В цикле публикаций по истории развития фантастики и ее становления в аспекте мировой культуры мы практически не касались истории изучения жанра, а именно его критики и библиографии. Восполняя сей досадный пробел, мы предлагаем вниманию читателей материал, посвященный истории отечественного фантастоведения. Об эволюции и проблемах отечественной критики и библиографии фантастической литературы пишет московский фантастовед и наш постоянный автор Евгений Харитонова
Фантастику трудно определить индуктивным путем хотя бы потому, что литературоведение не располагает для этого достаточно прочной теоретической базой.
Фантастическое, являясь древнейшим компонентом искусства, стало объектом специального изучения в отечественном литературоведении сравнительно недавно — около 30 лет назад. Разгоревшиеся в 1960-х годах и не утихающие поныне жаркие споры о социальной и художественной природе фантастического метода (в критике фантастику нередко называют жанром), а также быстро растущий объем специальной литературы и диссертационных исследований создали благоприятную почву для формирования новой области знания — фантастоведения как раздела общего литературоведения и искусствознания. Мы определяем фантастоведение как науку, занимающуюся фантастикой в ее прошлом, настоящем и частично будущем, характером ее связей с остальной литературой, художественной культурой в целом, охватывая не только литературный, но лингвистический, искусствоведческий и социально-философский аспекты.
В Западной Европе и США фантастоведение давно и благополучно развивается в самых разнообразных направлениях. Увы, в отечественном литературоведении критика и библиография фантастики оставались в положении enfant terrible и даже паче того, пасынков науки. Судьба науки о фантастике в нашей стране столь же драматична и противоречива, как и судьба самой фантастики. Небрежение академической науки фантастикой имеет под собой не только идеологическую подоплеку, но и целый ряд чисто «литературных» причин. Одна из них — дурная привычка, возникшая еще в 20-х годах и, увы, сохранившаяся в критике до сих пор. Она заключается в том, что фантастику необходимо рассматривать исключительно как явление массовой субкультуры, разновидность низовых форм художественного творчества. Эта точка зрения — следствие плохого понимания специфики и жанровой полиморфности фантастического текста. Знаменитый английский писатель и литературовед Кингсли Эмис считал, что фантастика только «обнаруживает тесную связь с массовой культурой, но не является ее составной частью», в отличие, например, от детективной литературы или женского романа.
Свою роль сыграло и то, что НФ часто относили к разряду детской литературы, призванной в доступной форме популяризировать научно-технические знания. Некоторые писатели даже пытались втиснуть фантастику в узкие рамки одной сверхзадачи — звать молодежь во втузы. Сама по себе подобная точка зрения, бытовавшая в отечественной критике до конца 1960-х годов, являлась результатом, во-первых, некорректных определений НФ; во-вторых, недостаточной изученности природы фантастического в контексте художественного творчества и, в-третьих, укоренившихся еще в начале XX в. представлений о специфике фантастики как обособленном виде литературы с иными эстетическими критериями. Нелепость такой позиции доказывается простым перечислением имен, сказавших свое веское слово в фантастической прозе: Э.Т.А.Гофман и X.Л.Борхес, В.Ф.Одоевский и И.С.Тургенев, П.Буль и Веркор, М.А.Булгаков и А.П.Платонов, Э.По и А.Бирс, В.Брюсов и С.Кржижановский…
Фантастическая проза XIX в. существовала в берегах общего литературного процесса, именно поэтому отсутствовали и специальные работы, посвященные ей. Сам термин «фантастика» появился еще в начале прошлого века, его ввел французский критик Шарль Нодье, автор пионерской фантастоведческой работы — статьи «О фантастическом в литературе» (1830). Даже после того, как некоторые писатели (и в их числе Ф.М.Достоевский и И.С.Тургенев) стали использовать подзаголовок «фантастический рассказ», дореволюционная критика относилась к этому роду литературы, мягко говоря, сдержано. Характерны негативные отзывы В.Г.Белинского о фантастических повестях Гоголя и Одоевского или разгромы «таинственных» рассказов Тургенева. Однако к концу XIX в. стали появляться статьи, правда, преимущественно полемического характера, о нужности или ненужности фантастики в русской литературе. Специфическое отношение критики того времени к фантастике иллюстрирует статья П.В.Засодимского «Значение фантастического элемента в детской литературе» («Педагогический листок», 1880 г., № 1), в которой автор предлагал исключить из детского чтения всякую небывальщину и сказки.
Бытовала и другая крайность. С развитием в дореволюционной литературе утопических сочинений фантастика часто рассматривалась не столько в русле литературного процесса, сколько в области социально-утопических предначертаний, иными словами — как приложение к философским и социологическим дисциплинам.
«Прикладной статус» сохранялся за НФ очень долго. Вероятно, пионерской работой отечественного фантастоведения следует считать оригинальное исследование В.Я.Брюсова «Испепеленный. К характеристике Гоголя» (1909 г.), в которой поэт рассматривает великого писателя как романтика и фантаста.
С бурным взлетом в 1920-х годах отечественной НФ активизируется и ее критика, а затем и библиография. Публикуются десятки статей и рецензий, в которых НФ рассматривается опять-таки как «приложение» — на этот раз к науке. В НФ-критике в то время активно работают сами фантасты — А.Беляев, А.Палей… Отношение официальной критики к НФ оставалось в основном негативным. Печальную роль в вульгаризации приключенческой и фантастической литературы сыграли статьи-указания и рецензии-доносы А.Ивича и Я.Рыкачева. Однако тогда же появились и первые серьезные опыты литературоведческого и библиографического характера. Например, книга Евгения Замятина «Герберт Уэллс» (1922 г.). Очерк автора антиутопии «Мы» стал не только первой отечественной работой, посвященной анализу творчества английского романиста, но и первым литературоведческим исследованием, в котором изучалась специфика фантастического. В том же году увидела свет еще одна значительная работа — «Русский утопический роман» В.Святловского. Правда, фантастика здесь рассматривалась в контексте социально-историческом, а не литературно-художественном. Заслуживает внимания и составленный тем же автором «Каталог утопий» (1922 г.), в котором зафиксировано 1500 названий! Первая же чисто библиографическая работа, составленная на принципах непосредственно литературной библиографии и с учетом художественной специфики НФ, появилась годом позже в журнале «Казанский библиофил» — «Уэллс на русском языке и русская литература о нем: 1895–1922 годы» В.Детякина.
К начальному периоду фантастоведения следует отнести и уникальную в своем роде «Энциклопедию межпланетных сообщений» профессора Н.А.Рынина, а точнее, два ее выпуска — «Космические корабли (Межпланетные сообщения в фантазиях романистов)» (1928 г.) и «Лучистая энергия в фантазиях романистов и проектах ученых» (1930 г.). Обзоры НФ-произведений космической тематики и особые библиографические приложения к ним — «Библиография по межпланетным сообщениям» (содержащая, кстати, около 200 названий НФ-произведений на русском и иностранных языках, а так же описания НФ-фильмов на космическую тематику) — не утратили своей познавательной ценности и сегодня.
Как мы уже говорили, фантастику в этот период рассматривали, в основном, в рамках популяризации научных знаний. Об этом свидетельствуют и названия многих критических публикаций — «Создадим научно-художественные произведения, достойные нашей великой эпохи!», «Научно-фантастическая техника начинающих писателей», «Научные романы жюль-верновского типа» и т. д. Подобный взгляд был распространен и в 1950 — 1960-е годы, когда в НФ-произведениях в первую очередь оценивалась оригинальность научной гипотезы. Характерными образцами такого подхода к НФ служат такие издания, как «Мир научной фантастики на уроках физики» (1963 г.) К.Власовой, методические рекомендации Л.Хуторской «Мечта и космос: Использование научно-фантастических произведений К.Э.Циолковского в курсе физики средних школ» (1975 г.), библиографический указатель Л.Задермана «Астрономия в научно-фантастической литературе» (1948 г.), а также распространенные в то время рекомендательные списки типа «Вопросы химии в НФ», «Вопросы биологии в НФ» и т. д…
В 1930-е годы начинают закручивать гайки. Фантастика надолго исчезает из нашей литературы, ее подменяют производственным романом о «фантастических» достижениях советского государства в области сельского хозяйства и сомнительного свойства повествованиями о сокрушительных победах Красной Армии в грядущей войне. Ситуация сложилась сюрреалистическая: НФ-романы не издаются (исключение составляют отдельные произведения А.Беляева и пухлые романы Г.Адамова), зато продолжают публиковаться критические статьи о перспективах этой литературы в условиях социалистического строительства.
В 1940 — 1950-х годах в советской фантастике правит бал концепция так называемого «ближнего прицела». Другими словами, фантастику в очередной раз пытаются загнать в рамки соцреалистической идеологии. А критические публикации больше напоминают директивы сверху. Позволю себе привести одну цитату: «Советская научная фантастика должна развиваться, используя указания И.В.Сталина о полезащитных лесных полосах, о продвижении субтропических цитрусовых культур на Север» (Иванов С. Фантастика и действительность. Октябрь. 1950 г. № 1). Подобных статей-указаний было множество. Но были и другие статьи. В 1954 году автор НФ-романа «Генератор Чудес» Юрий Долгушин публикует статью «Поговорим всерьез о необходимости развития научно-фантастического жанра» (Новый мир. 1954 г. № 12), в которой впервые была затронута проблема очевидного упадка НФ и необходимости серьезного изучения жанра.
И тем не менее именно в этот период к НФ проявляют глубокий и, как потом оказалось, перспективный интерес представители академической науки — специалист в области зарубежной детской литературы Е.П.Брандис и театровед, литературовед Ю.И.Кагарлицкий. В эти же годы увидела свет брошюра Е.П.Брандиса «Жюль Верн и вопросы развития научно-фантастического романа» (1955 г.), которая не только открыла новый этап в изучении НФ, но и создала теоретический фундамент для формирования фантастоведения как науки. В том же году издана и капитальная библиография Брандиса, составленная в соавторстве с М.Лазаревым, «Жюль Верн» (1955 г. 2-е, расширенное издание — 1959 г.). Далее — первая монография по НФ-тематике, принадлежащая Брандису — «Жюль Верн: Очерк жизни и творчества» (1956 г. 2-е изд. — 1963 г.). Тогда же в серии «ЖЗЛ» увидела свет еще одна книга о жизни и творчестве родоначальника НФ — «Три жизни Жюля Верна» (1956 г.), написанная известным писателем и популяризатором НФ Кириллом Андреевым.
Появление в 1957 году романа И.А.Ефремова «Туманность Андромеды» символизировало наступление оттепели в отечественной НФ. А уже в следующем, 1958 году, состоялось I Всесоюзное совещание писателей-фантастов. НФ вступила в новую полосу, взяв курс на человековедение. Популярность НФ достигает своего апогея, о чем свидетельствуют и многочисленные дискуссии на страницах периодики. Наступило время для серьезного, многоаспектного изучения фантастической литературы.
В 1960 — 1970-х годах формируется мощный отряд литературоведов и библиографов, чьи профессиональные интересы сосредоточились в области НФ: Е.Брандис, Ю.Кагарлицкий, Б.Ляпунов, А.Громова, В.Ревич, В.Дмитревский, В.Бугров, А.Осипов, К.Андреев, Р.Нудельман, С.Никольский, А.Евдокимов… С критическими и даже литературоведческими публикациями по тематике и проблематике НФ активно выступают писатели — И.А.Ефремов, Г.Альтов, А. и Б.Стругацкие, Д.А.Биленкин, Е.И.Парнов, Г.И.Гуревич…
В 1960–1970 годах выходит целый ряд теоретических и историко-критических работ общего характера — «Мир будущего в научной фантастике» (1965 г.) и «Зеркало тревог и сомнений» (1967 г.) Е.Брандиса и В.Дмитревского, «Карта страны Фантазий» (1967 г.) Г.Гуревича, «Фантастика и наш мир» А.Урбана, «В мире мечты и предвидения: Научная фантастика, ее проблемы и художественные возможности» (1972 г.) Н.Черной, академические монографии А.Ф.Бритикова «Русский советский научно-фантастический роман» (1970 г.) и Ю.И.Кагарлицкого «Что такое фантастика? О темах и направлениях зарубежной фантастики вчера и сегодня» (1974 г.) и др.; работы, посвященные фантастике в творчестве фантастов и нефантастов: «Через горы времени: очерк творчества И.Ефремова» (1963 г.) Е.Брандиса и В.Дмитревского, сразу три монографии о творчестве А.С.Грина — «Александр Грин. Преображение действительности» (1967 г.) В.Ковского, «Александр Грин: Жизнь, личность» (1972 г.) Л.Михайловой и «Александр Грин» (1970 г.) Е.Прохорова, критико-биографический очерк Б.В.Ляпунова «Александр Беляев» (1967 г.); однако количественно преобладают работы о зарубежных фантастах — книги Е.Брандиса (мирового авторитета по творчеству Ж.Верна), монографии И.Дубашинского, Д.Урнова и В.Муравьева о Дж. Свифте и его главной книге «Путешествия Гулливера», книга Ю.Кагарлицкого «Герберт Уэллс» (1963 г.), две монографии С.Никольского, посвященные фантастике Карела Чапека — «Роман К.Чапека „Война с саламандрами“ (1968 г.) и «Карел Чапек — фантаст и сатирик» (1973 г.) и др. Нельзя не упомянуть и первую у нас (и пока единственную) монографию, посвященную эволюции и проблематике западной кинофантастики, — «Реальность фантастического мира» (1977 г.) — известного киноведа и драматурга Ю.Ханютина. К НФ-тематике близка и работа другого киноведа — С.Асенина. Его монография «Фантастический киномир Карела Земана» (1979 г.) анализирует творчество выдающегося чешского кинорежиссера-фантаста. В это время успешно развивается и библиография НФ: в ежегодниках «Фантастика» публикуется ретроспективный указатель «Советская фантастика: 1917–1977» (1967–1979 гг.), составляемый А.Евдокимовым, Б.Ляпуновым, И.Ляпуновой и А.Осиповым. Указатель фиксировал книги и отдельные публикации, в том числе примеры НФ-поэзии и очеркистики, а также фильмографию. В 1970 г. выходит первое издание обзорно-библиографической работы Б.Ляпунова «В мире мечты» (2-е изд. — «В мире фантастики», 1975 г.), в котором на богатом фактографическом материале отображена история популярных тем в отечественной НФ. Следует отметить и другую аналогичную работу с таким же названием, но вышедшую на Украине в 1968 г. — «В мире мечты» харьковских библиографов-нефантастов О.Куща и Е.Кравченко.
1960–1970-е годы отмечены всплеском интереса к фантастике не только литературоведов и критиков, но и социологов (А.Араб-Оглы), историков (И.Бестужев-Лада), политологов (Г.Шахназаров). У академического литературоведения стало формироваться иное отношение к НФ. Вспыхивают новые имена, такие, как, например, ученого-слависта А.Ф.Бритикова, стартовавшего в фантастоведении неожиданно и мощно. Речь идет о его фундаментальной монографии «Русский советский научно-фантастический роман» (1970 г.), в которой впервые в отечественном литературоведении капитально отражен исторический путь русской дореволюционной и советской НФ-прозы. Работа, вне всякого сомнения, стала классической для многих исследователей отечественной НФ. Весомость монографии придавала и библиография, составленная Б.В.Ляпуновым.
Об интересе академического литературоведения к фантастике свидетельствует и тот факт, что с 1968 года она занимает все большее место в диссертационных исследованиях. В 1968 году состоялась первая защита кандидатской диссертации по НФ-тематике — «Научно-фантастическая проза И.Ефремова» нижегородского филолога Е.П.Званцевой, а уже в 1971 были защищены и первые докторские диссертации по НФ — «Герберт Джордж Уэллс» Ю.И.Кагарлицкого и «Сатирические утопии К.Чапека» С.В.Никольского (на сегодняшний день в отечественном фантастоведении пять докторов наук — помимо названных это Т.А.Чернышева, Е.М.Неелов и Б.А.Ланин). Парадоксально, но первая диссертация по общим проблемам современной советской НФ была защищена сирийцем К.С.Дхингра («Пути развития научно-фантастического жанра в советской литературе», 1968 г.), а первая в нашей стране диссертация по кинофантастике индусом Эль Джабером («Особенности изобразительного решения научно-фантастического кинофильма», 1984 г.). К настоящему времени защищено около 100 кандидатских и докторских диссертаций (литературоведение, языкознание, искусствоведение, педагогика), посвященных различным проявлениям фантастики в литературе и искусстве.
В 1970-е годы при общем упадке собственно НФ, порожденном политикой Госкомиздата, фантастоведение уверенно закрепляется в академической науке. Исследования фантастики разнообразны и многоаспектны: творчество отдельных писателей-фантастов и фантастика в творчестве писателей-реалистов, онтология фантастики (мир мифологии, сказок и их связь с НФ), поэтика НФ и ее жанровая природа, стилистико-риторические функции, история и эволюция, и даже библиографоведение.
К 80-м годам немногие из периодических изданий обходили вниманием НФ. Критические и библиографические материалы по истории, теории и современному состоянию фантастики регулярно публикуются в «Литературном обозрении» и «Иностранной литературе», «В мире книг» и в газете «Книжное обозрение», в ежемесячнике «Детская литература». Все больший интерес к НФ-тематике проявляют и академические издания — «Советская библиография» (ныне — «Библиография») и «Вопросы литературы». Особая заслуга в этом ряду принадлежит свердловскому журналу «Уральский следопыт», долгие годы выполнявшему функции НФ-журнала — на его страницах с конца 1960-х благодаря стараниям литературоведа и библиографа В.И.Бугрова существует постоянная рубрика «Мой друг фантастика», в рамках которой наряду с художественными произведениями публикуются критические, историографические и библиографические работы.
В начале 1980-х годов в отечественной НФ сложилась «ситуация 37-го года» — фантастику в очередной раз попытались запретить. Закрывались клубы любителей фантастики, разгонялись редакции НФ, начались бесконечные разбирательства по линии КГБ, ЦК ВЛКСМ и обкомов партии… Коснулось это и литературоведов, специализирующихся на НФ. Хотя книги и выходили, но уже не в том количестве, что прежде. Однако именно в 1980-е увидели свет такие разнообразные работы, как «Не быль, но и не выдумка» (1980 г.) В.А.Ревича — первое серьезное исследование, посвященное фантастике в русской литературе XVIII — начала XX вв.; обзор зарубежной фантастики 1960 — 1970-х годов «Виток спирали» (1980 г.) Вл. Гакова; популярная история мировой НФ (на примере эволюции наиболее распространенных в НФ идей) «Четыре путешествия на машине времени (Научная фантастика и ее предвидения)» (1983 г.) того же автора; цикл занимательных очерков о малоизвестных страницах отечественной и зарубежной НФ «В поисках завтрашнего дня» (1981 г.) В.И.Бугрова; историко-критический очерк А.Н.Осипова о НФ в творчестве писателей-сибиряков «Миры на ладонях» (1988 г.). Особняком стоят пионерские монографии Е.М.Неелова («Волшебно-сказочные корни научной фантастики», 1986 г.) и Т.А.Чернышевой «Природа фантастики», 1985 г.), в которых впервые в отечественном литературоведении предпринята успешная попытка выявить генезис фантастического и НФ в общелитературном и историческом контексте.
1980-е отмечены и попытками создания популярных учебных пособий по НФ для средних школ и высших учебных заведений. Речь идет о книге старейшины отечественной фантастики Г.И.Гуревича «Беседы о научной фантастике» (1983) и учебнике библиографоведа А.Н.Осипова «Основы фантастоведения» (1989). Первая из них — это популярный рассказ о темах и идеях НФ, героях и сюжете на примере классических и современных произведений; книга А.Осипова адресована в первую очередь студентам-гуманитариям и библиотекарям. Учебник в обзорном порядке освещает ряд тем: типология НФ, география НФ, проявление фантастического в различных видах искусства (кино, живопись, телевидение, музыка, фотография), типология изданий НФ, пропаганда и библиография НФ.
