- Что-нибудь особенное? - обратился Контест к маленькому смуглому мужчине, подпиравшему одно из гигантских колес транспортера. Лишь золотые полоски на грудном кармане комбинезона, поблекшие и запыленные, свидетельствовали о том, что перед вами офицер высшего чина. Казалось, он не слышал вопроса: не спеша докурил сигарету и, тщательно примяв ее в траве каблуком ботинка, ответил:
- Ничего сверхъестественного. Шефов уже лихорадит от нетерпения: что вы, Контест, выдадите им через месяц?
Доктор пожал плечами. То же, что всегда. Протоколы, фотографии, схемы, графики, несколько срезов живой ткани для микроскопического исследования, бактериологический раствор. Оценка результатов не входит в его компетенцию. Слава богу, за работу здесь платят.
- Настроение у нашего майора по форме номер семь, - выпалил Билл, что означало: хуже не придумать. - Тащились сюда из Дюгвея шесть часов. Со скоростью черепахи - шесть миль в час. Не дай бог расплескать эту штучку! Впереди - охрана, сзади - полицейские, сверху - вертолет. Словно президента везли или местную кинозвезду.
Майор молчал. Достав из помятой пачки сигарету, он закурил.
- Сегодня мы доставили сюда какую-то антиматерию, - продолжал Билл, вероятно, но только вероятно, для чего-то она пригодится. Если хотите, можете ее здесь оставить.
- Зачем? - пожал плечами доктор Контест. - Вы же хорошо знаете, что...
Билл кивнул головой.
- Разумеется, я знаю. Ну, в таком случае забирайте ее. Говорят, такого пока ни у кого нет.
- Как я понимаю, майор, приняв для аппетита, так рванется обратно в Дюгвей, что побьет все рекорды. Чтобы и духу его здесь не было! Верно, майор? Теперь-то вы спокойны - эта штука у меня!
- Вот она, - и смуглый майор передал Контесту запечатанный пакет размером едва ли больше коробки из-под сигарет. - Да смотрите не пролейте, а то одному дьяволу известно, что может случиться!
- Не только дьявол, но и я, между прочим, знаю, - вставил Контест. Вернее, могу в общих чертах предположить.
- Боюсь, что не представляете, - майор смерил его быстрым взглядом. - В общем увидите сами. А мы отправляемся обратно, доктор. По коням!
Контест кивнул головой, положил пакет в портфель и всем помахал рукой.
Кое-кто отозвался на его приветствие, подняв вверх указательный палец, другие же только усмехнулись. Лица полицейских хранили бесстрастие.
- Да, между прочим, я давно хотел вас спросить, - на прощанье обратился Контест к майору с напускным равнодушием, - я знаю, это дурацкий вопрос, но все же: зачем мы все это делаем? Все-таки конвенция о биологическом и химическом оружии...
Взгляд у майора стал твердым, мышцы на скулах напряглись, словно он что-то откусывал.
- Это не имеет ничего общего с оружием. Нас интересует только борьба с эпидемиями и профилактика инфекционных болезней. Это дело доверили нам, военным, потому что у нас больше порядка, чем у гражданских. Понятно?
У Контеста было такое ощущение, что, хотя он и не попал в яблочко, пуля прошла почти у цели.
- Понятно. Ну, я так спросил...
Он направился к ближайшему бараку и чуть не присвистнул от удивления. Под скромным бараком скрывался прочнейший железобетонный бункера способный выдержать и прямое попадание бомбы. Контест спустился по винтовой лестнице вниз, открывая и закрывая стальные перегородки-затворы: через несколько минут они подвергнутся обработке дезинфицирующим раствором. Восемьдесят ступеней. Двери. Сто ступеней. Двери. Сто двадцать. Наконец он попал в лабораторию - сложную систему помещений, обставленных хотя и скромно, но вполне прилично для вынужденного пребывания здесь в течение месяца, пребывания, которое не может быть никем и ни при каких обстоятельствах нарушено. Здесь было все, что необходимо для проведения опыта. Попав в лабораторию, Контест очутился в знакомой обстановке.
