- А племянник решил воспользоваться талантами дядечки и подзаработать на шантаже оставшихся в живых их родственников и знакомых, - Василию взгрустнулось от узкости племянниковых мыслей. - Ясно, что у вас тяга к посмертному существованию не меньше, чем у живых к до смертному.
- Видимо, - вежливо согласился Салогуб.
Гангрена повернулся и ушел в склеп. Я вздохнул с облегчением. Как оказывается приятно избавиться от присутствия этого типа.
- Так, племянник откапывает, общается, добивает покойников, потом пытается шантажировать живых, - подвел итог Василий. - Но я так думаю, что вам это не очень нравится, судя по последней вашей встрече с Гришенькой Чемодуровым.
Салогуб просто кивнул.
Василий продолжил размышления вслух:
- В принципе происходящее на кладбище понятно, но вот до первопричины будем доискиваться. Дело в стороже Викторе Васильевиче Чемодурове. Надо бы с ним пообщаться, а заодно посмотреть на то, что осталось от его племянничка Гриши.
Салогуб опять кивнул.
Василий поднялся, я за ним тоже встал. На меня накатило облегчение. Сейчас пойдем общаться с живыми людьми, пусть они и сволочи, но живые, а то мертвых мне до конца жизни хватит.
Василий так задумчиво посмотрел на Салогуба:
- Не хотите упокоиться?
- Нет, - отказался Салогуб. - У меня еще много творческих планов. Знаете, сколько на кладбище сюжетов?
- Тогда прощайте, - сказал Василий, и мы пошли к сторожке Чемодурова-старшего.
Мы вышли на главную аллею, но Василий вдруг резко затормозил:
- Слышь, Жека, надо же - мертвый литературный негр. Думал, что уже все о жизни знаю, а такого бы никогда не выдумал.
Я сглотнул, в горле от этих покойников давно пересохло:
- Я вот подумал, что если это один так, то может и все другие авторы тоже, - с чего-то ляпнул я.
Василий покачал головой:
- Нет, Жека, ты преувеличиваешь. Если это так, то я, пожалуй, вообще читать брошу. Ладно пошли, нас ждут великие дела и два Чемодурова в придачу.
У сторожки никого не было. В ней тоже никого. Василий уселся на самом пороге, я стоял рядом и думал, куда мне сесть. Василий так придирчиво меня оглядывал, что становилось не по себе.
- Ну, как тебе, Жека, нравится первое дело?
- Надеюсь сверхурочные у нас платят? - я был не расположен к таким разговорам за жизнь.
Василия я развеселил, тот начал хохотать, хлопая себя ладонями по коленям.
- Ох, Жека, - соизволил он остановиться и утереть слезы, выступившие на глазах, - платят у нас, платят и сверхурочные и премиальные и поощрительные и даже материальную помощь.
Мысли Василия вернулись к Салогубу.
- А думаю, я, Жека, что напишет Салогуб о нас что-нибудь.
- Это хорошо, - сразу на душе полегчало и премиальные платят, и книжки пишут. Я не отношу себя к скрягам, но считаю, что за такую работу надо доплачивать, а книжки это слава земная. - А что мы будем здесь делать? Чемодурова ждать?
- Чемодуровых, - поправил меня Василий. - Вернутся они сюда, не бегать же нам за ними по кладбищу. Здесь много разных личностей ошивается. Я, вот думаю, что если он поднял мертвых, вполне мог сподобиться и шамгалов поднять, и духов, и кто-его знает, может и саму хозяйку здешних мест.
- Кто такие шамгалы? - против своей воли я опять был заинтригован.
- После мертвых остаются их души, и некоторые души не могут попасть в новый небесный круг, бродят по земле и могут занять чужое тело. Про безумцев, пачками лежащих в наших психолеченицах, знаешь? Так вот больше половины там подвергались нападению шамгалов.
- Да? - я не знал верить или не верить. Все же мне казалось, что Василий надо мной подтрунивает. - А если те крадут тела, то чего же они потом в психушка лежат?
- Да, тяжело чужой душе прижиться в чужом теле. При трансплантации знаешь сколько отторжений бывает? А здесь душа, сам понимаешь, Жека, - Василий говорил как-то очень личностно. Меня это заинтересовало.
- Василий, а кто хозяйка здешних мест? - я решился и уселся на землю. Плевать, костюм все равно не мой.
Мой начальник уставился на меня, так пристально, что я смутился. Опять я подумал, что я - идиот.
- Да, Жека, чувствую, что телевизор ты не смотрел лет пять. Кто может быть хозяйкой на кладбище?
Мне хотелось спросить при чем здесь телевизор, и все же выяснить про эту хозяйку, но нам помешали Чемодуровы.
Виктор Васильевич Чемодуров тяжело шел к своему домику. На плече он нес своего племянника Григория.
Мой начальник Василий одобрительно смотрел, как сторож бухнул племянника на землю у наших ног.
Сторож пялился на нас исподлобья. Но, что удивительно, мне вдруг стало легко и свободно. Видимо на сегодня объем смущения и неудобства был исчерпан, или это так повлияло на меня общение с мертвым Салогубом.
- Чего? - весьма грубо спросил старший Чемодуров.
- Добил? - так по доброму спросил Василий.
- Добил бы, уже бы прикопал, - огрызнулся Виктор Васильевич Чемодуров.
- Значит, можем пообщаться, - суммировал мой босс.
Чемодуров старший сплюнул, попал на племянника.
Василий ухмыльнулся:
- В дом зайдем?
Сторожу эта идея не нравилась потому, как тогда было необходимо затаскивать и оплеванного племянника в дом. Мой начальник Василий поднялся с порога и зашел в дом.
- Подсоби, - рыкнул сторож.
Я взял бесчувственное тело Григория Чемодурова за ноги, сторож за руки, и мы занесли его внутрь. Дядя велел сложить его под столом, потом сел и поставил на него ноги.