И я молчала, молчали и все остальные, и молчание это становилось безнадёжным.
И тогда заговорила Нивея-Хея-Кея.
— Мой супруг не может тебе помочь, Алина, даже если бы захотел — закон гор суров. Тебе помогу я.
Князь вскинулся, глаза его гневно сверкнули, однако Хея-Кея положила свою узкую ладонь на его мускулистую руку, гася вспышку гнева гордого Отданона, и продолжала:
— Я твоя жена, д'Анакор, но по крови я не прирождённая Отданон — я свободна от слепого следования древним законам клана. Нет, это не значит, что я могу ими пренебрегать — я всего лишь гибче в их исполнении. Тень княжны Активии покинула попаданку Алину, когда королева Алава переступила грань между честью и бесчестием, да, это так. Но Алина искупила свою вину — тому доказательство её возвращение в Эххленд. А ребёнок Алины, похищенный слугами Чёрного Владыки, был зачат, когда в Алине ещё присутствовала тень твоей племянницы, князь д'Анакор, и поэтому этот мальчик — он твой внучатый племянник. Клан Отданонов живёт по закону «один за всех, и все за одного» — слушай голос крови. Ты не можешь сам помочь Алине, не спорю, но ты не можешь и помешать мне ей помочь. Я всё сказала.
Князь ещё какое-то время молчал. Потом его каменное лицо дрогнуло, он глубоко вздохнул, словно сбрасывая с плеч давящую тяжесть, протянул руку, взял кувшин с вином и наполнил все кубки.
— В твоих словах есть зерно истины, жена, — сказал он. — Мы слушаем.
Нет, что ни говорите, а за нами, женщинами, будущее. Мужчины рассуждают просто — бац дубиной по маковке, и все дела, — и лишь изворотливый женский ум способен рождать нестандартные решения. Я слушала бывшую чёрную нимфу и тихо ею восторгалась — это ж надо такое придумать! Конечно, осуществить её план совсем непросто, но только такая затея и может привести к успеху.
— Алина пойдёт на Полуночную сторону — одна. Одна, — повторила Нивея, заметив возражающий жест Хрума, — потому что никто из уроженцев Полуденной стороны не уйдет дальше верховьев Чёрной реки. Любого светлого эхха там вычислят сразу, по отблеску ауры, как ни маскируйся. А у неё, уроженки другого мира, шанс есть. В Алине, — она усмехнулась, — ещё достаточно тьмы: это плохо для Полуденной стороны, но хорошо для Полуночной. Её примут за свою, особенно если я ей помогу. А я помогу — я сделаю из неё чёрную нимфу. Не дёргайся, рыцарь, — она не станет истинной чёрной нимфой, она на время станет её подобием — очень правдоподобным. И она сможет добраться до столицы и даже проникнуть во дворец Чёрного. А там…
— Я не отпущу её одну в логово Вам-Кир-Дыка, — глухо проговорил де Ликатес, — она там погибнет. Я пойду вместе с ней.
— Погибнет не она, а ты, — резко возразила Хея-Кея, — и вообще любой светлый эхх, оказавшийся в Сердце Тьмы. Мне известно, герцог ликатесский, что ты один из сильнейших боевых магов Эххленда, но всё твоё искусство — ничто перед объединённой мощью чёрных чародеев, когда они у себя дома. И ты не только погибнешь сам, но и погубишь свою жену, и не спасёшь её сына.
— Я не пущу её одну, — упрямо повторил Хрум. — Это безумие.
— Смири гордыню, рыцарь. В Тёмной Столице ты ничем не сможешь помочь своей жене — ты всё испортишь. Или для тебя невыносима мысль, — глаза Нивеи сузились, — что женщина может добиться чего-то сама, без помощи мужчины? Не волнуйся, для тебя и твоих воинов тоже найдётся дело — вы проложите Алине дорогу на Полуночную сторону. Чёрный выставил пограничные заслоны — вы прорубите их своими мечами, и твоя жена змейкой скользнёт в темноту. Другого способа нет — или ты думаешь иначе?
На лице д'Анакора появилась тень улыбки — князь неплохо знал свою супругу. Хрум, насупившись, молчал.
