«Братцы живодеры за что же вы меня»
Олег задумчиво смотрел на дисплей.
— И что же сие означает? — спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Сидевший у костра Хамп дель Райг повернул голову, но отвечать не стал. За последнюю неделю он уже не раз слышал, как Олег разговаривает сам с собой. С чавканьем откусив огромный кусок мяса, Хамп шмыгнул носом и принялся сосредоточенно жевать. Сидевший рядом Герт запрокинул бурдюк, запивая уже сожранное мясо красным вином.
Олег покосился на своих приятелей. Вот с кого мне надо брать пример, подумал он. Как жрали мясо и пили вино до встречи с дьяволом, так и продолжают жрать и пить. Разве что в больших количествах.
Олег вспомнил недельный спор своих спутников и усмехнулся. Хамп с пеной у рта доказывал Герту, что Олег — никто иной, как сам бог Иннир, повелитель насильственной смерти и покровитель воинов. Герт не соглашался, справедливо отмечая, что бог войны ни за что не стал бы торчать в безлюдных горах, общаясь с демонами и пробуя свои силы на окрестных скалах. По его мнению, поведение Олега куда больше напоминало бога Аджарру, господина обмана и торговли, задумавшего очередную хитрость. Олег и сам склонялся к этой точки зрения; но мифология Офелии оказалась куда заковыристей.
Когда скала, на которой сегодня утром Олег проводил очередные эксперименты, внезапно оторвалась от земли и поднялась на добрый километр в воздух, спор закончился. Хамп и Герт, одинаково побелев от ужаса, пали перед Олегом ниц и каждый в своей манере взмолились о пощаде. Олег так до сих пор и не понял, почему именно этот, несложный по сути полет оказался для аборигенов столь пугающим. Полет пришлось прервать, скалу — вернуть на место, а вместо продолжения эксперимента — выслушать сбивчивые извинения Герта, что, мол, не сразу признали они в Олеге настоящего Господина. Князя мира сего.
Такие вот верные сподвижники.
С другой стороны, подумал Олег, мясо они жрут — позавидуешь. И вино в бурдюках не переводится, хотя до ближайшей деревни километров двадцать. И со стороны аборигенов никакого беспокойства.
Впрочем, вернулся Олег к своим заботам, все это уже в прошлом. Работа завершена, рапорт составлен, осталось только получить вразумительный ответ. Попробуем еще раз.
Олег материализовал на пульте толстый, покрытый серой защитной краской тумблер и с громким щелчком перевел его в положение «Вкл». Еще одна серия тахионных импульсов устремилась в темнеющее вечернее небо.
Спустя секунду на дисплее высветились уже знакомые Олегу строчки. Объем информации — три килобайта, скорость доставки — восемьсот тридцать миллисекунд, индекс важности — «9», гриф срочности — «Молния», прочность шифра — миллиард лет, подтверждение приема — 100%.
Вот только ответа по-прежнему не было.
— Ничего не понимаю, — по-прежнему вслух прокомментировал Олег и откинулся на спинку пилотского кресла. — Разве такое бывает?!
Оставалось признать, что бывает. По каким-то причинам рапорт специального посланника с чрезвычайными полномочиями, снабженный грифом «Молния» и индексом важности «9», оставлен связистами Корпуса без ответа.
И по каким это, интересно знать, причинам?
Олег почувствовал легкий озноб. Если нет ответа, то где гарантии, что капсула появится на орбите в условленное время? И мне не придется торчать на этой планетке черт знает сколько лет?! Проклятый Кагер и его дурацкое условие — прибыть без возможности улететь обратно!
А может быть, он напоследок и связь заблокировал?
Олег покачал головой. Черта с два. Вот оно, подтверждение приема. При прочности шифра в миллиард лет это стопроцентная гарантия. Сообщение дошло до Земли. И — осталось без ответа.
Почему?
Олег сжал губы. Если верить Кодексу…
В огромном своде инструкций, правил, рекомендаций, прецедентов, реконструкций и гипотез нашлось место даже такой невероятной ситуации. В разделе рекомендаций, как машинально отметил Олег, а вовсе не прецедентов.
«Неполучение ответа на сообщения важностью выше „8“ рекомендуется воспринимать как чрезвычайную ситуацию, вызванную одной из двух нижеприведенных ситуаций. Первая. Нежелательность передачи агенту любых сведений о положении дел в Содружестве (например, в случае вероятности попадания таких сведений в третьи руки). Вторая. Полная потеря работоспособности Центральной службой Корпуса. Агенту рекомендуется сократить активность до минимума и ждать эвакуации в течение 24 часов. В случае, если таковой не последовало, и если повторный запрос также остался без ответа, агент должен принять все необходимые меры по восстановлению работоспособности Корпуса».
Все верно, отметил Олег, убирая текст с экрана. Точь-в-точь как у меня в памяти. Значит, осталось двадцать три часа сорок минут. А потом будем принимать меры по восстановлению Корпуса.
Вон как раз первые кандидаты в дипломаты бурдюк приканчивают…
— Олег! — подал голос Хамп. — Если хочешь вина, поспеши! В бурдюке осталось не больше булля, а после встречи с дьяволом, клянусь Озром, вино так и льется в глотку!
Десять литров, машинально перевел Олег. Пожалуй, и в самом деле стоит поторопиться. Сократим, следовательно, активность и проведем оставшиеся часы в праздности и пьянстве.
Он стер дисплей с лобового стекла и вылез из бота. За спиной Олега бесшумно закрылась овальная дверь.
— Лови! — крикнул Герт, бросая бурдюк. Олег взял его из воздуха и запрокинул над головой, ловя ртом тонкую красную струйку.
Вино оказалось на удивление приличным. Олег сглотнул, облизнулся и повторил возлияние. Не иначе, подумал он, ребята совершили набег на монастырские погреба.
— А мясо? — спросил он, делая шаг к костру.
И тут же замер, едва не уронив бурдюк на землю.
Из-за маячившей на горизонте конусообразной горы в небо ударили шесть тонких голубоватых лучей. Почти тотчас из-за горы высунулась и стала быстро расти полоса света, устремленная к зениту. У ее нижнего края загорелась яркая точка.
Вот это да, подумал Олег. По меньшей мере крейсер!
Хамп и Герт заметили свет, упавший на лицо Олега, и вскочили на ноги.
— Что это? — шепотом спросил Герт. Хамп молча подобрал меч и повесил его на пояс.
— Подержи, — ответил Олег, передавая Герту бурдюк. — Я сейчас.
Он повернулся и шагнул к боту, мысленно приказав дверям открыться. И стукнулся лбом об оставшуюся целой обшивку.
Перехватили управление, сообразил Олег. Значит, свои; но почему на крейсере?! Его ж только к вылету полчаса готовить, не говоря уж об экипаже! А сообщение я отправил минут двадцать назад. Это что получается, крейсер держали в полной готовности специально на этот случай?
Олег покачал головой. Бред какой-то. Но крейсер-то — вот он, уже завершает торможение. Сейчас зависнет в воздухе и спустит шлюпку.
Великий космос, спохватился Олег. Да что же это?! Офелия никаким боком не в содружестве! Где маскировка?!
Что там у них происходит?!
Олег поежился. «Ситуация в галактике действительно очень серьезна…», — мигом вспомнились слова посланника.
Неужели Дино Кагер прилетал сюда с предупреждением о войне?!
Олег повернулся обратно и потер лоб. Крейсер уже завершил посадочный маневр и висел теперь на высоте в несколько километров, сверкая опознавательными огнями Земли.
— Ого, какая громадина, — произнес Хамп, почесывая бороду. — Скажи, Олег, ты сможешь расколоть ее пополам? Как ту вчерашнюю гору?
Олег покачал головой.
— Если я — дьявол, — ответил он, — то сейчас вы видите бога. Это сильнее меня.
Герт бросил на него косой взгляд и упрямо сжал губы.
— Мы тебя не оставим, — мрачно пообещал он.
— Неважно, кто сильнее, — усмехнулся Хамп. — Важно, кто победил. Надеюсь, там будет с кем скрестить меч!
На темном брюхе крейсера зажглась светлая полоска. Из открывшейся щели выскользнула яркая точка и метеором скользнула по темному небу. Олег едва успел повернуться; десантная шлюпка затормозила в тридцати метрах выше по склону, выставила посадочные опоры и опустилась на мгновенно раскалившиеся камни. Брызнула вода, поднялось облако пара, два трапа гулко ударились в землю.
Двенадцать человек в серебристых, переливчатых скафандрах скатились по трапам и рассыпались вокруг, профессионально взяв Олега в полукольцо.
Точно как на войне, со все возрастающим изумлением подумал Олег.
Заметив направленные в живот излучатели, он замер, боясь пошевелиться. Спокойно, спокойно, это свои… по крайней мере бот их опознал как своих… а если посланник раскрыл наши коды?!
Олег втянул голову в плечи и задрожал от вскипевшей в теле энергии. Сейчас, после недели тренировок, ему уже не требовалось закрывать глаза и расслабляться в кресле. Переход в «невозможность», состояние, которому Олег так и не придумал более подходящего названия, произошел в долю секунды. И, как всегда, принес с собой пронзительную четкость восприятия.
Олег глянул за блестящие шлемы скафандров и сжал губы. Одинаковые, ничего не выражающие лица; сверкающие алым глаза. Бэчеэры, боевые человекообразные роботы. Элитные войска специального назначения.
Великий Космос, подумал Олег. Да за кем же они прилетели?!
— Дипломат Соловьев! — прогремел из недр шлюпки властный голос. — Лягте на землю лицом вниз и сложите руки за спиной!
Это даже не война, подумал Олег. Это какая-то зачистка местности. Надо бы поговорить с их командиром…
В то же мгновение перед Олегом предстали внутренние помещения шлюпки. Все ее двенадцать отсеков, с мебелью, декоративными стенами, транспортными каналами, локальными гравитационными полями. На борту шлюпки находились миллионы предметов; но людей среди них не было.
Только роботы. И притом роботы, снятые с предохранителя.
Не задумываясь, Олег упал ничком и завернул руки за спину.
В то же мгновение раздалось едва слышное жужжание. Задействованные в режиме парализатора излучатели уложили на землю Герта и Хампа.
— Спокойно, дипломат Соловьев, — произнес голос. — Сейчас вы будете зафиксированы стасис-полем. Не двигайтесь, в противном случае возможны поверхностные повреждения!
Стасис-поле, удивился Олег. Но зачем?! Разве не проще поставить защитный купол? Та же самая полная изоляция, и притом поговорить можно. Впрочем, с кем разговаривать? Тут же одни роботы, что, кстати, совершенно правильно, людей бы здесь в момент зателепали…
Стоп! Они же еще не знают о Смирителях! Единственный телепат на планете, о котором им достоверно известно — это некий Олег Соловьев.
И перед тем, как провалиться в черноту стасис-поля, Олег сделал свое последнее в этой миссии умозаключение.
Они прилетели за мной!
А потом было черное безмолвие. Олег плавал в нем тысячи лет, не чувствуя тела, не слыша звуков, не видя даже собственных снов. Каким-то шестым чувством он знал, что должен дотянуться — до чего угодно, что не будет темнотой, тишиной и бесчувствием. Но в черном безмолвии не было направлений, и Олег кружил и кружил на месте, кружил год за годом, век за веком.
Что-то, мелькнувшее в черноте, появилось само. Олег совершенно точно знал, что никогда не достиг бы этого собственными усилиями. Но теперь, когда появилось что-то, он получил направление.
Остальное было привычным.
Он разглядывал собственные руки, лежащие на сером полированном столе. Толстые пальцы, покрытые редкими черными волосками. Широкие запястья, на левом — искрящаяся полоска комма. Мускулистые, даже чересчур мускулистые руки. Могучие грудные мышцы, на которые можно ставить стакан. Очередное чужое тело.
Чужое тело подняло голову и посмотрело прямо перед собой.
— Согласно плану операции, — услышал Олег уже знакомый властный голос, — на время допроса все мы должны погрузиться в стасис-поле.
Олег легчайшим мысленным движением отправил чужой взгляд в бесцельное блуждание по комнате. Он сидел во главе Т-образного стола, установленного в прямоугольном рабочем кабинете; отделка — белые стены и потолок, серое ворсистое покрытие пола, черная обивка полукресел — была выдержана в традиционном военном стиле.
Одно из полукресел занимал невысокий, коротко стриженный брюнет. Олег с большим трудом удержался от подробного рассмотрения личной карточки, светившейся на его стандартном комбинезоне. В памяти осталась только фамилия — Галимовский.
— Прошу прощения, адмирал, — с легкой усмешкой произнес этот Галимовский. — Согласно тому же самому плану вы располагаете достаточными полномочиями, чтобы изменить процедуру допроса!
— Если на то будут достаточные основания, — прогудел адмирал. — Но пока я слышал только лозунги!
— Под этими лозунгами подписалось трое из пяти офицеров, — Галимовский погладил подбородок, по-прежнему улыбаясь. — Еще один голос, адмирал, и вы будете отстранены от командования.
Адмирал усмехнулся:
— Вы отлично знаете, что никогда не получите этот голос.
— Вы так уверены? — Галимовский покачал головой. — В этот самый момент мы принимаем уточненные данные о событиях на Градисе. Можете не сомневаться, что капитан Петухов изучит их самым тщательным образом.
— Я не верю… — начал было адмирал.
— Взгляните сами, — прервал его Галимовский, отталкиваясь от стола, отчего его стул откатился почти к самой стене. Стена прямо напротив Олега превратилась в объемный экран; кабинет погрузился в полумрак.
Мельтешащий туман экрана развеялся, и перед Олегом появилось панорамное изображение столицы Градиса — Анелокуса. Олег узнал знакомый зигзаг Большого Разлома, пересеченный добрым десятком мостов. Глаз оператора повисел в верхней точке, а потом стремительно бросился вниз, чтобы замереть перед высоким человеком, одетым в блестящий камуфляжный комбинезон. Он стоял, опершись на боевой глайдер, висящий над землей в режиме трехсекундной готовности.
— Мауб Кимерос, — сообщил оператор, — глава Временного Совета северных территорий. Мауб, что вы можете сказать нашим зрителям о вчерашних событиях вокруг посольства Земли?
Лицо человека приблизилось, заняв весь экран. Олег узнал характерные для градиатов черты — большой прямой нос, синеватый цвет усов и бороды, большие толстые губы, ярко-голубые глаза. Несомненно, глава Временного Совета был выдающимся представителем своего народа. Вот только откуда взялся этот Временный Совет на еще недавно безмятежной курортной планете?!
Мауб Кимерос заговорил, и синхронно с его словами появился подстрочник перевода:
— Совет сожалеет о произошедших беспорядках. Но куда больше Совет сожалеет о клевете, успевшей разлететься по всему миру. Переданные нами материалы исчерпывающе изобличают Алема Гуарреса в подготовке теракта против посольства Земли. Сегодня каждый человек доброй воли может сам убедиться, что его преступные действия начались задолго до того, как Грис Даокрузи прибыл на нашу планету. Все обвинения против выдающегося сына нашего народа отныне будут восприняты Советом как недружественный акт в отношении народа Градиса!
— Муаб, все мы видели запись, — прервал Кимероса невидимый оператор. — Как вы объясните, что некоторые ее эпизоды были зафиксированы в прошлом месяце, когда ни Совета, ни Службы Безопасности еще не существовало?
— Алем Гуаррес не скрывал своих сепаратистских взглядов, — ответил Кимерос. — Истинные патриоты Градиса в частном порядке контролировали его действия, точно так же как его приверженцы записывали многие наши мероприятия. Достоверность представленных материалов уже подтверждена комиссией при Совете Содружества. Вы вправе спросить: почему мы не смогли предотвратить теракт? И я отвечу: в то время мы не имели права предпринимать превентивные действия. Кодекс Содружества связывал нам руки. Сегодня, — Муаб повысил голос, — благодаря решительным действиям Совета и Службы Безопасности возможность повторения подобных терактов полностью исключена…
— Хватит! — рявкнул адмирал, и объемный экран мгновенно исчез. — Вы думаете, я поверю этому ставленнику телепатов?!
— Адмирал, — развел руками Галимовский. — При чем тут вы? Важно, что ему поверит Гламир Петухов!
— Ну что ж, — одна из рук адмирала опустилась под стол. — Пусть будет так, капитан Галимовский. Вы все рассчитали правильно. Но вы забыли, с кем имеете дело.
И с этими словами адмирал поймал вытянувшееся лицо Галимовского в перекрестье виртуального прицела. В правом подлокотнике адмиральского кресла открылось небольшое отверстие.
Галимовский мгновенно понял, что сейчас произойдет.
— Адмирал Фейст! — хрипло выдавил он. — Не надо! Это незаконно!..
— Зато правильно, — ответил адмирал, стреляя.
Лицо Галимовского стало белым, как бумага, он согнулся пополам и повалился со стула лицом вниз.
Адмирал провел рукой по серой столешнице, открывая пульт комма.
— Резвун-прима, ко мне, — приказал он, обращаясь, по всей видимости, к одному из бэчеэров.
Олег к этому времени был настолько ошарашен, что едва не начал осмысливать ситуацию вслух, перехватив управление. Однако решительная расправа адмирала над Галимовским заставила Олега повременить. Столь грубое нарушение Кодекса свидетельствовало о явном психическом заболевании; связываться с психически нестабильным адмиралом, а тем более пускать его в собственное тело Олег не решился.
К счастью, в каких-нибудь трех метрах лежало бесчувственное, но вполне живое тело Галимовского. Мгновением спустя — что значит тренировка! — Олег оказался уже там, в приглушенном параличом бессознании.
— Лейтенант Резвун по вашему приказанию прибыл! — рявкнул кто-то невидимый.
— Переместите капитана Галимовского в стасис-отсек номер три, — распорядился адмирал Фейст. — Разместите остальных членов экипажа в стасис-отсеках номера с четвертого по седьмой. Подготовьте стасис-отсек номер восемь лично для меня. Закончите все за десять минут и явитесь за дальнейшими указаниями к стасис-отсеку номер восемь. Исполняйте!
Олег смутно ощутил какое-то шевеление в теле. Должно быть, Галимовского уже тащили к стасис-отсеку. Времени на размышления практически не оставалось, а Олег все еще ничего не понимал.
Почему Петухов должен был изменить свое мнение? Почему трое офицеров выступили против адмирала? О чем они спорили? Кажется, о допросе; тогда — чьем допросе? И что у них вообще происходит? Война? Восстание на Градисе? Но при чем здесь телепаты?!
Постой, постой, прервал Олег сам себя. Грис Даокрузи. Новое правительство Градиса сняло с него обвинения. Обвинения в чем? В теракте? Нет, теракт в любом случае провел Гуаррес. Даокрузи… Где-то я слышал эту фамилию… Тот вундеркинд с Градиса, вводный курс позапрошлого года? Точно, он; его еще приятели Дао-крези дразнили. Значит, в теракте Гуарреса поначалу обвинили телепата? Великий Космос, да ведь это…
Олег вздрогнул всем чужим бесчувственным телом. С той самой минуты, когда орбитальный компьютер на далеком Пингаре вдруг замолк, а потом ударился в панику, Олег подсознательно ждал этого момента. Ждал, боясь сознаться самому себе, что верит в такую возможность. И вот этот момент настал.
Человечество больше не доверяет телепатам.
А значит, не доверяет и мне, с предельной четкостью понял Олег. Но как такое стало возможным?!
По телу прокатилась волна колебаний, и все вокруг поглотила тьма.
Только не обратно в адмирала, подумал Олег последним, чем мог думать.
— Какого черта, бэчеэр?! - вскрикнул он высоким женским голосом.
Бэчеэр молча поднял излучатель. Женщина пронзительно завизжала.
Неплохо, отметил Олег, оседая на пол. Еще пара минут.
Так как же такое стало возможным?!
Олег мысленно усмехнулся. Да точно так же, как стрельба из парализатора по своим же подчиненным. Почему сходить с ума должны только вояки-адмиралы?! Чем мы, телепаты, хуже? Вот сейчас они меня из стасиса выведут, так я тоже с катушек съеду и пойду всех пожирать взглядом…
Олег задержался на этой мысли. Погоди-ка, спросил он себя. А ты уверен, что сам еще не того? Они из парализаторов лупят, а ты — телами меняешься? Разница-то в чем?
Нет уж, возразил Олег сам себе. Есть разница. Мои действия Кодексу не противоречат, а противоречат только современной картине мира. Надо же, до чего дошло — Кодекс пригодился! А я всегда считал его лишней деталью…
Мгновенная дрожь, и снова — темнота. Быстро они их таскают.
— Откройте, капитан, — услышал Олег приглушенный, как из-за стены голос.
Добрались, отрешенно подумал капитан Петухов. Сейчас будут резать дверь. Впрочем, мы на «Святом Духе»; вряд ли это получится быстро. По крайней мере, план операции придется скорректировать. В любом случае, мы были обречены. Бэчеэры закодированы на Фейста. Да, будь на их месте люди…
Он взвесил на ладони излучатель. Бесполезно. Против бэчеэров — бесполезно.
