- Я не говорил этого... впрочем, не исключаю.
- Я обобщил ваши слова. Вы сказали, что не плевали против ветра... Что в обобщенном виде означает: не предавайся мечтаниям, обратись лицом к фактам и поступай соответствующим образом. Впрочем, я предпочитаю вашу формулировку - она сочнее. А также: всегда плутуй, играя в карты. Я уже много лет не играл в них, однако смог предположить, что это значит: не пренебрегай доступными тебе способами увеличения шансов на успех в ситуации, определяемой случайными событиями.
- Хмм. Дедуся сказал бы: не пустословь, сынок.
- Добавим к прочему: плутуй, играя в карты, улыбайся, когда проигрываешь, и не пустословь. Если только на самом деле это не ваша собственная фраза.
- Нет, тоже его. По-моему. Черт побери, Айра, через столько лет трудно отличить истинное воспоминание от воспоминания о воспоминании об истинном воспоминании. Так всегда бывает, когда ты вспоминаешь прошлое. Редактируешь его и перекраиваешь - чтобы сделать благопристойным...
- Вот и еще одна...
- Умолкни. Сынок, я не хочу вспоминать о былом - это признак старости. Младенцы и дети живут в настоящем времени - в "сейчас". Достигнув зрелости, человек предпочитает жить в будущем. В прошлом обитают лишь старцы... этот признак и заставил меня уразуметь, что я прожил уже слишком много. Я обнаружил, что все больше и больше размышляю о прошлом и меньше о настоящем, не говоря уже о будущем. - Старик вздохнул. - Так я понял, что стар. Чтобы прожить долго - тысячу лет, скажем - нужно ощущать себя сразу и ребенком, и взрослым. Думай о будущем, чтобы быть к нему готовым, - но без тревоги. И живи так, словно завтра должен умереть, и встречай каждый новый рассвет, словно день творения, и с радостью живи в нем. И не думай о прошлом. А тем более не сожалей о нем. - На лице Лазаруса Лонга проступила печаль. Потом он вдруг улыбнулся и повторил: Не жалей. Выпьем, Айра?
- Полбокала. Благодарю вас, Лазарус. Если вы все же решились умереть в ближайшее время - никто не смеет оспаривать вашего права - почему бы тогда не вспомнить сейчас о прошлом? Почему бы пс облагодетельствовать своими воспоминаниями потомков? Это ваше наследие куда более ценно, чем состояние.
Лазарус поднял брови.
- Сынок, ты начинаешь докучать мне.
- Прошу прощения, сэр. Разрешите откланяться?
- Заткнись и сядь на место. Мы же обедаем. Ты напомнил мне одного... Знаешь, в Новой Бразилии жил один тип, который все скорбел по поводу тамошнего обычая серийного двоеженства, однако старательно следил за тем, чтобы одна из его жен была домохозяйкой, а другая красавицей, так что... Айра, с помощью этой штуковины, которая нас слушает, можно собрать воедино отдельные заявления и составить из них некий меморандум?
- Безусловно, сэр.
- Хорошо. Не важно, как этот хозяин поместья - Силва, да, по-моему, его так и звали, дон Педро Силва - не важно, как он выкрутился из положения. Хочу только заметить, что, когда ошибается компьютер, он с еще большим упрямством, чем человек, цепляется за собственные ошибки. Если я подумаю подольше, то, может быть, и сумею подыскать для тебя какие-нибудь жемчужины мудрости. Точнее, стекляшки. И тогда не придется загружать машину скучными историями о доне Педро и его женах. Значит, ключевое слово...
- Мудрость?
- Иди и вымой рот с мылом.
- И не подумаю. Быть может, подойдет "здравый смысл", старейший?
- Это, сынок, понятие противоречивое. Смысл не может быть здравым. Пусть будут "Заметки" - записная книжка, куда я могу занести все, что запомнилось, все, что достойно упоминания.
- Отлично! Можно немедленно внести изменения в программу?
- Ты можешь сделать это отсюда? Я не хочу прерывать наш обед.
- Это очень гибкая машина, Лазарус. Она является частью той, с помощью которой я правлю планетой... по мере моих слабых сил.
- В этом случае, я полагаю, что ты можешь завести в ее память дополнительный контур, отзывающийся на ключевое слово. Возможно, я захочу заново перебрать искрящиеся шедевры собственной мудрости - дело в том, что универсальные положения лучше всего воспринимаются в форме, обращенной к конкретному времени... Иначе зачем политикам писатели-невидимки?
- Писатели-невидимки? Признаюсь, мой классический английский небезупречен: это выражение мне не знакомо.
