто свернуть тебе шею!
— Ну, это мы еще посмотрим, кто кому!
— Ничего мы смотреть не будем. Я рада, что все благополучно закончилось. Ты выбил ему зуб, он дал тебе по морде — вы квиты. Мне только мальчишку жалко, поросенка несмышленого…
— Какого мальчишку? — не понял Вик.
— Лолли, того, что был с Люцием. — мрачно пояснила я. — Мы с ним знакомы: он, можно сказать, спас мне жизнь. Вытащил из вампирского храма… хотя мог бы и бросить. Черт, ну чем их всех так привлекает этот кровосос-извращенец?! Сперва Рэй, теперь Лолли…
— У паренька своя голова на плечах, — хмыкнул полукровка. — Это его осознанный выбор.
— А если нет? Ты не знаешь Люция! Это сущий дьявол во плоти, жестокий, аморальный ублюдок!
— Шеба, это не наше дело. Ничего плохого Люций твоему мальчишке не сделал — по крайней мере, когда мы их застали в кабинке, они вовсю зажимались и выглядели вполне довольными друг другом. Разве нет?
Я насупилась, не зная, что ответить. Похоже, Вик был прав: красноволосый вампиреныш связался с Младшим Лордом по собственному желанию. Интересно, знает ли его юная подружка — Криста, кажется, — о существовании соперника? Я досадливо передернула плечами — никогда мне не понять этих кровососов с их извращенными пристрастиями и диким нравом. Чтоб они все пропадом пропали, твари клыкастые!
— Послушай, где я нахожусь? — задала я, наконец, интересовавший меня вопрос. — Это твоя квартира?
Вик кивнул.
— Почти. Это место, где я живу — вернее, мы: я и Анж. Комнаты при лаборатории моего отца — после его смерти ее закрыли, но здание с прилежащим участком принадлежит мне по закону. Лабораторный комплекс заброшен, но примыкающие помещения годятся для проживания. Большинство комнат пустуют: нам с сестрой много не надо. Пара спален, кухня, кое-какие подсобные комнаты.
— Почему вы не переедете? — удивилась я. — Заброшенную лабораторию можно сдать в аренду под какой-нибудь торговый комплекс или что-то в этом роде…
— Лаборатория — все, что осталось нам в память о родителях. — покачал головой Вик. — Нам нравится здесь жить. Кроме того, по призванию я — ученый, как и мой отец. Иногда я копаюсь в лаборатории, экспериментирую, вспоминаю прошлое… не пытайся это понять, малыш. Это место — наш с сестрой дом; другого нам не надо.
— Ладно, я тебя поняла. А давно я тут вообще?
— Ну, домой ты уже не попадешь. Комендантский час…
— Черт! Рэй наверняка волнуется. Да и Арк с меня три шкуры спустит…
— Ты не взяла мобильник?
— Забыла в рюкзаке. Вот зараза!
— Послушай, в доме нет телефона, а я на днях разбил свой мобильник. Но внизу, на углу улицы, стоит телефонная будка. Ты можешь спуститься и позвонить — минут десять у тебя есть. Я покажу тебе дорогу, но пойти с тобой не смогу — пора делать укол Анж, она опять забудет.
— Все в порядке, я сбегаю и быстренько вернусь, — вскочила я.
— Потом хорошенько отмоешься от крови, — вздохнул он, кивком указав на перепачканный потеками засохшей крови свитер. — Я не решился тебя переодеть.
— Правильно сделал, — проворчала я и, наверное, покраснела.
— Думаю, у Анж найдется что-нибудь для тебя. Ну, идем.
Выйдя из спальни, мы миновали длинный и темный коридор с вереницей запертых дверей вдоль стен, и спустились по лестнице в тускло освещенное помещение без окон, больше всего напоминавшее подвал. Как выяснилось, оно служило чем-то вроде холла. Вик провел меня к массивной металлической двери, быстро набрал нужный код на электронной панели, и дверь бесшумно отъехала в сторону.
— Система безопасности, — улыбнулся он в ответ на мой удивленный взгляд. — Иди, я оставлю дверь открытой. Просто захлопнешь ее потом.
Я молча кивнула и выскользнула в прохладу ночи. Сбежав с крыльца, я огляделась: ну и жуткое же местечко! Дом Вика оказался совсем маленьким по сравнению с темной громадой лабораторного комплекса, окруженной забором с провисшей и порванной местами сеткой — когда-то к ней, скорее всего, подавался ток. Мокро поблескивала асфальтовая площадка вокруг здания, плавно переходившая в извилистую улочку, да неяркий свет фонарей отражался от стеклянных стен перехода, соединявшего лабораторию с жилыми помещениями. Судя по всему, Вик жил в отдаленном районе, где-то на задворках города — трущобы, к счастью, он не напоминал, то было просто очень пустынное, угрюмое до дрожи в коленках место.
