Они стояли и наблюдали.
Вдруг из носика чайника вырвалась струйка пара. И тоненький, воздушный голосок, который они уже слышали, когда чайник стоял на столе в большом зале и взывал о помощи Каролинусу, запел. Но на этот раз он пел совсем по-другому.
- Каро-ли-нус, Каро-ли-нус... - мягко пел чайник. Мелодия была очень простой, как колыбельная, снова и снова повторяющая всего одно слово - имя Каролинуса. Но так же, как колыбельная, слышимая вновь и вновь, она не надоедала. Джим сообразил, что имя Каролинуса было единственным словом, которое мог сказать чайник сам по себе.
Но чайник превратил это слово в песнь любви и покоя, и, как ни странно, Каролинус, казалось, черпал в этом силы. Он расслабился и, похоже, даже вырос. Он казался не только выше, но шире и сильнее. Опять он предстал перед ними таким, каким они его всегда знали, - командиром в любой ситуации.
Гранфер внезапно прекратил говорить, и его голос поднялся до тоненького визга, а змеи вокруг нестройно закричали.
Выглянув за стену, Джим и остальные увидели, как Гранфер медленно поднимается в воздух. Сцена чем-то напоминала старт космического корабля с космонавтами, который отправлялся на Луну, - Джим видел это еще мальчишкой на мысе Кеннеди. Как и ракета, Гранфер сначала поднимался медленно, постепенно набирая скорость.
Он поднялся над полем на высоту, в несколько раз превышающую его собственный рост, и остановился. Затем так же медленно начал вращаться в вертикальной плоскости, как секундная стрелка на часах, пока не повис вниз головой.
Так, вниз головой, он и поплыл в сторону замка над головами змеев, над мертвым Эссессили, над землей и рвом перед стенами замка. Пока, громадный, но беспомощный и визжащий тоненьким голоском, не оказался всего в двадцати ярдах от стены.
- Замолчи! - выпалил Каролинус, и в его голосе звучала обычная твердость, которая еще недавно отсутствовала.
Гранфер мгновенно умолк.
Каролинус опять заговорил.
- Ты знаешь, чего я хочу. - Его голос был резким и безапелляционным.
Дико размахивая щупальцами, будто желая что-то схватить, Гранфер протянул через стену раскрашенное изваяние леди Рррнлфа, все еще увешанное драгоценными камнями и золотыми цепочками; самым длинным щупальцем он вложил свою ношу через стену прямо в ожидающие руки Рррнлфа.
Морской дьявол прижал вырезанную из дерева фигуру к своей груди. Он нежно обнял ее и, склонив голову, прижался щекой к ее кудрявым золотым волосам.
- Я жду! - опять рявкнул Каролинус.
Из какого-то тайника в глубинах своей туши Гранфер извлек тяжелую черную книгу с золотыми буквами на переплете. Ее он тоже, передавая из щупальца в щупальце, протянул через стену - в руки Каролинусу.
- А теперь, сэр, - сказал Каролинус, - я мог бы и отомстить за то, что ты пытался сделать, и за то, что сделали змеи по твоей указке. Но я не меняю то, что случилось, на то, что могло бы быть. Это ход Истории позволил тебе так далеко зайти. Я не буду вмешиваться в Историю. Так что сейчас я отправлю тебя обратно и оставлю в том месте, где тебе и надлежит быть. Но не с помощью твоей отвратительной магии, а с помощью моей, так как у тебя больше нет силы противостоять моей силе. Запомни это, сколько бы еще столетий тебе ни выпало прожить. У тебя больше нет магии!
- У меня больше нет магии... - повторил Гранфер дрожащим голосом, печально и глухо.
- Тогда уходи вместе со своими змеями. Вон!
Внезапно Гранфер исчез. На серо-зеленой вытоптанной земле от рва до самого леса не осталось даже поверженных тел, только просека, проломанная Гранфером на пути к замку.
Люди на стене и дозорной площадке долго молча смотрели на пустое пространство перед собой.
Никто не прервал тишины; один за другим люди начали поглядывать наверх сумрак, вызванный собравшимися над их головами драконами, стал рассеиваться. Они увидели, что стая парящих тел над их головами поредела.
Французские драконы потянулись к югу, а английские начали разлетаться по своим домам на севере, западе и востоке Британии.
Джим, который тоже смотрел наверх, опустил глаза, так же как и Энджи. Они улыбнулись друг другу. Джим заметил, что Каролинус протягивает ему чайник:
- Возьми.