- Айра, не надо рассказывать мне, что ты сам пишешь собственные речи.
- Лазарус, я не произношу речей. Никогда. Только отдаю приказы и очень редко пишу отчеты, предназначенные для попечителей.
- Поздравляю. Но могу поспорить - на Счастливой писатели-невидимки есть или вот-вот появятся.
- Сэр, я немедленно заведу этот контур. Дать латинский алфавит и произношение двадцатого столетия? Вы будете диктовать на этом самом языке?
- Если только бедная невинная машина не переутомится. В противном случае могу прочитать по фонетической записи.
- Сэр, это очень гибкая машина, она и научила меня говорить на этом языке, а еще раньше - читать на нем.
- Хорошо, пусть будет так. Только распорядись, чтобы она не правила мою грамматику. Хватит с меня и редакторов-людей. От машины я подобной наглости не потерплю.
- Да, сэр. Минуточку... прошу прощения. - И, перейдя на новоримский диалект галактического, исполняющий обязанности подозвал высокого техника.
Вспомогательное печатное устройство установили раньше, чем беседующие успели допить кофе.
Устройство включили, и оно тут же зажужжало.
- В чем дело? - поинтересовался Лазарус. - Проверка?
- Нет, сэр, оно печатает. Я попробовал поэкспериментировать. В рамках собственных программ машина обладает известной свободой суждений. Я распорядился, чтобы она просмотрела сделанную запись и попыталась выбрать все утверждения, схожие с афоризмами. Я не уверен, что она способна на это, поскольку любое объяснение понятия "афоризм" - не знаю, какое в нес заложено - волей-неволей окажется абстрактным. Но я надеюсь. Во всяком случае ей твердо приказано: никаких исправлений.
- Хорошо. "Когда медведь вальсирует, удивительно то, что он танцует вообще, а не насколько изящно он это делает". Это не я, не помню кто. Цитата. Посмотрим, что получилось.
Везерел сделал знак рукой маленькому технику, тот торопливо подскочил к машине и вручил каждому по листку.
Лазарус просмотрел свой.
- Ммм... да. Второе неверно - это пародия. Третье придется чуточку переформулировать. Эй! А здесь она воткнула знак вопроса. Наглая железка я проверил справедливость этого утверждения за многие столетия до того, как добыли руду, из которой ее изготовили. Хорошо хоть, что не влезла с поправками. Не помню, чтобы я так говорит, но это тем не менее верно. Меня чуть не убили, прежде чем я усвоил эту мысль. - Лазарус поднял глаза. Хорошо, сынок. Если тебе все это нужно - пользуйся. Раз я могу проверить и внести поправки... Не стоит принимать мои слова за Евангелие, прежде чем я выброшу оттуда всю чушь. А я способен это сделать не хуже всякого.
- Конечно, сэр. Без вашего одобрения ничто не войдет в анналы. Если только вы не воспользуетесь этой кнопкой... тогда ваши неизданные заметки придется править мне. Ничего больше мне не останется.
- Пытаешься подловить, так? Хм-м... Айра, что, если я предложу тебе быть Шехерезадой наоборот?
- Не понимаю.
- Неужели Шехерезаду наконец забыли? И сэр Ричард Бартон трудился напрасно?
- О нет, сэр! Я читал "Тысячу и одну ночь" в переводе Бартона. Сказки эти пережили столетия, в новых пересказах они стали доступными и новым поколениям, не утеряв, как я полагаю, обаяния. Просто я не понял вашего предложения.
- Вижу. Ты сказал, что говорить со мной - для тебя самая важная из обязанностей.
- Да.
- Интересно. Если ты действительно так считаешь, заходи ко мне каждый день - поболтаем. Я не собираюсь затруднять себя беседой с самой умной из машин.
- Лазарус, это не просто честь, я польщен предложением и готов составлять компанию, пока вам не надоест.
- Посмотрим. Когда человек делает общее утверждение, он тем не менее всегда имеет в виду некоторые ограничения. Каждый день, сынок, и весь день. И чтобы приходил ты сам, а не заместитель. Приходи часа через два после завтрака - и сиди, пока я тебя не отошлю. Но любой пропущенный день... Хорошо, если будут неотложные дела, позвонишь, извинишься и пришлешь хорошенькую девицу. Чтобы знала классический английский и еще чтобы была умна и умела не только слушать, потому что старому дураку частенько охота поболтать с хорошенькой девушкой, которая хлопает ресницами и восторгается. Если она угодит мне - я разрешу ей остаться. Или же возмущусь настолько, что воспользуюсь кнопкой, которую ты обещал установить. Конечно, я не стану совершать самоубийство в присутствии гостей - это невежливо. Понял?