— Послушай, муж мой, — ласково сказала я, добавив в голос чуток проникновенности. — Помнишь, как я сюда попала? В смысле, не в первый раз, а во второй? Ты же сам говорил: я совершила поступок — настоящий поступок: поступок, достойный воина! Значит, я на него способна, верно? Так зачем же ты хватаешь меня за руку, а? Княгиня Отданон права — ну нет у нас другого пути, сам подумай. Значит, я должна это сделать, потому что больше некому!
— Я бы сама взялась за это дело, — добавила уроженка Полуночной стороны, — я ведь бывшая тёмная. Но Алина мать, и никто не может запретить ей спасать своего ребёнка. Она его найдёт, почувствует сердцем, — у меня это не получится. А твоё участие, славный воин, не ограничится только тем, что ты проложишь своей жене дорогу на Территорию Тьмы — ты поможешь ей вернуться. Как — я расскажу.
— Хорошо, — медленно произнёс де Ликатес, — я согласен.
И я увидела в его серых глазах тревогу за меня, перемешанную с бессилием что-либо изменить, — он ведь, умница моя, прекрасно всё понимал.
Мы пробыли в Замке-в-Скале три дня.
Де Ликатес не терял зря времени — он провёл глубокую разведку ближних участков Полуночной Стороны (или Территории Тьмы, как её высокопарно называли тёмные эххи) и выбрал направление удара. Вам-Кир-Дык ещё не подтянул к Западным горам свои главные силы, ожидая, к какому именно участку границы направится форсирующая Поперечный лес армия Шумву-шаха, но пикеты и дозоры Чёрного уже вовсю шустрили в предгорьях и даже забирались в сами горы. Разведка герцога обнаружила укреплённый лагерь орков неподалёку от западного выхода из ущелья, по которому мы добрались до замка князя д'Анакора, — оно пронзало горный хребет насквозь. Лагерь служил базой сторожевым отрядам тёмных, и его разгром проделал бы нехилую дыру в их системе охраны границы. Временно, конечно, — четырем сотням ликатесских воинов не выстоять против своры всякой нечисти, которая тут же ринется со всех сторон к месту боя, — но этого времени должно было хватить.
А со мной работала Нивея-Хея-Кея — самозабвенно, словно охваченный вдохновением художник, создающий истинный шедевр. Бывшая чёрная нимфа оказалась сильной магессой, не слабее Ослабеллы, а кое в чём — и самой Окостенеллы. Не скажу, что трансформация в чёрную нимфу — пусть даже неглубокая — была очень приятной процедурой: меня колбасило от макушки до пят. Зато на третий день, когда я глянула на себя в зеркало, я испытала лёгкий шок: на меня смотрела настоящая женщина-вамп, змея в человечьем обличии. Мои волосы стали чёрными (заметив, что это меня как бы расстроило, Нивея успокоила — мол, не бери в голову, по окончании действия чар опять станешь блондинкой), в зеленовато-серых глазах поселился убийственный холод, а движения сделались плавно-текучими, как у ползущей кобры. И ещё я почувствовала, как внутри меня концентрируется всё темное, что пряталось в глубине моей души — так глубоко, куда я никогда не забиралась. Мне так и хотелось сделать кому-нибудь какую-нибудь пакость, особенно какому-нибудь мужику.
— Превосходно! — сказала Хея-Кея, любуясь превращённой мной. — Вылитая чёрная нимфа! Выявить подделку сможет только сильный маг, и то если займётся этим специально.
— Спасибо, — поблагодарила я, не узнавая собственного голоса — в нём прорезались какие-то шипящие нотки.
Превращение не совершилось мгновенно, и пока я трансформировалась, Нивея-Хея-Кея занималась моим обучением: форма должна соответствовать содержанию. Я выучила несколько специфических заклятий из арсенала чёрных нимф, узнала об их нравах и прошла ликбез по географии Территории Тьмы — надо же знать, куда идти. Как выяснилось, Нивея, живя на самой границе, послеживала за всем происходящим на Полуночной стороне и была в курсе всех тёмных дел. Она рассказала, что Вам-Кир-Дык серьёзно озабочен проблемой наследника и в связи с этим доукомплектовывает своё гарем, что даёт мне шанс попасть в Сердце Тьмы на как бы законных основаниях — везёт мне с этими эххийскими конкурсами невест. В общем, схема дороги туда была более-менее ясной, но оставалась ещё дорога назад — только полный кретин мог надеяться, что мне удастся с ребёнком на руках пройти долгий обратный путь к Западным горам без всяких затруднений.
