— Я укажу тебе несколько планет, где эти каналы стоит поискать. Но имей в виду, прошел миллион лет. Во что превратились они сейчас? Где они? Глубоко под землей или под водой?
— Это не твоя забота, — оживился Леций, — ты только укажи планеты.
— Дома Эрибут покажет тебе звездную карту. Надеюсь, ты хорошо ориентируешься в нашей части галактики?
— Конечно, нет, — усмехнулся Леций, это тоже была бесконечность, — но лучше меня — только Грэф и Руэрто.
— Хорошо, — чмокнул Файрн. — Допустим, канал ты найдешь. Допустим, он действует. Но что за безумие туда соваться?
— Ты так говоришь, как будто я сунусь туда безоружным!
— Я не об этом. Никто не гарантирует, что канал работает в обе стороны. Ты рискуешь навеки остаться на краю вселенной, среди лаклотов, которые тебе ненавистны.
— Проблемы надо решать по мере их поступления.
— Знаешь, какое оружие самое лучшее? — спросил Файрн, кося утопленными глазами.
— Рассогласователь времени, — сказал Леций.
— Полезная вещь, — прикрыл тот веки, — и мощная. Но самое лучшее оружие, — он снова уставился на Леция, — это хороший нхои. Оборотень, по-вашему. Он неуязвим, пролезет в любую щель, принимает любую форму и даже распадается на части. Тебе обязательно нужно взять с собой Оборотня, Леций Лакон.
— Хотите быть в курсе событий?
— Хотим, чтобы тебе хоть что-то удалось, несчастный, короткоживущий одиночка. А по какой причине — тебе не понять.
— Главное, что она есть, — усмехнулся Леций, — эта причина! — он вообще-то не ожидал такого поворота в разговоре, — и где я возьму Оборотня? Вы, насколько я понял, неразлучны.
— Это не совсем так. Всё гораздо сложнее. И чем быстрее ты обеспечишь нам межзвездную связь, тем легче нам будет принять это решение.
— У меня нет выхода, — вздохнул Леций, — обеспечу.
Постепенно совсем стемнело. Он увидел фильм ужасов в обратном порядке. Братья-колдуны спокойно вышли из шара, огляделись, размялись и оделись в свои позолоченные чхо-чхо. Но, хотя жабообразный Оборотень и предстал ему виденьем из кошмара, всё равно увиденный на минуту лаклот потряс его гораздо больше. Вот его действительно стоило бояться, особенно той бесконечной, ледяной жестокости, что просвечивала в его серых презрительных глазах.
— Это озеро Нучар, — зачем-то сказал Урви, — самое большое в этом полушарии.
— Я запомню, — ответил ему Леций.
Ближе к ночи этот шустрый Оборотень всё-таки заявился к нему, к счастью, в своем обычном виде. Леций в это время размышлял над звездным атласом, разворачивая его в объеме во всех плоскостях и пытаясь понять, что же это за планеты, которые показал ему Эрибут. Увы, ни на одной из них он не был. Возможно, Руэрто или Грэф знали больше.
— Я не помешал?
Голова уже болела от напряжения, поэтому Леций с удовольствием прервался.
— Нет. Заходи.
— Изучаешь поле деятельности?
— Изучаю. Что ты хотел, Урви?
Парень потупился, потом вскинул ладони, как будто сдавался.
— Возьми меня с собой, Прыгун.
— Тебя? — Леций очередной раз удивился, — вот так сразу?
— Тебе же нужен хороший нхои?
— Допустим. А тебе-то что за радость, Урви?
— Да скучно здесь. Это ты правильно сказал. Давно прошусь на какую-нибудь неосвоенную планету, а меня тут держат. А тут что? Одни пески и никаких проблем — оазис!
— Так тебя и со мной не отпустят.
— Я сам уйду.
— И загнешься, как нхои Зегс у нас в Центре.
— Зегс погиб от полной изоляции. А я свободен. И я же буду при тебе и при твоей энергии.
— Всё равно я не понимаю, — сказал Леций, — насколько я знаю, никакой свободы у вас нет. Вам необходимы периодические слияния для обмена энергией и информацией. Для поддержания своей целостности.
— Это необходимо как раз тем, с кем ничего не происходит, — заявил Урви, — супчик надо помешивать. Мы для того и живем в таких разных условиях на разных планетах, что нам необходим весь диапазон впечатлений. Нам нужна раскачка, ведь мы, при нашей приспособляемости, очень скоро достигаем полной стабильности, а это — гибель. Если не будет борьбы снаружи, она тут же начнется внутри. Без борьбы нет жизни. Но если мы будем искать с тобой канал, впечатлений мне хватит надолго. Я уверен.
— В этом — я тоже, — усмехнулся Леций, — но хотелось бы знать однако, что по этому поводу думает Дрод?
— Да плевал я на Дрода!
— Ого! А у вас не так всё просто.
— А у вас?!
Оборотень стоял перед ним в ночном халате, из-под которого торчали тощие ноги в сандалиях. Для мужчины он был слишком маловат, ему не хватало массы. И очевидно, что в этой пятерке он был самым бесправным. И самым стоящим, пожалуй.
— Я бы тебя взял, — сказал Леций, — ты мне понятен. Но конфликт с твоей непредсказуемой родней мне ни к чему. Давай сделаем так, чтобы Дрод сам этого захотел.
— Как это? — вытаращился Урви.
— Ты — не самая хитрая часть в вашей куче. Это уж точно. Вся хитрость досталась не тебе.
— И что ты предлагаешь?
— Я заметил, что ваш Дрод хочет контролировать всё и вся. Амбиции, как я вижу, достались ему.
— Да, это верно.
— Мне кажется, ему понравится идея приставить ко мне соглядатая. Поговори с ним, и пусть он сам мне это предложит.