- Мне, естественно.
- В чем же?
- Интересно, что мне с вами делать? - сказал Крымов. - Можно запереть вас рядом с Остапенко, а можно и использовать... Вы умеете обращаться с тестерами НДК?
- Более менее, - осторожно сказал Лех. - А в чем я должен вам помочь?
- Взорвать рудник. - Он впился пытливым взглядом в лицо Леха. Удивлены? Испуганы? Нет? Или считаете меня сумасшедшим?
- Нет, - сказал Лех. - Просто любопытно знать, откуда у вас возникло такое желание. Если вы не сумасшедший, у вас должны быть веские причины. Изложите их, я внимательно выслушаю.
- Вы хорошо держитесь.
- А чего вы ожидали - что я визжать начну? Я, знаете ли, всякое повидал, и многое было пострашнее растущих из тела цветов и подготовленного к взрыву рудника.
- Может быть, так даже лучше... - сказал Крымов. - Вдвоем мы быстрее справимся. Вы боитесь смерти, Лех?
- Кто же ее не боится?
- Пожалуй, я неправильно сформулировал. Вы не побоитесь умереть, если это понадобится человечеству?
- Если я буду знать, что человечеству это действительно необходимо.
- Хорошо. Пойдемте.
Крымов толкнул ближайшую дверь - это оказалась биологическая лаборатория, - жестом пригласил Леха. Робот вошел следом за ними и встал у входа, опустив руки по швам. Они сели на разные стороны широкого белого стола, заставленного штативами с чистыми пробирками и неизвестными Леху приборами - некоторые выглядели явно самодельными.
- Марию вы видели, - сказал Крымов. - Видели ведь?
- Разумеется. Что случилось с Гуличем?
- Не нужно, - сказал Крымов. - Я не могу рассказывать. О таком помнить нельзя, не то что рассказывать... Иной разум. Эта планета имеет своих хозяев, господи, если бы кто-нибудь догадался раньше... Вот! - крикнул он, указывая на что-то невидимое. - Чувствуете?
- Что?
- Запах.
- Ну да, - сказал Лех. - Еще бы. Этот запах меня форменным образом преследует.
Крымов горько покривил губы:
- Еще бы ему вас не преследовать... Это и есть хозяин, понимаете, Лех? Запах. Разумный запах. Сгусток материи, существо, которое мы ощущаем как запах.
- Лихо...
- Вы не верите?
- О таком я еще не слышал.
- Косморазведчик... - усмехнулся Крымов. - У вас есть два пути. Первый - я вручаю вам все отчеты об исследованиях Гулича и Остапенко, над которыми вам придется просидеть часов пять-шесть. Второй, более простой при вас меня исследует любой, по вашему выбору, диагност, и если он подтвердит, что я полностью нормален психически, вы поверите мне без штудирования лабораторных журналов. Что выбираете?
- Второе, пожалуй, - сказал Лех.
Крымов был здоров. Диагност не отметил даже легкого возбуждения, вполне уместного в этой ситуации. Чертовски хладнокровный парень, отметил Лех. И чертовски целеустремленный, жаль, что придется его бить, но без этого не обойтись, такой добром не сдастся, и думать нечего...
- Их открыл Остапенко, - сказал Крымов. - Запахи - это по его специальности, он химик и физиолог. Сначала он занялся ими, как обыкновенными запахами, потом обнаружил, что это сложные структуры, чью стабильность обеспечивает сложная система полей.
- А собственно, почему вы решили, что они разумны? - небрежно спросил Лех.
- Во-первых, они переговариваются на ультракоротких волнах.
- Радиоволнах?
- Нет, УКВ биополя. Во-вторых, нам удалось отыскать следы деятельности, которую нельзя назвать иначе, чем разумной. Конечно, они не строят домов и дорог, это им ни к чему. Но мы обнаружили, что за последние двести лет климат, магнитное и гравитационное поля планеты, а также радиационные пояса подверглись изменениям, которые никак нельзя считать проявлением деятельности слепых сил природы. Они активно преобразуют среду обитания так, как им нужно. И начали исследовать нас. Видимо, мы их интересуем не меньше, чем они нас.