К счастью, в замке князя была древняя телепорт-башня. Её выстроили в незапамятные времена и не пользовались ею вот уже сотни лет. Башня эта не была связана с Камероном, Ликатесом и другими городами Полуденной стороны — со временем вектора сместились, а восстановить их было некому, — она была ориентирована на Полуночную сторону, а именно — на столицу тёмных эххов. Магическая проверка артефакта показала, что обе башни — и там, и тут, — вполне работоспособны, однако приёмник в столице Вам-Кир-Дыка был наглухо запечатан заклятьем. Мне нужно проникнуть в башню в Сердце Тьмы и мысленно позвать Хрума, а дальше — дело чародейной техники. Белых пятен в этом плане было выше крыши, но опять же — другого варианта у нас не было.
— Да, дело трудное, — сказала Нивея, — но я верю: всё у тебя получится. Это я тебе как мать говорю, — она запнулась, — …будущая. Д'Анакор ещё не знает — не говори ему, ладно?
«Да, — подумала я, — женская солидарность — это сила!».
…Отсвет пожара за моей спиной померк — потушили, наверное, да и ушла я уже далеко от места ночного боя.
Небо бледнело — занимался рассвет.
Я шла на запад.
Утреннее солнце уже ощутимо припекало спину.
Вообще-то я представляла себе Полуночную Сторону немножко не такой — я думала, там кругом сплошной холод, мрак и уныние, и только мёртвые с косами стоят. Ан нет: небо здесь было вполне приличного голубого света, солнышко жёлтеньким, а по сторонам дороги, в которую превратилась тропинка, вместо покойников, держащих в костлявых руках ржавый сельскохозяйственный инвентарь, росла какая-то типа травка, и даже попадались деревца и кустики. Нельзя сказать, что окружавший меня пейзаж был очень живописным — знойное марево, пыль, низкие холмы, да шелестящая под ветром седая ковыль-трава, — однако ничем замогильным и не пахло, и если бы я не знала, что нахожусь на Территории Тьмы, то могла бы подумать, что это окрестности Ликатеса — степь как степь, ничего особенного.
Из погранзоны я выбралась благополучно — спасибо Хее-Кее, накачавшей меня перед выходом эликсирами, благодаря которым я как заведённая без устали шла всю ночь напролёт с реактивной скоростью. Следящая магия — я чувствовала лёгкое покалывание — не обратила на меня внимания: на то я и чёрная нимфа, чтобы бродить, где вздумается, от близлежащего Вампирвилля до Зомбибурга на Диком Западе, у Пустоши, и от южного Орк-Злей-Сити до северного Тролльтауна. Под утро, правда, я чуть не напоролась на отряд огров, спешивших к границе, но вовремя учуяла их приближение, отползла и прикинулась ветошью (в прямом смысле слова — не очень пытливый взгляд не обнаружил бы ничего, кроме брошенной на траву рваной тряпки, в которую превратился мой плащ с капюшоном). Огры, шумно сопя и подымая своими лапищами тучи пыли, протопали мимо, а я ещё немного полежала и пошла дальше. Хорошо всё-таки, что я кое-что уже смыслю в магии — без этого бы кранты.
Куда мне идти, я знала. Нивея буквально вложила мне в мозги (под магией, понятное дело) всю необходимую информацию: я без особого напряжения могла зримо представить себе карту Полуночной стороны. Хороший, кстати, способ обучения — весь семестр можно со вкусом валять дурака, а перед сессией закачать в голову содержимое конспектов-учебников — и привет ректору! Но студент рискует разве что стипендией, а у отважной меня на карту было поставлено куда больше. И сейчас мне надо было выйти к Чёрной реке — она брала своё начало у отрогов Западных гор (для тёмных они были восточными) и пересекала почти всю страну. Вбирая в себя многочисленные притоки, Чёрная река текла на северо-запад, и по ней можно гораздо проще достичь Сердца Тьмы, столицы тёмных, чем по суше. И самое главное — в верховьях этой реки в большом количестве обитали чёрные нимфы: здесь находилось их основное гнездо — рассадник, так сказать. А встретиться с ними нужно было обязательно.