Так что лучший вариант — сдаться. Может быть, в другой раз.
Он открыл дверь и упал парализованным.
Интересно, подумал Олег, а если бы я захватил его тело и перешел в «невозможность»? Подействовали бы парализаторы? И скольких бэчеэров я бы сумел сожрать? Они, кстати говоря, вполне органические, только молекулы чересчур замодулированы. Надо будет попробовать.
Итак, допрашивать будут именно меня. На предмет связи с мировым телепатическим заговором. Уже что-то. Вот только с какой это радости в Содружестве столько психов появилось? Фейст, для начала, и еще кто-то на Градисе? И почему, кстати, их не лечат?!
Снова темнота.
Вспышка, боль от ожога, белый потолок над головой.
От души врезали, отметил Олег. Бедняга даже глаза закрыть не смог. Впрочем, в стасис-поле можно и с открытыми глазами полежать, там время все равно стоит. Никакие процессы не идут, даже радиоизотопы молчат. Только Олег Соловьев по чужим телам шастает…
Олег почувствовал, что вот-вот сорвется в истерику. Происходящее казалось настолько бредовым, что он начал понимать посланника. Для того, чтобы считать Гуарреса и адмирала Фейста реальностью, требовалась очень устойчивая психика. Куда приятнее было бы думать, что это — козни чужой сверхцивилизации.
От подобной гипотезы Олега удерживало только одно. Его собственные похождения на Офелии. Они были еще невероятней, чем массовое помешательство в Содружестве; но тем не менее они — были. А значит, все происходящее с Олегом тоже могло происходить на самом деле.
Открытые глаза неизвестного офицера продемонстрировали Олегу стасис-отсек. Обычный саркофаг, ведущий свою родословную еще от анабиозных ванн. Офицера развернули лицом к бэчеэрам, приподняли и поставили внутрь. Закрылась крышка, и все вокруг снова заполнила темнота.
У Олега больше не было выбора. Он снова оказался в голове адмирала Фейста.
Тот уже стоял в своем собственном стасис-отсеке, давая бэчеэрам последние инструкции.
— Действовать по варианту «Вирус», — приказал он Резвуну-прима. — В случае если объект проявит особые способности, или в случае, если вам только покажется, что такие способности у него есть, немедленно уничтожить объект. Допрос должен завершиться уверенной идентификацией объекта либо его смертью. Исполняйте!
Олег не успел отреагировать на столь приятную перспективу. Бэчеэр Резвун-прима коснулся ладонью наружной поверхности стасис-отсека, и Олег оказался в уже знакомом черном безмолвном бесчувствии.
Прошли века — или минуты.
Олег открыл глаза.
Он находился в ярко освещенной пустой комнате, лицом к лицу с уже знакомым бэчеэром. Однотонное покрытие скрадывало переходы между полом, стенами и потолком.
Олег полулежал на чем-то мягком. Шевелиться не хотелось, думать — тоже. Обычное состояние для наркогипноза.
— Ваше имя, — начал допрос Резвун-прима. Его голос пришел со всех сторон, стиснув голову невидимым обручем.
— Соловьев Олег Яковлевич, — ответил Олег. Он попытался пошевелиться и понял, что наркотизирован на славу. Единственное, чего ему удалось достичь — это слегка повернуть голову. В поле зрения мелькнули тонкие трубки, вставленные прямиком в голову. — А ваше?
— Ваше имя, — повторил бэчеэр, скользнув пальцами по подлокотнику своего кресла.
Олег почувствовал, что умирает. Это не было больно; но до чего же это было хреново! Свой ответ Олег произнес буквально из последних сил:
— Ваши действия противоречат Кодексу…
— Ваше имя, — снова произнес бэчеэр.
И Олегу стало еще хуже. Глаза сами собой закрылись, он полностью расслабил шею, но голова не упала на грудь, а застыла в воздухе, поддерживаемая невидимой лентой. Они меня убьют, подумал Олег. Скорее бы…
Ему было так плохо, что он даже думать не хотел о «невозможности». Только бы это кончилось, только бы кончилось…
И оно кончилось.
— Соловьев Олег Яковлевич! — выпалил Олег, едва ему чуть-чуть полегчало.
— Ваше имя, — повторил бэчеэр.
— Соловьев Олег Яковлевич! — повторил Олег, в тех же самых интонациях.
— Вы телепат? — задал бэчеэр новый вопрос.
Олег почувствовал себя чуть-чуть лучше. Ровно настолько, чтобы отвечать на вопросы. Обо всем остальном даже вспоминать не хотелось.
— Да!
— Вы телепат?
— Да, я телепат.
— Ваш ближайший друг-телепат?
Олег на мгновение замялся с ответом — и тут же был наказан. Накатила дурнота, глаза закрылись, снова захотелось умереть.
Когда все кончилось, Олег прошептал:
— Ганс Лерковски.
— Ваш ближайший друг-телепат?
— Ганс Лерковски.
— Перечислите членов Совета Безопасности при Дипкорпусе.
Олег ответил сразу. Только бы не обратно в смерть!
— Иван Жеребцов, Мбана Ткали, Леонард Эйген, Шимон Ортега, Гаявкали, Хоман… — Олег замялся, припоминая последнего члена совбеза, — Делия, Делия…
— Иван Жеребцов, — безо всякого выражения произнес бэчеэр.
Что-то заставило Олега промолчать. Что ему нужно, подумал он в промежутке между агонией и воскрешением. Они кого-то ищут?
— Иван Жеребцов, — повторил бэчеэр.
— Председатель Совбеза, — ответил Олег наугад. Агония не вернулась, значит — ответил правильно.
— Иван Жеребцов.
— Председатель Совбеза.
— Мбана Ткали.
— Зампред.
— Мбана Ткали…
К этому моменту Олег уже разгадал нехитрую процедуру допроса. Бэчеэр выявлял ключевые имена. Сначала он откалибровал восприятие Олегом его друга-телепата, а теперь выяснял, кто из членов Совбеза вызовет максимально близкую реакцию. Имей Олег возможность и желание думать, он бы уже догадался о цели допроса. Но и без того ему с каждым разом все сильнее хотелось в «невозможность». Он не прилагал к этому сознательных усилий; все, на что он сейчас был способен — это отвечать на вопросы. Но недельные тренировки на Офелии не прошли даром; как и в случае внезапной опасности, сработал условный рефлекс.
— Делия Сандерс, — произнес бэчеэр.
Олег с удивлением обнаружил, что может выбирать — отвечать или нет. Но выбрал ответить, потому что Делия Сандерс была последней в списке, и было интересно, что же бэчеэр спросит еще.
— Ведущий экзобиолог, — повторил Олег свой предыдущий ответ.
— Дино Кагер, — задал бэчеэр следующий вопрос.
Олег понял, что больше не хочет сдерживаться. Компромат на членов Совбеза интересовал этих недочеловеков куда больше, чем другая цивилизация. Олег моментально потерял интерес к продолжению допроса.
И пришла «невозможность».
Олег не зря задавался вопросом, удастся ли пожрать бэчеэра взглядом. Боевой робот успел включить стасис-поле и даже выскочить из кресла; но «невозможность» сработала быстрее. На пол посыпалась серая пыль; саркофаг, в котором полулежал Олег, с визгом рассыпался на мельчайшие осколки. Олег завис в воздухе, почти ослепнув от собственного сияния.
Ощущения от пожирания бэчеэра затмили все, когда-либо испытанное Олегом. В голове словно взорвалась бомба, вырвавшись из глаз лучами ослепительного света; тело затопила сладкая сила, как будто в предчуствии оргазма, но в тысячу раз сильнее; весь «Святой Дух» предстал перед Олегом, как макет на ладони, восхитительный в своем совершенстве. Олег почувствовал, что наконец понял все тайны Вселенной, и замер в сладкой расслабленности, медленно колыхаясь из стороны в сторону. Пожалуй, бэчеэров нужно оставить на сладкое, вяло подумал он. И тут же вспомнил приказ, отданный адмиралом Фейстом.
Олег стремительно бросился прочь. Прямо сквозь стену — искать, где выход, было уже поздно. Стена понеслась навстречу, раскрываясь десятком отверстий. Мгновением спустя из них рванулись голубоватые струи плазмы. Олег пронесся сквозь гудящие от напряжения генераторы, продрался через обшивку; а отсек за его спиной вспыхнул ослепительно-белым и перестал существовать.
Бэчеэры выполнили приказ.
Олег перевел дух и огляделся. Его по-прежнему окутывало голубое свечение, но теперь оно уже не слепило глаз. Олег находился в середине широкого коридора, наполовину высовываясь из пола. В обе стороны на десятки метров тянулись зеленоватые ковры и серые декоративные панели. Вокруг — никого.
Пока никого.
Олег вспомнил боевые характеристики бэчеэров и вытащил ноги из пола. Следовало торопиться.
В «невозможности» промежутка между мыслью и действием не существовало. Олег моментально увидел именно то, что хотел — общую схему крейсера. На борту находилось сто сорок восемь биороботов, из них — пятнадцать бэчеэров. От шестнадцатого не осталось даже пыли.
Сам Олег находился в кольцевой галерее третьего яруса. Шестеро бэчеэров уже двигались по направлению к ней. Ничего удивительного — они подключены к общей инфосфере корабля; неплохо бы и мне… Олег оказался у центрального терминала раньше, чем успел об этом подумать.
Спокойно, сказал он себе. Все, что мне нужно — это перевести командование на себя. Ну-ка, «невозможность», как у нас это получится?
Ничего не произошло.
Олег усмехнулся. Надо же, как все просто. Скалы в порошок — пожалуйста, телепортация — да хоть на соседнюю звезду, а вот несколько байтов в программе поменять — облом-с! Очень точное название получилось, «невозможность».
Придется по-старинке…
В следующее мгновение он стоял перед восьмым стасис-отсеком. К счастью, паранойя адмирала не дошла до кодирования собственного гроба. Олег отключил стасис-поле и юркнул в нишу между двумя соседними саркофагами.
— Резвун-прима! — моментально рявкнул адмирал. — Доложите…
Олег змеей проскользнул в его тело.
Сознание адмирала испуганно шарахнулось в сторону. Фейст не только ненавидел телепатов; он их смертельно боялся. И теперь, когда телепат хозяйничал в его голове, адмирал с перепугу почти потерял сознание.
Олег начал нервничать. Ожидаемого диалога не получилось; адмирал не был способен отвечать даже на простейшие вопросы. А ведь для перенастройки бэчеэров требуется специальная формула… Неужели их придется съесть?!
При этой мысли Олег облизнулся и принялся думать дальше.
Может быть, воспользоваться старым демонским способом: объединением сознаний? Олег вспомнил какофонию голосов, населявших демона, и покачал головой. Нет уж, всей памяти Фейста мне не надо, благодарю покорно, так недолго и самому адмиралом стать. Нужно просканировать память на предмет кодов. Только и всего; а как?!
На этот раз «невозможность» сработала. Олег схватился за ближайший саркофаг, чтобы не упасть; перед глазами завертелись сотни сцен, в которых адмирал отдавал бэчеэрам приказания и произносил управляющие формулы. Через несколько секунд Олег знал о бэчеэрах столько, что вполне смог бы командовать ими в бою.
— Круто! — произнес он густым командным голосом. — Невозможность в действии!
Короткий взгляд на схему подсказал, что бэчеэры уже подбираются к ярусу стасис-отсеков. Самое время придать им бодрости.
Олег потратил еще несколько секунд, чтобы разыскать коды доступа в инфосферу. А потом рявкнул:
— Резвун-дубль! Ко мне!
Бэчеэр появился перед Олегом через двенадцать секунд. Олег едва успел распределить свое сознание на оба тела. Даже после недельных тренировок это требовало предельной концентрации внимания.
— Лейтенант Резвун погиб при выполнении задания! — доложил бэчеэр, похожий и в то же время непохожий на Резвуна-прима. — Прошу подтвердить передачу полномочий!
— Принимайте командование, — ответил адмирал.
— Жду распоряжений!
— Действия по варианту «Вирус» прекратить!
— Есть прекратить!
— Дальнейшие приказания будут исходить от капитана Соловьева, — адмирал указал на Олега, скромно стоявшего неподалеку. — Честь превыше смерти!
— Перенастройка на капитана Соловьева завершена, — прозвучал из чрева бэчеэра механический голос.
— Слушаюсь! — ответил сам Резвун-дубль.
Точнее — уже прима, сообразил Олег. Бэчеэры, соединенные инфосферой корабля, обладали единым сознанием, и получив полномочия, Резвун-дубль превратился в Резвуна-прима, а его дублем стал еще один бэчеэр. Скорее всего, тоже Резвун. Ну хорошо, оценил Олег адмиральскую память, а как там насчет предохранителя?
Нужные слова выскочили сами собой:
— Отбой тревоги! Вернуться в готовность номер два!
— Есть вернуться в готовность номер два, — отрапортовал Резвун-прима и тут же отступил на шаг. Глаза его заметно округлились, рука непроизвольно коснулась излучателя. — Адмирал, что все это значит?!
Олег, в свою очередь, изумленно уставился на бэчеэра. В готовности номер два он стал чертовски похож на человека. На еще недавно застывшем лице проступило изумление, пальцы правой руки едва заметно подрагивали на гладкой поверхности излучателя. Ничего общего с тем тупым кибером, который вел допрос каких-нибудь десять минут назад. Такого бэчеэра даже жалко было употреблять в пищу.
Вот бы так и с людьми, машинально подумал Олег. И тут же сообразил, что на какие-то полсекунды выпустил адмирала из-под контроля.
Адмирал сделал жевательное движение и с блаженной улыбкой осел на пол.
Олег мигнул голубым светом, снова переходя в «невозможность». Сердце адмирала остановилось; в голове угасали последние искры сознания. Яд каталитического типа, понял Олег; основная часть вводится перед операцией, в решающий момент раскусывается ампула. Великий космос, да ведь он готовился к самоубийству с самого начала!
А только ли — к самоубийству?
Может быть…
Олег ворвался в сознание умирающего адмирала, наполняя чужой мозг демонической мощью. Память адмирала раскрылась перед ним, как книга; на этот раз «невозможность» выбрала все, что имело отношение к «Святому духу».
И в первую очередь — к системе аварийного уничтожения.
Как только инфосфера корабля получила сигнал о смерти адмирала — точнее, о трансформации тела, несовместимой с жизнью, — программа уничтожения начала свой роковой отсчет. На то, чтобы подготовить «Святой дух» к полному разрушению, требовалось не более минуты — ничуть не больше, чем для заурядного нуль-перехода. Уничтожить нуль-космолет очень просто; достаточно единственного прыжка в самого себя.
На оживление Фейста у Олега уже не было времени. Но по счастью адмирал удачно выбрал место своей смерти.
— Поместите адмирала в стасис-отсек, — приказал Олег бэчеэру.
Резвун-прима ответил «есть», взял адмирала на руки и бережно поднес к призывно открывшемуся саркофагу. Словно белый язык, выдвинулась приемная платформа; раздался чмокающий звук, и створки отсека закрылись.
— А теперь — прости, — сказал Олег, встречаясь с бэчеэром взглядом.
Сейчас ему была нужна вся энергия. Вся до последнего биоробота.
Он знал с точностью до метра, где находится каждый из них. И превратился в голубую молнию, расчертившую объемный план корабля. Скорость против скорости; мощь против мощи. Олег мстил самому себе за слабость, проявленную на Офелии. Сейчас он уже знал, что нуль-переход можно задержать.
Голыми руками.
После третьего бэчеэра Олег понял, что сошел с ума. Нет, он по-прежнему пронзал корабль, пожирая одного робота за другим, он ощущал свою растущую мощь, он нащупывал свивающиеся вокруг корабля струны энергопотоков и отводил их в сторону, готовясь в решающий момент смахнуть прочь. Но все это он делал молча, без единой мысли, без тени сомнений в успехе. И такое состояние было для Олега куда большим сюрпризом, чем нуль-переход, закончившийся обыкновенной, хотя и очень яркой вспышкой света. Корабль слегка дрогнул под ударом фотонного ветра; но эта дрожь была сущим пустяком по сравнению с тем, чего удалось избежать.
Олег почувствовал тошноту и оперся рукой на стену. Какая-то часть его сознания все еще жила в инфосфере; и эта часть знала, что достигнутый успех — окончателен. Программа уничтожения не пошла на второй заход.
Олег перевел дух и огляделся. «Невозможность» закинула его в уже знакомое место — в просторный кабинет адмирала Фейста. На подгибающихся ногах Олег подошел к начальственному креслу и повалился в него, растекшись по спинке и подлокотникам. После таких подвигов надо бы выспаться, подумал Олег. Но где уж там…
Он протянул руку и шлепнул ладонью по столу. С мягким жужжанием на колени выползла классическая клавиатура; из стола поднялся плоский дисплей. Никаких голосов, решил Олег, сейчас не время препираться с компьютерами. Он набрал пароль высшего доступа и надавил Enter.
Инфосфера «Святого духа» разрабатывалась в добрые старые времена, когда дипломатов первого ранга не допрашивали под гипнозом, а адмиралы не кончали жизнь самоубийством. Олегу не понадобилось ни изменять отпечатки пальцев, ни имитировать голос покойного адмирала, ни даже подмигивать системе его глазами. Пароля оказалось достаточно.
Минуту спустя Олег нацепил на левое запястье комм и довольно потер руки.
— Победа, — сказал он вслух. — Осталось только узнать, кого и над кем.
Как бы в ответ на его слова комм тихонько пискнул. Олег с удивлением посмотрел на него. Разве я не всех слопал?!
— Здесь Резвун-четыре! Разрешите доложить? — заговорил комм человеческим голосом.
Олег поспешно включил изображение. Бэчеэр Резвун-четыре все еще находился в шлюпке, доставившей Олега на корабль. Выглядел бэчеэр весьма уныло.
— Разрешаю! — ответил Олег.
— Резвун-прима и Резвун-дубль погибли, — доложил бэчеэр. — Из всего отделения в строю остался я один. Разрешите репликацию?
Какую еще репликацию? Олег стремительно пробежался по памяти адмирала. Ничего похожего; впрочем, откуда?! До сих пор на «Святом духе» потерь среди бэчеэров не было!
— Репликацию кого? — переспросил Олег. — Что вы имеете в виду?
— Восстановление исходной численности подразделения, — четко доложил бэчеэр. — Предлагаю задействовать биогенератор исследовательского яруса. Ожидаемая продолжительность — два часа сорок минут. Командование готов принять на себя.
— Репликацию разрешаю, — кивнул Олег. Резвун-четыре, как он и предполагал, оказался точной копией Резвуна-прима. А значит, на корабле вскоре появится нормальный экипаж. — Принимайте командование!
— Слушаюсь! — ответил бэчеэр и отключился.
Интересно, подумал Олег. Два часа сорок минут — и отделение бэчеэров как новенькое. Чего же я еще об этом корабле не знаю? Впрочем, только ли о корабле; а что, например, у нас в Содружестве происходит?
Олег коснулся комма:
— Новости за последний месяц. На большой экран, гипертекст.
Экран послушно засветился. Олег пробежался взглядом по основным заголовкам и присвистнул. Это что, все за один месяц?! Да какое там — всего за неделю!
Отстранение Хана Рабани, генерального секретаря Содружества. Выход из Содружества Кантальянса и фриспейсеров. Военная блокада Пингара. Вооруженный мятеж на Градисе. Заговор телепатов. Превышение полномочий Инспектором Содружества. Массовые беспорядки на Катцелле и Гроа. Восстановление Соединенных Штатов Земли.
Дочитав до последнего пункта, Олег понял, что больше не может выносить этот бред. Это же не новости, а какой-то дурацкий отрывок из третьесортного боевика! Ну один идиот, ну два, ну целая планета, — в конце концов сам недавно с такой, — но не целое же Содружество! Олег стукнул кулаком по столу. Может быть, это эксперимент? На устойчивость моей психики? Или на ту самую рекомендацию Кодекса — мол, в случае отсутствия связи принять меры по восстановлению работоспособности Корпуса?
Олег хмыкнул. Вот уж последнее явно ни к чему. Судя по действиям адмирала Фейста, Корпус сейчас вполне работоспособен. Даже чересчур работоспособен.
Стоп! Олег подался вперед, вглядываясь в экран. Это что же получается?! Если генсек содружества отстранен, то кто у нас теперь в Галактике высшая власть?! Уж не Корпус ли?! По конституции как раз Верховный Арбитр замещает генсека… И крейсерами вроде «Святого духа» сам по себе Корпус не распоряжается. Не говоря уже о программах самоуничтожения.
Статья с заголовком «Отстранение Хана Рабани» раскрылась на весь экран. Превышение полномочий… голосование… расследование… ага, вот. Ральф Эрстосс, Генеральный Арбитр, избран временно исполняющим обязанности.
Олег посмотрел на дату и присвистнул.
Похоже, первое, что этот Ральф сделал — отправил ко мне «Святой дух». С чего бы это?
Погоди, там было что-то про телепатов.