Телефонную будку я приметила сразу — она стояла аккурат под фонарем, на самом углу улочки. Миновав ограду — звук моих шагов гулко отдавался в безмолвии ночи — я почти бегом припустила по тротуару. Перво-наперво надо позвонить Арку — беловолосый, глядишь, весь город на уши поставит, не застав меня дома.
Поорав минуты две, Каратель, наконец, угомонился, и уже спокойнее спросил, где я. После моего честного ответа крики возобновились. Мне напомнили о моем юном возрасте, намекнули на полное отсутствие мозгов и клятвенно пообещали оторвать Вику все выступающие части тела в случае, если «этот парень» вздумает меня хоть пальцем тронуть. Заверив друга, что спать мы будем в разных комнатах при запертых дверях, я пожелала ему удачного дежурства и бросила трубку.
Рэй отреагировала адекватнее: зевнула, хихикнула и пожелала нам с Виком бурной ночки. Чего от нее еще ожидать?
Я задумчиво толкнула стеклянную дверь будки, вышла… и уткнулась носом в широкую и твердую, как камень, грудь. Отпрянула: в лицо мне сверху вниз глядели глаза, которые я привыкла видеть в зеркале — зеленые, по-кошачьи раскосые. Правда, мои глаза никогда не лучились таким жутким, неестественно ярким светом. Точно два ярко-зеленых светлячка…
Волосы Рыжего Демона, как и в прошлую нашу встречу, были стянуты в конский хвост, пара прядей выбились и золотистыми полосками прочертили скулы. Плащ вампира был небрежно распахнут, и мой взгляд невольно приковало ярко-алое пятно на белоснежной рубашке, украшенной старинным жабо. Фэйт ранен? Конечно, нет. Это явно не его кровь…
— Вкусно поужинал, — осклабился он, перехватив мой взгляд. Промурлыкал, довольно щуря глаза и обходя меня по кругу ленивой, скользящей походкой: — Славная была девчушка, сладкая… Вот что бывает, когда не слушаешься родителей и гуляешь допоздна по темным улицам…
— Ты убил человека? — раздельно, очень медленно спросила я, пытаясь унять вскипевшую в жилах ярость.
— Выпил, — уточнил он. — Только не надо на меня так смотреть. Твои глаза светятся, почти как у вампира, сестренка. А это мысль! Что, если тебе присоединиться к нам? Мы будем парочкой что надо. Рыжий Демон и… ну, скажем, Рыжая Бестия. Как тебе?
— Дерьмово! И если ты думаешь, что убийство сойдет тебе с рук…
— Конечно, сойдет. У тебя нет доказательств, и ты это знаешь. Быть может, меня и нет здесь сейчас… быть может, я — лишь плод твоего больного воображения.
— Как ты меня нашел?
— Ментальная связь. — он коснулся своего виска пальцем с изящно загнутым когтем, на котором блестел черный лак. Любитель дешевых эффектов!
— Что тебе от меня нужно, урод?
— Ага, ты сердишься. Мне это так в тебе нравится! Я вижу, ты ранена, — он скользнул взглядом по моей груди, отчего кровь прилила к щекам горячей волной. Фэйт неожиданно вырос прямо передо мной, его грудь оказалась в каком-то сантиметре от моего лица. Взяв меня за плечи, он мягко толкнул меня назад, но я так и отлетела, больно впечатавшись спиной в телефонную будку. Фэйт одной рукой скрутил мои запястья и завел их мне за спину, другой сгреб в кулак мои волосы и заставил откинуть голову. Горячее дыхание обожгло кожу на моем горле.
— Как жаль, что я — не истинный вампир, — прошептал мне в самое ухо брат. — Я мог бы обратить тебя прямо сейчас, и мы бы уже никогда не разлучались, Шеба. Но, по крайней мере, я могу попробовать родную кровь… всегда мечтал ощутить ее вкус…
— Извращенец проклятый! — пискнула я, придавленная тяжестью его мускулистого тела, точно мышка — удавом. Слезы бессильной ярости защипали глаза.
— Зачем же так грубо? Я знаю, тебя тоже тянет ко мне…
— Больной кретин!
— Все, умолкни. Ни слова больше.