Он прошел по коридору. Сквозь стену из небьющегося стекла на него с любопытством взирали находящиеся в клетках двенадцать шимпанзе. Контест обратил внимание на двух крупных самцов, угрожающе скаливших зубы, и молодую самку с детенышем, который судорожно вцепился в материнскую грудь. "Предстоит всесторонний опыт", - подумал врач. Их жизнь в его руках. Но он, разумеется, сделает все, что в его силах.
Контест выдвинул из стены ящик с телефоном и нажал кнопку.
- Алло, Билл. Разумеется, все в наилучшем виде. Да, позвоню завтра в обычное время. Сейчас мне предстоит работенка. Ну, само собой... Да нет, точно, нет...
Теперь предостережения и поучения напрасны. Центр в Дюгвее предусмотрел различные варианты во избежание любых неожиданностей, - если, конечно, кто-либо из обслуживающего персонала лаборатории вдруг не сойдет с ума. Но, по-видимому, и на такой случай у них все предусмотрено. Кто знает?
Контест торопился закончить разговор и не скрывал этого.
- Что еще? Какая золотая смерть? Откуда в Дюгвее поэты? Да, верно. Материал YX106 у меня. Естественно. Привет!
Обезьяны угрюмо следили за ним. Самка дала детенышу грудь.
- Ну что, молодежь? - дружески обратился Контест к шимпанзе, хотя они не могли услышать его голос. - Я уже тружусь для вас.
Он переоделся, натянул на себя старый, застиранный рабочий халат, спортивные брюки, теннисные туфли. Теперь ему было удобно. Наконец-то он почувствовал себя свободно. Затем вынул из портфеля запечатанный пакет и осторожно положил его в никелированный ящик с тяжелым винтовым замком.
Манипуляторы тотчас перенесли пакет из ящика в свободную клетку, находящуюся в самом центре, в окружении других клеток с шимпанзе. Оба взрослых самца недоверчиво поглядывали на пакет, выжидая: что же произойдет дальше и таит ли этот предмет какую-либо для них опасность.
Пакет лежал на полу железной клетки. Контест несколько раз согнул и разогнул свои длинные, тонкие пальцы, разминая их, как пианист перед исполнением труднейшего сольного концерта, и уселся в глубокое кресло напротив стеклянной стены. Он нажал кнопку одного из подлокотников. Откуда-то с потолка прорезались лучи солнечного света, осветившие пустую клетку. Контест глубоко засунул обе руки в светящееся отверстие биоманипулятора так, что резиновые манжеты вокруг кистей рук собрались в гармошку. В кожу впились сотни фотоэлементов, моментально регистрирующих возникновение двигательных импульсов. Особые приспособления передавали эти импульсы стальным и пластмассовым манипуляторам, которые, подобно когтям сказочного чудовища, свисали с потолка клетки. Манипуляторы задвигались, ожили. Пальцы задрожали, ладони сжались и снова разжались. Обезьяны в страхе забились в самый дальний угол. Рты у них раскрыты, значит, они отчаянно визжат, но толстые стекла не пропускают звуков.
Автоматические руки (Контест управлял ими осторожно, все движения отработаны), старательно разломив печать, извлекли плоский пластмассовый футляр и открыли колпачок. Футляр был заполнен стеклянными ампулками с бесцветной жидкостью, лежавшими ровными рядами. Контест с интересом вглядывался в них. Ну какое же это золото! Раствор был совершенно прозрачный, даже прозрачнее прежних. Посмотрим, что произойдет.