Если верить тому, что мне рассказывала Нивея (а эххи, как всем известно, не врут), прогулки в одиночку по Территории Тьмы малополезны для здоровья — тут своя специфика.
Во-первых, тёмные эххи — все без исключения — ярые индивидуалисты, и если даже не рассматривают любого встречного-поперечного в качестве потенциальной добычи, то уж во всяком случае непременно прикинут, что с него можно поиметь, и как. Радушия здесь не встретишь — тут каждый сам за себя, один Вам-Кир-Дык за всех. Причём власть Чёрного Владыки далеко не абсолютна: вожди орков, троллей и прочих гоблинов мнят себя сугубо самостоятельными властителями, живут по своим законам и затихают на время только после очередной трёпки, которую Вам-Кир-Дык периодически — типа по расписанию — задаёт своим подданным. А в свободное от его карающего внимания время подданные интенсивно дерутся между собой, теша свои порочные наклонности, присущие всем тёмным. И попасть в эту многостороннюю свару, не имея за спиной поддержки своего клана, — чревато.
Во-вторых, на Полуночной стороне неважно обстояло дело с экологией. Черномаги тысячелетиями специализировались на разрушительных заклятьях, и в результате без малого треть Территории Тьмы — на западе, где был типа полигон для испытаний новых достижений в области боевой магии, — превратилась в безжизненную Пустошь, населённую кошмарными тварями, порождениями магических новинок. Оттуда дули злые удушливые ветры; оттуда летели тучи всеядной саранчи и комаров-мутантов; там регулярно вспыхивали непонятные эпидемии, опустошавшие Полуночную сторону похлеще вторжения неприятеля. Дыхание Пустоши отравляло — в прямом и переносном смысле — тёмным эххам всю жизнь и отнюдь не способствовало (на генетическом уровне) развитию благостных черт характера. Поэтому тёмные путешествовали по своей стране только компаниями, где сородичи поддерживали друг друга, чтобы не протянуть ноги от заразы, — жизненная необходимость брала верх над врождённым эгоизмом.
В-третьих, наряду с постоянными разборками между вампирами, орками, троллями, призраками, ограми, ведьмами, колдунами и прочими разновидностями нечисти-нежити на Территории Тьмы пышным цветом цвёл обыкновенный бандитизм — разбой был здесь таким же рядовым явлением, как в Питере осенний дождик. Шайки шныряли по всем дорогам, не боялись вступать в бой с военными отрядами и даже порой нападали на слабо укреплённые замки. Время от времени Вам-Кир-Дык проводил крупные облавы, пойманных уголовников казнили сотнями и тысячами; на какое-то время становилось потише, а потом всё начиналось сначала. Дикий Запад, или Зона Беспредела — полоса земли между Пустошью и более-менее благополучными центральными районами Полуночной стороны, — давала прибежище всем, без расовых предпочтений и ненужных вопросов о прошлом. И обитатели Зоны Беспредела жили в состоянии непрерывной войны всех со всеми, а когда уставали, то уходили на север, к ледникам, где замораживались и впадали в спячку на полгода. Отоспавшись и набравшись сил, отморозки (так называли вышедших из полугодичного анабиоза) вновь принимались за старое.
Нельзя сказать, что в Сердце Тьмы на всё это смотрели сквозь пальцы и сидели сложа руки, однако принимаемые меры носили половинчатый характер. В столице терпели Зону Беспредела, потому что отморозки служили живым щитом между Пустошью и остальной частью Полуночной стороны, а заодно и пищей для тамошних чудовищ. А на самой Пустоши сдавали экзамены выпускники Высшего Магического Колледжа. Оценок не ставили: если новоявленный черномаг выживал в Пустоши неделю, значит, всё в порядке, а если нет — ну, на «нет» и суда нет. А главное — центральную власть в лице династии Кир-Дыков, похоже, устраивало такое положение дел: пусть лучше подданные режут друг друга, чем покушаются на трон. В случае большой войны Чёрный Владыка мигом натягивал узду, сколачивая из своей разношёрстной шушеры грозное войско, а в дни как бы мира равнодушно взирал на грызню скорпионов в банке — пусть, мол, тешатся. Ну не верю я, что имея под рукой такое могучее средство как магия, нельзя было навести в стране порядок — в конце концов, на Полуденной стороне всё обстояло совсем по-другому. Но как бы там ни было, а с реалиями Полуночной стороны приходилось считаться, если я хотела добиться поставленной цели, и поэтому мне во что бы то ни стало надо было разыскать моих как бы сестёр.
