Что ж мне, с протянутой рукой
бежать за подаянием?!
Не за кусками пирога,
за золотом - и баста!
Кричит с плеча мне попугай:
- Пиастррры! Пиастррры!
А потом они сладко спали. Все. Даже дежурный Полукрымский.
Спали они, и снился им общий сон: море, накатывающееся на берег, к берегу пристают лодки, вернее, ладьи, выходят на берег бородатые, веселые ушкуйники, неся богатую добычу, и блеск зеленых морских волн в их глазах...
Когда костер погас, появилась из темноты фигура в плаще, треуголке, на костыле и с попугаем на плече.Молча обошел ночной гость спящих, поправил на Полукрымском одеяло, постоял около путешественников, и уходя в ночной туман, перекрестил спящих.
Глава четвертая.
Сны и будни Заслуженного Пограничника майора Громилина. Геройские
сапоги. "Репьи там..." Пограничный сон. На Красной Площади почему-то
растет репей. Ленин, Сталин и доктор Айболит. Минирование крокодилами.
Как Нарушитель нарушил майора Громилина. Что-то будет...
На перекрестке своей судьбы и судеб путешественников, спал богатырским сном Заслуженный Пограничник майор Громилин.
Он спал, и в такт его ровному дыханию, на широкой груди его позвякивали героические награды. Их было так много, что они покрывали не только грудь, но и живот и рукава гимнастерки. Да еще все сорванцы в округе бегали, увешанные медалями, выпрошенными у дяденьки Громилина "на поносить"...
Спал майор, на лицо надвинув каску противотанковую, собственного изготовления. На груди у него грелся крупнокалиберный пулемет, в левой руке он сжимал гранату, а правой прижимал к груди замок от вверенного ему участка Границы.
Чуток пограничный сон. Крадущиеся шаги за дверями, отодвигаемый засов...
Майор метнул гранату, одновременно со взрывом скатываясь с кровати, и поливая свинцом из пулемета загоревшуюся дверь.
С наслаждением вдыхал он полной грудью и расширившимися ноздрями тяжелые клубы черного дыма.
- Товарищ майор! - раздалось из-за двери. - Это я, Ваш ординарец, сержант Пысин! И больше никого...
- А кто был?! - грозно спросил майор.
- Да не видал я никого. Вы, товарищ майор, стрелять перестаньте, я посмотрю, может, чего и осталось...
Замелькал огонек фонарика и в землянку опустился сержант Пысин. В руках он нес продырявленные сапоги. - Вот, товарищ майор, сапоги принес. Опять еле-еле их у самой границы изловили. Страсть какие геройские сапоги! Так и норовят в поход, и обязательно на Берлин. И война давно уже кончилась, а вот надо же...
- Правильные сапоги. Отцовские. У них память крепкая, солдатская. Они дорогу помнят. Лад
но, раз проснулся, пойду проверю посты.
Майор вытащил из-под кровати вторую пару сапог, и принялся натягивать их.
- Вы бы, товарищ майор, сперва галифе надели бы... - робко заметил сержант.
Майор взглянул на ноги и задумался. Никогда не снимавший на ночь гимнастерку с наградами, галифе он все же стаскивал. Думал он недолго.
- На постах не девицы. Выдержат. И не такое видели. Не испугаются.
- На постах-то не испугаются, выдержат. А вот вы, товарищ майор, вряд ли. Там по всей дороге репьи. Колючки - во! С палец. Понацепляете на все места, а мне отцепляй потом, да я же и виноват буду.
- Соображаешь, - нехотя признал майор.
Он натянул все же галифе и до утра обходил посты, которые так этого и не заметили, он обходил их стороной.
Вернулся он утром, велел разбудить себя через час, снял на этот раз только сапоги и заснул. И снился ему - Пограничный Сон.
Снилось майору, что Нарушитель через высокий пограничный забор собирается Границу нарушить. И просит он, гад, Громилина:
- Дяденька, помоги! Дяденька, подсади...!
А Громилин сидит почему-то на этом самом заборе верхом, и во всей своей натуральности, без галифе, а гимнастерочка у него почему-то не уставная, до пупа.
И бьет он этого самого Нарушителя беспощадным образом по голове... чем бы вы думали? А чем еще может лупить Нарушителя майор, когда в руках у него никакого оружия, а галифе не одето?
Нарушитель плачет и кричит:
- О - е - ей! О - е - ей! Больно же! Раз со мной так обращаются - я сдаюсь...
И вот уже майор Громилин ведет этого самого нарушителя по Красной площади, а вокруг народишууу! А гимнастерочка до пупа, а на площади этой почему-то растет репей. И приходится майору идти на цыпочках, чтобы репья этого не нацеплять.
А с Мавзолея ему машут приветственно Ленин, Сталин, и почему-то доктор Айболит...
Сон как-то резко разонравился Громилину.
Открыл он левый глаз, закрыл правый, и стал другой Пограничный Сон смотреть. Правым глазом.
И снился ему - Нарушитель. И сидел этот самый злобный Нарушитель в кустах, на своем берегу, и подсматривал, гад, как майор Громилин на своем берегу ведет из кустов наблюдение за купающимися девками.
И говорит ему Нарушитель:
- Нарушу вот я ночью речку, и у всех ваших девок честь нарушу.
И смеется, гад, злобно.
Майор ему отвечает так спокойненько: