Сердце юноши невольно замирало, по его коже бегали мурашки, несколько раз он глубоко вздыхал, стараясь сдержать дрожь, и вдруг подумал, как мало знает о любви — эта невинная игра понравилась ему куда больше, чем…
В этот миг сверху донеслись шаги, очень тяжелые — так не могут шагать люди.
В один миг в подземелье воцарилась гробовая тишина. Затем из-за дыры донеслись тяжелые удары и треск расщепляемого дерева. В неё, извиваясь ужом, пролез Иркс, за ним последовал Суру. Вновь раздался тяжелый удар и треск — что-то массивное рухнуло в шахту лифта и проломило крышу его кабины. Залязгало железо, вновь донеслись тяжелые шаги — уже из коридора.
Суру с усилием поднял тяжелую крышку и вставил её в пазы. Шибер со скрежетом скользнул вниз — и всего через несколько секунд что-то начало бить в него с силой и звуком кузнечного молота. Девчонки завизжали. Элари вскочил, хватаясь за оружие. Стук смолк, из коридора донеслась возня, смутный гул чужих голосов, потом в стену стали бить чем-то тяжелым, — так, что с неё посыпалась побелка.
— Всё в порядке, — сказал Яршор. — Им не выбить заслонку. А если и выбьют — не пролезут. Мы специально…
— Через несколько минут они просто проломят стену, — перебил Суру.
Как прикинул Элари, стена была толщиной всего в полтора кирпича. Похоже, Суру был прав.
— К счастью, здесь есть запасной выход, — с неожиданным самодовольством сказал Гердизшор. Похоже, идея этого убежища принадлежала ему. — За мной, быстрее!
Все толкаясь полезли в узкий проем. Свечку уронили и наступил мрак, во мраке — сущий ад. Кто-то жег спички, но в их свете ничего нельзя было разобрать. Вокруг визжали, толкались, царапались, кто-то ткнул Элари пальцами в лицо, едва не выбив глаз. Разозлившись, он бесцеремонно расталкивал визжащих девчонок локтями. Сразу несколько голосов истерически призывали к порядку.
Протолкавшись в склад, Элари нос к носу столкнулся с Шухтунгортом — очевидно, начальник мастерских всё это время где-то здесь спал. Пока они удивленно пялились друг на друга, Гердизшор с Яршором оттащили один из стеллажей. За ним в стене жутко зияло огромное круглое отверстие. Элари невольно подался назад. Гердизшор взял лежащий на полке электрический фонарик и включил его, но с места не двинулся.
— Кто первый?
Все они смотрели друг на друга. Элари оглянулся. Суру здесь не было — он, вместе с Ирксом, остался у готовой в любой миг рухнуть стены. Юноша чувствовал, как от ударов под ногами содрогается пол, видел, что остальные с трудом сдерживают визжащую толпу. Неожиданно для себя он вышел вперед и протянул руку.
— Первым пойду я.
Удивляясь своей смелости, Элари углубился в дыру. В правой руке он держал копье, в левой — фонарик. Вслед за ним двинулся испуганно дышащий Руми, за ним — остальные.
Тут было нечто вроде трубы, неровно составленной из бетонных колец, диаметром метра в полтора — идти пришлось сильно пригнувшись. Воздух был затхлый, сырой, и, казалось, недвижимый годами.
До Элари донесся шум воды и шагов через двадцать он вышел в бетонный колодец. По полу поперечного туннеля бежал ручей — холодный, и, судя по кошмарному запаху, нечистый. В метре над головой юноши виднелась массивная ржавая крышка, но без лестницы — выбраться здесь было нельзя. Морщась от вони, Элари заглянул внутрь. Справа, вниз по течению, уровень воды поднимался и он видел, что вдали она доходит до потолка. Слева, насколько доставал свет, туннель был свободен.
Элари вздохнул, задержал дыхание и, ёжась, двинулся налево. Ледяная вода обжигала его босые ноги, под ней лежал вязкий ил. Он старался не думать о его природе и шёл по нему так быстро, как мог.
Шагов через сто он попал в новый бетонный колодец. Здесь можно было подняться, но, едва он взялся за скобы, Руми приказал ему идти дальше. Скоро спина Элари заныла от полусогнутого положения, ноги онемели, ледяная вонь забивала легкие — но он всё шёл и шёл, стараясь не думать о том, что происходит сзади. Оттуда долетал только усиленный и искаженный трубой неразборчивый гул и плеск.
Он миновал уже шесть или семь колодцев — судя по всему, они приближались к западной окраине города и это внушало ему определённые надежды… но в следующем колодце труба кончилась. Вода падала из трех меньших труб в его стенах, сливаясь в вонючий ручей. В них могла пролезть разве что крыса, но из бурлящего озера вверх по стене вели ступеньки. Сунув фонарик в карман, Элари полез по ним. Через пять ступеней он достиг железной крышки, ржавой и очень тяжелой — сначала он не смог её сдвинуть. Вздохнув, он уперся пальцами ног в ржавую скобу и нажал изо всех сил. Крышка со скрежетом сползла, но света, к его удивлению, не было.