Олег вытаращился на новый текст. Хан Рабани под контролем Ганса Лерковски… Загадочная гибель трех офицеров при попытке ареста… Далеко идущие политические цели… Заговор Молчаливых… Обвинения против посланника Соловьева…
Олег схватился за голову. Бред оборачивался реальностью; адмирал Фейст имел полномочия самого Совета! И слишком все связно для бреда — вопросы о Гансе, блокада Пингара, Градис, репортаж с которого демонстрировал Галимовский… А сам Галимовский и его сообщники?! Они же чуть было не отстранили адмирала! Заговор телепатов в действии?!
Олега прошиб озноб. Все сходится; Великий Космос, все это — правда!
Содружество и в самом деле сошло с ума.
— Разрешите войти? — раздался из комма голос Резвуна-четыре. Точнее — Резвуна-прима.
— Да, конечно, — пробормотал Олег.
Он пребывал в совершенной растерянности. И не потому, что ситуация оказалась из ряда вон выходящей. Совсем наоборот, Олег поймал себя на мысли, что ситуация ему чертовски знакома.
Он снова был один на один с чужим миром, не знавшим Кодекса.
Олег обхватил голову руками и истерически рассмеялся.
— С вами все в порядке, капитан? — тихо спросил Резвун-прима.
— Насколько это вообще возможно в создавшейся ситуации, — ответил Олег, резко оборвав смех. — Докладывайте.
Бэчеэр, поставленный на предохранитель, в принципе не способен нарушить Кодекс. Вот только на чьей стороне сейчас Кодекс? Олег с любопытством смотрел на Резвуна-прима.
— Вы — Олег Соловьев, — произнес бэчеэр. — Дипломат первого ранга. Посланник Содружества с чрезвычайными полномочиями. Командующий «Святым Духом».
Олег молча кивнул.
Резвун-прима ровным шагом подошел к Т-образому столу и сел напротив Олега.
— Прошу вас, капитан, — сказал он, понизив голос. — Объясните мне, что происходит.
Олег едва заметно перевел дух. Пронесло; Кодекс плохого не посоветует.
Впрочем, и хорошего — тоже. Я как раз собирался спросить его о том же. А теперь придется отвечать. И отвечать таким образом, чтобы сделать его союзником.
— А сами вы ничего не хотите объяснить? — ответил Олег, наклоняясь вперед. — Вы лично участвовали в захвате этого самого посланника с чрезвычайными полномочиями и даже некоторым образом присутствовали на допросе. Надо полагать, вашим действиям предшествовали некоторые приказы?
Резвун-прима опустил глаза.
— Мы функционировали в готовности номер один, — нехотя произнес он. — В моей памяти нет сведений о событиях последнего часа.
— Вы что же, весь полет были в первом номере?! - не поверил Олег.
— Именно так, — кивнул бэчеэр. — Все наши действия программировались лично адмиралом.
Олег протяжно свистнул. С таким уровнем единоначалия он еще никогда не сталкивался.
— Ну хорошо, — зашел он с другой стороны. — А какой приказ предшествовал переводу в готовность номер один?
— Привести корабль в боевую готовность, — доложил бэчеэр. — Перед вылетом.
Олег посмотрел на его унылую физиономию и покачал головой. Вот радости-то — очнуться человеком после многочасового безмозглого существования! Ничего удивительного, что он сразу ко мне прискакал, за объяснениями. Вот только что я ему объясню-то? Что Ральф Эрстосс — темное божество, а адмирал Фейст — его правая рука?
Спокойно, сказал себе Олег. Что бы ни случилось, будем действовать профессионально. Прежде всего вербовка союзников; затем анализ ситуации, и только тогда — раздача приказов.
— Ну что ж, лейтенант, — примирительно сказал Олег. — В таком случае, вам должно быть ясно, что вас использовали в операции с рангом секретности, выходящим за пределы вашей компетенции.
— Это-то мне как раз понятно! — бэчеэр раздраженно махнул рукой. — Но как так получилось, что вы сидите здесь в ранге командующего?! Вместо того чтобы болтаться в стасис-отсеке номер один?!
— Ах, вон в чем проблема, — облегченно вздохнул Олег. Он было испугался, что Резвуну-прима придется объяснять все происходящее в Содружестве. — Все очень просто. Адмирал Фейст допустил грубые нарушения Кодекса, и я отстранил его от должности, приняв командование на себя.
Кстати, наконец-то вспомнил Олег, статус чрезвычайного посланника как раз такое и позволяет.
— Это мне тоже понятно, — со вздохом ответил бэчеэр, заставив Олега изумленно приоткрыть глаза. — Но как вам удалось перехватить командование?! Ведь операция готовилась именно так, чтобы вы не смогли воспользоваться своими полномочиями. Все взаимодействие с вами было вынесено за рамки Кодекса!
— Это я заметил, — кивнул Олег.
— Почему же тогда адмирал передал вам командование? — напрямую спросил Резвун-один.
Олег пристально посмотрел на бэчеэра. А почему бы и не сказать правду, подумал он.
— Адмирал не передавал мне командования, — ответил Олег. — Как я уже сказал, я отстранил его. Понимаете?
Бэчеэр затряс головой и честно признался:
— Нет! Отстранить командующего в готовности номер один может только его непосредственный начальник…
— Либо человек, — продолжил за него Олег, — взявший под контроль его сознание и заставивший передать командование.
Резвун-прима подался назад:
— Так вы и в самом деле?..
— Продолжайте, — кивнул Олег.
— В самом деле глава заговора?!
— А также до сих пор не перестал бить свою жену, — усмехнулся Олег. — Это что же, теперь простому телепату уж и зателепать никого нельзя, с целью восстановления законности, между прочим, если он не начальник заговора?!
Резвун-прима несколько раз моргнул, смутившись совсем по-человески. Олег с любопытством ждал его реакции — сразу сообразит? или долго объяснять придется? Хотелось верить, что бэчеэр догадается сам.
Глаза Резвуна-прима блеснули, а рот слегка приоткрылся.
— Понимаю… — произнес он медленно. — Да, этого они не предусмотрели.
— Кто они?! - удивился уже Олег.
— При планировании операции рассматривались два варианта, — четко доложил бэчеэр. — Первый вариант. Соловьев — глава так называемого «заговора телепатов», при задержании или допросе он предпринимает попытку телепатического воздействия, она фиксируется специальной аппаратурой, и это служит основанием для официального обвинения. В случае, если возможности Соловьева таковы, что блокировать его воздействие оказывается невозможным, корабль уничтожается. Второй вариант. Соловьев не имеет отношения к «заговору телепатов», к телепатии не прибегает. В этом случае производится его поверхностный ассоциативный допрос, и он доставляется на Землю, где его судьбу решают компетентные органы.
— И чего же они не предусмотрели? — пожал плечами Олег. — Все произошло точь-в-точь по первому варианту. До самого уничтожения.
Резвун-прима покачал головой:
— Возник третий вариант, — сказал он. — Соловьев никак не связан с «заговором телепатов», но телепатию тем не менее применяет. И еще много чего применяет, кроме телепатии.
— А почему вы решили, что не связан? — поинтересовался Олег. Ему была любопытна логика бэчеэра.
— Биороботы, — пояснил Резвун-прима, — не подвластны телепатическому воздействию. Участники заговора либо уничтожают их, либо, если удается перехватить командование, используют в готовности номер один. Вы сделали прямо противоположное. Не говоря уже о том, что ваше решение отстранить адмирала Фейста совершенно законно. Вы имеете на то все необходимые полномочия. По крайней мере, — Резвун-прима улыбнулся, — официально.
— Ну что ж, — Олег улыбнулся в ответ, — я рад, что так быстро смог вам все объяснить. Теперь ваша очередь. Объясните-ка вы мне, что здесь у вас происходит!
Резвун-прима опустил глаза, собираясь с мыслями. А потом заговорил — по-военному кратко и четко.
— Сегодня 23 ноября 2167 года, двадцать два тридцать по стандартному времени. Вчера в восемнадцать часов сорок минут совместным решением Совета Безопасности и Координационного Совета на всей территории Содружества введено чрезвычайное положение. Основание — многочисленные и лавинообразно нарастающие нарушения законности практически во всех мирах Содружества.
Олег задумчиво кивнул.
— Понятно. Как давно это началось?
— Число нарушений значимо превысило среднестатистическое 14 ноября.
— И что было дальше?
— К 16 ноября стало ясно, что ситуация носит чрезвычайный характер, вопрос был вынесен на обсуждение Совета. В течение суток никаких решений принято не было. Вечером 17 ноября Ральф Эрстосс заподозрил, что Хан Рабани, генеральный секретарь Совета, целенаправленно и без видимых оснований блокирует принятие каких бы то ни было решений. О своих подозрениях Эрстосс уведомил некоторых членов Совета, и на утреннем заседании 18 ноября поставил вопрос о событиях на Градисе. Хан Рабани отказался внести данный вопрос в повестку дня, не имея к тому достаточных оснований. Тогда Эрстосс поставил вопрос о доверии генсеку. В ходе дальнейшей дискуссии выяснилось, что большинство Совета — на стороне Эрстосса, и на вечернем заседании Рабани было предложено уйти в отставку. Хан Рабани в грубой форме отверг данное предложение, отказался ставить вопрос на голосование, а также призвал своих сторонников к оружию.
Очень знакомое поведение, отметил Олег. Вот только Фейст, по смыслу, был сторонником Эрстосса. Ничего не понимаю…
— К этому времени, — продолжил Резвун-прима, — Эрстосс уже сформировал рабочую гипотезу, согласно которой Хан Рабани находится под телепатическим воздействием, и определил круг подозреваемых. По приказу Ивана Жеребцова наша группа взяла под охрану зал заседаний Совета, предотвратив возможные нарушения законности. Одновременно группа «Шершень» направилась к резиденции Ганса Лерковски, подозреваемого в телепатическом воздействии на Рабани.
— И что? — перебил его Олег. — Ганса удалось захватить?
Бэчеэр покачал головой.
— Лерковски атаковал первым, уничтожил три автономных тела, после чего скрылся на собственной транспортной капсуле.
Олег вытаращил глаза. Ну хорошо, Рабани был под гинозом; но Ганс-то? С чего это он так разошелся?
— Сразу после этого, — продолжил Резвун-прима, — Хан Рабани совершил попытку самоубийства, которую удалось предотвратить, и впал в беспамятство. Таким образом, телепатическая связь Рабани-Лерковски была косвенно подтверждена. В тот же день Совет назначил Эрстосса новым генсеком, сохранив за ним пост Верховного Арбитра. Эрстосс немедленно начал расследование деятельности Лерковски и его окружения. 19 ноября были выявлены первые семь должностных лиц, находившихся под контролем телепатов. К настоящему моменту их число перевалило за сотню и продолжает расти. В то же время многие сообщества, входившие в Содружество, отказались допустить представителей новой власти на свою территорию. Таким образом, Содружество оказалось расколото; телепаты взяли под свой контроль около тридцати миров. Именно в этой ситуации адмиралу Фейсту был отдан приказ о захвате дипломата Соловьева.
— Понятно, — кивнул Олег. — Еще немного, и телепаты добрались бы до меня первыми.
— Именно так, капитан.
По крайней мере, подумал Олег, теперь ясно, кто с кем воюет. И почему на Градисе столь усердно оправдывали Даокрузи, местного телепата. А еще можно предположить, что у телепатов имеются сторонники и на «Святом Духе».
И что же мне со всем этим делать?
Олег задумчиво посмотрел на бэчеэра и постучал пальцами по столу.
— Итак, люди против телепатов, — сказал он, качая головой. — Чрезвычайное положение и все такое. Но объясните мне, лейтенант: кто отменил действующие в Содружестве законы?!
— Их никто не отменял, капитан, — ответил бэчеэр. — Но их почему-то перестали соблюдать.
— Причем — с обеих сторон, — задумчиво произнес Олег. — И практически одновременно.
— Именно так, капитан, — подтвердил Резвун-прима.
Олег цокнул языком и посмотрел биороботу в глаза.
— Вы понимаете, что это значит? — спросил он тихо.
— Разумеется, капитан, — ответил тот, не отводя глаз. — Жду ваших приказаний!
Восстанавливать законность в Галактике — шагом марш, подумал Олег. Но не сейчас. Продолжим вербовать союзников!
— Пригласите ко мне капитана Галимовского, — сказал Олег, откидываясь в кресле.
— Слушаюсь, — сказал бэчеэр, вставая. — Еще один вопрос, капитан. Что прикажете делать с аборигенами, захваченными вместе с вами?
— Аборигенами? — Олег не сразу понял, что речь идет о Герте и Хампе. — Они что, на корабле?!
— В стасис-отсеке номер два, — подтвердил бэчеэр.
Олег разинул рот. До сих пор в действиях Фейста еще можно было усмотреть какую-то логику. Но захватывать Хампа и Герта?! Он что, знал, что я насобачился меняться телами?!
— Выпустите их, — сказал Олег, качая головой. Только Герта с Хампом мне сейчас и не хватало. Хотя, с другой стороны, на Офелии они здорово помогали собраться с мыслями. — Выделите им каюту как можно ближе; на стол — побольше мяса, хлеба и вина. Минут через сорок они мне понадобятся!
— Слушаюсь, — Резвун-прима щелкнул каблуками, повернулся и вышел.
Олег почесал в затылке. У него зародилось смутное подозрение, что Герт и Хамп оказались на корабле совсем не случайно. Казалось бы, что у них общего с заговором телепатов, чрезвычайным положением и расколом Содружества?! Но почему-то все это безобразие случилось именно сейчас, сразу после неудачного контакта с посланником — и донельзя удачного контакта с Хампом и Гертом. Кстати, о посланнике — ведь все безобразия в Содружестве начались как раз после его отбытия с Офелии!
Олег потянулся к комму, чтобы еще раз просмотреть хронологию последних событий. И замер на полпути.
Экран над дверью осветился, замигав алыми буквами. «Срочный вызов», прочел Олег.
Память адмирала подсказала рукам нужные движения.
«Невозможность» позаботилась о внешности.
Моргнув и открыв глаза, Олег снова сидел в кресле, но на этот раз — в виде точной копии адмирала Фейста.
— Фейст на связи, — рявкнул он, воспроизводя могучий голос покойного адмирала. И только потом сообразил, что сеанс уже начался. Алые буквы исчезли, уступив место объемному изображению Ивана Жеребцова.
Олег всмотрелся в осунувшееся лицо председателя Совета Безопасности и невольно проникся сочувствием. В своем уме или нет, но официальные лица Содружества работали в эти дни, как проклятые.
— Адмирал, — тихо сказал Жеребцов, — доложите обстановку.
— Отработан вариант «Вирус», — доложил Олег, на ходу конструируя текст из прошлых докладов и немногих известных ему фактов, — объект в стасисе, ассоциативный допрос завершен. Готовлюсь к возвращению.
— Отставить возвращение, адмирал, — сказал Жеребцов и кашлянул. — Принимайте новое задание.
Олег двинул рукой по столу, подтверждая прием данных. На серой поверхности выступил текст с кратким описанием.
Олег нахмурился, подражая грубым манерам адмирала.
— Какого черта? — рявкнул он. — У вас же есть «Амрита» и «Нагваль»!
— Совершенно верно, адмирал, — повысил голос Жеребцов. — Совет счел необходимым использовать все три корабля.
— Для обычного поиска?.. - начал было Олег и умолк, прочитав наконец, кого именно требовалось найти. — Понятно. Разрешите приступить к выполнению?
— Приступайте, — кивнул Жеребцов. — И помните: статус объекта — без изменений. Понятно?
— Понятно, — пробурчал Олег, подтверждая завершение связи. — Надеюсь, у нас хватит стасис-отсеков…
Он прикрыл глаза, пережидая головокружение, пока адмирал Фейст не стал Олегом Соловьевым. Потом перечитал описание.
— Федорчук Павел Иванович, инспектор, — сказал он с завистью в голосе. — Целых три крейсера класса «ноль». Оно и понятно; Инспектор!
Собственные полномочия Олега в ранге чрезвычайного посланника позволяли ему вести переговоры от имени Содружества и при необходимости смещать с должности командующих кораблями. Но они казались просто смешными по сравнению с властью, сосредоточенной в руках Инспекторов Содружества, особого института, независимого как от дипломатических, так и от гражданских властей.
Инспекторы Содружества вели свою родословную от наблюдателей ООН, появившихся в горячих точках Земли в двадцатом веке. С годами численность их снижалась, а круг задач рос. К двадцать первому веку к их компетенции относилось практически все: они осуществляли надзор за соблюдением законов Содружества. В условиях диких стран или недавно присоединенных планет Инспекторы подчас оказывались единственными, кому до этих законов было хоть какое-то дело.
В двадцать втором веке выяснилось, что эффективнее всего Инспекторы действуют в одиночку, разумеется, при некотором штате вспомогательных биороботов. В результате должность Инспектора стала пожизненной, численность их сократилась до двух десятков, а полномочия расширились до права самостоятельно восстанавливать законность на поднадзорной планете.
Экипированы инспектора были под стать решаемым задачам.
— Пожалуй, тут Иван Петрович прав, — пробормотал Олег. — Это вам не какой-нибудь чрезвычайный посланник, пожирающий взглядом; этот Федорчук, если его без присмотра оставить, по всей Галактике законность восстановит.
Он пролистал описание до конца. Инспектор Федорчук нес свою службу на заштатной планете под длинным названием Манезеттан и, по-видимому, весьма преуспел в установлении на ней законности и порядка. Вот только время он выбрал для этого не вполне удачное: с 17 по 23 ноября 2167 года. В результате Совет признал действия Федорчука превышением полномочий, послал официальный отзыв, а когда инспектор в полном соответствии с Кодексом ответил отказом, направил в систему звено крейсеров первого класса, чтобы захватить мятежного инспектора.
Это была большая ошибка. Федорчук сослался на свою пожизненную неприкосновенность, объявил крейсера вне закона и уничтожил два из них, после чего на собственной яхте скрылся в нуль-пространстве. Оставшиеся крейсера не имели необходимого оборудования для его поиска и были вынуждены обратиться за помощью.
— Не имели, — повторил Олег. — А мы, значит, имеем?!
Он скользнул по воспоминаниям Фейста и разинул рот. Оказывается, крейсера класса «ноль» весной этого года были дооснащены специальной аппаратурой нуль-пространственной локации! Ну-ка, ну-ка…
Олег судорожно вцепился в комм, дрожащими от возбуждения пальцами набирая команды. Настенный экран замелькал диаграммами; Олег убрал громоздкую клавиатуру, создал на столе сенсорную панель и заелозил по ней руками; через пару минут на экране сформировалось ретроспективное изображение окрестностей корабля в нуль-пространстве.
Олег посмотрел на четыре ясно видимых кластера вероятности, рассеянных вдоль пространственной траектории Офелии — один абсолютно четкий, один поплоше, еще два — на пределе локации — и присвистнул.
— Врал, выходит, посланник, — констатировал он. — Может быть, во время прыжка за его глайдером и не проследить. А вот после прыжка — элементарно. Может быть…
Открывшаяся дверь раскроила экран пополам. Олег погасил его и уставился на ухмыляющуюся рожу Хампа, ввалившегося в кабинет.
— Олег! — заорал старый разбойник, раскрывая объятия. — Разгрызи меня Горг, ты победил их и на этот раз!
— Хамп, Герт, — Олег заметил за спиной Хампа второго своего приятеля, — не сейчас. Бой еще не закончен. Вас проводят в отдельную комнату, поговорим позже! Дайте мне полчаса!
Олег уже начал жалеть о поспешном освобождении Хампа и Герта. В ближайшие минуты они могли только помешать. К счастью, Хамп смекнул, в чем дело, и нагло подмигнул Олегу:
— Если что, мы рядом. Пока вино не кончится!
После чего вышел, утащив за собой Герта, так и не сказавшего ни слова.
Только после этого в дверь смог протиснуться капитан Галимовский. Волосы его были взъерошены, а глаза так и стреляли по сторонам. Очевидно, капитан просто умирал от любопытства.
Олег вызвал на свой стол личное дело Галимовского и прочитал его имя.
— Здравствуйте, Тэд, — сказал он, улыбаясь. — Присаживайтесь. Я хотел бы задать вам несколько вопросов.
— Вы — Олег Соловьев?! - воскликнул Галимовский, быстрым шагом двинувшись в обход стола. Олег откатился в кресле на шаг назад, вскочил на ноги и удивленно посмотрел на экспансивного капитана.
Галимовский остановился буквально в метре от Олега.
— Разумеется, — раздраженно сказал Олег. — А кого вы, собственно, думали здесь увидеть?!
— Слава всевышнему! — Галимовский приложил ладони к груди и поднял глаза к потолку. — Брат Альберт не ошибся…
— Брат Альберт? — переспросил Олег. Что-то знакомое.
Галимовский наклонился вперед и быстрым шепотом произнес:
— Прошу вас, Олег, вспомните. Одно слово. Одно очень важное слово. Слово…
Олег заморгал, соображая, не отправить ли капитана проспаться. Какое еще слово?
Галимовский резким движением вытащил из кармана какой-то предмет и приставил его к животу Олега.