Кстати, о библиографии НФ. К исходу 80-х в этой области сложилось двойственное положение. С одной стороны, публикуется в периодике и выходит отдельными изданиями немалое количество (по меркам, конечно же, отечественного книгоиздания) указателей по НФ-тематике. С другой стороны, качественные параметры удручают. Библиография находится (и особенно это заметно сегодня) в состоянии плачевном. О чем свидетельствует и тот факт, что единственная в стране (а может, и в мире) капитальная библиографоведческая работа по теме (Осипов А. Библиография фантастики: Опыт историко-аналитической и методико-теоретической характеристики: Моногр. 1990 г.) осталась практически незамеченной специалистами. Кроме того, заметно снизился качественный уровень собственно библиографических работ и наметилась тенденция обращения к частным и не всегда оправданным, с точки зрения практического использования, темам (например, тема такая-то в НФ или фантастика на страницах такого-то издания). Исключение составляют лишь немногие работы. В качестве положительного примера в первую очередь следует назвать фундаментальное библиографическое исследование уральских библиографов В.И.Бугрова и И.Г.Халымбаджи «Фантастика в русской дореволюционной литературе» (1983 г.) и «Довоенная советская фантастика» (1986, 1989, 1992 гг.). Опубликованы они были в уральских сборниках «Поиск» и по этой же причине оказались почти недоступными большинству исследователей.
В начале 1990-х на базе московского книжного магазина «Стожары» была предпринята попытка издания справочных и библиографических брошюр по НФ. Однако финансовые сложности не позволили довести проект до конца. Но все-таки четыре указателя увидели свет. Это три выпуска «Фантастика, опубликованная на Урале: 1881–1991 гг.» (И.Халымбаджа и др.) и «Фантастика на страницах периодики. Вып. 1: 1990–1991 гг.» (Е.Харитонов).
Всем известно, что количество научных публикаций зависит от активности исследовательской деятельности. В диссертационных исследованиях 1980 — 1990-х годов преобладают две темы: фантастика стран Европы и США и литературная антиутопия. В числе наиболее заметных диссертаций по первой теме следует назвать работы И.А.Герчиковой («Чешская фантастическая проза 70 — 80-х годов XX века», 1987 г.), Е.В.Григорьевой («Готический роман и своеобразие фантастического в прозе английского романтизма», 1989 г.), С.Л.Кошелева («Философская фантастика в современной английской литературе», 1983 г.), А.К.Кубатиева («Современный фантастический рассказ Великобритании», 1980 г.), Л.Г.Михайловой («Новые тенденции в современной английской и американской научной фантастике», 1981 г.). Довольно широко охвачено и творчество отдельных писателей — Д.Г.Балларда (В.Л.Гопман), X.Кортасара (К.А.Гуарниери Перес), К.Воннегута (В.В.Дмитрук), Р.Брэдбери (две диссертации в нижегородском педагогическом институте — М.И.Киселевой и В.Г.Новиковой), А.Кларка (Н.М.Кубатиевой), С.Лема (Д.Р.Мышко; С.В.Солодовников), Р.Хайнлайна (Е.В.Харитонов). Вообще следует отметить, что зарубежная НФ заметно преобладает в тематике диссертационных исследований. А вот отечественная НФ представлена преимущественно творчеством писателей-нефантастов (А.Платонов, М.Булгаков, В.Маяковский, В.Каверин, И.Тургенев, Н.Гоголь, Л.Леонов, С.Кржижановский).