Нежными пальцами биоманипулятора осторожно вынув одну ампулу, Контест положил ее на рабочий стол. Потом закрыл кассету, завернул ее (он прямо-таки наслаждался собственной ловкостью) и водрузил на ленту конвейера, где она останется, пока не поступят дальнейшие распоряжения. Одной ампулы достаточно. Пилка приготовлена. Горлышко миниатюрной стеклянной "слезы" отломилось. Контест быстро вложил ампулу в отверстие распылителя, заранее приготовленного на столе. Крышка автоматически закрылась. Теперь все готово. Осталось только нажать красную кнопку в боковой стенке распылителя, что Контест тотчас и сделал. Мгновенно вылетело беловатое облачко; оно рассеялось в течение нескольких секунд.
И вот все позади. Контест почувствовал удовлетворение: задание выполнено добросовестно, опыт проведен чисто. Он открыл кормушки с тщательно отмеренными порциями пищи. В клетку посыпались бананы, яблоки, морковь, булочки, выпеченные в соответствии с инструкцией ветеринаров, предусмотревших в рационе и слабости шимпанзе-сластен. В клетку к кормящей самке подкатилась миска с молоком. Необходимо, чтобы "золотая смерть" (какое бессмысленное название!), распыленная в миллионах мельчайших капелек по всем клеткам, проникла в организм подопытных животных всеми возможными путями, в том числе и через пищеварительный тракт.
Наконец-то доктор Контест мог располагать своим временем - заняться чтением любимых книг, поспать или сыграть в шахматы с самим собой. К анализам нужно приступать не раньше, чем через шесть часов, даже если он заснет, сигнализация наверняка его разбудит.
В клетки в строго установленных дозах был подан наркотический газ. Неподвижных обезьян, похожих на обмякшие груды тряпья, подвезли на ленте конвейера к пальцам биоманипулятора. Пробирки наполнились рубиновой кровью, желтоватой спинномозговой жидкостью и янтарной мочой, после чего автоматы рассортировывали их по блокам-холодильникам. Вскоре по окончании процедуры обезьяны зашевелились, сонно потягиваясь, приподнимаясь и снова падая на пол. У некоторых после наркоза открывалась рвота, но достаточно было струй воды, чтобы восстановить прежнюю идеальную чистоту.
Однако ничего не произошло. На другой день Контест, нажав кнопку телефона, хотел поболтать с Биллом и заодно сказать ему: мол, от "золотой смерти" многого не ждите, возбудители бруцеллеза и холеры, переданные ему из Дюгвея в прошлом месяце для проведения опытов, действовали куда эффективнее. Но потом он поразмыслил - а может, в этом и есть смысл? С точки зрения медицины продолжительный инкубационный период открывал весьма интересные перспективы: особи, зараженные возбудителем инфекции, разбрелись бы беспрепятственно в любых направлениях, поскольку диагноз не был поставлен своевременно, а носители инфекции не изолированы. Хотя... Впрочем, выводы - не его забота.
- Серьезно? - удивился Билл. - Ну, что же, дружок, увидим! Сколько деньков у нас в запасе? Кстати, Поль, я, как всегда, был прав: на обратном пути в Дюгвей майор то и дело прикладывался к бутылке и пару разочков перевернулся. Да нет, ничего существенного. Этого следовало ожидать. Ну, пока, будьте здоровы, коротайте время, займитесь чем-нибудь у себя в подземелье, а завтра позвоните!
На третий день телефон молчал, хотя Контест несколько раз нажимал кнопку, дул в микрофон и даже постучал по нему. Это его не встревожило. Такое уже случалось. К тому же все предусмотрено заранее, и он, Контест, по правде говоря, не очень и стремился установить контакт с тем миром, поскольку в тот мир не имел право включать Джону.
Время шло. Телефон по-прежнему молчал. А обезьяны постепенно привыкали к постоянным анализам и наркозам. Только детеныш не выдержал - скончался на десятый день. Контест объяснил это неудачно взятой пункцией спинномозговой жидкости, ведь подобная процедура всегда связана с риском для малышей. Он убрал мертвого детеныша и сжег трупик. Самка долго искала в клетке свое дитя, ее разинутый рот означал вопль отчаяния, но то был отдаленный, недоступный Контесту мир. Остальные подопытные животные были живы.