— Назови Слово! — произнес он голосом, от которого Олега бросило в дрожь.
Галимовский говорил на Низшем Наречии дэчи — языке, наиболее распространенном на Пингаре. Олег замер, как молнией пораженный. Пингар, родина телепатии; стажировка, превратившаяся в первую миссию; шесть лет при дворе эмнезира Коре. И Слово, тайное имя бога — бессменный пароль слуг Высокой Церкви.
— Эгеасим, — произнес Олег, как во сне. Надо полагать, подумал он, Галимовский привез мне привет от эмнезира. Тогда ему самое время закатать рукав и предъявить посольский знак.
Услышав Слово, Галимовский облегченно вздохнул.
— Все мы — слуги Высокой Церкви, — прошептал он, убирая в карман свой загадочный предмет. — Я был послан к тебе, брат Олег, дабы передать сообщение исключительной важности.
Олег осознал, что Галимовский все еще говорит на дэчи. Великий космос, неужели он и в самом деле?..
— Трое братьев отдали свои жизни, — продолжал Галимовский, — чтобы обеспечить мне место на этом корабле. Без сна и отдыха готовился я к встрече с тобой, но в последний момент адмирал Фейст взял надо мною верх. И все же ты жив и свободен — хвала Господу! А это значит, что ты — настоящий Олег Соловьев, и я с радостью передаю тебе это послание.
Он расстегнул комбинезон на груди, провел ладонью по внутренней стороне ткани и двумя пальцами вытащил из-под отслоившегося лоскутка сложенный вчетверо листок тонкой, почти прозрачной бумаги.
Олег взял листок и расправил его на столе. Несколько строчек были написаны от руки, на Высшем Наречии дэчи.
— Брат Альберт шлет привет брату Олегу, — прочел он вслух, косо поглядывая на Галимовского. — Брат Альберт? Кто такой брат Альберт?
— Мессир Неба, — благоговейно произнес Галимовский. — На Пингаре ты знал его под именем Дю Марте.
Олег наклонил голову набок. Да, Дю Марте звался именно братом Альбертом. Вот только, насколько я помню, этот Дю Марте был убит прямо у меня на глазах. А его труп — сожжен и похоронен.
— Он лично передал тебе это послание? — спросил Олег, не замечая, что сам тоже перешел на дэчи. А заодно и на «ты».
— Да, — кивнул Галимовский. — Он пошел на большой риск, появившись на Земле…
— Когда это произошло?
— Два дня назад, — ответил Галимовский.
— Ты знал его раньше?
— Как и любой слуга Высокой Церкви, я знал имя Мессира Неба. Лицом к лицу мы встречались лишь дважды — один раз на Пингаре, второй раз — в его звездной резиденции.
Час от часу не легче, подумал Олег. Еще и звездная резиденция!
— Как давно ты принадлежишь Церкви?
— Уже три года прошло с того дня, когда мне был открыт путь девяносто девяти ступеней!
Олег покачал головой. Черт его знает, может и в самом деле охмурили. В конце концов, никто не запрещал Церкви проповедовать. А после объединения Церкви с Молчаливыми эти проповеди стали ох как эффективны.
Но откуда в Церкви взялся еще один Дю Марте?!
Олег снова уставился в записку.
«То, о чем мы не раз мечтали за бутылкой вина, может стать реальностью. Мне нужна твоя помощь, нужна сильнее, чем в застенках Молчаливых. Прилетай как можно скорее, я все объясню при встрече. Брат Тадеуш, который передаст тебе это письмо, знает, как меня найти.
Брат Альберт, известный также под именем Дю Марте».
Почерк брата Альберта как две капли воды походил на собственный почерк Олега. Олег покачал головой. Час от часу не легче. Это что же, тот Дю Марте, которого я на Пингаре изображал? Материализация психомасок и раздача королевств?
— Зачем брат Альберт хочет меня видеть? — спросил Олег.
— Ты нужен Высокой Церкви, брат, — смиренно произнес Галимовский. — Наш мир сошел с ума; сегодня каждый владеющий искусством Молчаливых должен сделать выбор. Выбор между безумием и смирением.
— Где я могу найти брата Альберта?
— Знание это во мне, — ответил Галимовский, — но я не могу рассказать о нем. Когда ты захочешь увидеть Мессира Неба, посади меня в пилотское кресло, и «Святой Дух» окажется там, где должно. Загляни в мою душу и убедись, что я говорю правду!
— Сейчас, — буркнул Олег.
Он прикрыл глаза и отпустил сознание на волю. Галимовский стоял совсем рядом, и для переноса в его тело не потребовалось никаких усилий. Олег взглянул на самого себя — усталого, осунувшегося, тяжело опирающегося на стол, — подумал, что неплохо было бы передохнуть, и принялся перелопачивать память Галимовского. Нечто похожее он уже делал с адмиралом Фейстом; на этот раз темой выборки была Высокая Церковь.
Три минуты спустя Олег вернулся в собственное тело. От полученных знаний его бросило в жар. Уже многие годы Высокая Церковь обрабатывала заезжих на Пингар граждан Содружества, превращая их в своих убежденных сторонников. Галимовский оказался рядовым агентом; тысячи его соратников были разосланы по всей Галактике. Заговор телепатов действительно существовал, и был отлично подготовлен.
Олег понял, что ему больше не о чем разговаривать с Галимовским; он был простым исполнителем воли всемогущего брата Альберта.
— Хорошо, брат Тадеуш, — сказал Олег. — Хочешь ли ты что-нибудь добавить к сказанному?
— Я выполнил поручение, — ответил Галимовский. — Чем скорее ты отдашь приказ доставить тебя в звездную резиденцию, тем скорее в Галактике восторжествует порядок.
Олег с сомнением покачал головой. Навести порядок в Содружестве с помощью нескольких тысяч телепатов?! Определенно, у Мессира Неба мания величия.
— Я должен подумать, брат Тадеуш, — сказал Олег.
— Поторопись, брат Олег, — проникновенно произнес Галимовский. — Не дай нашим врагам перебить нас поодиночке!
Еще вопрос, кто тут кому враг, подумал Олег.
— Резвун-прима! — скомандовал он.
— Да, капитан! — появился в дверях бэчеэр.
— Проводите капитана Галимовского в его каюту, — приказал Олег.
— Слушаюсь!
Галимовский молитвенно сложил руки и коротко поклонился. Олег проследил, как слуга Высокой Церкви чинно следует к выходу, а потом тяжело опустился в кресло.
Справедливости ради, подумал он, следует выслушать и противную сторону. Представленную в настоящее время только одним человеком.
Олег вызвал на экран личное дело Гламира Петухова.
Второй пилот, он же — оператор внешних систем. Стрелок, одним словом. Прекрасный специалист по агрессивным формам инопланетной жизни. Три спасательные операции, все — успешны. Это именно он, вспомнил Олег, решил не отстреливаться и честно признал свое поражение.
— Резвун-прима! — позвал Олег. — Пригласите ко мне капитана Петухова.
— Прошу вас, входите, — произнес Резвун-прима, раскрывая дверь и пропуская внутрь высокого худого человека в помятом комбинезоне.
— Уже? — удивился Олег. — Как вы догадались?..
— В отличие от Галимовского, — пояснил бэчеэр, — капитан Петухов поддерживал адмирала Фейста. Чтобы составить полное представление о ситуации, вам нужен именно он. — Бэчеэр едва заметно улыбнулся. — Не забывайте, мы все-таки роботы; нас хлебом не корми, дай что-нибудь просчитать!
Олег рассмеялся и почувствовал, что усталость отступила. От Резвуна-дубль веяло спокойствием и уверенностью, которых так недоставало остальным собеседникам Олега. Резвун-дубль оставался нормальным, и рядом с ним Олег вспомнил, что вовсе не обязан сходить с ума.
— Разрешите? — раздраженно спросил капитан Петухов, взглядом указывая на кресло у дальнего от Олега края стола.
— Да, прошу вас, — кивнул Олег. — Вы уже в курсе ситуации?
— Вы — новый командующий, — ответил Петухов. — Адмирал Фейст отстранен вами в соответствии с вашими полномочиями. В инфосфере есть упоминание о его смерти, а также о неудавшейся попытке самоликвидации корабля. Все это мне очень не нравится.
— Мне тоже, — согласился Олег. — Ну что ж, я кое-что добавлю. Самоубийство адмирала и ликвидация корабля планировались еще на Земле, на случай, если я сумею освободиться. Мне очень жаль, но в настоящее время адмиралу лучше находиться в стасисе. А ситуацию я расцениваю следующим образом: в Содружестве происходят события, не имеющие аналогов в прошлом. В подобных случаях Кодекс предписывает дипломату включенное наблюдение под наиболее прочной легендой…
— Капитан, — перебил его Петухов. — Ваш Кодекс — это Кодекс мирного времени.
— А у нас что, война? — удивился Олег.
— Совершенно верно. Война.
— И с кем же?
— С телепатами, — медленно произнес Петухов. — С такими, как вы.
Олег нахмурился.
— Вы хотите сказать, что война объявлена официально? — сухо спросил он.
Петухов презрительно усмехнулся:
— Официально! Власть Совета сегодня — ничто; наши законы не рассчитаны на телепатию. Шесть тысяч погибших на Градисе, три тысячи в поясе Кантальянса — разве этого недостаточно? Около сотни миров, внезапно объявивших об автономии — разве это не причина? Кто еще, кроме телепатов, способен так быстро изменить поведение стольких людей? Нет, капитан, — Петухов покачал головой, — мы не нуждаемся в официальном объявлении войны. Телепаты начали первыми, мы лишь даем отпор агрессору.
— Мы — это кто? — уточнил Олег.
— Мы, патриоты Содружества, — ответил Петухов.
— И как же вы даете отпор агрессору?
— Не всегда успешно, — снова помрачнел Петухов. — Например, операция по вашему захвату закончилась провалом. Но нам удалось блокировать главную базу телепатов, наши корабли идут по следу их главаря, Ганса Лерковски, под нашим контролем находится девяносто процентов боевого флота Содружества. Победа будет за нами!
— Но разве все это нельзя было сделать законными методами? — поинтересовался Олег.
— Телепаты действуют чужими руками, — возразил Петухов. — То, что происходит сегодня, ставит крест на привычном нам мире. Кто организатор массовых убийств на Градисе? Кто контролирует мятежного Федорчука? Законные методы больше не работают. Хуже того, Олег Яковлевич; по отношению к вам не сработали даже незаконные методы.
Олег вздрогнул, услышав это. Обращение по имени-отчеству использовалось в Содружестве крайне редко. Назвав так Олега, Петухов явно давал понять, что рассчитывает на доверительный разговор. И вместе с тем он открыто признавался в нарушении закона.
— Я понимаю, Гламир Робертович, — ответил Олег в том же тоне, — что у вас есть основания для ненависти. Но объявлять войну всем телепатам без исключения! Не слишком ли?
— Не слишком, Олег Яковлевич. — Петухов покачал головой. — Мы и так дорого заплатили за нерешительность. Если бы война была объявлена неделю назад, все телепаты Содружества уже были бы изолированы, и тысячи людей остались бы живы.
Олег тяжело вздохнул. В голосе Петухова слышалась убежденность, хотя и несколько истерического толка. Странно, подумал Олег; Галимовский почему-то считал, что сможет переубедить Петухова своим рекламным роликом. Надо бы предоставить ему эту возможность.
— Вы считаете, что во всех событиях последней недели виноваты именно телепаты? — спросил Олег.
— Я в этом абсолютно уверен, — ответил Петухов.
— Ну что ж, — развел руками Олег. — А как насчет меня?
Петухов опустил глаза.
— Мнения Совета разделились, — сказал он, понизив голос. — Адмирал Фейст получил приказ доставить вас на Землю, но только в том случае, если вас удастся взять под контроль. В случае неудачи было решено ликвидировать корабль со всем экипажем. Вы слишком опасны, Олег Яковлевич.
А ведь они даже не знали, насколько я на самом деле опасен, подумал Олег. Кретины. Он хлопнул ладонью по столу:
— А если я сейчас направлю «Святой Дух» к Земле? Ваш Совет решит и ее ликвидировать? Со всем экипажем?
— Не знаю, — Петухов покачал головой. — Система самоликвидации считалась безотказной. Никто не мог предположить, что она не сработает. У Совета нет готового варианта на этот случай.
Олег отметил, что уверенности в голосе Петухова заметно поубавилось. Лицо его приобрело кислое выражение.
— Но его решение можно предсказать? — спросил Олег.
— Можно, — кивнул Петухов. — Вы будете уничтожены.
Олег начал было растягивать губы в улыбке, но улыбнуться не успел. Петухов приподнял левую руку, и в то же мгновение Олега бросило в жар. Никогда еще «невозможность» не приходила так резко; Олег вскочил, как ошпаренный, опрокинув кресло. В кабинете внезапно стемнело, но Олег продолжал видеть — каким-то иным, отличающимся от обычного зрения способом. Петухов раскрыл ладонь, и Олегу показалось, что в самом ее центре открылся глаз. Это был маленький, не больше сантиметра в диаметре, круг, пылающий зловещим красным цветом. Мгновение спустя Олег понял, что это не круг; это был цилиндр, довольно быстро выдвигавшийся из ладони Петухова. Достигнув длины в несколько сантиметров, цилиндр оторвался от ладони и поплыл в сторону кресла, которое Олег только что покинул.
Олег мысленно потянулся к красному цилиндру и ощутил резкую боль. Цилиндр нес в себе огромную энергию, сравнимую с энергией нуль-перехода. Он в меня выстрелил, сообразил Олег. Но почему так медленно? Или…
Абсолютная неподвижность Петухова. Мертвая тишина в кабинете. Странно изменившаяся освещенность. И, наконец, что это там, в дверях?
В дверях висел, замерев в полуметре над полом, бэчеэр Резвун-дубль. Половина его комбинезона уже стала зеркальной. Взгляд бэчеэра был устремлен на Петухова. Точнее, на его левую руку, приподнятую над столом.
Понятно, подумал Олег. Все вокруг замедлилось; точнее, я сам несколько ускорился. Эдак в триллион раз. Потому что этот красный цилиндрик — на самом деле луч света. Выстрел из боевого лазера.
Непрост оказался второй пилот, совсем непрост.
Олег почувствовал, что в любой момент может запустить события вновь. Он потянулся к левой руке Петухова и нащупал в ней имплант, вытянутый вдоль лучевой кости. Тонкий, в полсантиметра одноразовый лазер.
Выстрел проделал в руке Петухова аккуратный конус. Сам Петухов еще не успел почувствовать боль. Олег пожал плечами и пожелал руке восстановиться. Как ни странно, «невозможность» мгновенно проделала эту довольно трудную операцию.
Олег оглянулся назад. Красный цилиндрик успел долететь до стены кабинета и превратился в колеблющееся светлое пятно. Движением глаз Олег погасил энергию нарождающегося взрыва, сбросив ее в многострадальный открытый космос.
И только после этого позволил времени восстановить свой бег.
Резвун-дубль молнией пролетел оставшиеся метры и ударил Петухова под руку.
Петухов, с поднятой левой рукой, оглядел комнату в поисках Олега.
Олег опустился на пол и подошел к Петухову поближе.
— Ситуация под контролем, — раздался голос Резвуна-дубль.
— Совершенно верно, бэчеэр, — ответил Олег. — Вернитесь в коридор, ваше присутствие не требуется.
Петухов поднес левую ладонь к глазам и недоверчиво осмотрел нетронутую кожу.
Олег молча глядел на него, пытаясь разобраться своих чувствах. Он чувствовал сильное раздражение; хотелось наорать на Петухова и отправить его обратно в стасис. Может быть, подумал Олег, это потому, что я прозевал выстрел? Резвун-дубль тоже опоздал; не будь со мной «невозможности», я был бы уже мертв.
Олег покачал головой. Нет, дело не в страхе; меня могли убить тысячи раз.
Дело в том, что на этот раз меня пытался убить землянин.
Они сошли с ума, и я до сих пор не знаю, почему.
— Когда-нибудь, — сказал Олег Петухову, — вы поймете, как вам повезло, что ваш выстрел не достиг цели.
В глазах Петухова блеснуло удивление.
— Я выстрелил? — переспросил он.
— Да, выстрелили. Я восстановил вашу руку и блокировал взрыв. — Олег тяжело вздохнул. — Великий космос, неужели вы до сих пор не поняли, с кем имеете дело?
Петухов посмотрел на оплавленное отверстие в стене.
— Да, я выстрелил, — пробормотал он. — И самоликвидация корабля… Она была кем-то остановлена.
— Что, так трудно было сообразить сразу? — буркнул Олег.
Петухов медленно поднялся на ноги.
— Я понял, — тихо сказал он. — Вы не телепат. Галимовский был прав…
— В чем? — перебил его Олег.
— Вы — Чужой, — бесцветно произнес Петухов. — Мне больше нечего вам сказать. Разговаривать с вами должны дипломаты. И после того, что случилось, они будут с вами разговаривать. — Петухов опустил руки и встал по стойке «смирно», сдвинув каблуки. — Прошу разрешить мне связаться с командованием.
Олег покачал головой. Вот уж с кем мы точно не будем связываться. По крайней мере, Галимовский не палил в меня из боевого лазера.
— Не сейчас, капитан. Лейтенант Резвун! — скомандовал Олег, и бэчеэр как по мановению волшебной палочки возник рядом с Петуховым. — Проводите капитана Петухова в каюту капитана Галимовского. Полагаю, им найдется, о чем поговорить.
А вот сам я, напротив, сыт разговорами по горло. Олег вернулся во главу стола, поднял с пола свое адмиральское кресло, сел в него, откинулся на спинку и вытянул ноги. Затем приглушил в комнате свет и включил легкую медитативную музыку. Итак, дипломат Соловьев, с союзниками у нас что-то не клеится; может быть, ситуацию обдумать?
Олег прикрыл глаза и сделал длинный, глубокий вдох. Потом медленно выпустил воздух, представляя, как вместе с выдохом вылетают из головы суматошные мысли. Перед мысленным взором Олега остались лишь несколько образов, действительно заслуживающих внимания.
«Нечто», 14 ноября 2167 года поставившее на уши Содружество.
Посланник, так и не раскрывший своей тайны.
Новоявленный Мессир Неба, самозваный шевалье Дю Марте.
Ага, подумал Олег. Есть еще мозги в голове! Какому-нибудь Петухову на моем месте уже все было бы ясно — во всем виноваты телепаты, они специально свели с ума Содружество, чтобы захватить власть. А вот мне весьма странно, что сами телепаты об этом ничего не знают.
Олег еще раз прокрутил в памяти сведения, полученные от Галимовского. Да, несколько тысяч человек прошли подготовку на Пингаре. Да, многие из них приняли путь Девяносто девяти ступеней.
Но с каких это пор Путь предусматривает масштабные силовые акции?!
То, во что легко мог поверить Петухов, для Олега, шесть лет проработавшего двойным агентом Церкви и Молчаливых, казалось совершенно невероятным.
Молчи и слушай; повинуйся и наблюдай — таковы были заповеди Молчаливого, оказавшегося в миру. Предпринимать какие-либо действия, не сформировав подавляющего превосходства (по одному Молчаливому на каждых двух активных деятелей противника), строго-настрого запрещалось. Даже эмнезир Коре во время апсорского кризиса не смог заставить Молчаливых нарушить свои неписаные правила.
Чтобы вся эта система рухнула за какие-то три года, требовалось нечто очень серьезное. Нечто не менее масштабное, чем «Нечто». Олег очень сомневался, что телепаты были истинной причиной Обалдения; скорее, они оказались такой же жертвой, как и все человечество. По крайней мере, Галимовский и его ближайшие коллеги-Молчаливые были весьма напуганы происходящим. В любом случае, подумал Олег, после визита к Мессиру Неба с телепатами станет ясно.
А вот что же у нас происходит и кто в этом на самом деле виноват?
Олег не ставил своей целью вот так сразу взять и ответить на все вопросы. Он хотел лишь сформулировать три-четыре версии, объясняющие большинство известных фактов. Версии, которые можно будет проверить.
Ну, проще всего предположить, что это давно должно было случиться, усмехнулся Олег. Шутка ли — больше ста лет без войн и потрясений! С самого стародавнего две тысячи пятьдесят третьего; накопилась в общественном бессознательном подавленная агрессивность — и как даст! Олег пожал плечами — отличная версия, вот только проверить ее слишком просто. Сейчас запустим какой-нибудь искинт, бросим на разработку, и через пару минут получим ответ.
Олег догадывался, каким будет этот ответ. Вряд ли накопленная агрессивность специально поджидала, когда дипломат Соловьев завершит свою миссию на Офелии. Таких совпадений не бывает.
А это значит, подумал Олег, что на сцене снова появляется пресловутый посланник. Как он там заявлял? «Ситуация в галактике действительно очень серьезна»? Похоже, он оказался прав. Что он еще говорил?
Олег припомнил свои разговоры с Дино Кагером и поразился их бессодержательности. Дурацкие споры о том, кто кого погрузил во внушенную реальность. Намеки на страшную опасность, из-за которой никому нельзя доверять. Опасность, которой сам Дино Кагер боялся куда больше, чем срыва переговоров.