- Энергетические сгустки... - медленно повторил Лех, привыкая к этим словам. - Что ж, в общем-то, ничего удивительного. Кажется, кто-то и это предсказывал.
- Ну, в предсказателях во все века не было недостатка... - зло бросил Крымов, словно во всем были виноваты предсказатели.
- Так, - сказал Лех, - продолжим наши игры, подведем итоги. Вы обнаружили иной разум, попытались исследовать его, но он сам стал исследовать вас и это привело к ряду, назовем их так, трагических эксцессов. Какое место во всем этом отводится руднику, который вы готовите к взрыву?
- Постарайтесь меня понять, - сказал Крымов почти просительно. - Это не просто негуманоиды. Самый негуманоидный негуманоид в сто раз понятнее, чем эти Вы представляете, какая пропасть разделяет человек и энергетический сгусток? Мы знаем, что они переговариваются между собой, но какие общие понятия найти, чтобы вмешаться в этот разговор? Пресловутые "пифагоровы штаны", с идиотским постоянством выручавшие героев старинных романов? Ряд простых чисел? Чушь. И мы ведь даже не знаем, как выглядим в их глазах! Может быть, они пытаются вступить в контакт с электромагнитными полями наших радаров? Может быть, они считают разумными наши рации, а нас - одним из явлений природы, чем-то вроде дождя или града, и нами занимаются не их ксенологи, а их метеорологи или ботаники?
- Вы считаете, что нам никогда не добиться взаимопонимания?
- Отчего же. Как-нибудь, когда-нибудь, через энное количество лет... Только заниматься этим уже не нам. Никого из нас нельзя выпускать с Сиреневой. Не исключено, что и вы, и я уже заражены чем-то, мы уже не мы, хотя ничего пока не ощущаем...
- Почему бы вам просто не выстрелить себе в голову? - спросил Лех. Бластер за поясом нагрелся и перестал холодить тело. - К чему все эти эффекты?
- Простая логика. Умирать нужно с максимальной пользой. Каким бы огромным ни было различие между ними и нами, они не смогут не понять, что причиной катастрофы, при которой неминуемо погибнут многие из них, стали их эксперименты. В будущем они будут осторожнее. А мы... перед тем, как взорвать рудник, мы с помощью лазера обо всем сообщим на Смарагд.
- Мне кажется, вы чересчур пессимистично оцениваете ситуацию, - сказал Лех. - Мы можем сообщить о случившемся, за нами прилетят, нас поднимут на орбиту в герметичных капсулах.
- А вы можете гарантировать, что "сгустки" не устремятся следом за убегающими подопытными кроликами? Что герметичные капсулы обеспечат герметичность? Это же не вирусы новооткрытой планеты, поймите вы, это разумные существа с неизвестными нам логикой, эмоциями и возможностями. Нет, взрыв просто необходим. Рациональнее погибнуть с пользой. Молчите? Боитесь смерти?..
- Да не боюсь я смерти, - сказал Лех. - Я считаю, что вы пошли не по той дороге. Да, конечно, разделяющая нас пропасть, страшная несхожесть, трудности... И все же так нельзя.
- Почему вы считаете, что так нельзя? Только потому, что до сих пор ничего подобного не случилось? Скороговоркой отбарабанили "пропасть", "трудности", а в глубине души таите шаблонные мыслишки - да, конечно, сначала будет трудно, но пройдет год-два, и все наладится, к обоюдному удовольствию. А двадцать лет не хотите? Или сто двадцать? Вы не подумали, что контакт может не состояться еще и потому, что мы окажемся абсолютно не нужны друг другу? Не подумали, что в космосе могут встретиться вопросы, на которые просто не бывает ответов?
Лех долго молчал, и его собеседник тоже. Стояла адская тишина, запах, который он так долго считал безобидным ароматом трав, щекотал горло, и Леху стало казаться, что в его теле уже идет неощутимая разрушительная работа, что невидимые щупальца касаются сердца, позвоночника, мозга, превращают их в чужое, страшное...
- Итак? - спросил наконец Крымов.
- Я согласен, - сказал Лех, глядя ему в глаза. Он знал, что сейчас его взгляд, не колеблясь, можно назвать открытым и честным.
- А какие гарантии вы мне можете дать?