— Леций, конечно.
— О-о-о… — Алеста округлила глаза и посмотрела с пониманием, — ну, ты не бойся, я никому не скажу.
— Чего ты не скажешь? — окончательно смутилась Скирни.
— Да я сама от него без ума! С самого детства! Он же бог! И это не мешает мне обожать Эдгара. Это ничего. Так бывает.
— Всё ты путаешь! Я просто сказала, что он самый красивый. И это не имеет никакого отношения к любви.
— Да? А что такое любовь, по-твоему?
— Любовь? По-моему, это и объяснять не нужно. Это или есть, или нет.
— Кстати о любви, — усмехнулась Алеста, — ты не знаешь, дорогая, где наши мужья? Почему мы с тобой одни на новогоднем балу? Где они, черт их подери?
— Воспитывают Ассоль, — объяснила Скирни, — точнее, Эдгар воспитывает, а Льюис его усмиряет. Боится, что тот может переусердствовать.
— Не зря боится. Несносная девица стала. С самого утра слонялась пьяная по дворцу. Я бы и сама ей всыпала, да, вроде, не моё дело. Без меня воспитателей хватает.
— Говорят, Аггерцед такой же был. И ничего. Очень даже все его любили.
— Не знаю. Лично я ее не люблю. Терпеть ее не могу, если честно. Как зайдет в мою комнату, у меня одно желание — чтобы она поскорей вышла. Раньше она еще ничего была, но чем дальше, тем хуже. Скорей бы замуж вышла что ли…
Полночь приближалась. Алеста закружилась с кем-то в танце, Скирни выпила предложенное роботом шампанское и продолжала тихонько сидеть в углу. Она быстро уставала от шумного веселья. А мысли всё время возвращались к Сии. Что еще взбредет в ее отчаянную голову? Кого она захочет обвинить в своих несчастьях и в своих преступлениях? И кто за всё заплатит? Неужели несчастный ребенок? Нет уж, только не это! Уж лучше они с Лецием за все ответят, раз они два самых больших дурака в галактике.
Леций, как оказалось, о ней не забыл.
— Ну что? — спросил он, подойдя — ты всё ждешь?
И не уточнил, кого: его ли, мужа ли… она просто чего-то ждала. Поэтому кивнула.
— Навестим пациентку?
— Прямо сейчас?
— Потом будет поздно.
— Если сейчас уже не поздно, дядя.
— Что ж, тогда давай поторопимся.
Он протянул к ней руки, чтобы она его обняла. Скирни — жена Прыгуна — прекрасно знала, что надо делать. Кроме Льюиса это не раз проделывал с ней Ольгерд и иногда — Кондор. Она только отметила, что Леций из них всех оказался самым деликатным. Он был настолько виртуозен, что даже не прижимал ее крепко, всё каким-то образом делала энергия, она приклеивала их друг к другу.
Через секунду они уже стояли в полутемном коридоре перед палатой Сии. С одной стороны были однотипные розоватые двери, с другой — почти черные, облепленные мокрым снегом окна. Весь медперсонал, включая уборщиц, праздновал земной Новый Год. Пахло лекарствами и буфетными пирожками. Старый одинокий фикус в закутке был оплетен мишурой и увешан игрушками. Кто-то прошаркал сзади спадающими тапочками и растворился в больничной тишине. После дворцового шума и блеска стало как-то не по себе.
— Тоска-то какая, — сказал Леций осматриваясь.
— Это ночью, — ответила Скирни, — днем тут довольно шумно.
— Как ты думаешь, она спит?
— Вряд ли. Сидит и обижается на всех.
— Это она умеет.
— Опять ты крайний, дядя. Сейчас все ее претензии достанутся тебе.
— Мне не привыкать.
Леций усмехнулся и разнял руки. Скирни ощутила себя в пустоте, в полной пустоте и одиночестве. Такое она и объяснить толком не могла, просто растерялась.
— Что? — Леций как будто это почувствовал и снова взял ее за плечи, — голова кружится?
— Нет, — она поспешно освободилась и отошла на шаг, — всё хорошо. Я нормально переношу телепортацию.
— Да? А вот Герда — плохо. Особенно в последнее время. Ты давно ее осматривала?
— Дядя, я ее осматриваю регулярно. С ней всё хорошо, просто возраст.
— Возраст? Какой еще возраст? Ты ее видела сегодня?
Скирни ее видела. Особенно утром. Она поняла, что для Верховного Правителя изнанка красоты и молодости его жены совершенно неизвестна. Ингерда держала его в таком же неведении, как и остальных, как будто он ей не муж, а вечный любовник.
— Она прекрасно выглядит, — сказала Скирни осторожно, — можно только порадоваться. Но, насколько я знаю, для землянок девяносто пять — переломный момент. Они, к сожалению, стареют. И это неизбежно.
Леций нахмурился.
— Но пока ведь всё в порядке?
— Пока — да, — Скирни не стала его огорчать, — скажи… а если она состарится, ты что, ее разлюбишь?
Она не представляла, что он ей ответит, он мог отшутиться, а мог просто рассердиться за такой наглый вопрос.
— Нет, — совершенно серьезно сказал Леций, — я никогда ее не разлюблю. Я состарюсь вместе с ней.
Сия сидела в кресле в тусклом свете экрана состояний. Там было много оранжево-зеленых всполохов, Скирни отметила про себя, что пациентка нервничает, но не злится.
— Ты не спишь, Одиль? — спросила она, хотя это и так было очевидно.
— Это ты его привела? — усмехнулась Сия, кивая на Леция.
— Нет. Это он меня привел.
— Так я и поверила!
— Здравствуй, — коротко сказал Леций из темноты.