Наконец Контест выдал им последнюю порцию пищи. Кормушки опустели. Сотрудникам Центра из Дюгвея предстояло заполнить их на следующий месяц. Он еще раз пролистал свои записи и убедился, что в них детально и исчерпывающе отражен весь ход эксперимента, проиллюстрированный многочисленными фотографиями. Итак, на сей раз опыт не удался, кому-то намылят за это шею... Но его это не касается.
Потом он умертвил обезьян, пустив в клетки нервно-паралитический газ (в Дюгвее запасы этого газа лежали мертвым грузом, поскольку в Центре имелись средства более эффективные - хотя Контест с трудом мог представить себе еще более эффективные средства, чем это: под воздействием нервно-паралитического газа обезьяна впивалась черными пальцами себе в горло и, вытаращив глаза, тут же падала, сраженная смертью).
Согласно инструкции, Контест произвел вскрытие, подтвердившее то, что ему и так было известно: "золотая смерть" на подопытных животных не подействовала. Пусть они там, в Дюгвее, попотеют над выводами, изучая срезы ткани, приготовленные для микроскопических исследований. Он сжег трупы в электропечи, тщательно застелил и оправил свою кровать, расставил шахматные фигуры и книги, подумав: не забыть бы захватить с собой в следующий раз новенькие детективы, а то у него уже иссяк весь старый запас.
Контест посмотрел на часы - в самый раз. И тут, уже собираясь уходить, он вспомнил о футляре, в котором помещался теперь, уже опробованный, экспериментально проверенный материал YX106. "Золотая смерть". Смешное название! Естественно, он не усмотрел в нем ничего угрожающего - обычный транспортировочный ящичек, к тому же давно тщательно простерилизованный. Контест отвинтил крышку и сунул футляр в портфель.
Поднимаясь по лестнице, он почувствовал небольшую одышку - за истекший месяц без ежедневных тренировок и физической нагрузки он потерял форму. Контест открыл первые тяжелые двери, затем вторые - мощные насосы, приводимые в действие электроэнергией от небольшого атомного реактора, размещенного в цокольном этаже бункера, со зловещим шумом отсасывали дезинфицирующий раствор и постепенно разблокировали двери. Последний поворот в замке (Контест невольно сравнил его с механизмом, закрывающим люки подводных лодок). Доктор оперся о двери плечом, приоткрывая их. Впервые за месяц на лестницу в подземелье скользнул лучик солнечного света, заиграл на ней - Контесту пришлось зажмуриться. Вместе со светом на лестницу еще что-то проникло - тошнотворный сладковатый запах.
Доктор Контест вошел в помещение. На полу лежало то, что некогда было Биллом. Теперь это нечто походило бы на гниющий клубок тряпок или на мертвую обезьянку, если бы не часть лица, посыпанная золотым порошком. В углу, у экрана радара, виднелась другая скрюченная фигура.
- Нет, - цепенея от страха, выдавил из себя Контест. - Не может быть.
Он выбежал во двор. Его взору предстали пыльные холмики, поросшие жалкой травкой, и низкие облака. Мобиль стоял, как обычно, под навесом. Открыв дверцу, Контест сел за руль и, дав газ, выехал на дорогу, ведущую к автостраде. Когда он всунул ладони в первый контрольный анализатор, двери не дрогнули, не сдвинулись ни на миллиметр. Механизм был мертв. Контест направился к забору. Пролезая через колючую проволоку, впивающуюся в тело и разрывающую одежду, он все-таки вспомнил о портфеле, который оставил по другую сторону проволочного забора. О портфеле с материалом YX106, который, теперь ему было ясно, никогда не содержал возбудителя "золотой смерти". "Золотая смерть" осталась в транспортере, который перевернулся вместе с захмелевшим майором. Доктору более не требовалось выяснять причины случившегося. Он их знал.