Литературная антиутопия стала одной из самых модных тем в посттоталитарную эпоху. В начале 1990-х годов наконец официально были изданы работы ведущего отечественного специалиста в этой области В.А.Чаликовой (до этого они публиковались только в «закрытых» ИНИОНовских сборниках), в 1992–1993 годах были защищены две докторские и одна кандидатская диссертации по жанру антиутопии: докторские — «Русская литературная антиутопия XX века» (1993 г.) Б.А.Ланина, «Становление антиутопического жанра в русской литературе» (1993) Н.Н.Арсентьевой и кандидатская — «Литературные истоки антиутопического жанра» (1992) Ю.Л.Латыниной. Впрочем, диссертация Н.Арсентьевой имеет косвенное отношение к теме, вынесенной в заглавие. Увы, очень часто выбор темы диссертации диктуется соображениями конъюнктурными, стремлением угодить моде. Иной раз, аппелируя к малоизученности фантастики, диссертант между тем демонстрирует вопиющее незнание исследуемого материала. Работа Арсентьевой как раз из разряда таковых (суть исследования названного филолога сводится к весьма странному и сомнительному выявлению идейно-художественного своеобразия антиутопического жанра путем определения важнейших аспектов преемственных… связей творчества Ф.М.Достоевского, Л.Андреева и А.П.Платонова с романом Сервантеса «Дон Кихот»; при этом обойдены стороной особенности собственно антиутопии).
И все же исследования в области НФ многоаспектны и непредсказуемы, о чем свидетельствуют и работы лингвистов-языковедов Н.В.Новиковой (в 1988 г. она защитила диссертацию «Новообразования в современной научной фантастике») и Т.А.Синипольской.
Ситуация, сложившаяся в отечественной НФ 1990-х, двойственна. Мощный рывок в издании НФ-литературы, по идее, должен был положительно отразиться и на исследовательской деятельности. Сегодня, как никогда, назрела необходимость в качественной, добросовестной пропаганде НФ, призванной помочь растерявшемуся от изобилия читателю выбрать верные ориентиры в неоднородной книжной массе. Однако библиографические и литературоведческие исследования практически замерли (и не только в сфере фантастики). Интерес к фантастоведению в читательской среде заметно снизился (в былые времена любая книжка о НФ моментально становилась библиографической редкостью). Иначе чем объяснить тот факт, что столь долгожданная (пусть и не без существенных недостатков) первая русскоязычная энциклопедия фантастики не вызвала прогнозируемого интереса? Практически незамеченными прошли и вышедшие в первой половине 90-х другие литературоведческие издания: монографии «Русская литературная антиутопия» (М., 1993 г.) Б.Ланина — единственная за последнее десятилетие серьезная работа в области НФ, и «Становление антиутопического жанра в русской литературе» (1993 г.) Н.Арсентьевой; сборники критических статей Р.Арбитмана — «Живем только дважды» (1991 г.) и «Участь Кассандры» (1993 г.); сборник литературоведческих и социологических исследований отечественной НФ 1980-х «Око тайфуна» (1994 г.) С.Переслегина и еще один сборник статей, на этот раз посвященных современной белорусской фантастике, «Что там за горизонтом?» (Минск, 1995 г.) В.Шитика и Р.Баландина.
В академическом литературоведении положение дел не столь драматично — диссертации и дипломные работы по НФ защищаются, в ряде вузов России читаются спецкурсы по различным аспектам фантастического творчества. Фантастические произведения включены не только в университетскую, но и в школьную программы.
И тем не менее диссертационные исследования сегодня не оказывают должного влияния на общее состояние фантастоведения. И это заметно по критическим публикациям в прессе — почти полное отсутствие более или менее серьезных и интересных статей. Исключение составляют публикации в специализированном журнале «Если» (в частности, цикл исторических очерков о судьбах и эволюции НФ в различных странах), еженедельнике «Книжное обозрение» и академическом издании «Библиография». Собственно, сегодня эти три издания являются единственным форпостом фантастоведения.
Недавно один писатель-фантаст в ответ на мои жалобы по поводу равнодушного отношения к критике и библиографии возмущенно воскликнул: «Да кому вообще нужны все эти критики и прочая филология!». Поэтому лучшим завершением наших заметок (а одновременно, и ответом на этот выпад) послужат провидческие слова А.С.Пушкина: «Состояние критики само по себе показывает степень образованности всей литературы вообще».