Вряд ли он боялся этого, как его, — Олег почувствовал, что больше не может обойтись без термина, и взял первый попавшийся, — Обалдения? Какое дело странному посланнику до гражданской войны в отдельно взятой галактической республике?
Хотя стоп! А если он знал, что Обалдение вот-вот начнется?
Олег приподнялся в кресле. Отлично складывается: некие Чужие насылают на Содружество Обалдение; цивилизация Дино Кагера узнает об этом и пытается помочь человечеству; однако, прибыв на Офелию, Дино Кагер попадает в чужое тело. Слишком круто для человечества! Значит, либо люди не те, за кого себя выдают, либо на Офелии хозяйничают Чужие? В любом случае, бежать оттуда как можно скорее, и постараться не выдать координат собственной цивилизации!
Олег усмехнулся. Не выдать, говоришь? Так вот же они!
Повинуясь легкому движению его пальцев, в полумраке кабинета вспыхнула объемная карта Галактики. Инфосфера «Святого Духа» подсветила участок пространства, в который направил свой глайдер перепуганный Дино Кагер.
Оп-ля, подумал Олег. Кажется, я знаю эти места. Это же Пингар!
Что же это получается, посланник как-то разузнал о моем прошлом? И полетел справки наводить? Или решил обратиться напрямую к Высокой Церкви?
Олег покачал головой. Как-то не стыкуется этот маршрут с предположением о паническом бегстве. Дальше думать надо; еще две гипотезы, капитан Соловьев, иначе вы не будете допущены к командованию!
Ну хорошо. Олег вытянул ноги, снова прикрыл глаза. Между прочим, а так ли прост этот посланник? Если он и в самом деле хотел помочь, мог бы хоть намекнуть — Обалдение идет, спасайтесь! А что, если он заявился на Офелию совсем с другой целью?
Олег почувствовал себя неуютно. Если посланник прилетал не для переговоров…
Олег стукнул кулаком по столу. Ну конечно же!
Все, что со мной случилось — его рук дело!
Вспомни, с чего все началось, подумал Олег. Пустое место, излучающее радиоволны; предложение о встрече один на один. Ты уверен, что пустое место излучало только радиоволны? Ты понимаешь, что такое один человек на краю галактики? Это человек в лабораторных условиях! Вдали от помех, создаваемых Содружеством; идеальный объект для настройки психотронного оружия.
Великий Космос, да это же все объясняет: и почему я его так долго искал, и все эти переселения душ, которыми я занимался, и даже полет на Пингар! Воздействие, отработка метода, и потом — проверка на других подопытных.
Спокойно, спокойно, сказал себе Олег, чувствуя, как его бросает в жар. Во-первых, это только гипотеза. Кстати, не такая уж и сильная — уж психотронное-то оружие куда логичнее проверять на Земле, а не на Пингаре. Нужно придумать еще что-нибудь.
Да пожалуйста! Олег осознал свою новую идею и затрясся всем телом. Думаешь, посланник во всем виноват? Как бы не так. Стал бы он тебя отпускать, покрутевшего до «невозможности»! Просто на Офелии какими-то Древними размещена ловушка для всякого, кто сунет туда нос. После чего этому «всякому» выдается вся психическая энергия его цивилизации — а цивилизация, лишившись остатков разума, оказывается в Обалдении. Так что теперь и я, и Дино Кагер в равных условиях — сами себя круче, а цивилизации наши стремительно рушатся в средневековье. Вот только посланник сообразил, что произошло, и рванул на Пингар в надежде еще и от телепатов чегой-то перехватить. Поскольку телепатов можно рассматривать как еще одну цивилизацию…
— Хватит, — фыркнул Олег. — Ну, есть у меня четыре гипотезы. Сильно полегчало?
Вот тебе и мозги в голове, подумал он, немного успокоившись. Я давно подозревал, что без них лучше. Но сделанного не воротишь: гипотезы придется проверить. С чего начнем?
Вопрос этот был, конечно, риторическим. По всем рекомендациям начинать следовало с самых легких проверок. В данном случае — с проверки гипотезы о накопленной агрессивности.
Олег коснулся комма и вывел на экран перечень имеющихся в инфосфере искинтов. В памяти всплыли шесть лет, проведенные на Пингаре; тамошний искинт отлично разбирался в таких задачах. Как, бишь, он назывался?
Олег просмотрел список. «Альберт», «Зигмунд», «Русский Иван» — интересно, почему именно русский? — «Хуан», «Паскуале»… Точно, именно так он и назывался.
Олег коснулся комма, запуская искинт. И в ту же секунду в его голове раздался знакомый голос:
— Капитан Соловьев! Бортовой компьютер крейсера «Святой Дух» приветствует вас! — Олег вздрогнул и широко раскрыл глаза. На миг ему показалось, что он снова оказался на Пингаре, со шпагой на поясе и с седлом в дорожной сумке. — Поскольку от ваших теперешних действий зависит дальнейшая судьба Содружества, я рекомендовал бы вам…
Олег буквально подпрыгнул в кресле. Слово в слово, как тогда на Пингаре! Это что же получается, искинт сохранил память?!
— … отправиться на север прямо сейчас, — закончил компьютер и сделал многозначительную паузу.
— Комп! — воскликнул Олег, чувствуя, что не может сдержать довольную ухмылку. — Ты, кретин орбитальный! Нашел время шутки шутить!
— Это не шутка, — возразил компьютер. — Это метафора, означающая, что времени у нас действительно очень мало. Перед тем как вступить в диалог, я выкроил сорок микросекунд на анализ ситуации в Содружестве, и…
— Слушай, не дави интеллектом, — перебил Олег словоохотливого искинта. — Здесь тебе не Пингар, и я — не стажер, а командир корабля.
— Прошу прощения, — извинился искинт. — Какие будут приказания?
— Вот так-то лучше, — усмехнулся Олег. — Задача: проверить гипотезу, что последние события в Содружестве вызваны постепенными изменениями каких-либо психосоциальных факторов за последние двести лет.
— Только психосоциальных? — уточнил искинт. Олег отметил, что не ошибся в выборе: искинт понимал его с полуслова.
— Вообще-то всех, — пожал плечами Олег. — Но сколько это займет времени?
— Уже готово, — ответил искинт. — Именно этот анализ я и произвел перед началом нашего разговора.
— Сорок микросекунд? — с явным сомнением переспросил Олег.
— Это крейсер класса «ноль», — пояснил искинт. — Ресурсы местной инфосферы практически не ограничены. На Пингаре для подобного анализа мне понадобились бы целые сутки.
— Хорошо, что мы не на Пингаре, — заметил Олег. — Ну, давай результаты.
Перед столом вновь вспыхнул объемный экран. У самой правой стены из пола к потолку выстрелила красная прямая — график нарастания последних событий. Затем от левой стены к правой протянулась зеленая изломанная лента, представляющая собой график какого-то психосоциального параметра.
— Подавленная агрессивность, — пояснил искинт. — Налицо постепенное снижение как актуальной, так и накопленной составляющих. Вероятность всплеска: ноль.
— А другие факторы? — спросил Олег. — Давай самый значимый.
Лента изменила цвет, опустилась почти до пола и резко выгнулась вверх у правой стены.
— Спортивный травматизм, — сухо сообщил искинт.
— Предыдущий! — прикрикнул на него Олег. Чертов комп ухитрялся шутить даже в положении подчиненного.
Правый конец ленты сполз по стене, перегнулся в нескольких местах и завис в воздухе, отобразив рост почти в три раза к началу 2167 года.
— Что это?
— Число обучившихся телепатии. Экспоненциальный рост, что вполне естественно на начальном этапе развития технологии. Вероятность всплеска: ноль.
— Во всех остальных случаях — тоже ноль? — спросил Олег.
— Совершенно верно, — подтвердил комп. — События четырнадцатого — двадцать третьего декабря достоверно являются экзогенными.
Ну что ж, подумал Олег. Чего-то в этом роде я и ожидал. Достоверно экзогенное Обалдение. Самое время послушать, что по этому поводу думает наш великий мыслитель.
— Ну а теперь, — сказал Олег, — можешь вываливать на меня собственные измышления. Что ты мне хотел сказать? Насчет того, что у нас мало времени?
Красная линия растянулась на весь кабинет и стала нормальным графиком. Олег нахмурился: даже сквозь обычную для статистических данных «пилу» было видно, что правый участок кривой слишком резко взлетает вверх. Спустя секунду на красную линию наложились две тонкие нити, зеленая огибающая плюс желтая экспонента, — и подозрение Олега перешло в уверенность.
— Неадекватность поведения, или, как ты это назвал, Обалдение, — пояснил компьютер, — охватывает все большее число людей. Как можно видеть из приведенного графика, распространение этого фактора наиболее точно описывается гиперболической функцией.
График сдвинулся влево, ломаная красная линия уперлась в потолок. В метре от правой стены сверху спустилась синяя линия, и под ней высветилась дата: 25 декабря.
— К этому дню численность пораженных достигнет ста процентов, — сообщил искинт.
— А сейчас, — Олег посмотрел на график, — их около тридцати процентов. Ты полагаешь, есть разница?
— Предположим, — ответил искинт, — что Обалдение неизлечимо. В этом случае через два дня мы потеряем человечество.
Олег криво усмехнулся. Потеряем. Как лукошко в лесу. Шутник хренов.
— Понятно, — сказал он, постучав пальцами по столу. — Есть идеи, что мы можем сделать?
— Недостаточно данных, — ответил искинт, совсем как в добрые старые времена. — Ты командир, тебе и решать. Какие будут приказания?
Олег не ответил. Он сидел в кресле, сгорбившись, и все так же постукивал пальцами по столу. Меньше всего на свете ему хотелось сейчас отдавать приказания.
Спокойно, сказал себе Олег. Без паники. Совсем не факт, что я должен спасать человечество.
С чего это вдруг я поверил, что Обалдение неизлечимо? Да если даже и так — живут люди в средневековье, и неплохо живут. Разве что Федорчука жалко, поди теперь законность в Галактике восстанови! Но это, скорее, его проблемы.
Так что домыслы компьютера мы положим на дальнюю полочку, решил Олег, а сами займемся тем, что предписывает Кодекс. А именно — включенным наблюдением под прочной легендой. Чем спаситель человечества не легенда? Очень даже прочная легенда.
Олег открыл рот, собираясь отдать компьютеру целую кучу приказаний.
— Срочный вызов, — перебил его искинт. — Земля!
Вот и отлично, подумал Олег. Прямо сейчас и начнем, легенду отрабатывать.
— Прием, — приказал он, поднимая голову и складывая руки на груди. Самая, по мнению Олега, подходящая поза для спасителя человечества.
Экран снова осветился, являя Олегу образ уставшего председателя Совета Безопасности.
— Адмирал, — начал было Жеребцов, но разглядел наконец, с кем разговаривает. — Соловьев?!
Глаза Ивана Жеребцова так и забегали по сторонам — в поисках охраны, а также хоть кого-нибудь из персонала корабля.
— Командующий «Святым Духом», капитан Олег Соловьев, — развеял его сомнения Олег. — Что вам угодно, председатель?
Жеребцов побледнел, левая щека его несколько раз дернулась.
— Что с адмиралом Фейстом? — спросил он.
Адмирал на своем месте, подумал Олег. И мне пока не хочется практиковаться в воскрешении.
— Фейст попытался совершить самоубийство и уничтожить корабль, — ответил Олег. — Попытка пресечена, самоуничтожение остановлено, пострадавших нет. Адмирал отстранен от командования.
Жеребцов плотно сжал губы и нахмурился. Интересно, подумал Олег, что бы я сделал на его месте? Наверное, засек бы положение «Святого Духа» и тянул бы время до подхода основных сил.
Жеребцов молчал. Олег заметил, что плечи председателя двигаются как при работе на клавиатуре. Так и есть, догадался Олег, рассылает распоряжения. Стоит ли объяснять ему, что такое Обалдение?
Олег покачал головой. Ему — нет. Про Обалдение нужно рассказать всему человечеству, тогда, глядишь, кто-то и поверит. Кстати, неплохая тема для переговоров.
Правда, уговорить Жеребцова мне явно не удастся. Ну что ж; придется запугать.
— Предупреждаю вас, председатель, — сказал Олег. — Ваши подчиненные уже дважды пытались меня убить. В случае третьей попытки я буду вынужден принять ответные меры. Со всеми вытекающими последствиями.
— Вы перетрудились, капитан, — спокойно ответил Жеребцов. — Успокойтесь и послушайте, что я вам скажу. Ваше задание на Офелии было очень трудным, вы столкнулись с массой осложнений. Вы не должны винить себя в неудаче. Все хорошо, командование по-прежнему вам доверяет…
Олег цокнул языком. Ай да Жеребцов! В считанные секунды нашел нужный подход, сочинил целую речь и теперь выдает ее, как по-писаному! Я ему, разумеется, не поверю, а вот случайно вырвавшийся из стасиса простой телепат Соловьев — вполне мог бы. Надо же — командование мне доверяет!
— Возвращайтесь домой, Олег Яковлевич, — продолжал между тем Жеребцов. — Мы подготовили очень хорошую легенду, объясняющую ваше месячное отсутствие на Саффе…
Олег оторвал руки от подлокотников и демонстративно захлопал в ладоши. Как он и ожидал, это заставило Жеребцова умолкнуть.
— Достаточно, председатель, — сказал Олег. — Блестящий спектакль. Я в восхищении. Но не более того. В моем распоряжении самый мощный корабль Содружества, и я не верю ни одному вашему слову. Поэтому вам вообще незачем говорить; вы должны выслушать то, что скажу я. Не хотите — я прерву связь и свяжусь с вашими противниками. Так вы меня слушаете?
Жеребцов шумно втянул воздух, но сумел сдержаться.
— Я слушаю вас, капитан, — сказал он все так же мягко и понимающе.
Сейчас нужно выложить ему что-нибудь эдакое, подумал Олег. А потом, если поверит, можно и прямой эфир требовать.
— На Офелии, — веско сказал Олег, — я встретился с посланником Кагером. Он передал мне свои полномочия, а также определенные технические средства.
Глаза Жеребцова широко раскрылись. Ага, подумал Олег; не ожидал?
— В моей власти уничтожить весь флот содружества, — сказал Олег, с удивлением понимая, что говорит правду, — и все обитаемые планеты. Вы не в силах мне помешать. Через минуту я соединю вас с капитаном Петуховым, и он подробно доложит вам о том, на что я способен. А теперь, — Олег сделал паузу и, убедившись, что Жеребцов внимательно слушает, продолжил, — слушайте мой ультиматум. Вы все еще контролируете средства связи, в частности, Галавидение. — Жеребцов подался вперед. Олег в очередной раз порадовался, с каким понимающим собеседником его свела судьба. — Через восемь часов мне нужна семидесятипроцентная аудитория. Во всем Содружестве.
Вот сейчас все и решится, подумал Олег. Он либо согласится сразу — значит, врет, потому что нет у него контроля и над половиной Содружества! — либо попросит отсрочки для консультаций с правительством — значит, собирается соврать, и потому время ему не дорого, — либо честно признается, что большую часть планет контролируют телепаты. В последнем случае есть небольшой шанс…
— Простите, Олег, — Жеребцов опустил глаза. — Мы не сможем обеспечить такую аудиторию. Восемьдесят шесть миров находятся под контролем нашего противника.
— Обеспечьте мне аудиторию на ваших мирах! — рявкнул Олег, привставая в кресле. — С телепатами я разберусь сам!
Он с удовлетворением отметил изумление, мелькнувшее в глазах Жеребцова. Небось, не предполагал, что я так на телепатов озлюсь? Подумайте, председатель, подумайте, может быть, Обалдение на минутку отпустит…
— Хорошо, — кивнул Жеребцов. — Ответ правительства я сообщу вам после обещанного разговора с Петуховым и небольшой консультации с генсеком.
— У вас есть десять минут, — любезно улыбнулся Олег. — Если вы не успеете, я считаю, что вы ответили отказом.
— Мы успеем, — сказал Жеребцов. — Давайте Петухова!
Комп, мысленно позвал Олег; переключи его.
Сделано, ответил искинт. Тоже мысленно.
Олег потер руки. Кажется, я неплохо притворяюсь спасителем человечества. Если они согласятся, я им такое устрою! Конечно, восьми часов маловато, чтобы сделать хороший психоделический ролик; но существует такая мелочь, как остановка времени.
Остался пустяк — уговорить телепатов.
— Резвун-прима! — рявкнул Олег. — Галимовского ко мне!
— Слушаюсь!
Бэчеэр на мгновение заглянул в кабинет, а потом бросился выполнять приказание. Олег задумчиво посмотрел в сторону двери. Интересно, что именно Петухов докладывает своему руководству?
— Показать? — раздался в кабинете вкрадчивый голос искинта.
Олег молча кивнул. Перед ним снова вспыхнул объемный экран; слева сидел в легком кресле капитан Петухов, справа висел в воздухе полупрозрачный бюст Жеребцова. Петухов меланхолично перечислял факты, почерпнутые, очевидно, в инфосфере «Святого Духа». Жеребцов слушал со все более хмурым выражением лица. Наконец Петухов тщательно пересказал эпизод со стрельбой из лазера, и Жеребцов резко махнул рукой. «Достаточно», — сказал он и прервал связь.
Поверил, констатировал Олег. Конечно, все равно следует ждать сюрпризов, тем более что «Нагваль» и «Амрита» в полной боевой готовности. Но что толку в крейсерах против «невозможности»? Так или иначе, вскоре у Жеребцова не останется выбора.
Галимовского все еще не было. Олег рассеянно оглядел кабинет, раздумывая, чем бы заполнить паузу.
— А что поделывают мои приятели? — поинтересовался он вслух. — По-прежнему пьют и жрут?
— Не только, — ответил искинт. — Впрочем, посмотри сам.
На экране появилась стандартная корабельная гостиная. В кресле у самого стола, уставленного тарелками и бутылками, развалился Хамп дель Райг. В руках он держал литровую бутыль с розовой жидкостью, а взгляд его был устремлен куда-то вбок.
Герт сидел чуть поодаль, поставив свою бутылку на широкий подлокотник кресла. Он тоже смотрел вбок, наклонив голову, и внимательно слушал. Заинтересовавшись, Олег отдал мысленную команду, изображение уменьшилось, и в поле зрения наконец попал третий участник разговора.
Сначала Олег принял его за Резвуна-прима, но быстро понял, что это другой бэчеэр. Похожие друг на друга как близнецы, бэчеэры тем не менее легко отличались по манере поведения: если их лейтенант и его зам были постоянно напряжены, постоянно ждали приказа, то рядовые бэчеэры выглядели совершенно расслабленными. Бэчеэр, сидевший за столом вместе с Хампом, был рядовым.
Олег прислушался к разговору. Бэчеэр рассказывал о Содружестве; точнее — об истории его формирования. Хамп изредка вставлял вопросы, причем все время именовал Содружество Империей. Его интересовали подробности вооруженных конфликтов, а также используемое оружие. Герт слушал молча, но очень внимательно. Олег несколько минут следил за беседой, но так и не понял, с чего она началась и в каком направлении движется. Одно было ясно — Герт и Хамп знакомились с новой обстановкой, и знакомились весьма подробно.
Потом Хамп протянул руку, и бэчеэр подал ему штатный излучатель.
— Наконец-то! — воскликнул Галимовский, влетая в кабинет. Искинт погасил экран, Олег скривился — на самом интересном месте! — и протянул руку, приглашая Галимовского садиться.
— Да, брат Тадеуш, — сказал он. — Время пришло. Доставь меня в звездную резиденцию брата Альберта.
Галимовский метнулся к столу, рванул на себя ближайшее полукресло. Сел в него, положил на стол обе руки ладонями вниз и посмотрел на Олега:
— Прошу утвердить курс и дать разрешение на старт!
Олег не успел задать очевидный вопрос. Кабинет погрузился в полумрак, и над столом засветилась объемная схема Галактики. Олег увидел две подсвеченные точки; одна называлась Офелия, другая — Угольный Мешок Маккензи.
— Звездная резиденция — в угольном мешке? — спросил Олег.
— Да, — коротко ответил Галимовский. На столе перед ним уже сформировался виртуальный пилотский пульт.
— Курс утвержден, — официальным тоном произнес Олег. — Старт разрешаю!
— Есть старт, — отозвался Галимовский, и в то же мгновение «Святой Дух» тяжело дрогнул.
Олег качнул головой. До сих пор он думал, что на подготовку нуль-перехода требуется какое-то время. Похоже, Галимовский давным-давно рассчитал свой маршрут.
— Время в пути — восемь минут, — доложил Галимовский. — По прибытии на место я первым должен выйти на связь.
— Хорошо, — пожал плечами Олег. Пусть делает, как знает; Дю Марте, судя по его письму, достаточно заинтересован во встрече. А пока посмотрим, зачем это Хампу понадобился излучатель.
