Он выкинул Роха из головы.
- Мы отправляемся в путь? - спросил он ее.
Это было рискованно, и он знал это, поскольку в нынешнем настроении Моргейн могла ухватиться за эту мысль. Он видел, что это очень соблазняет ее. Но поскольку это предложение исходило от него, она должна была ответить разумно.
- Мы выезжаем рано утром, - сказала она, - иди, отдыхай.
Он был рад этому прощению, зная ее состояние сейчас, и глаза его болели от усталости. Он взял меч в руки и передал ей, радуясь, что избавляется от него, чувствуя, что ее страдание было как бы сосредоточено в этом мече. Может быть, подумал он, это и мешало ей сейчас спать. Держа меч, она наклонилась к огню, устраиваясь поудобнее.
- Все было спокойно, - сказал он.
- Хорошо, - ответила она и перед тем, как он встал на ноги, спросила: - Вейни?
- Да?
Он опять опустился на свое место, желая и не желая разделить ее мысли.
- Ты веришь тому, что она сказала?
Значит, она слышала все, что происходило. Он почувствовал раздражение, пытаясь вспомнить, о чем говорил вслух, а что сдержал в своем сердце. Он взглянул на Джиран, которая спокойно спала или же притворялась.
- Я думаю, что это было правдой, - сказал он. - Она слишком невинна для нас, для того, что нас заботит. Мне кажется, лучше отпустить ее утром.
- А я думаю, что она будет в большей безопасности в нашей компании, ответила Моргейн.
- Нет, - запротестовал он. Ему в голову пришли мысли, которые он не отваживался высказать вслух, болезненные мысли, которые напоминали, что их обществе не может быть безопасной ни для кого.
- Но для нас так будет лучше, - ответила она стальным голосом, не допускающим возражений.
- Да, - с трудом произнес он, ощущая какую-то пустоту и плохое предчувствие. Ему трудно было дышать.
- Пойди отдохни, - сказала Моргейн.
Вейни удалился от огня в поисках того теплого местечка, которое она только что покинула. Когда он лег среди их утвари и укрылся жестким одеялом, каждый мускул его дрожал от напряжения.
Ему хотелось, чтобы дочь Эла убежала, когда они будут ехать вместе, или, еще лучше, чтобы они потерялись в тумане и никогда бы не встретились. Он перевернулся на другой бок и уставился в слепую тьму, вспоминая дом и другие леса, зная, что теперь находится в ссылке, из которой возврата нет.
Все Врата, ведущие назад, были запечатаны. И идти отсюда можно было только дальше вперед. "И теперь его судьба такова, - думал он со все возрастающей тревогой, - что он никогда не узнает, куда же они идут". Висящее у него на поясе оружие, Моргейн и украденный эндарский конь - вот все, что было здесь от того мира, который он знал. И был еще Рох, и этот ребенок, который принес с собой дурные предчувствия о мире, которого он знать не хотел. Это был теперь его собственный груз - Джиран, дочь Эла. И он сожалел о том мгновении, когда подловил ее на дороге, чего она могла бы избежать, если бы пошла другим путем.
5
- Вейни, - он проснулся от прикосновения руки Моргейн к его руке, пробуждаясь от сна более глубокого, чем он того желал. - Приготовь лошадей, - сказала она.
Ветер дул свирепо, качая ветви над головой, развевая в темноте ее волшебные волосы.
- Уже скоро рассвет. Я позволила тебе спать по возможности подольше, но погода заставляет нас двигаться.
Он невнятно забормотал в ответ, поднимаясь и протирая глаза. Когда он взглянул на небо, то увидел на севере, за безжизненными деревьями, вспышки молний. Ветер холодно дул сквозь листья. Моргейн уже свернула их одеяла и упаковывала их. Ему нужно было затушить огонь и отыскать тропинку с холма, среди каменных развалин, через узкие проходы, а затем опять подняться сюда так, чтобы лошади тоже могли пройти. Лошади заволновались при его приближении, уже встревоженные погодой. Но Сиптах узнал его, и он нежно погладил коня. Серый Сиптах был более благородный конь, чем его собственный эндарский. Он взял за поводья серого и домашнего пони Джиран и повел их назад тем путем, которым спускался из руин. Джиран уже проснулась. Он увидел ее стоящей у огня и подошел к ней, чтобы спросить о чем-нибудь, но Моргейн перебила его, забирая поводья лошадей.