Сухие прохладные губы коснулись моей шеи, напрягшейся от ужаса, но аккуратные клыки лишь слегка оцарапали кожу — Фэйт вдруг дернулся, отпрянул, и мое освобожденное тело медленно сползло на асфальт. Все мои мышцы стали ватными от пережитого потрясения, перед глазами стояла какая-то мутная пелена. Проморгавшись, я уставилась на двух замерших друг напротив друга нелюдей: стоя посреди сонной пустынной улочки, они переговаривались явно враждебными голосами. Я едва удержалась от изумленного возгласа, узнав в собеседнике брата — невысоком (по меркам вампиров) и тоненьком — давнишнего знакомца, Лолли. Лицо у него было чересчур бледное даже для кровососа, какое-то испуганное и одновременно решительное. Такое выражение лица бывает у самоубийц, до конца не уверенных в правильности своего решения.
Я перевела взгляд на Фэйта: он стоял, потирая рассеченный висок — кажется, в него кинули камнем. Выходит… юный зубастик снова меня спас?
— Какого дьявола ты лезешь в мое дело? — прошипел, щелкнув клыками, Фэйт. — Следил за мной?
— Не за вами. За ней. — Лолли ткнул пальцем в мою сторону. — Господин велел.
— Кому ты служишь, маленькое отродье?
— Господину Люцию ле Флам, Младшему Лорду Ночного Города. Вы должны простить меня, но господину не понравится, если с Шебой что-то случится. У него на нее свои виды.
— Вот как? — вампир заметно расслабился, опустил руку с растопыренными когтистыми пальцами. — Что ж, это все меняет. Думаю, я знаю, в чем тут дело… Ладно, — он повернул ко мне голову, свет фонаря очертил изящную линию губ и подбородка, идеально прямого носа. Полыхнули огнем рыжие локоны. — До скорой встречи, сестричка. Мы еще… поговорим.
И он просто растаял в ночи вместе со своим негромким, полным издевки, смешком. Лолли пару секунд растерянно стоял на месте, потом кинулся ко мне со всех ног, попытался приподнять за локти. Я отшвырнула его от себя со всей силой нерастраченной злости, поднялась, ощупала шею. Капелька крови — пустяк. Главное зло не успело свершиться. Благодаря этому синеглазому ублюдку… тьфу!
— Ты на меня злишься? — робко спросил мальчишка, не решаясь приблизиться. Правильно делал — руки чесались дать кому-нибудь в морду.
— Какого хрена ты связался с этой мразью Люцием?!
— Он мой хозяин. Он — сын повелителя нашего клана, — отвел взгляд Лолли. — Ему нельзя не подчиниться, Шеба.
— Значит, ты из Клана Скользящих Теней, — сообразила я. — Но, кроме того, что ты лижешь ему задницу, вы еще и любовники? Это тоже входит в обязанности слуги?
— Не твое дело! — вспыхнул он — лицо стало почти таким же красным, как и волосы. Я думала, вампиры не умеют краснеть… — Ты не понимаешь! Его нельзя не любить!
— Чушь собачья, — холодно сказала я. Почему-то вспомнились восторженные, полные преданного обожания глаза Рэй — такими они становились в присутствии ее ненаглядного Лю. И это притом, что моя подруга всегда отличалась редкостным здравомыслием.
— Ты бы тоже полюбила его, если бы не ненавидела так вампиров. За Люция любой был бы счастлив отдать жизнь. Даже бессмертную.
— Ты обкурился, что ли? — разозлилась я. — Что за ахинея! Размазать бы сейчас твою глупую рожу по асфальту, да возиться неохота. Кыш отсюда, зубастик! Надоели вы мне, кровососы, сил нет!
— Не надо переходить границы, Шеба. — голос парнишки прошелся по спине ледяным шелестом. — Не стоит недооценивать меня и мои силы. А ведь я гораздо сильнее тебя — и это несмотря на мою молодость. С годами я буду становиться все неуязвимее. Даже сейчас, схватись мы, я легко уложу тебя на обе лопатки. Я вообще при желании могу сделать с тобой все, что захочу — укусить, выпить, покалечить, убить. Не надо меня унижать презрением, которого я не заслуживаю.
Изумленная этой тирадой, я обернулась, но на тротуаре не было никого, кроме гонявшего листья ветра. По спине против воли побежали мурашки. Жутко. Умеют эти вампиры эффектно исчезнуть…
— Да будьте вы прокляты, Дети Иншантры! — прошептала я прямо в черную пасть ночи, в равнодушный ветер, в тусклый свет фонарей, в таинственные тени, скользившие в глубине переулка. Я не торопилась возвращаться в дом Вика, парня-полукровки, который так стремительно становился для меня кем-то гораздо ближе, чем просто друг. С ресниц капали злые горячие слезы — да, кошки не плачут, но этой ночью во мне не было ничего от дикого зверя, презиравшего опасность и не боявшегося боли.
Маленький беззащитный котенок стоял посреди пустынной улицы и беззвучно плакал в ночи.