— Есть! У землян.
— А-а… ну-ну…
Он кивнул понимающе и снова закрыл глаза. Ассоль поняла, что всё бесполезно. Он считает, что она уже фантазирует, на этот раз про себя: придумала себе красивое имя и предков с другой планеты. Это вполне допускалось и даже приветствовалось.
— Я принцесса. Мой папа — король. Он самый сильный и самый добрый. Мой папа лучше всех. Вот.
— А мой папа, — тихо сказал Чума, — тоже самый сильный. Только он замурован.
— Как это?!
— Вот так. Вампирьё замуровало его в пирамиду, потому что он не хотел их вскармливать. У папы сладкая энергия, сиреневая. Он только со мной делится. А я уже — с остальными. Хочешь, тебе подкину?
— «Белая сирень»? — уточнила Ассоль, не совсем понимая, фантазия это или смесь фантазии с реальностью.
— Нет. Не белая. Слаще.
— Странно… такой не бывает.
— Бывает.
— А если твой папа такой сильный, почему он оттуда не вырвется?
— Пирамида очень крепкая.
— А почему он не телепортирует?
— Телепортирует?
— Это так просто, когда есть энергия!
Чума покосился на нее удивленным серым глазом.
— Об этом я не подумал… очевидно, он не может. Что-то ему мешает… пирамида создает такую кривизну в пространстве, что и не вырваться.
«История», — поняла она, — «история от начала до конца. Возможно, он и правда нашел какой-то источник энергии, если со всеми ею делится, но замурованный папа — это уже слишком, это плод его буйной фантазии».
— А мама? — спросила она, — мама у тебя есть?
— Нет, — резко заявил он, — и никогда не было.
— А… это как?
— Меня папа родил. Я от него отпочковался.
— Странный ты, Чума. Отпочковался! А у тебя имя есть? Настоящее?
— Есть, конечно. Папа зовет меня Йон.
— Папа… зовет…
— Ну да.
— Интересно… Ладно, тогда я тоже буду звать тебя Йон. А ты меня — Ассоль. Договорились?
— Ладно. Только не при всех.
Скоро они долетели до очередного заброшенного завода. Продуктовые склады, как правило, и располагались возле заводов. Речки рядом не было, вокруг лежали ржавые рельсы, заросшие желтыми пучками трав. Корпуса завода смотрели черными глазницами непроницаемых окон, ярко светило солнце, было очень тихо и безветренно.
— Класс! — восхитилась Ассоль, — обожаю такие развалины! И ни души вокруг! Аж сердце щемит!
— Просто тебе энергии не хватает, — сказал Йон рассудительно, — пожрал тебя кто-то — вот оно и щемит.
«Пожрал» ее прыжок в две тысячи парсек, Наола была очень далеко, гораздо дальше Земли или Шеора. А понять, чему она тут радуется, он просто не мог, для него эти развалины и одиночество были единственной реальностью.
— Хочешь? — спросил он.
— Чего?
— «Розовой сирени»?
— Есть только «белая сирень», — возразила Ассоль, она хорошо разбиралась в спектрах энергий, — дальше «голубая плазма».
— Почем ты знаешь, что там дальше? — усмехнулся он, — никто никогда не видел «голубой плазмы». Ты лучше попробуй.
Они остановились на рельсах. Было жарко. Ассоль вытерла пот со лба и из любопытства согласилась.
— Ну давай.
Чума улыбнулся и положил ей руку на сердце, свою худенькую, в ссадинах, мальчишескую ручку с узловатыми, черными от загара пальцами, с ободками въевшейся грязи под ногтями. От этой ручки она почувствовала тепло и увидела вокруг нее розовато-сиреневое, очень яркое свечение. Сердце как будто нагрелось, заныло от невыразимой сладости и часто застучало. Тепло и нега от него пошли дальше, по всему телу до самых пальчиков.
— Ух ты! — сказала Ассоль, — это вот этим ты своих лежебок потчуешь?
— Когда как, — пожал он плечом, — им всё годится. Но после «розовой сирени» они лучше сочиняют. Особенно мне нравится, как Ракушка про планету Деревьев рассказывает. Ты слышала?
— Нет. А что она рассказывает?
— Была такая планета, сейчас на ней одни пески… зеленые пески. А раньше это была очень красивая планета. И жили на ней очень красивые люди, орниты. Они очень любили растения. У них всё делали растения. Здорово, правда? Никаких заводов, никакой рухляди, никакой этой ржавой дряни, — Йон пнул рельсу ботинком, он взял Ассоль за руку и повел дальше, к цехам, увлеченно продолжая, — деревья сплетали им дома, деревья были вместо компьютеров, деревья обеспечивали связь, деревья их кормили, а листья были посудой… деревья даже освещали тьму, они сияли, представляешь? И у деревьев была вот эта розово-сиреневая энергия, классно, да? Деревья любили орнитов, а орниты любили их. Им прекрасно жилось вместе. А почему бы им не жить? Я бы тоже не отказался ухаживать за садом, если он будет ухаживать за мной!
— А потом? Что-то случилось?
— Конечно, Рыжик. В этом несовершенном мире всегда что-то случается. Не может быть, чтобы всегда было хорошо. Вот нам сейчас хорошо?
— Ага. Мне здорово. Я уж и забыла про свои неприятности!
— Это от «розовой сирени». Она такая сладкая. А бывает, черт подери, и не сладко! Энергия кончается, выжрут больше, чем запасал — и привет. Жить неохота, в глазах черно, зубами скрипишь… да ты и сама знаешь, как это бывает.