Элари выбрался наверх, в пустой, душный и низкий подвал с единственным узким проемом в блочной бетонной стене. Из люка вылез Руми, за ним — Яршор, затем полезли девушки. В маленьком помещении скоро стало тесно. Элари вышел в коридор и по узкой лестнице в его конце поднялся в тамбур. Обе двери оказались заперты, но наружная была пригнана неплотно и в щели пробивался свет. Юноша жадно припал к одной из них.
Лучше бы он этого не делал.
За эти несколько часов улица неузнаваемо изменилась. Сперва Элари показалось, что она пуста, — людей видно не было — но тут он заметил громадные чёрные фигуры, бродившие по ней, казалось, без всякой цели.
При виде сурами юношу сковал ледяной страх. Он много раз видел их раньше — но на картинках они вовсе не казались страшными. Их было всего несколько, но звуки их голосов, сам их вид приводили его в панический ужас. Они были настоящими чудовищами из чёрной шерсти и железа. Они говорили, смеялись и что-то ели — в нескольких метрах от двери лежал труп обнажённой женщины с отрубленными ногами и распоротым животом. Её внутренности были размазаны по мостовой.
Элари замутило, он зажмурился и прислонился к косяку. Его ноги жалко обмякли, он чуть не упал и начал всхлипывать, не сознавая этого. Появившийся сзади Яршор грубо толкнул его вниз.
— Пойди, утри нюни, трус!
Внизу юноша наткнулся на Суру. Тот сделал вид, что не заметил его состояния.
— Вот что, ребята. Мы закрыли дыру, но они всё равно скоро её обнаружат и полезут сюда. Здесь оставаться нельзя. Если мы хотим жить — надо уходить из города. Всем. И чем быстрее — тем лучше.
— Ты хочешь убить всех нас, — зашипел Шухтунгорт. — Если мы выйдем наружу… — его оборвал резкий стук снизу в крышку люка и визг девушек. Суру первым бросился наверх. Сдвинув щеколду, он распахнул дверь и оказался на улице.
Девчонки и компания Гердизшора сразу же кинулись бежать к темневшему в конце улицы лесу. Элари бросился было за ними, но тут же заметил, что Суру, Эльт и Иккин остались на месте. Юноша замер в нерешительности, потом посмотрел вслед убегающему Яршору.
— Куда же ты, трус!
— Всё правильно, — Суру говорил быстро, но спокойно. — Они пойдут с девушками, мы прикроем их отход. Теперь слушайте. Сурами неуклюжие. Большие, но неуклюжие. Их можно убивать. И запомните — если струсит ещё хоть один, погибнем все.
Времени на дальнейшие разговоры не осталось. Сурами приближались и страх Элари вдруг прошел — теперь он был твердо уверен, что умрет и все скоро, сейчас закончится, надо лишь немного потерпеть. Он не хотел лишь умирать, защищая девочек-сирот — слишком уж глупо, по-театральному это выглядело, слишком неправдоподобно для реальности… но сурами подходили всё ближе. Их лица были карикатурами на лица людей, нарисованными жестоким художником, их мощные зубастые пасти могли принадлежать только хищникам. Они действительно казались неуклюжими, но Элари знал, как обманчиво в таких случаях бывает первое впечатление.
Сурами рассыпались, окружая их полукругом — около дюжины против четырёх сильных, вооруженных юношей. Хотя у тварей не было винтовок, соотношение сил явно не внушало им страха. Их враги встали в ряд, спиной к стене — и тут же начался бой.
Иркс первым вскинул винтовку — пуля пробила бок одной из тварей и та завертелась на месте, словно стараясь рассмотреть кровоточащую рану. Суру выхватил свой пистолет. Четыре выстрела слились в один короткий раскат — и второй сурами задергался, пятясь, словно под ударами невидимых кулаков. Через несколько секунд он опрокинулся, забился в судорогах и застыл — вся его кровь вытекла через четыре рваных дыры на спине, каждая размером в блюдце. Но остальные сурами, казалось, не заметили этого, с рычанием бросившись на юношей. Прежде, чем испуганный Эльт успел пустить в ход свой пистолет, они подошли вплотную.
Пуля Иркса пробила грудь третьей массивной фигуре, затем он подпрыгнул, избегая низко мелькнувшего меча. Сурами рухнул, чтобы уже не подняться. Суру повезло меньше — его последние пули застряли под пластинчатым панцирем другого сурами, не причинив ему заметного вреда. Уворачиваясь от его булавы, он налетел на Эльта, чуть не сбив его с ног, и тут же повернулся, перехватывая оружие. Его меч с хрустом вошел в шею напавшей на Иркса твари, разрубая ей позвоночник.
