Прежде чем ответить, она со стоном пошевелилась.
- Не дай им меня увидеть, - попросила она наконец жалобно. - Скорее!
Махаон, Нарус и Борос ворвались в комнату, все трое одновременно и стали сыпать вопросами. Юлия закричала. Когда Конан освободил ее от последней веревки, она бросилась к кровати и схватила покрывало.
- Махаон, убирайся! - крикнула она, скорчившись перед кроватью, и щеки ее запылали. - Я не хочу, чтобы ты видел меня такой! Убирайся!
- А эта исчезла, - выговорил Борос, ворочая тяжелым языком, и указал в угол, где Конан прятал статуэтку.
Только теперь киммериец сообразил, что половица вынута и тайник под ней пуст. Ледяной холод пробежал по его спине. В чем-то было даже правильно, что день завершился именно так, и несчастья преследовали его, как взгляд пустых глазниц черепа.
- Может быть, мы и спасемся, - пробубнил Борос, - если поскачем быстро-быстро и пересечем границу, прежде чем они пустят ее в дело. Я всегда хотел побывать в Вендии. Или даже в Китае. Кто-нибудь из вас знает более отдаленные страны?
- Молчи, старый дурак! - зарычал Конан. - Юлия, кто взял фигурку? Кром! Девочка, прекрати комкать это проклятое одеяло и отвечай!
Не прерывая своих попыток полностью скрыть свою наготу под одеялом и сделать ее как можно менее заметной, Юлия сверкнула глазами и задрала нос.
- Это была потаскуха в мужских штанах и с саблей. - Уголком глаза она наблюдала за Махаоном. - Она сказала, что я плоская, как мальчик. Ну, задница у нее, конечно, побольше моей...
Конан заскрипел зубами.
- Глаза? - нетерпеливо спросил он. - Зеленые? А волосы рыжие? Что еще она говорила?
- Карела? - спросил Махаон. - Я думал, она хочет убить тебя, а не ограбить. Но почему Борос так трясется из-за вещи, которую она прихватила? Ты еще никогда не впутывался в колдовство, киммериец!
- Так ты ее знаешь? - обвиняюще крикнула Юлия. - Я так и подумала после того, что она сказала о моей... - Она запнулась, но тут же нашлась: После всего, что она сказала. Мне еще запомнилось, что она ругалась именем Деркэто и просила передать тебе, что благодарит за пятьсот золотых. Ты действительно дал ей так много? Я вспоминаю наложниц моего отца и не могу себе представить даже, что эта Карела стоит хотя бы серебряной монетки.
Конан ударил себя по бедру кулаком.
- Я должен найти ее, Махаон, немедленно! Она украла бронзовую фигурку, которую я нашел случайно. Эта вещь принадлежит Злу, и оно может вызвать непредвиденные по размерам уничтожения, если Карела продаст ее тем, кто сможет применить ее. Этого я и опасаюсь. Расскажи мне точно, как добраться до руин крепости.
Юлия застонала.
- Так вот что она имела в виду, когда говорила о деньгах? Она доставит эту адскую штуку тем, о ком говорил Борос? Спаси Митра нас всех - и всю страну!
- Я не понимаю ни слова, - проворчал Махаон, - но одно я точно знаю: если ты ночью попрешься в Сарелианский лес, ты точно сломаешь себе шею. Эти заросли и днем уже достаточно паршивое место, но в темноте их будет как раз довольно для того, чтобы пожалеть о своем рождении.
- Я могу найти ее, - бросил Борос, слегка покачиваясь на ногах, - если бронзовая фигурка все еще у нее. Зло светится, как сигнальный огонек. - Он засучил рукава на костлявых руках. - Совсем простое дело.
- Если ты в своем теперешнем состоянии займешься магией, - прервал его Конан, - я собственноручно прибью твою голову над воротами.
Седобородый посмотрел на него с глубокой обидой и пробормотал что-то про себя, но предпочел вслух не высказываться.
Конан повернулся к Махаону.
- Нельзя терять время. Если мы будем ждать света, может быть, будет уже слишком поздно. Ветеран, помедлив, кивнул, но Нарус сказал:
- Возьми, по крайней мере, несколько человек с собой. Ее банда...
Но киммериец прервал его.
- ...Ее банда услышит, как мы приближаемся, и исчезнет. Нет, я иду один.
Ветеран нехотя описал ему дорогу.