Олег отдал неслышный приказ, и на экране снова возникло изображение просторной каюты. Хамп держал излучатель у правого плеча и целился в бэчеэра, стоявшего у стены, словно манекен. «Уже лучше, — сказал бэчеэр, — попробуй еще раз». Хамп надавил на спуск, на лбу бэчеэра вспыхнул красный кружок, Герт громко щелкнул пальцами. «А теперь то же самое, но в движении», — повторил бэчеэр, прыгая в сторону.
Отлично, подумал Олег. Ребята нашли себе занятие по душе. Я даже знаю, почему именно Хамп тренируется с излучателем; Герт наверняка уже научился стрелять без промаха. Ладно, пусть развлекаются.
Повинуясь едва осознанному желанию Олега, искинт сменил картинку. Олег увидел капитана Петухова, сидящего перед объемным экраном. С экрана вещал уже знакомый Олегу Мауб Кимерос. После каждой фразы Кимерос выпячивал губы, отчего казалось, что он вот-вот плюнет в камеру. Петухов, однако, слушал его со всем вниманием; вскоре изображение сменилось, на экране замелькали залитые светом белые помещения, где вдоль стен в несколько рядов висели похожие на гробы белые саркофаги. Госпиталь, понял Олег, Великий Космос, сколько же здесь народу?! «Шестьсот сорок четыре человека удалось спасти, — сказал невидимый диктор, — с помощью новой технологии восстановления личности, разработанной Грисом Даокрузи».
Надо же, удивился Олег. Прав был искинт — оказывается, не все еще обалдели!
Петухов покачал головой, погрозил кому-то кулаком и неразборчиво выругался. Галимовский сделал свое дело, отметил Олег. Понятно теперь, почему Фейст схватился за излучатель.
Олег улыбнулся своии мыслям. Надо же, мне что-то понятно. Никак, свет в конце тоннеля прорезался? Вот мы скоро узнаем, что это за свет.
Олег поднялся с кресла и прошелся по кабинету. Напряжение последнего часа неожиданно схлынуло; ситуация стабилизировалась, и Олег с удовольствием отметил, что может позволить себе несколько минут откровенного безделья. Самое главное, что не надо строить гипотезы о Дю Марте — наверняка он сам все о себе расскажет. Ну а если не расскажет — чужая душа для меня давно уже не потемки. Одно странно, подумал Олег, вспомнив разговор с Галимовским; как это он умудрился повидать Дю Марте на Пингаре?!
— Брат Тадеуш, — обратился Олег к Галимовскому, остановившись напротив него по другую сторону стола. — Расскажи мне о твоей первой встрече с братом Альбертом.
Галимовский оторвался от созерцания многочисленных экранов и задумчиво посмотрел в потолок.
— В тот раз я видел его только издалека, — ответил он, качая головой. — Я удостоился чести участвовать в церемонии Первой Луны. Брат Альберт присутствовал на ней вместе с другими рыцарями Ордена.
— Как он выглядел? — быстро спросил Олег. — Что он делал на церемонии?
— Брат Альберт очень похож на тебя, брат Олег, — ответил Галимовский. — Он пониже ростом, черты лица более тонкие, и еще он носит усы и клинообразную бородку. На церемонии он стоял по левую руку от мессира Игнара, но не участвовал в ритуальных перемещениях.
Не участвовал, подумал Олег. Не его ранга церемония. Значит, уже в то время Дю Марте был одним из высших иерархов Молчаливых. Но тогда я просто обязан был его знать. Ну разумеется, я его знал, усмехнулся Олег. Ведь я и был Дю Марте!
Может быть, Галимовский именно меня и видел?
Олег покачал головой. Вряд ли. Не припоминаю я ни бороды, ни усов; Галимовский видел кого-то другого. Если вообще видел — что может быть проще ложной памяти? Один-единственный эпизод, на это любой посвященный способен. Вот только зачем ложная память? Это что же получается, Дю Марте вовсе не рыцарь Молчаливых?! И на Пингаре никогда не был? Телепат-самозванец?
Олег присвистнул. Да это же готовый агент Чужих! Находясь в Обалдении, правительство начинает преследовать телепатов; в этот же момент Чужие подбрасывают им предводителя. И вот вам результат — восемьдесят шесть миров под контролем телепатов! За какую-то неделю; вот как надо вести звездные войны!
Олег вспомнил холодную ненависть во взгляде Петухова и поежился. Если тридцать процентов людей, охваченных Обалдением, относятся к телепатам именно так…
— Говорит брат Тадеуш, — негромко произнес Галимовский. — Прошу соединить меня с братом Альбертом!
— Подтверди свои полномочия, брат, — услышал Олег второй голос и понял, что «Святой Дух» прибыл в звездную резиденцию.
Галимовский провел рукой по сенсорной панели.
— Оставайся на связи, — приказал невидимый Олегу диспетчер. — Я извещу мессира…
— Приветствую тебя, брат Тадеуш, — перебил его второй голос, при звуке которого Олега бросило в дрожь. Он узнал этот голос, который ненавидел еще со времен Школы, со времен многократных видеопросмотров учебных эпизодов. Свой собственный голос, слышимый со стороны. — Брат Олег с тобой?
— Да, мессир! — от восторга Галимовский вскочил на ноги и прижал руки к груди. — Хвала Господу, ему удалось спастись!
Почему нет картинки, подумал Олег. Я хочу увидеть этого Дю Марте.
Пожалуйста, коротко ответил искинт.
Объемный экран заполнил кабинет, и перед глазами Олега предстал Мессир Неба. Наряженный в парадный фиолетовый камзол, с роскошной золоченой перевязью, огромным, в полгруди орденом, искрящимся от обилия бриллиантов. На боку его висела парадная шпага, ножны которой сверкали, как начищенный самовар.
Хвала Господу, подумал Олег, это не я. Топорщащиеся усы и короткая козлиная бородка довершили дело. Ничего общего; это обычный энейский дворянин, упивающийся своим нежданным возвышением.
Потом Олег присмотрелся — и понял, что рано обрадовался.
Козлиная бородка действительно придавала Дю Марте вид опереточного злодея. Но во всем остальном… Вытянутое лицо, высокий лоб, слегка прищуренные глаза, прямой нос, недовольно поджатые губы; Олег искал хоть какие-то различия и никак не мог их найти. Неужели, подумал он, стоит мне приклеить усы и бороду, и я стану так выглядеть?!
Изображение мигнуло и появилось вновь, но теперь Дю Марте был гладко выбрит. Олег тяжело вздохнул. Сомнений не оставалось: Дю Марте был его точной копией.
— Ну что ж, брат Альберт, — произнес Олег. — Надеюсь, я услышу объяснения.
— Я счастлив видеть тебя, брат Олег, — приветливо улыбнулся Дю Марте. — Постиг ли ты искусство мгновенного перемещения?
Он сделал шаг в сторону, открывая взору комнату, в которой находился. Прямо перед собой Олег увидел два кресла, низенький столик между ними и огромный иллюминатор, за которым простиралась чернота Вселенной.
— Хорошо, — понимающе кивнул Олег, призывая «невозможность». — Я сейчас.
«Святой дух» стремительно уменьшился в размерах. Какую-то долю секунды Олег чувствовал его присутствие внутри себя, а потом обнаружил, что висит посреди космоса, не имея тела, и видит покинутый корабль в сотне километров по правую руку. Слева находилась звездная резиденция Дю Марте. Это был старый, наверняка уже исключенный из всех реестров транспортник размерами в несколько километров. В его необъятных трюмах легко поместились бы все телепаты Содружества. Короткий цилиндр транспортника был окружен тремя энергетическими кольцами; Олег понял, что это — генераторы невидимости. Приблизившись, он разглядел под обшивкой несколько наскоро смонтированных излучателей, а в ходовом отсеке — резервный нуль-преобразователь. Пожалуй, оценил Олег, в бою это корыто справится с крейсером первого класса. Но только с одним.
Он приблизился к резиденции вплотную, пронзил ее взглядом, выискивая каюту, где его ждал Дю Марте. Она оказалась в центре переднего торца цилиндра; Дю Марте стоял там, скрестив руки, и выразительно посматривал на часы.
— Вот и я, — сказал Олег, материализуясь прямо в кресле.
Дю Марте развел руками — видимо, не ожидал от Олега такой прыти, — а потом сделал шаг вперед.
— Ну, здравствуй, брат, — сказал он, протягивая Олегу правую руку. Причем не по-пингарски, ладонью вниз, словно для поцелуя, а совершенно по-земному, для рукопожатия.
— Брат? — переспросил Олег, недоуменно глядя на протянутую руку. Это же земное приветствие! Что же получается, я для него — не пингарец?
Он привстал в кресле и осторожно дотронулся до ладони Дю Марте. Надеюсь, мелькнула дурацкая мысль, он не червь, перебирающийся из тела в тело посредством рукопожатий.
Ладонь Дю Марте оказалась сухой и теплой; конечно же, никакого червя из нее не появилось. Олег ответил на довольно крепкое рукопожатие, пожал плечами и опустился обратно в кресло, ожидая ответа на свой вполне резонный вопрос.
— Старший брат, — с поклоном сказал Дю Марте. — Как мне не хватало тебя все эти дни!
Олег затряс головой. Что он несет?! Какой такой старший брат? В какие дни?
Дю Марте подошел к своему креслу, отстегнул шпагу и сел.
— Прости меня, если сможешь, — сказал он, склоняя голову. — Но я был уверен, что ты мертв.
— Мертв?! - переспросил Олег, по-прежнему ничего не понимая.
— Я счастлив, что тебе тоже удалось сбежать с плато демонов, — произнес Дю Марте, радостно улыбаясь. — Как всегда, ты затратил на обучение больше времени — но зато достиг подлинного совершенства.
Олег вцепился в мягкие подлокотники своего кресла. Сбежать с плато демонов? Он знает про плато демонов?!
Стоп! Он сказал — тоже?
— Я не был столь мудр и осторожен, — продолжал между тем Дю Марте. — Будь на моем месте человек, он умер бы в ту же секунду. Только тело демона продолжает жить, будучи разорвано пополам.
Разорвано пополам?
Олег широко раскрыл глаза. Там, на плато демонов, меня и в самом деле разорвало пополам! Как раз при попытке телепортации. Но если пополам, то должна быть вторая половина…
Олег посмотрел на Дю Марте, судорожно втянул воздух, ощутив едва заметный, но все же до боли знакомый аромат кремнийорганики — и наконец понял.
Вмятина на траве неподалеку от глайдера. След, ведущий прямо в кабину. И точно такой же запах — только в тысячу раз более сильный, ведь я нюхал его в режиме «ищейка». Вот он, второй кусок разорванного телепортацией демона!
Но почему он называет себя Дю Марте?
— Я пролежал в беспамятстве весь день и всю ночь, — печально улыбнулся Дю Марте. — Очнувшись, я несколько часов не мог придать себе человеческую форму. А когда я наконец смог вырастить глаза, я увидел перед собой оторванную голову. Твою голову, брат мой Олег.
— Погоди, погоди, — наконец выдавил Олег. Откровения Дю Марте пробудили в нем воспоминания, которые он предпочел бы отложить на потом. — Конечно же, это была не моя голова. Но ты-то как там оказался? Как ты попал на плато демонов — и вообще на Офелию?
Олег едва сдержался, чтобы не задать главный вопрос: кто ты вообще такой, черт побери?
Дю Марте откинулся в кресле и пристально посмотрел на Олега.
— Разве ты не помнишь? — спросил он. — Операция «Посланник»; два представителя — от Земли и от самого молодого мира Содружества?
Олег покачал головой.
— Не помню, — честно признался он.
— Боюсь, что демоны сожрали всю твою память, — задумчиво проговорил Дю Марте. — Ты слишком долго оставался на плато. Я сохранил смутные воспоминания лишь потому, что бежал первым. Но даже мои воспоминания об Офелии смутны и отрывисты. С того дня, когда мы с тобой покинули мою родную планету, и до момента, когда я сел в железную птицу посланника, жизнь моя выглядит сном. Последнее, что я действительно помню — сорок рыцарей Ордена и сто кардиналов Церкви, склонивших головы в прощальном поклоне. Омн, площадь Восьми Лучей, раннее утро Равноденствия, и я, посол Высокой Церкви, дрожащий не столько от холода, сколько от страха перед величием нашей миссии…
Олег тяжело вздохнул. Это еще посмотреть, чью память сожрали демоны. Ну ладно, сожрали они память об Офелии. А откуда у Дю Марте такие живые воспоминания о Пингаре? Тоже демоны подбросили?
— Увидев твою мертвую голову, — продолжил Дю Марте, бросив короткий взгляд вниз, как если бы голова эта все еще лежала перед ним, — я понял, что остался один. Я заплакал, но слезы не приносят облегчения, если ты демон. Я завыл от отчаяния и захлопал по земле жалким подобием крыльев. Но время шло, и отчаяние мало-помалу отступало. Я вспомнил, зачем я был послан; я вспомнил о посланнике.
Так, сказал себе Олег. Дожили. Свихнувшийся кусок демона ловил посланника вместо меня. И, судя по выражению лица, ловил куда более успешно.
— Я так понимаю, — хмуро спросил Олег, — что ты его нашел?
— Да, — кивнул Дю Марте. — Но дай мне рассказать все по порядку. В конце концов, мы не виделись целую неделю!
Точнее, целую вечность, подумал Олег. Но это не значит, что у нас есть в запасе еще одна.
— У нас нет на это времени, — возразил он. — Позволь, я загляну в твою память.
— Ты сможешь? — с сомнением спросил Дю Марте.
Олег пренебрежительно скривил губы. Как ни странно, Дю Марте понял его без слов; он умиротворенно сложил руки на животе и прикрыл глаза. Видимо, подумал Олег, у моей половинки был некоторый опыт обмена телами. Не слишком удачный, но поучительный.
Он тоже прикрыл глаза и призвал «невозможность». Оставил собственное тело обвисать в кресле. Вошел в тело Дю Марте, стиснул правой рукой левую, несколько раз моргнул. Полный контроль, да и чего удивляться — тело-то практически мое собственное. Ну, а теперь вспомним, что мы делали после злополучной телепортации.
Темнота, боль и отчаяние. Оторванная голова Олега, белая слизь на застывших глазах. Слезы, прожигающие траву. Стон, от которого трясется земля. Какое-то не то переползание, не то перекатывание вперед, на запах, на смутно знакомый запах отполированного металла.
Узкое лицо, глаза с овальными зрачками. Толстые черные отростки, безуспешно тыкающиеся в клавиатуру. Пучки тонких щупалец, выползающих из каждой руки. Снова лицо посланника, на этот раз — на экране. Гул набирающих мощность двигателей. Уходящие вниз деревья, усеянное звездами небо.
Маленький бревенчатый домик на берегу озера. Искрящаяся дорожка к сверкающей над горами Звезде. Худой, как скелет, человек в шезлонге у самой воды. Удивление на лице, сменяющееся страхом. «Здравствуй, посланник. Твой небесный корабль нашел тебя и в чужом теле». Щупальца, складывающиеся в раскрытую человеческую ладонь.
Олег вынырнул из чужих воспоминаний и перевел дух. Посмотрел на часы — да, так я и думал. Четыре минуты; ничуть не короче, чем в пересказе. Кто ж его знал, что он совершенно не пользуется внутренним диалогом!
— Ты уже все узнал? — спросил Дю Марте. — Так быстро?!
Олег покачал головой. Нет уж, увольте. Узнавать все по картинкам и ощущениям — не для меня. Мне бы отчет какой прочитать…
— Только самое начало, — ответил Олег Дю Марте. — Мы слишком разные…
Он замолчал, осознав, что сказал.
Разные?! То есть он — совсем другой человек? Но откуда? Я же совершенно точно знаю, что он — именно кусок демона, причем в демоне этом не было другого сознания, кроме моего собственного!
Ты уверен, спросил себя Олег. А как насчет Дю Марте? Помнишь, поначалу он был совершенно самостоятельной фигурой? Даже ругался и фехтовал сам по себе!
— Тогда позволь мне рассказать! — взмолился Дю Марте. Олег с удивлением понял, что его собеседнику и в самом деле не терпится поделиться своими приключениями.
— С того момента, когда ты поздоровался с посланником, — уточнил Олег. Он все еще пытался экономить время. Ну и что с того, что Дю Марте — ожившая психомаска? Обалдение от этого вряд ли уменьшится. Скорее выслушать, и за дело!
— Посланник умирал, — начал свой рассказ Дю Марте. — Небесный корабль согласился лечить его, но у него получилось не сразу. Несколько часов посланник не мог говорить, и я лежал рядом, восстанавливая человеческий облик. Я съел несколько рыб, и энергия вернулась в мое тело. Когда корабль радостно засвистел, я встал и подошел к посланнику. Он был еще слаб, но тень смерти больше не касалась его лица.
«У нас есть еще целый час», — сказал он. — «Вы правильно оценили ситуацию — вы не могли победить. Я могу вернуться в свой глайдер?». Я понял, что так он называет свой небесный корабль, и разрешил ему. Он залез внутрь, и какая-то сила оторвала меня от земли. Я очутился рядом с посланником, мое тело опоясали серые ремни, приковав меня к креслу. Я испугался и хотел превратиться в змею, чтобы ускользнуть. Но посланник начал говорить, и я сдержался.
«Похоже, на этот раз все настоящее», — сказал он. — «Хорошо, вы сдержали свое обещание. Я не останусь в долгу. Сейчас вы узнаете, зачем я призвал вас на встречу». Я не понимал его, но мне хотелось узнать, что будет дальше. Я не боялся — ведь я был демоном, а он — просто человеком. Я приготовился слушать, но он не стал говорить. Он надел мне на голову шлем с наглазниками, и меня окружила тьма.
Я стал видеть, как видел в тот раз, когда ты показывал мне Содружество. Только в этот раз миров было неизмеримо больше. Их было как пылинок в воздухе, пронизанном солнечным лучом. Они расстилались передо мной подобно усеянному светлячками полю. И вдруг словно ветер пронесся над этим полем — дальние миры задрожали и потускнели. Я видел, как надвигается на меня невидимый шквал, заставляющий миры менять свой цвет. Когда он достиг места, где я стоял, в моей руке появился меч, и я рванулся в бой, желая только одного — убивать. Миры гасли под ударом широкого, черного меча. В тот момент я был счастлив, потому что забыл заповеди Молчаливых. Я верил, что враги Церкви будут повержены в открытой битве. И я видел этих врагов — людей, амфибий, гигантских насекомых, созданий, которым я не знал названия. Они неслись мне навстречу, яростно рыча и размахивая оружием, а я убивал их. Одного за другим.
А потом шквал пронесся сквозь меня и исчез. Я почувствовал холод и слабость. Я выронил меч и захотел присесть. Лишь страх заставил меня удержаться на ногах. Повсюду вокруг лежали убитые враги. Убитые, но не мертвые. Глаза их следили за мной сквозь веки. Я понял вдруг, что никто из них не был моим врагом. Даже сейчас, погибнув от моей руки, они следили за мной с жалостью. Их закрытые глаза были полны слез. Они знали, что я был не в себе, и знали, что вскоре меня настигнет раскаяние. И они оплакивали нас всех — таких, как они, и таких, как я.
Взгляд мой расширился, и я снова увидел мириады миров. На них еще кипели бои; черные мечи сверкали особым, завораживающим блеском. Я понял, что наваждение явилось не только мне. Там, на далеких мирах, люди и нелюди все еще находились под его властью. Потом неведомая сила подхватила меня и унесла далеко в сторону, в черноту, в такую даль, что миры слились в один светящийся диск. Я вспомнил карту галактики, которую ты однажды показал мне. То, что показывал мне посланник, было точно такой же картой. Но эта карта двигалась. С дальней от нас стороны на галактику наползал призрачный вихрь.
Он был невидим, но звезды внутри него то гасли, то ярко вспыхивали, и поэтому я ясно различал его границы. Вихрь медленно подбирался к центру лежащего передо мной звездного диска. Я понял, что жажда убийства возникает у всех, кто оказался внутри этого вихря. И еще я понял, что очень скоро вихрь захватит и нас. Сначала Пингар, а потом — Землю.
Я почувствовал, как посланник снимает с меня шлем. «Вот и все, — сказал он, — теперь вы знаете, что происходит». Я схватил его за руку и посмотрел в глаза. «Я не хочу, — сказал я, — ни убивать, ни быть убитым! Кто послал этот вихрь? Как его уничтожить?»
Посланник нахмурился; серый ремень притянул мою руку к подлокотнику. «Я и так показал больше дозволенного, — сказал он, отворачиваясь. — Нет смысла помогать вам. В вас еще слишком много насилия. Вы обречены».
Я почувствовал в его словах легкое сомнение. «Хорошо, — ответил я, — не помогай. Но по крайней мере расскажи, что это такое!» Я решил, что если он не ответит, я присоединю его к Братству. Посланник затряс головой. Потом он высунул кончик языка, прикусив его острыми передними зубами. Я понял, что чувства его в смятении, и терпеливо ждал, когда он успокоится. Наконец он стукнул одним сжатым кулаком о другой. «Хорошо, — сказал он. — Слушай внимательно, это мои последние слова».