Остального Элари уже не видел. Бросившийся на него сурами отпрянул перед острием копья. Юноша бездумно сделал выпад — узкое скошенное острие вошло в глаз, с тошнотворным хрустом кроша кость, и легко вышло. Из дыры фонтаном хлынула темная кровь, сурами упал… тут же появился второй… наконечник копья застрял в его морде, оружие с дикой силой вывернуло из рук и вдруг совсем рядом оказалась смрадная пасть. Элари выхватил кинжал, всадил его по самую рукоять в косматый бок… дубинка ударила его по ногам… он упал… чья-то тяжелая когтистая лапа вцепилась в грудь и одним рывком вздернула его на ноги. Элари не глядя отмахнулся клинком… визг… затем пронзительный крик сзади… он вновь упал, попытался подняться… и всё кончилось. Уцелевшие сурами обратились в бегство. Юноша встал. Восемь тварей были мертвы.
Иркс тоже.
Элари сжался, тщетно пытаясь уснуть — не потому, что хотел спать, а чтобы отгородиться от этой реальности. Убежище было неудобным — просто плоская крыша небольшого, примыкавшего к глухой стене жилого дома склада. Они забрались сюда по узкой лесенке, втянув её за собой.
Суру и Эльт сидели совсем рядом, но юноша на них не смотрел. Царапины на груди вспухли и сильно болели — он хорошо мог представить, что чувствует Эльтифарг. Нога Эльта была разрублена ниже колена. Он едва смог подняться сюда и найти лучшее укрытие они не смогли.
Перед глазами Элари ещё стояло растерзанное тело Иркса — жуткие раны на коленях и локте, горло разорвано в клочья, живот распорот, и везде кровь, очень много крови… Один из сурами подсёк ему ноги, он упал — и на него набросились сразу трое. Суру зарубил двух, Эльт расстрелял последнего, но было уже слишком поздно. Прежде, чем они успели опомниться, сурами надвинулись живой стеной — все в броне, устрашающие дубины, усаженные ржавыми крючьями… тёмные туши, вдвое тяжелее людей…
Если бы не приказ Суру бежать, они все бы погибли — лишь бы тело Иркса не досталось сурами, которые избавлялись от своих и чужих покойников наиболее эффективным способом — съедая их. А так… они остались живы, но вот надолго ли? Винтовку Иркса захватили сурами, боезапас к ней — около восьмидесяти патронов — остался на теле юноши. Пистолет Суру был разряжен, в обойме пистолета Эльта осталось всего несколько патронов. У них не было еды и даже бинтов — впрочем, хорошо хоть, что сурами не увязались за ними — вокруг было полно свежей жратвы…
Элари вдруг вспомнил, что Иркс не был добровольцем — он последовал за Суру по приказу, а теперь был мертв, лишённый даже погребения. Как они смогут пойти к его соплеменникам с такой вестью? То есть, они-то смогут, но Суру придется заплатить своей жизнью. Он знал, что виновен, и был готов к смерти — лишь бы его друзья оказались в безопасности. Но они не хотели выжить такой ценой и просто не знали, что им делать дальше. Куда идти? Стоит ли им вообще жить?
Они пробежали совсем немного, но видели, во что превратился город — выбитые окна, выбитые двери, трупы на улицах, части трупов. Местами уже занимались пожары, местами ещё стреляли, но здесь, на окраине, пока было тихо — сейчас ни одна из сторон не контролировала город полностью, но это изменится очень скоро. Если они хотят жить — надо бежать сейчас, немедленно, но один из них не может даже идти. Что же им делать?
Бегство тоже могло быть гибельно. Они не знали, что стало с компанией Гердизшора, но уже видели, что такое смерть труса — стрела между лопаток. Именно так умер Шухтунгорт. Они с трудом узнали его — руки и ноги толстяка были отрублены и исчезли. Элари не представлял, что сможет смотреть на такое равнодушно — но он смотрел. Сейчас его волновало другое.
— Ему худо, — тихо сказал Суру, повернувшись к Элари. — Похоже, меч был отравлен. Я ничего не могу сделать.
Взглянув на рану, юноша торопливо отвернулся. Нога Эльта распухла и почернела, из раны сочилось что-то мерзкое, испускающее гнилостный смрад. Чёрные пятна появились уже и на лице, и на руках Эльта — жить ему явно оставалось недолго. Он метался в лихорадке и слабо, сквозь зубы, стонал. Смотреть на это было выше сил юноши. Ему было стыдно, что сам он ранен так легко.
Вдруг Эльтифарг открыл глаза и протянул руку, пытаясь дотянуться до Элари. Тот склонился над распухшим, неузнаваемым лицом.
— Янгута, — сказал Эльт изменившимся, напряженным голосом. — Найди Янгуту… Она в сто седьмой комнате… в Емс-Самзе… я запер её… думал… что так… безопаснее… вот ключ, — Элари осторожно взял его с пылающей жаром ладони. — Позаботься о ней… пусть она… простит меня… я поступил с ней… как с вещью… позаботься… поклянись… я умираю… так хочется жить… помогите… сделайте же хоть что-нибудь, ну! Это больно, так больно… — он попытался приподняться, но Элари уложил его. Эльт тяжело задышал, глядя в мутные небеса уже невидящими глазами.
— Ты можешь что-нибудь сделать? — спросил он Суру.