Махаон был прав, думал Конан, когда вот уже, наверное, в сотый раз ветка, которую он не заметил, хлестнула его по лицу. В этой темноте действительно просто сломать себе шею. Он направил лошадь в заросли, понадеявшись, что не сбился с пути. Мальчишкой он учился искать направление по звездам, но под этими старыми дубами, могучие кроны которых сплетались в плотную крышу, неба было почти не видно.
- Ты зашел слишком далеко! - крикнул голос из темноты. - Еще немного, и схлопочешь в ребра арбалетный болт.
Конан положил ладонь на рукоять меча.
- Это тебе не поможет, - произнес второй голос, и кто-то засмеялся. Теньо и я - мы выросли в этом лесу, Большой, и здесь по ночам промышляем королевских оленей. Он видит даже лучше, чем я. Что касается меня, то с тем же успехом ты мог бы стоять под полной луной - и то я не видел бы тебя лучше.
- Я ищу Карелу, - начал Конан, но не смог продолжать.
- Этого довольно, - сказал первый. - Взять его!
Внезапно грубые руки стащили Конана с седла, и он оказался среди группы людей. Он не мог сосчитать их, но схватил чью-то руку и сломал ее. Раздался пронзительный крик. Здесь не было места для двуручного меча и недоставало света, чтобы действовать осознанно. Поэтому он выхватил из ножен свой кинжал и принялся размахивать им. Когда он задевал кого-нибудь, слышались вопли и проклятия. В конце концов он не смог больше сражаться против такого числа врагов, а они навалились на него со всех сторон. Бандитам удалось скрутить ему руки за спиной и связать ему ноги так, что он мог делать только маленькие шажки.
- Ранен ли кто-нибудь тяжело? - прохрипел тот человек, что смеялся вначале.
- Моя рука, - жалобно сказал один, а другой оборвал его:
- В преисподнюю твою руку! Он мне чуть ухо не отрезал!
Проклиная темноту - кошачьи глаза были не у всех - они вздернули Конана на ноги и погнали сквозь деревья; им все время приходилось поднимать его, потому что веревки, связавшие ему ноги, запутывались в корнях или траве, и он падал.
Наконец перед ними отодвинули в сторону занавес и Конана втолкнули в помещение, сложенное из камня. Оно было освещено факелами, торчащими в ржавых гнездах. Огромный очаг занимал длину целой стены. Над потрескивающим огнем покачивался огромный котел. Одеяла на окнах - вернее, узких бойницах - не позволяли свету вырываться наружу, в лес. Десяток человек - пестрая шайка головорезов - сидели на лавках перёд простыми деревянными столами, пили вино из глиняных кружек и жадно хлебали дымящееся варево из деревянных мисок.
Карела поднялась, когда люди, одолевшие Конана, заволокли его в помещение и громко обвинили в пролитии крови и нанесении увечий. Ее темная кожаная куртка, которую она носила поверх своих узких брюк из бледно-серого шелка и красных сапог с высокими голенищами, была застегнута доверху, но не скрывала очертаний ее тяжелой груди. На поясе, затянутом на бедрах, висела кривая сабля.
- Стало быть, ты еще глупее, чем я думала, киммериец. Ты все-таки вынудишь убить тебя.
- Бронзовая фигурка, Карела, - сказал он настойчиво. - Ты не должна ее продавать! Они хотят...
- Заставить его замолчать! - фыркнула она.
- ...вернуть с ее помощью Аль-Киира! - удалось ему выкрикнуть, прежде чем дубина ударила его по затылку и перед его глазами расплылась чернота.
Глава семнадцатая
"Вот идиот", - думала Карела, глядя на киммерийца, неподвижно лежащего на полу. Неужели его мужское самомнение настолько велико, что он полагал, будто ему достаточно приехать сюда - и взять статуэтку? Она знала, что он горд и что для гордости у него есть все основания. Он один, вооруженный одним только мечом...
Проклятье, киммериец больше не тот, кто украл у нее часть ее "я" и забрал с собой. Она представляла его себе таким, каким увидела впервые: вор, одиночка, вооруженный только своим разумом и силой руки и меча. Теперь он командует отрядом, и его люди - это она вынуждена была нехотя признать были куда более опасной сворой, чем те псы, что шли за ней.
- Он был один? - осведомилась она. - Если вы притащили на хвосте его Вольный Отряд, я пущу ваши шкуры на сапоги!