— Меня мало волнует ваш облик, — сказал Леций, — мне нужна информация.
— Будет и информация… если договоримся.
— О чем? У нас нет ваших пленников. Что вам от нас нужно?
— Сам знаешь, что. Мы никак не можем проникнуть в ваш Центр Связи.
— Вы получите нашу связь, — сказал Леций спокойно, он давно уже всё решил.
— Получим? — явно удивился Дрод такому быстрому согласию.
— Да. Обещаю.
— А ты понимаешь, что ты нам обещаешь? Земляне не простят, если узнают, что вы раздаете ваши общие секреты направо и налево. А уж если они узнают о нас…
— Что будет, то будет, — сказал Леций, — я устал приспосабливаться, у меня другая природа. Вы получите нашу связь хотя бы затем, чтобы не мучить несчастных детей. Другого способа остановить вас нет. И для этого вовсе не обязательно искушать меня моей бывшей женой. Вы ломитесь в открытую дверь, Оборотни.
— Что ж, — пожал плечами Дрод, — поверим твоему слову. Присаживайся.
Леций сел на песок зеленый и мелкий, как будто пропущенный сквозь сито. Кофейного цвета жидкость накатывала на него свои волны и отползала. Жара была умеренной. Он расстегнул термостат и утер пот с лица. Любопытство боролось в нем с отвращением. В общем, отворачиваться он не стал.
Оборотни разделись. Он увидел пять голых, смуглых и довольно тщедушных мужских тел. Сначала они слились по парам, потом две пары — в одно целое. И потом уже поглотили маленького лицедея Урви. Кажется, сей акт удовольствия ему не доставил. Потом Леций долго созерцал, как большой буро-зеленый шар перекатывается по песку, перемешиваясь, как будто внутри у него мешают большой ложкой. Песчинки от него отскакивали, он весь был гладкий и чистый, как модуль после помывки. Наконец тесто замесилось, и вылепилось из него черт знает что.
Это нечто, большое и раздутое как пузырь, приобрело цвет розового мрамора, выпустило короткие конечности, по-жабьи уперлось ими в песок и сформировало наполовину выступающую из туши голову, точнее одно выступающее лицо. Лицо это медленно открыло глаза и шлепнуло толстыми губами.
— Я готов говорить с тобой, Леций Лакон.
— Кто ты? — спросил Леций не без содрогания, — как к тебе обращаться?
— Файрн.
— Файрн, как я понял, ты знаешь на порядок больше, чем пять твоих частей?
— Я больше осознаю.
— Тебе не надо объяснять, откуда вы взялись?
— Ты берешь на себя смелость рассуждать о том, откуда мы взялись? Мы — вечность, а ты лишь краткий миг.
— Понятно, — вздохнул Леций, — и ты — не тот уровень.
— Какой уровень тебе нужен?
— Тот, который знает правду.
— Какую правду?
— Вы — не свойство материи. Вы выходцы из другой вселенной, которые смогли выжить только сообща. А случилось это миллион лет назад на Шеоре. Лаклоты создавали канал в другую галактику, но эксперимент не удался. Удалось совсем другое — они соединили две вселенные: вашу и нашу. С тех пор вы тут маетесь и приспосабливаетесь, а на Шеоре функционирует дыра, которая периодически взрывается, уничтожая все окрестные цивилизации.
Огромная туша только шевелила губами на бледном лице, глаза смотрели на Леция, но ничего не выражали. Ему казалось, что он говорит со стеной.
— Мы не собираемся с вами враждовать, — продолжил он, — мы просто хотели предложить вам вернуться к прежнему существованию, когда это станет технически возможно. Вряд ли вы помните, что вы потеряли, но, думаю, что много. Это — что касается вас. Теперь — что касается лаклотов. Мне не нравится народ, который оставляет после себя такие следы. Не знаю, всех ли надо уничтожить под корень, или нет, но голову этой гидре нужно оторвать. Я знаю, что вас не интересуют вопросы добра и зла, об этом рассуждать бесполезно, но свою безопасность вы блюдете. Вам тоже такие соседи ни к чему.
Он что-то говорил еще и повторялся, потому что ему казалось, что его не слышат, что слова его не доходят до мраморной туши с сонным, пухлогубым лицом. Потом он иссяк и просто сидел, обнимая колени и устало глядя на фантастический пейзаж. Зеленое солнце стало медленно клониться к закату. В кронах пальмовидных деревьев, строем растущих вдоль берега, зашуршал ветер. Он принес прохладу, и это было блаженство.
Толстые губы зачмокали.
— Прыгуны сильны только в пределах своей галактики, — сказал Файрн, — перемещаетесь вы тоже на ограниченные расстояния. У вас нет межгалактических каналов. У вас нет и таких кораблей. Это здесь вы кажетесь великими, а в масштабах вселенной вы букашки. Вы мельче этих песчинок. Ты не осознаешь масштабов пространства и времени, куда уж тебе, Леций Лакон… но именно отсюда твои амбиции.
— Я не понял, — усмехнулся Леций, — ты мне отказываешь?
— Я просто хочу понять, на что ты надеешься?
— Пока ни на что. Я собираю информацию.
— Мы были лаклотами. Это правда. Но это было давно, еще до их бегства отсюда. Мы так устроены, что лишее отсеивается. На этом уровне мы уже не помним, что было миллион лет назад. Так, детали…
— И что это за детали?
— У лаклотов тогда была одна единственная цель — они искали край вселенной. Сначала они строили корабли. Потом стали создавать каналы, с каждым разом всё более мощные и далекие. Возможно, они сейчас уже добрались до края, но об этом нам ничего не известно.
— Лично мои физики утверждают, что никакого края у вселенной нет.
— Очевидно, лаклотские физики думали иначе. А возможно, им просто нужна была эта цель. Ведь всего остального они уже достигли.
— Всего?
— Да. У них совершенное общество. Всё упорядоченно, четко и регламентировано. Идеальная модель.
— Настолько, — усмехнулся Леций, — что они уже все на одно лицо?
Файрн юмора не понял, он действительно считал, что это хорошо.
— У них много кланов. И каждый клан действительно на одно лицо. А чем это плохо?
Леций не хотел вступать в дискуссию, тем более с существом, совершенно от него отличным, всё выживание которого держалось на полном подчинении его частей.
— А скучно, — сказал он просто.
— Что?
— Скучно, говорю. Даже ваш Урви предпочитает перевоплощаться. И у него неплохо получается.
— Наш Урви еще получит за это, — недовольно буркнул Файрн и задумался, прикрыв глаза.
Леций подождал, потом снова продолжил разговор.