Иоах отвернулся, следуя некоему тайному сигналу, когда Лейф и Джим Крю входили в кабинку. Врач заметил, что на двери нацарапаны инициалы J.C., и поднял брови -- в первый раз ему пришло в голову, что банту тоже могут пользоваться этим знаком. Вполне естественно -- инициалы могли обозначать их Господа и Повелителя, но одновременно скрывать их присутствие, маскируя его под очередные происки легендарного Жака Кюза.
Банту использовали пограничников. А можно ли использовать их самих?
--Не захлопывайте,-- предупредил Джим, заталкивая Лейфа в тесную кабинку.-- Это лучший способ привлечь уззитов.
--Не считай меня идиотом.
Потянувшись, Джим нажал на один из квадратиков пластмассового псевдомрамора, составлявших стену.
--Левый верхний угол, семь вниз за семь смертных грехов, три направо за Святую Троицу, что их искупает,-- пояснил Джим.-Сработает, только если быстро нажать семь раз подряд, три секунды подождать, и нажать еще трижды.
Часть стены отошла внутрь и в сторону. Джим Крю зашел в образовавшуюся нишу и поманил Лейфа. Тот, невольно улыбнувшись, шагнул вслед за своим провожатым, и банту захлопнул дверь.
Вниз вела невидимая во тьме винтовая лестница. Лейф насчитал триста ступеней -- вполне достаточно, чтобы спуститься ниже уровня нынешней подземки. Они приближались к древнему метро или даже довоенной канализации.
Внизу африканец остановил Лейфа, когда тот едва не врезался в невидимую дверь. Крю положил руку Лейфа на рычаг.
--Потяните направо и немного вниз,-- прошептал он.
--Спасибо. Но мы ведь не станем возвращаться той же дорогой?
--Нет. Но лучше запомните -- вдруг придется идти здесь еще раз.
--Вы слишком легко раскрываете секреты.
--Мы доверяем вам.
"Интересно,-- подумал Лейф,-- этот парень когда-нибудь использует единственное число первого лица? У него словно отсутствует собственное "я"".
За дверью, кажется, находился длинный, просторный тоннель -шепот и звук шагов возвращались, усиленные и искаженные эхом.
--Нельзя ли зажечь свет? -- спросил Лейф.
Джима Крю это явно удивило.
--Что? А, конечно, если вам так удобнее. Но поверьте, опасности споткнуться нет -- мы эти места
Почему-то Лейфу стало стыдно. Рука его покинула карман плаща, так и не вытащив медицинский фонарик. И все же ему хотелось глянуть на легендарные катакомбы Парижа. Они остановились на краю бетонного уступа. Крю слез сам, помог спуститься Лейфу. Прежде чем идти дальше, врач остановился, пощупал пол. --Тут когда-то лежали рельсы,-- проговорил он. --Да. В свое время это был верхний ярус метрополитена. Годы шли, город рос, верхний ярус стал нижним, а потом Париж разбомбили, и тоннели закупорил поток расплавленного камня. Сверху вырос новый Париж. Но пойдем -- путь еще долог, а Анади все дальше уходит от своих отцов и матерей, и сила истекает из наших рук все быстрее. --Очень мило, если бы вы объяснили, о чем речь. --Мы... Ш-ш-ш!.. Джим остановился так неожиданно, что Лейф столкнулся с ним, и тут же от испуга выхватил пистолет и фонарик. Банту схватил его за плечо, нащупал сжимаемое в руке оружие. --Оставьте! -- приказал он шепотом. Из темноты донесся шепот -- чуть слышный, почти неразличимый, но Лейф готов был поклясться, что дыхание говорящего опалило ему щеку. --Джим Крю... Лейф Баркер... По спине у доктора побежали мурашки. Он поднял фонарик на уровень лица, но прежде, чем он нажал на выключатель, чьи-то жесткие пальцы выхватили металлическую трубочку их его руки. --Твою мать, Крю! -- взвыл он, позабыв об осторожности.-Отдай немедленно! --Да простит тебя Господь,-- прошептал банту в ответ.-- Это сделал не я. --Надо же, как интересно! -- яростно прошипел Лейф.-- Что за спектакль ты тут устроил?! Это был голос Аллы Даннто! --Которой? -- осведомился Крю. --Что значит -- которой? Я говорил только со... Когда Лейф осознал вопрос в полной мере, слова застряли у него в глотке. --Ладно,-- прошептал он хрипло,-- колись. Что за чудеса? Джим Крю прижался к доктору; африканца трясло так, что дрожь передавалась и Лейфу. Его рука потянулась в темноте и прочертила на лбу Лейфа две пересекающиеся линии. --Сим знаком оборони нас,-- прошептал банту. Лейфу захотелось повторить эти слова за ним. Он открыл рот для очередного вопроса, но кто-то попытался засунуть ему в горло нечто длинное, тонкое и металлическое. Лейф невольно сомкнул челюсти, чуть не сломав зуб, едва не выплюнул инородное тело, но сообразил, что это его собственный фонарик. Кто-то мерзко хихикнул. Несмотря на предупреждающий вопль Крю, Лейф включил фонарь. И тут же пожалел об этом. Из мрака выступила Алла Даннто. Не та, что лежала в палате 113. Женщина, которую он вскрыл. Женщина из морга. После того, как над ней поработал нож. Лейф вскрикнул раз, потом прикусил губу с такой силой, что во рту надолго остался, не желая уходить, соленый вкус крови. Рука хирурга дрожала, и конус света колыхался, выхватывая из мрака поднятый, точно снятая с апельсина шкурка, скальп, распахнутые грудь и живот. --Что это? -- прохрипел он. Паника сменилась яростью. --Старайся.-- Банту взял его за руку.-- Смотри не на нее, смотри насквозь.