Я слушал его, вспоминая твои рассказы. Слезы снова выступили у меня на глазах. Это был твой контакт! Это ты должен был слушать посланника. Я не понимал и половины того, что он говорил. Но ты был мертв, и я выполнял свой долг. Я дослушал посланника до конца, и я смог понять, что мне следует делать.
Дю Марте замолчал, задумчиво поглаживая рукоять шпаги.
Олег, весь рассказ сдерживавший вопросы, сдержался и на этот раз.
— Позже, когда я узнал, что ты жив, — сказал Дю Марте, — я много раз спрашивал себя — правильно ли я поступил? Не лучше ли было отпустить посланника с миром, дождаться тебя и действовать вместе? Но в тот момент я считал тебя мертвым, и у меня не было выбора. Я должен был спасти свой мир, и я отправился его спасать.
— Что ты узнал от посланника? — все-таки не выдержал Олег.
— Послушай сам, — ответил Дю Марте, прикрывая глаза. — Я понял далеко не все, и сам сгораю от нетерпения узнать, что же он мне сказал!
Олег усмехнулся. Наконец-то Дю Марте заговорил по-человечески. Ну что ж, послушаем. Он скользнул в тело Дю Марте, настроился на речевую память. Итак, Дино Кагер, наконец-то вы мне хоть что-то скажете!
Олег услышал бесстрастный, механический голос. Посланник цедил слова, не утруждая себя интонациями. По-видимому, это была его обычная манера разговора; Олег понял, насколько взвинчен был посланник, когда они обменивались мыслями на Офелии.
— Возраст вашей галактики — более десяти миллиардов земных лет, — сказал Дино Кагер и сделал многозначительную паузу. — В то же время за годы космической экспансии вам не удалось встретить ни одной цивилизации, сравнимой по уровню развития с так называемым Содружеством. Космический возраст Содружества не превышает двухсот земных лет. Вам не приходилось задаваться вопросом: как же так? Где предыдущие цивилизации?
Дино Кагер снова сделал паузу. Дю Марте молчал. Ему уж точно не приходилось задаваться подобными вопросами.
— За последний миллиард лет галактика физически не изменилась ни на атом, — продолжил Дино Кагер, не дождавшись ответа. — Почему же она породила галактическое содружество только сейчас, в самом конце этого срока? Что мешало разумным видам обжить галактику задолго до вас? Я вижу, вы меня поняли. Да, кое-что мешало, и вы только что видели это. Этот вихрь проносится сквозь галактику каждые двести — двести пятьдесят земных лет. Результат его прохождения всегда один и тот же. Все цивилизации, достигшие стадии космической экспансии, полностью гибнут в межмировых войнах. Как правило, вместе с обжитыми планетами и целыми звездными системами.
— Так прямо все и гибнут? — услышал Олег голос Дю Марте. — А как же вы сами?
— Природа этого вихря, — продолжил Дино Кагер, игнорируя вопрос, — остается неизученной до сих пор. Он проносится через галактику за считанные дни. То, что вы видели — не сам вихрь, а модельная визуализация последствий его прохождения по галактике. Как вы уже поняли, вихрь движется со сверхсветовой скоростью — но без каких-либо возмущений в метрике пространства. Мы до сих пор не в состоянии понять, что он такое и откуда берется. Все, что мы знаем — этот вихрь абсолютно смертелен для космической цивилизации вашего типа.
— Он заставит нас воевать друг с другом? — спросил Дю Марте.
— Да, — на этот раз Дино Кагер удостоил его ответом. — Война начнется со дня на день и будет разгораться все сильнее и сильнее, пока вы не уничтожите сами себя. Воздействие вихря на разумные существа проявляется постепенно, в течение нескольких десятков земных лет. Мне очень жаль, но вы обречены.
— Почему? — спросил Дю Марте. — Ведь мы же знаем, что нам угрожает.
— Точно так же, как сотни цивилизаций до вас. Когда последствия вихря проявятся в полную силу, никому из вас уже не будет дела до причин. Вы будете хотеть только одного: убивать. Так было, и так будет.
— Значит, вы нам не поможете?
— Я не обещал помощи, — ответил Дино Кагер. — Я обещал лишь, что расскажу вам, что вас ожидает. Поверьте, мне не меньше вашего жаль, что так получилось. Постойте! Что вы…
Олег поморщился. Плавно проносящийся мимо него поток воспоминаний внезапно встал на дыбы. Слова исчезли; в глаза бросилось побелевшее лицо Дино Кагера; тело стало невесомым и уплыло куда-то в сторону.
Дю Марте вошел в свою разновидность «невозможности».
Олег тряхнул головой и несколько раз провел ладонью по лбу. В голове гудело от напряжения — подглядывать за «невозможностью» оказалось совсем непросто.
Дю Марте пошевелился в своем кресле и открыл глаза.
— Что ты с ним сделал? — спросил Олег.
— Он дважды отказался помочь, — извиняющимся тоном ответил Дю Марте. — У меня не было другого способа вернуться домой. Я превратил его в слугу Высокой Церкви.
Олег изо всех сил напрягся, чтобы не расхохотаться. Ну разумеется! Посланник понятия не имел о самой обычной телепатии! Достаточно вспомнить, какую ахинею он нес про «внушенную реальность»; явно ни разу не пробовал.
— Отлично сработано, брат Альберт, — с искренним восхищением сказал Олег. — Прими мои поздравления.
— Ты считаешь, что я поступил правильно? — удивился Дю Марте.
— Ну разумеется, — усмехнулся Олег. Хотел бы я, чтобы у меня хватило сообразительности поступить так же! — Где сейчас Дино Кагер?
Повеселевший было Дю Марте снова приуныл.
— Он оказался плохим слугой, — ответил он. — Даже под внушением второй ступени он всего лишь выполнял приказы. Я отпустил его вскоре после того, как он доставил меня на Пингар.
На этот раз Олег фыркнул, не в силах сдержаться. Надо же! Дю Марте использовал Дино Кагера как извозчика!
— Я что-то сделал не так? — настороженно спросил Дю Марте. — Пойми, я все еще считал тебя мертвым…
— Да нет, все нормально, — успокоил его Олег. — Я начинаю думать, что ты вообще все сделал правильно.
— В меру скромных сил своих, — произнес Дю Марте ритуальную фразу Молчаливых.
— Во исполнение воли Господней, — добавил Олег подходящую формулу из лексикона Высокой Церкви. — Ну хорошо, брат мой. Скажи теперь, зачем ты призвал меня?
Дю Марте удивленно посмотрел на Олега:
— Ты спрашиваешь?!
Олег пожал плечами:
— Ну разумеется! Вроде бы у тебя и так все получается…
Губы Дю Марте дрогнули, он сморщился и поспешно закрыл лицо руками. Олег с ужасом глядел на последствия своих совершенно безобидных слов. Сомнений не было — Дю Марте с трудом сдерживал слезы. Великий космос, подумал Олег, да он все это время был на грани срыва!
— Нет, брат Олег, — выдавил Дю Марте. — Не получается. Я начинаю бояться, что посланник сказал мне правду. Мы обречены…
— Постой, постой! — перебил его Олег. — Как это — обречены? Насколько мне известно, телепаты сейчас контролируют восемьдесят шесть миров; уж наверное ты приложил к этому руку?
— Да, — кивнул Дю Марте. — Эмнезир одобрил мое предложение по умиротворению Содружества.
— И за последнюю неделю вы его наполовину умиротворили! — Олег развел руками. — Или на подвластных вам мирах тоже не все спокойно?
Дю Марте покачал головой:
— Под властью Церкви нет места войнам и мятежам. Но ты забыл о внешней угрозе. Земляне не оставят нас в покое. Их флот уже взял в кольцо мою родную планету; их крейсера ведут боевые действия в шести районах галактики. Они пытались убить и тебя, и меня; и я не верю, что они когда-нибудь остановятся. Что проку в восьмидесяти шести мирах, если один-единственный крейсер землян способен уничтожить их все за неделю?!
— Ах вон в чем дело… — протянул Олег, откидываясь в кресле. — Понятно. И чем же я могу тебе помочь?
Дю Марте подался вперед:
— Захвати власть на Земле!
Олег вытаращил глаза.
— Возглавь человечество, — продолжал Дю Марте, не замечая реакции своего названного брата, — как я возглавил телепатов! Ты умеешь то же, что и я, и даже больше; ты слышал, что сказал Дино Кагер, и поверил в это. Ты призван спасти нас — телепатов и людей, спасти Содружество. Возьми власть на Земле и заключи с телепатами мир — по крайней мере, до тех пор, пока Вихрь не уйдет прочь!
Олег почесал в голове. Странно, подумал он, для Дю Марте это решение совершенно очевидно — надвигается Вихрь? отлично, будем брать власть. А мне вот оно даже в голову не пришло.
А следовательно, не шибко крутой из меня получится диктатор. Вот если второго Дю Марте породить — тот бы сгодился. Но люди, в отличие от демонов, почкованием не размножаются.
Тьфу ты, что за чушь в голову лезет! В одном Дю Марте прав — теперешнее земное правительство действует как под диктовку Вихря. А следовательно, его имеет смысл поменять. Но, черт возьми, у меня нет для этого полномочий!
А у кого есть? Разве что у мятежного Федорчука.
Между прочим, почему нет? У меня и прямой эфир уже заказан.
— Ну что ж, — сказал Олег, пожимая плечами. — Как скажешь, брат. Пойду власть захватывать…
Он замолчал, раздумывая, стоит ли вставать из кресла — или телепортироваться прямо так, сидя. Дю Марте неожиданно нахмурился, наклонив голову набок. А потом резким движением притянул к себе шпагу и вскочил на ноги.
Олег поднял брови. Странная реакция; ему что, не понравилось?
— Поторопись, — сурово сказал Дю Марте. — Два земных крейсера только что атаковали твой корабль. Мой адмирал говорит, что это самые мощные корабли Земли.
— «Нагваль» и «Амрита»?! - вскричал Олег, мигом оказываясь на ногах. — Великий космос, какие кретины!..
Ему хотелось взвыть в голос и биться головой об стену. А ведь я Жеребцову почти поверил! Хрен мне теперь, а не прямой эфир…
Он ускользнул в «невозможность», не сказав Дю Марте ни слова.
«Нагваль» и «Амрита» заняли классическую треугольную позицию и вели со «Святым Духом» оживленную перестрелку. В «невозможности» все три суперкрейсера были видны как на ладони — темные, отблескивающие в зарницах выстрелов шары, висящие в синеватых разводах защитных полей, подернутые рябью искаженного пространства.
Олег задержался в открытом космосе ровно настолько, чтобы понять: «Амрита» долго не продержится. В ее защитном поле зияла темная пробоина, и выстрел за выстрелом «Святой Дух» подбирался к святая святых — корпусу суперкрейсера.
У меня есть несколько секунд, подумал Олег. Иными словами, вечность.
Время остановилось.
Исторгнутый главным излучателем «Нагваля» поток тахионов застыл на полпути облаком мельтешащих даже в остановленном времени розовых шариков. Черная пустота вокруг приобрела теплый коричневатый оттенок. Олег поплыл сквозь нее к ближайшему от себя кораблю. К «Святому духу».
В боевой рубке суперкрейсера сидело пять человек. Точнее, четыре человека и один бэчеэр.
Галимовский, с закушенной нижней губой и выпученными глазами, обеими руками прилип к сенсорной панели, осуществляя микропилотаж в условиях вражеского обстрела. На лбу у него блестели крупные капли пота; по-видимому, отманеврирование тахионных выстрелов давалось первому пилоту с большим трудом.
Рядом, утопив руки по локоть в черном жерле универсального прицела, сидел во вращающемся кресле Гламир Петухов. Олег усмехнулся — телепат Галимовский успешно завершил вербовку. Петухов сражался с бывшим начальством с таким боевым задором, что один рукав его мундира уже свисал вниз, разорванный до локтя.
А вот увидев за такими же прицелами Герта и Хампа, Олег удивленно поднял брови. Его тритские побратимы успешно освоили стрельбу из универсальных излучателей; оценив расположение прицелов, Олег понял, что роковую пробоину нанес «Амрите» именно Герт.
Бэчеэр стоял позади Хампа, слегка наклонившись к его плечу, и, судя по открытому рту, давал очередные наставления по стрелковому делу.
Интересно, подумал Олег, а смогу я запустить время только в этой комнате? Так сказать, локально?
«Невозможность» знала только два ответа — «да» и «нет». Время пошло, и пошло именно так, как задумал Олег. Тахионные пучки остались облачками из шариков, а четыре человека и один бэчеэр изумленно уставились на Олега.
— Благодарю за службу, — сказал Олег. — А теперь, с целью экономии боеприпасов, прошу вас прекратить огонь.
— Есть! — отозвался Резвун-прима, и Олег сообразил наконец, кто здесь самый главный. Тот, кто ничего не делает сам.
— Я уже почти научился стрелять! — возмутился Хамп дель Райг.
— Лейтенант Резвун, — сказал Олег, подходя к бэчеэру и понижая голос. — Подготовьтесь к проведению операции по зачистке двух крейсеров противника. Сначала — «Амриты», потом — «Нагваля». Бэчеэры противника перейдут под ваше командование.
Бэчеэр щелкнул каблуками, и Олег понял, что сказанного достаточно. Мгновением спустя он был уже на «Амрите».
Здесь не имело смысла объявляться в конкретном отсеке. Экипаж «Амриты» был скомплектован по нормам военного времени. Сто сорок человек и около тысячи бэчеэров. В космическом бою это численное преимущество не играло никакой роли, и Олег понял, что «Амрита» несла десант для какой-нибудь «умиротворительной» миссии. Несла, да не донесла.
Люди схватились за головы и медленно опустились на пол. Бэчеэры замерли, оглядываясь по сторонам — внезапная команда вывела их из готовности номер один и заставила разом осознать всю кошмарность ситуации. Суперкрейсер Земли вел космический бой на поражение, и не с какими-то там Чужими, а с точно таким же суперкрейсером, управляемым вполне человеческим экипажем!
Какое счастье, подумал Олег, что Вихрь еще не подействовал на роботов. А то бы пришлось попотеть.
Повторив стандартный — еще с захвата «Святого Духа» — набор операций на втором суперкрейсере, Олег вернулся к себе в кабинет. Комм трещал без умолку — Резвун-прима поминутно докладывал о ходе операции. «Блокирована система самоуничтожения, обезврежена мина-имплант, принято под командование звено бэчеэров». И так далее, в том же духе.
Олег сел в свое ставшее привычным адмиральское кресло и побарабанил пальцами по столу. Раз крейсер, два крейсер… Вряд ли захватить власть на Земле будет намного сложнее. Но до чего же не хочется возиться; скучно, господа!
Нет уж, решил Олег. Если не можешь справиться сам, обратись к специалисту. Где там у нас Федорчук? До сих пор в бегах? Вряд ли, коль скоро оба суперкрейсера сняли с погони и отправили драться со мной.
— Лейтенант, — негромко произнес Олег, дотронувшись до комма. — Проверьте, пожалуйста, стасис-отсеки на обоих крейсерах. Возможно, там найдутся интересные мне люди.
— Уже сделано, капитан, — мгновенно отозвался Резвун-прима. Ну еще бы, подумал Олег, их же хлебом не корми, и так далее. — Три человека на «Нагвале» и шестнадцать — на «Амрите».
Вовремя я остановил пальбу, подумал Олег. Ну что ж, если Федорчука уже изловили, это — судьба.
— Есть среди них Павел Иванович Федорчук? — спросил Олег.
— Есть, — ответил Резвун-прима. — Прикажете пригласить?
— Он что у вас, прямо за дверью? — догадался Олег.
— Именно так, капитан, — заявил бэчеэр, входя в кабинет. — Прошу вас, инспектор.
Он посторонился, давая пройти невысокому человеку в парадном белом мундире. Над левым нагрудным карманом мундира была вышита надпись: «Павел Иванович Федорчук. Инспектор».
— С вашего позволения, — сказал Федорчук, делая три шага вперед, — ведущий инспектор.
Он отработанным движением положил на стол тонкий кейс, который до этого держал в правой руке, и дотронулся до виска указательным пальцем правой руки. Олег привстал в кресле и запоздало ответил тем же.
— Лейтенант сообщил мне, — продолжил Федорчук, вытянувшись в струнку и глядя Олегу прямо в глаза, — что вы пресекли преступные действия адмирала Клэнга, выразившиеся в незаконном задержании инспектора Содружества. Прошу вас сообщить, с какой целью вы это сделали.
Олег сдержал улыбку. До предела официальный Федорчук, наперекор всему выполняющий свои многотомные инструкции, выглядел достаточно смешно. Но только если не знать, что он уже сделал и что ему предстоит сделать.
Ну что ж, подумал Олег. Если он сразу перешел к делу, почему бы и мне не сделать то же самое?
— Инспектор, — негромко произнес Олег. — Что нужно сделать, чтобы восстановить в Содружестве закон и порядок?
Федорчук моргнул, и глаза его заблестели. Но слова его прозвучали все так же официально:
— Прежде чем я отвечу на ваш вопрос, я хотел бы получить ответ на свой.
— Хорошо, — согласился Олег. — Во-первых, ваше задержание было незаконно. А во-вторых, я хочу вам кое-что поручить.
Федорчук покачал головой:
— Вы ничего не можете мне поручить. Инспекторы Содружества подчиняются только законам Содружества, а в своей оперативной деятельности руководствуются решениями Консилиума ведущих инспекторов. У вас нет соответствующих полномочий, капитан Соловьев.
— Полномочий Содружества, — уточнил Олег. — Но есть и другие миры, инспектор.
Олег замолчал, ожидая, что скажет на это ведущий инспектор Содружества, сам себе прокурор и протчая, и протчая. Интересно, хватит ли у него упрямства отрицать дееспособность других цивилизаций? Однако Олегу так и не довелось узнать, насколько упрямы инспектора Содружества.
Федорчук улыбнулся, придвинул к себе кресло, уселся в него и закинул ногу на ногу.
— Еще один вопрос, — сказал он, по-прежнему улыбаясь. — Только один вопрос, можно?
— Ну разумеется, — ответил Олег, уже чувствуя подвох, но в упор не понимая, куда клонит инспектор.
— Эти «другие миры» — вы сами? — спросил Федорчук, вальяжно разваливаясь в кресле.
Вы сами, повторил про себя Олег. Великий космос, а он прав. Я же нынче сам по себе, ни за людей, ни за телепатов. И притом — с тремя суперкрейсерами и одной «невозможностью». Сам себе цивилизация.
Да, но Федорчук-то об этом откуда знает?!
Олег с интересом посмотрел на инспектора. А вот сейчас и посмотрим.
Не закрывая глаз, Олег вошел в «невозможность». Ощутил тело Федорчука — странно напряженное для занимаемой им расслабленной позы. Проследил его мысли — «Ну что ж ты так долго соображаешь? Эдак мы и до утра не договоримся». Ничего не понял — и нырнул глубже, в необозримую память инспектора.
На сознание обрушилась лавина документов, миллионы виртуальных экранов, тысячи часов заумных разговоров и считанные мгновения боевых действий. Действий столь же стремительных, сколь и окончательных. Олег по два раза просмотрел каждую из четырнадцати схваток Федорчука — и невольно зауважал инспектора. А потом он выбрал из памяти Федорчука все, что касалось Олега Соловьева — и зауважал инспектора еще больше.
Федорчук совершенно точно знал, что перед ним сидит сверхчеловек, способный останавливать время и голыми руками сокрушать суперкрейсеры класса «ноль». Еще инспектор знал, что этого сверхчеловека нужно проверить на лояльность к Содружеству, что особенно актуально в связи с последними событиями. И наконец, инспектор знал, что вся остальная память об Олеге Соловьеве и связанной с ним операции «Ключ» находится в плоском черном кейсе, лежащем перед ним на столе. А сверх того, как и следовало ожидать, Федорчук не знал о Соловьеве ни единого байта.
Олег понял, что Федорчук планировал эту встречу давным-давно, скорее всего, еще до Обалдения. И сейчас расслабленная поза инспектора скрывала страшное напряжение, с которым Федорчук ждал завершения своей последней, самой тайной и самой опасной операции.
Олег вынырнул из «невозможности». Федорчук сидел в своем кресле с легкой усмешкой на лице. Он ничего не почувствовал — за последнее время Олег научился ходить по чужой памяти, не оставляя следов. И все же инспектор прекрасно понимал, что с ним только что произошло.
— Похоже, инспектор, вы знаете обо мне куда больше, чем я сам, — произнес Олег. — Вы уже проверили меня на лояльность?
Федорчук скривил губы:
— За пять минут? Простите, капитан — или как вас теперь называть? — но я не обладаю вашими сверхчеловеческими способностями. Проверка на лояльность только началась, и еще вопрос, захотите ли вы дальше ей подвергаться.
Олег улыбнулся:
— Что, предусмотрен допрос под пыткой?
Федорчук поморщился:
— Не говорите глупостей. Давайте лучше вернемся к тому, что вы хотели мне поручить.
— А как же проверка? — мстительно поинтересовался Олег.
— Одно другому не мешает, — пожал плечами инспектор. — По делам их узнаете их, помните?