В общем, Территория Тьмы в целом, судя по рассказам Нивеи-Хеи-Кеи, оправдывала своё мрачное название, так что первое впечатление, которое произвела на меня Полуночная сторона, было обманчивым, и очень скоро мне пришлось в этом убедиться.
Ну вот, наконец-то! Впереди блеснула узкая полоска воды. Дорога шла вдоль реки, и поэтому я свернула и решительно зашагала напрямик по пыльной траве — так короче. Ноги у бедной меня гудели — я отмахала миль тридцать, если не больше, и устала, несмотря на все допинги, заботливо приготовленные для меня княгиней Отданон. Кстати, о допингах — я нашарила один из поясных кармашков, вытащила оттуда миниатюрную склянку, взболтала, раскупорила и заглотила её содержимое. Во рту защипало, однако вскоре я ощутила прилив бодрости — снадобье действовало. Но отдохнуть всё-таки надо, что мы и сделаем, как только доберёмся до берега реки. А заодно и поедим — давно пора.
Река встретила меня свежестью и тихим журчанием воды, облизывающей камни. Я с истинным наслаждением умылась (пыли на меня осело килограмма три) и даже подумывала насчёт искупаться, но не решилась: в тылу врага не расслабляться! И потому я ограничилась минимальными водными процедурами, а затем, не снимая длинного, до пят, плаща, — будем следовать строгой моде чёрных нимф — уселась на бережку у самой воды, под раскидистой типа ивой (или вербой? Я и в земной-то ботанике не сильна, а уж в эххийской — тем более) и приступила к трапезе. Мой поздний завтрак, конечно, несколько отличался (в худшую сторону) от тех, к которым я уже успела привыкнуть, — хлеб, сыр, вода, и никаких тебе вин и разносолов, — но в походных условиях на большее я не претендовала. Вот встречу своих как бы сестёр, тогда и поем по-человечески, то есть по-чёрнонимфийски. Ноги мои продолжали гудеть; я скинула сапоги и с наслаждениями пошевелила босыми пальцами — как мало надо человеку для счастья! И, каюсь, я слегка разнежилась, и вышла из этого блаженного состояния только тогда, когда увидела на воде угловатую тень — кто-то стоял за моей спиной.
Я обернулась — не резко, стараясь не выглядеть испуганной (Нивея предупреждала: страх на Территории Тьмы притягивает всякую нечисть лучше магнита).
В нескольких шагах от меня стоял… Нет, стояли — просто они были так похожи, что мне показалось, в глазах двоится, — два бугая и разглядывали меня с нехорошим интересом. Ростом под два метра, снизу шаровары неопределённо-грязного цвета, сверху обнажены до пояса (мускулатура — закачаешься). Бритые — или лысые? — головы, квадратные подбородки, приплюснутые носы, маленькие глазки, из-под толстых вывороченных губ торчат кривые клыки. Кожа зелёная, но не такого цвета, как у иномирянки Бред'ды, жены Озаботтеса, а с мертвенным серым оттенком. Красавцы — отвернувшись не наглядишься. Орки, как пить дать. Классика, блин…
Они были похожи, как ксерокопии, только у одного на щеке была татуировка в виде разрезанного круга и двусторонний топор за поясом, а у другого — тату в виде пробитого стрелой треугольника и кривой зазубренный клинок. И оба смотрели на меня, как коты на сметану.
— Баба, — глубокомысленно пробурчал один (тот, что с топором).
— Баба, — согласился другой (немного подумав).
— Трахнем её, Хмык? — предложил топорник.
— Хм, — меченосец снова немного подумал. — Трахнем, Бурчал.