- Я подержу их, - сказала она резко, - сходи за своим.
Он колебался, глядя через плечо на испуганное лицо Джиран, и почувствовал глубокое волнение от того, что оставил ее на попечение Моргейн. Но не было ни времени, ни права на споры. Он повернулся и опять углубился в тень, делая то, что обязан был делать, и не зная, что ожидать от непредсказуемой Моргейн.
Наступал рассвет. Он легко отыскал своего коня в сумерках, которые уже почти рассеялись, несмотря на то, что клубящиеся тучи заметно заглушали солнечный свет. Он отвязал лошадь, быстро взнуздал ее и, закинув повод на спину, быстро перевел через ручей и опять вверх, к руинам.
Он облегченно вздохнул, найдя Джиран спокойно сидящей возле умирающего костра, завернутую в коричневую шаль, с кусочком хлеба. Моргейн закрепляла седло на Сиптахе, ее Подменыш висел через плечо, как будто она находила, что окружающая обстановка более чем спокойная.
- Я сказала ей, что она поедет с нами, - сказала Моргейн, когда он пристраивал одеяло на спине лошади.
Он ничего не ответил, опечаленный решением Моргейн. Он согнулся и поднял седло, стал укреплять его на лошади.
- Похоже, она не возражает, - сказала Моргейн, пытаясь что-нибудь вытянуть из него в ответ.
Он был поглощен своей работой и избегал ее взгляда.
- В таком случае, - сказал он, - ей следует ехать верхом вместе со мной. У нее рана на голове, и мы должны оказать ей такую милость, если вы не возражаете.
- Как хочешь, - сказала Моргейн через некоторое время.
Она завернула свой белый плащ в водонепроницаемое кожаное покрывало и прикрепила сзади на седло. Наконец, одернув подпругу, она закончила седлать Сиптаха и повела лошадь к костру, около которого сидела Джиран. Джиран прекратила есть и сидела, задумавшись, с кусочком хлеба в руках. Завернутая в свою жалкую шаль, с синяками под глазами и свалявшимися волосами, она казалась очень маленькой, но несмотря на это был какой-то огонь в ее тяжелом взгляде. Вейни тревожно посмотрел на Моргейн, когда та остановилась перед ней.
- Мы готовы, - сказала ей Моргейн. - Вейни повезет тебя сзади.
- Я могу ехать на своем пони.
- Делай так, как тебе говорят.
Джиран поднялась и двинулась к нему. Моргейн вдруг резким движением схватила ее за ремень. Вейни увидел это и уронил сумку, которую держал в руке.
- Нет! - закричал он.
Неожиданно из руки Моргейн вырвалось красное пламя. Джиран страшно закричала, когда оно коснулось дерева позади ее, и Вейни схватил уздечку, когда лошадь шарахнулась. Моргейн опять убрала оружие за пояс. Вейни переводил дыхание. Его руки пытались успокоить испуганную лошадь. Но Джиран вообще не двигалась. Ее ноги застыли в намерении сделать шаг, который она так и не сделала, а руки обхватили перевязанную голову.
- Скажи мне еще раз, - сказала Моргейн мягко, но очень требовательно, - что тебе незнакома эта земля, Джиран, дочь Эла.
Джиран опустилась на колени, ее руки вцепились в волосы. - Я никогда не заходила дальше по этой дороге, - ответила она дрожащим голосом. - Я слышала. Я только слышала, что она ведет в Шиюн и что где-то здесь раньше был ручей. Я не знаю.
- И ты отправилась в этот путь без еды, без плаща, без всякого снаряжения? Чтобы охотиться и ловить рыбу? А что согреет тебя ночью? И почему ты вообще едешь по этой дороге?
- Хиюдж затопляется водой, - объяснила Джиран. - С той поры, как Источники закрылись и луна была сломана, Хиюдж стал затопляться, и скоро будет совсем затоплен. Я не хочу утонуть.
Ее слова повисли в воздухе, затем были подхвачены ветром и заглушены звуками переступающих животных.
- Как давно, - спросила Моргейн, - начался этот потоп?
Но Джиран вдруг расплакалась, слезы потекли по ее щекам, и казалось, что она не способна отвечать.