Джим взял чайник за ручку. Он дотронулся до корпуса - металл был холодным, и тоненький поющий голосок умолк. Но чайник, казалось, приклеился к рукам Каролинуса. Джим потянул, и чайник высвободился.
- Каролинус! - воскликнула Энджи.
Кожа слезла с ладоней, обнажив плоть, а по краям виднелись пузыри и ожоги.
- Я должен был естественным образом подогревать их, чтобы не забыться, хрипло проговорил Каролинус. - Но с этим я могу справиться. - Внезапно его руки стали такими, как всегда. Каролинус поднял глаза и встретился взглядом с Джимом:
- А тебе, Джим, я должен принести свои глубочайшие извинения. В конце концов, это моя ошибка, я просто кое-что забыл. Странно, как часто мы забываем то, что знаем лучше всего.
Он протянул руку и взял чайник, держа его одной рукой, а другой лаская горячие стенки. Но на этот раз рука, касаясь чайника, не обжигалась. Джим с удивлением уставился на Каролинуса:
- Если ты можешь держать чайник не обжигаясь, зачем ты терпел такую боль?
- Бывают времена, когда боль необходима, - сказал маг, с любовью взглянув на чайник. - Время для доброй боли. Добрая боль фокусирует, злая боль рассеивает и разрушает.
Из носика чайника опять вырвалась струйка пара. Тоненький голосок снова пропел:
- Каро-ли-нус, Каро-ли-нус.
Он замолчал, хотя пар продолжал идти.
- Я забыл, - сказал Каролинус, взглянув на чайник, - что любовь - сила, которая способна созидать. - Он покачал головой. - Потому-то магия Гранфера и была так примитивна. Если бы только я попробовал раньше, используя всю силу, которая была в моем распоряжении, я одолел бы его. Но я позволил себе пасть духом из-за болезни и слабости. И снисходительно терпел упадок духа. Мой чайник помогал мне, потому что он получил от меня жизнь, как леди Рррнлфа получила жизнь от него. Но у Гранфера не было любви, поэтому он не мог вдохнуть жизнь в свой тотем. Страха и благоговения недостаточно, как уже давно поняли люди. Таким образом, более слабая магия в конце концов уступила моей, которой помог этот маленький чайник. - Он взглянул на Джима и Энджи и улыбнулся. Каролинус редко улыбался, но уж его улыбка запоминалась, потому что в ней чувствовалось тепло горящего очага. - Итак, мы победили. Сэр Джон, повернулся он к Чендосу, - я не думаю, что король Франции попробует высадиться в Англии, лишившись помощи змеев.
- Ты прав, - сказал Чендос. Он тоже улыбнулся, но довольно печально:
- Хей-хо, но мне придется объясниться, ведь я уговорил наших военачальников двинуть армию на юг, чтобы отрезать змеев от моря и запугать, что их перебьют по одному. Армия не любит, когда ее отправляют по дурацким маршрутам.
- Но, милорд... Я хочу сказать, сэр, сэр Джон Чендос, - заикаясь, проговорил Секох, - мы говорили об этом раньше, но потом столько всего случилось, что у меня не было возможности сказать тебе. Они не выступили.
- Не выступили? - уставился на него Чендос. - Армия не выступила? Но все военачальники на совете... - Он осекся на полуслове и внезапно разразился громким смехом:
- Вот так они всегда, наши военачальники. В самый последний момент начинают соображать и меняют свое решение, и не выполняют никаких договоренностей, ни одно разумное решение не доводится до конца, если нет твердой руки, которая бы ими управляла. Ну-ну, это их манера, но в данном случае это мне на руку.
Его смех был так заразителен, что остальные засмеялись вместе с ним, даже те, кто стоял дальше на стене и не понял, о чем идет речь, или просто не слышал. Это был смех облегчения после длительного напряжения.
Внезапно Джим кое-что вспомнил. Он повернулся к водяному дракону:
- Секох, верни поручительство французским драконам.
Секох взлетел.
Смех вокруг Джима наконец утих.
- Э-хм!
Это Брайен прочистил горло - Джим и не подозревал, что можно так громко прочищать горло. Он с удивлением уставился на своего ближайшего друга. Брайен, все еще с обнаженным мечом в руках, прямо поедал Джима глазами; Джим слегка удивился, но потом сообразил, в чем дело.