В это время уже гуманизм начинался, всяческая перестройка, разрядка. Американские врачи приглашали к себе в центр по излечению от алкоголизма: вся разнарядка почему-то, минуя штатских, к нам была спущена. Сероштан Кошкина вызвал (универсальный кандидат):
- Эт-та... ты за месяц от пьянки сможешь излечиться?
- А за сколько надо?
- Я т-тя спрашиваю: не за скока надо, а за скока можешь?
- За скока нада, за стока и смогу! Тут даже Сероштан вспылил:
- Есть у тебя вообще что-то святое? Кошкин резонно ответил:
- Ну, не пьянка же?
- Отвечай - алкоголик аль нет? - Сероштан, потерявший терпение, по-партийному кулаком грохнул.
- Как потребуется! - четко Кошкин отвечал.
В таких вот задушевных беседах годы и шли. Кошкин подрабатывал еще подпаском, на звероферме шкуры сдирал. Однажды в пьяном угаре накинулся на кабана.
Но почему-то не нравилось ему все это, решил боксом оттуда выбиться провел двести боев, и все неудачно.
- Надо бороться, вырываться отсюда! Ты что?!
- ... Да я даже смотреть на тебя устал, не то что бороться!
Помню, как однажды в дикий шторм подвсплыли на лодке: мотало чей-то катер, потерял управление. Двое, старик и молодой, в каюте по колено в воде, деликатно сделали вид, что не удивились нашему появлению, и вежливо попросили у нас медную проволочку - от всего остального отказались, что мы ни предлагали. С того раза интеллигентность я представляю именно так.
Помню, как наконец уплывали оттуда - ночью, на нашей яхте, молчаливо представляя себе, на скольких сразу экранах мы светимся: на ракетных планшетках ПВО, на инфракрасном ночном прицеле танков, в перископах, на экранах охраны дач...
Зачем уехал оттуда? Отлично бы жил, вторую корову уже менял!
Но для Вали, жены Кошкина, там, точно, была лучшая пора - местной суперинтеллигенткой была!
... Желтый теплый свет, отраженный от неподвижной воды, греет кожу. Голоса, долетающие по воде с невидимого берега. Вот оттуда пришли две волны, уютно хлюпнули под мостками: кто-то там, садясь в лодку, качнул ее.
- Ты, наверное, пришел звать его на очередную гулянку? Должна разочаровать тебя: по крайней мере один из вас свое уже отгулял!
Как?! Даже качнуло! И это она спокойно называет - разочаровать? Потом мелькнула дикая надежда: может, она меня имеет в виду, может, это я отгулял?.. Но почему?
Неужели смерть мужа вызывает в ней такое торжество? Вообще есть такие люди! Принципы - важней. Она - такая!
- Считаю, что он достойно ушел из жизни! Не понимаю - как он раньше-то с нею жил?
- Достойно - это как?
- Действительно... Откуда тебе знать, что такое "достойно"?
Сделала свое дело - могла бы отдохнуть немножко, не оскорблять! За десять минут устал! Представляю - каково ему десять лет! Неужели действительно сломался?
- Сказал, что устал обманывать и уходит из жизни!
- Как?
- Это уже меня не интересует! Странно! Могла бы помочь...
- Он что - звонил?
- ... Да.
Врешь, косая, не возьмешь!
Никогда он ничего заранее не решал: "Откуда я могу знать, какое настроение там появится?" Умно.
- Впрочем, я его похоронила уже давно!
- Как?!
- С тех пор, как он начал лгать!
Ну, тогда можно считать, что он вообще не рождался!
Потом я ехал на трамвае и вспоминал, как мы однажды тут с Кошкиным ехали, смотрели в окно на запорошенные пустыри и говорили друг с другом: "Это Невский, что ли? Ну да - вон же Казанский собор. А вот Исаакиевский..." Пока кто-нибудь из соседей, потеряв терпение, не начинал орать: "Какой Невский! Что вы городите?.." Но то посторонние люди, а то жена!
Потом на цоколе сидел у метро, возле чугунных пионеров... Чугунная пионерка! "...похоронила... давно!"
Совершенно обессиленный тут сидел... Что такое, ё-мое? Не принять ли мумие?
... Помню, оказались мы с ним в разлуке: я на солнечной Кубе лодки сдавал, он, как более ловкий, в солнечной Монголии. Переписывались. И тут придумал он мыльную марку! Наклеиваешь марку, осторожно намыливаешь, на нее ставят штамп - на том конце связи стираешь штамп вместе с мылом, снова намыливаешь марку, отправляешь.
Может, и жизнь можно намылить - чтоб много раз?
Ну что? На дачу? Сутуло попить чайку, после - глубокий освежающий сон?
Нет!
- Здравствуйте.
- О! Давно у нас не были!
Даже и этих заведений перемены коснулись. Раньше сами красавицы были строго одеты, а теперь даже кассирша-диспетчерша сидит нагишом.
- Друга моего нет?
- Давно уже не было. Раздевайтесь.
- ... Попозже зайду.