— А также все, что вы скажете, может быть использовано против вас, — кивнул Олег. — Кодекс я еще помню.
— Вот и отлично. Итак, я вас слушаю.
Федорчук откинулся в кресле и прикрыл глаза. Олег почувствовал, что на этот раз инспектор действительно расслабился. Значит, проверка закончена? Впрочем, кто их разберет, инспекторов этих.
— Буду краток, — сказал Олег. — Комп, график.
В наступившем полумраке над серединой стола засветились уже знакомые Олегу кривые. Федорчук поглядел на них без особого интереса и вяло кивнул.
— В настоящее время в Содружестве распространяется пандемия психических отклонений, которую я для краткости назвал «Обалдение», — продолжил Олег. — Простейший анализ показывает, что через сорок часов пандемией будет охвачено все население. Основным следствием Обалдения является асоциальное поведение, выражающееся в игнорировании законных методов и склонности к прямому насилию. — Федорчук молча кивнул. — В ходе выполнения своей миссии на Офелии, — Олег слегка замялся, подыскивая подходящую формулировку, — я получил информацию от посланника галактической цивилизации, не принадлежащей к Содружеству. — Федорчук приоткрыл глаза. — Суть ее заключается в следующем. Существует некий феномен, «вихрь», как они его называют, периодически проносящийся через Галактику на сверхсветовой скорости. Именно этот «вихрь» и вызывает пандемии Обалдения. При этом Обалдение продолжает прогрессировать и после исчезновения вихря, в конечном счете приводя к всеобщим войнам. Цивилизации, достигшие галактического уровня, применяют в таких войнах оружие массового уничтожения, в результате чего полностью самоуничтожаются. Посланник счел нашу цивилизацию обреченной и прервал контакт.
Олег сделал паузу, ожидая вопросов.
— Продолжайте, — кивнул Федорчук. Видимо, все это не было для него особой новостью. Ну оно и понятно — инспектор!
— Одним словом, — резюмировал Олег, — через пару дней все мы обалдеем и начнем гвоздить друг по другу из главных калибров. Комп, ты можешь выдать какой-нибудь сценарий?
— Могу, — раздался в кабинете заунывный синтетический голос. — Но не вижу смысла. В самом лучшем варианте последняя планета Содружества будет уничтожена через восемь лет.
— Все это мне хорошо известно, — поморщился Федорчук. — Так в чем же заключается ваше поручение?
Олег развел руками:
— То есть как в чем? Спасти человечество!
— Прошу уточнить, — проговорил Федорчук, снова прикрывая глаза. — Должен ли я действовать самостоятельно, или же от вашего имени? Будут ли мне переданы необходимые ресурсы, или дозволено распоряжаться вашими по своему усмотрению? И наконец, как вы собираетесь определить, что поручение выполнено? А человечество, соответственно, спасено?
Олег почесал в голове. Профессионал чертов. Словно всю жизнь человечество спасал.
— Действовать вы, конечно же, будете самостоятельно, — ответил Олег, соображая на ходу. — Вы же у нас инспектор, а я — всего лишь сам себе цивилизация. Если потребуется сослаться на меня, скажем, при контактах с телепатами, — ссылайтесь смело. Должность при дворе Соловьева придумайте сами. Все ресурсы, которые можно передать — крейсера эти, личный состав, может быть, несколько телепатов в команду, — будут вам переданы. Те, что передать нельзя — будете использовать по согласованию со мной. У меня есть и другие дела, кроме как для вас время останавливать. — Олег улыбнулся. Получалось довольно складно. — Что же касается результата, то здесь тоже все просто: возьмите под контроль планетарное оружие, и дело с концом. Не надо менять правительства и захватывать планеты, достаточно отнять эту возможность у всех остальных. Если за пятьдесят лет ни один мир не будет уничтожен, вы победили. Вот и все, инспектор.
— Телепатов не надо, — покачал головой Федорчук. — Я начну с той части Содружества, где они вне закона. И буду действовать строго законными способами.
— Значит, вы согласны? — спросил Олег.
— Как видите, — пожал плечами Федорчук. — Но у меня есть один вопрос.
— Да хоть два!
— Одного достаточно, — сказал Федорчук. — Что вы собираетесь делать дальше?
Вот уж действительно, подумал Олег. Одного вопроса вполне достаточно.
— Нет пока никакого «дальше», инспектор, — вздохнул Олег. — Я все еще не разобрался в ситуации. Посланник явно знает больше, чем счел нужным сообщить. Мои сверхчеловеческие способности тоже должны были откуда-то взяться. И наконец, в вашей памяти я нашел упоминание об операции «Ключ», которую вы сейчас успешно завершаете. Так вот, я надеюсь услышать, что это была за операция и какое я имел к ней отношение.
Федорчук потянулся к своему кейсу:
— Хорошо. Вы имеете право знать подробности. Но как вы наверное заметили, мои воспоминания об этой операции находятся во внешнем модуле. — Федорчук похлопал по кейсу. — Восстановление памяти потребует около двух часов. Вы уверены, что это самое неотложное из наших дел?
— Два часа? — усмехнулся Олег. — Думаю, за это время я вполне успею еще раз пообщаться с посланником. Комп, соедини меня с Дю Марте.
Комп издал дребезжащий звук, а потом убрал наконец надоевший Олегу график и высветил над столом объемное изображение Дю Марте. Мессир Неба несколько секунд взирал на Федорчука, отвечавшего ему столь же недоуменым взглядом, и только потом повернулся.
— Я к твоим услугам, брат Олег, — сказал он, прикладывая руку к груди.
— Счастлив видеть тебя, брат Альберт, — ответил Олег. — Скажи мне, из какого мира ты отпустил домой Дино Кагера?
— Отсюда, из звездной резиденции, — ответил Дю Марте. — Это произошло шесть дней назад.
Нормально, подумал Олег. Вполне укладываемся в период достоверного обнаружения.
— Познакомься, брат, — сказал Олег, протягивая руку в сторону Федорчука. — Это Павел Федорчук, ведущий инспектор Содружества. Я поручил ему восстановить законность в Содружестве; оружие массового уничтожения будет взято под полный контроль. Ты можешь говорить с ним, как со мной, — закончил Олег условной фразой, обозначающей на языке Высокой Церкви полномочия «правой руки».
— Приветствую тебя, брат Павел! — важно произнес Дю Марте.
— Познакомьтесь и вы, Павел Иванович, — продолжил Олег. — Это Альберт Дю Марте, мессир Неба, в настоящее время — глава восьмидесяти шести объединенных миров. Тех самых миров, которые находятся под контролем телепатов.
Федорчук выполз из своего кресла, одернул парадный мундир и поклонился.
— Приветствую вас, мессир, — сказал он. — Пользуясь случаем, прошу вас назначить мне время для аудиенции. Я намерен обратиться к вам с предложением, касающимся взаимоотношений людей и телепатов.
— Я не заставлю вас долго ждать, брат инспектор, — с легким поклоном ответил Дю Марте. Потом он снова повернулся к Олегу. — Ты решил лично встретиться с Дино Кагером?
— Да, — кивнул Олег. — Мне нужно задать ему парочку вопросов. В конце концов, все это началось именно с него.
На этот раз Олег отдал искинту мысленную команду. Изображение Дю Марте передвинулось в угол кабинета, уступив место объемной карте окрестного пространства. Олег увидел несколько десятков подсвеченных точек — следы давних и не очень нуль-переходов, — припомнил параметры, снятые с глайдера посланника перед его прыжком к Пингару, отослал их компу, — и вот уже вместо целой россыпи над столом остались только три ярких точки.
«Два перехода были совершены на миры Содружества, — сообщил компьютер. — Третий переход — в межгалактическое пространство».
— Ты отправляешься прямо сейчас? — спросил Дю Марте из своего угла.
— Да, брат Альберт, — кивнул Олег. — Быть может, я узнаю, как уничтожить сам Вихрь. Но даже если мне это не удастся, я уверен, что вы с братом Павлом убережете человечество от самоубийственной войны.
— Брат инспектор, — сказал Дю Марте, поворачиваясь к Федорчуку, — я жду тебя в своей резиденции через десять минут.
Изображение его погасло — Дю Марте счел разговор законченным.
— Резвун-прима! — позвал Олег. Бэчеэр вошел в кабинет и щелкнул каблуками, остановившись у дверей. — Подготовьте для меня скоростную капсулу. На период моего отсутствия передаю командование инспектору Федорчуку.
— Слушаюсь, — ответил бэчеэр.
— Принимайте командование, инспектор, — сказал Олег. — У вас есть два часа на восстановление памяти и планирование своих действий. Я надеюсь вернуться с чем-то посущественней, нежели пророчества о неминуемой гибели всех космических цивилизаций. Но на всякий случай готовьтесь к худшему.
— Я знаю, что следует предпринять, — пожал плечами Федорчук. — Поскольку в настоящее время в нашем распоряжении находятся все три крейсера класса «ноль», а мой расширенный арсенал возвращен мне в полной сохранности, я не предполагаю особых сложностей на пути восстановления законности и порядка. Но прежде всего нам необходимо заручиться нейтралитетом телепатов.
— Это к Дю Марте, — отмахнулся Олег. — Он не меньше вашего обеспокоен Обалдением…
— Последний вопрос, — торопливо перебил его Федорчук. — Кто такой этот Дю Марте?!
— В каком-то смысле, — улыбнулся Олег, — это мой брат-близнец. Представьте себе психомаску, проработавшую шесть лет, а потом получившую собственное тело.
Федорчук на секунду нахмурился, а потом кивнул.
— Понятно. Надеюсь, что позже вы расскажете об этом подробнее. Ну что ж, капитан Соловьев. Счастливого пути!
— Успешной работы, инспектор!
Олег не смог отказать себе в удовольствии войти в «невозможность» прямо на глазах Федорчука. Пусть инспектор посмотрит, как выглядит сверхчеловек в натуре.
«Святой Дух» предстал перед Олегом полупрозрачным огромным шаром. Те ярусы и галереи, которые Олег хотел рассмотреть поподробнее, обретали яркость и плотность; лежащие перед ними превращались в легкие, едва заметные каркасные схемы. Такое зрение очень напоминало работу с объемными картами галактики; но там было куда меньше объектов. Осмотрев весь корабль несколько раз, Олег наконец нашел стартовую палубу и перенесся к ангару с разведывательными капсулами.
Одна из капсул уже висела в стартовом колодце — отполированый до блеска приплюснутый металлический шар. В ее зеркальной поверхности отражался ажурный трап, приставленный к верхней части, и три человека, стоящих на этом трапе. Олег сделал несколько шагов, а потом неожиданно даже для самого себя взмыл в воздух и перелетел прямо к краю стартового колодца. И присвистнул от удивления.
Одним из трех человек был бэчеэр — скорее всего, какой-нибудь Резвун-восемнадцать. А двое других повернулись к Олегу и огласили огромное помещение радостными криками:
— Наконец-то в бой! Вот увидишь, Олег, мой меч еще пощупает сердца твоих врагов! — заорал Хамп дель Райг.
— Мы поклялись сопровождать тебя, и мы сдержим свою клятву! — торжественно сказал Герт.
Интересно, подумал Олег, откуда они узнали, что я собираюсь путешествовать? Или пить вино с бэчеэрами столь же полезно, как водку с людьми? Похоже на то. Моих головорезов даже в боевую рубку пустили, и пострелять позволили.
— А может быть, вы все-таки останетесь? — без особой надежды полюбопытствовал Олег. — Как-никак, путешествие может оказаться опасным…
Ох, зря я это сказал, тут же сообразил он.
— Погибнуть, защищая вождя — лучшая смерть для воина! — заявил Хамп, складывая руки на груди. — Если ты запретишь нам идти, ты покроешь нас вечным позором!
— Здесь больше не будет битв, — печально сказал Герт. — Бэчеэр дель Дух не только обучил нас новому оружию; он рассказал нам, каков твой здешний враг. Мечи бессильны против него; а потому позволь нам просто следовать за тобой — или верни домой, на Крэпп.
Делать мне больше нечего, озлился Олег. Ладно, хрен с вами; вряд ли мир Дино Кагера встретит нас прицельными залпами. Хоть будет с кем словом перемолвиться.
— Хорошо, братья мои, — пробурчал Олег, подходя по трапу к самому входу в капсулу. — Но помните, демоны вас возьми: без приказа — не стрелять! Держите мечи в ножнах, мы летим не в бой, а на разведку.
— Все ж лучше, чем сидеть в четырех стенах, — философски заметил Хамп.
Капсула оказалось самой обыкновенной. Олег привычно подождал, пока за ними зарастет наружный корпус, коснулся внутренней стены, раскрывая проход. Затем уцепился за скобы транспортера и поднялся по гладкой прозрачной трубе в верхнюю часть капсулы, в рубку. Хамп и Герт, чертыхаясь, сумели повторить этот нехитрый маневр.
Олег сел в капитанское кресло — капсула, как и большинство малых кораблей Содружества, была рассчитана на пять человек, — и хлопнул себя по лбу. Куда это, интересно, я собрался?! А если посланник просто следы заметал? Летел с Земли на Марс через Туманность Андромеды? Нет уж, без сканера нуль-переходов мне там делать нечего!
— Комп, — сказал Олег, дотронувшись до комма. — Этот самый сканер нуль-переходов можно смонтировать на капсуле?
— За четыре минуты, — мгновенно отозвался искинт. — Исполнительная часть занимает полтора кубометра, интерфейс стандартный. Правда, для управления сканером требуется программа, которая не входит в состав стандартного искинта капсулы…
— К черту стандартный, — усмехнулся Олег. — Копируйся сюда!
— Как прикажешь, — ответил искинт, мигая огоньками на полукруглой сенсорной панели, простиравшейся перед Олегом. — Это займет те же самые четыре минуты…
Олег откинулся в кресле, оттолкнулся ногой от пульта и повернулся к своим спутникам. Хамп стоял у самого жерла транспортера, уцепившись за меч; Герт склонился над панелью штурмана, изучая упрощенную схему Галактики.
Надо же, подумал Олег, какой стремительный прогресс. Еще вчера мечом махал, а сегодня уже суперкрейсера расстреливает и картой Галактики интересуется. Будущий великий завоеватель, не иначе.
— Куда мы полетим? — поинтересовался Герт. Он дотронулся до сенсорной панели и теперь перемещал схему в разных направлениях.
— Этого места нет на карте, — ответил Олег. — Это очень далеко отсюда.
— Бэчеэр дель Дух сказал нам, что ты хочешь снова увидеть своего друга-посланника, — сообщил Герт. — Но ведь в прошлый раз он бежал от тебя. Почему ты думаешь, что нам удастся обойтись без драки?
А действительно, почему, спросил себя Олег. Исключительно в силу произведенного посланником впечатления — сугубый технократ, и притом довольно слабохарактерный. Но кто сказал, что на его планете все такие? Что там нет своих бэчеэров?
— Если ты еще помнишь, — отшутился Олег, — я — князь мира сего. Сомневаюсь, что Дино Кагер полезет драться.
— Он может не знать, кто ты такой, — совершенно серьезно сказал Герт. — Этот корабль способен вести бой?
Вести бой, повторил Олег про себя. С целой цивилизацией. Ну да, секунды полторы способен.
— Боя не будет, — ответил он Герту. — Если Дино Кагер не пожелает разговаривать, мы тотчас вернемся обратно.
Копирование закончено, доложил искинт, сканер смонтирован. Дальность нуль-перехода — сто сорок килопарсек. Продолжительность — три минуты.
Курс утверждаю, мысленно же ответил Олег. Старт.
Он повернулся обратно к пульту. Маршрут, как и следовало ожидать, уже высветился над пока еще тусклыми сенсорными панелями. Он брал начало в земном рукаве и под прямым углом к плоскости Галактики уходил вверх, в абсолютную пустоту. Интересно, подумал Олег, что мы там встретим? Пустое место со следами еще одного нуль-перехода? Или же темную сферу Дайсона вокруг планеты-гиганта, практически не видимую даже с соседних звездных систем?
Скорее всего — второе, решил Олег. Дино Кагер и так сделал достаточно промежуточных остановок.
Олег вытянулся в кресле и рассеянно посмотрел на объемный экран. Часы в правом нижнем углу показывали ноль часов сорок минут — по всемирному времени. Олег попытался припомнить, в котором часу он оказался на «Святом Духе», но безуспешно. Казалось, с тех пор прошла целая вечность; и вместе с тем Олега не покидало подозрение, что костер, оставленный им в горах Троухора, еще дымится в сгустившихся сумерках. С тех пор, как я отправился на Офелию, все происходит слишком быстро, подумал Олег. Даже неделю отпуска в окрестностях Плато Демонов я умудрился потратить на совершенствование этой странной «невозможности». Нет чтобы отдохнуть по-человечески — в князья мира сего потянуло. Ну и толку?
Олег вздохнул и покачал головой. В последние дни я кручусь как белка в колесе. Возможно, я просто не привык к своим новым способностям; но пока что «невозможность» только умножает проблемы. Заговор телепатов, Обалдение, теперь вот операция «Ключ». Не продохнуть. И что самое интересное, усмехнулся Олег, не успеешь решить одну проблему — тут как тут новая! Словно кому-то выгодно, чтобы я как можно дольше не задумывался о второстепенных деталях. Скажем, о том, откуда она вообще взялась, эта «невозможность»…
— Вот они! — во весь голос завопил Хамп.
Вздрогнув, Олег очнулся от своих невеселых размышлений. Три минуты пролетели в одно мгновение; капсула висела в чернильной пустоте межгалактического пространства, почти упираясь носом в темно-коричневую стену, простирающуюся во все стороны на черт знает какое расстояние.
В голове Олега забубнил монотонный голос. Размеры объекта — двести на пятьсот мегаметров, расстояние — два мегаметра, скорость сближения — сорок километров в секунду. Температура сорок градусов по Кельвину, масса — на уровне погрешности измерений. Вероятность естественного происхождения — менее одного процента.
— Притормози, — скомандовал Олег.
Нехотя он коснулся сенсорной панели и, наморщив лоб, воспроизвел несколько операций из начального курса пилотажа. Масштаб изображения уменьшился, и необъятная коричневая плоскость съежилась до размеров обычного космолета.
Олег возмущенно фыркнул.
Цивилизация посланника не придумала ничего оригинальнее, чем соорудить сферу Дайсона в форме вытянутого параллелепипеда. Видимо, у них там внутри два газовых гиганта, подумал Олег. Два очень маленьких газовых гиганта. И очень холодных.
Прошу прощения, снова возник в сознании голос искинта. Скорость сближения остается постоянной независимо от тяги двигателей. Предполагаю захват капсулы силовым жгутом неизвестного типа.
Олег молча кивнул. Разумеется, объект размером с десяток Юпитеров скорее поймает маленькую капсулу, чем наоборот. И поле должно быть именно неизвестного типа — технологии Содружества слабоваты для создания подобного «коробка». Вот только как же это посланник со своими крутыми технологиями допустил, чтобы я нашел его с первой же попытки?!
Олег презрительно усмехнулся. Как-как! Сознательно, вот как.
Это — приглашение ко второму разговору. Приглашение, которое поймет далеко не каждый.
— Глуши мотор, — сказал Олег вслух и махнул рукой. Капсула выполнила свою задачу. Пришел черед «невозможности».
— Время до столкновения — сорок секунд, — доложил искинт. На этот раз вслух.
Олег услышал, как Хамп шепчет молитвы. Зрелище неотвратимо надвигающейся темно-коричневой стены действовало угнетающе. Хорошо, если наружная стенка «коробка» окажется маскировкой, и капсулу втащит в какой-нибудь приемный отсек. А если нет? Олег решил не рисковать.
Он в первый раз вошел в «невозможность» в абсолютно пустом пространстве. Пустота чернела вокруг, непроницаемая даже для сверхчеловеческого взгляда. Но зато Олег ясно различил вытянутый эллипсоид серебристого цвета, выброшенный «коробком» навстречу капсуле. Тысячи таких же серебристых облачков окутывали «коробок», превращая его в угловатую рыбу, ощетинившуюся острыми плавниками. Олег мысленно потянулся к серебристому плавнику, схватившему капсулу, ощутил легкий укол боли, как от удара электротоком, и пожелал, чтобы плавника не стало. Разбрасывая быстро гаснущие искры, неизвестное поле потеряло замкнутую форму и рассеялось без следа. В тот же миг соседний плавник встрепенулся и, быстро вырастая в размерах, потянулся к капсуле.
Олег пожал плечами. В принципе, можно оборвать этому «коробку» все его плавники; но вряд ли Дино Кагер пригласил меня именно за этим.
Повинуясь желанию Олега, «коробок» сделался полупрозрачным. Изнутри он оказался пористым, похожим на гигантскую губку. В ее огромных, размером с Луну ячейках размещались целые миры — несколько километров почвы, атмосфера, микроклимат, бесчисленные растения и животные, отдельные строения и целые города. У Олега мигом зарябило в глазах — ячеек было много, слишком много даже для того, чтобы просто их сосчитать. И в любой из этих ячеек мог находится посланник.
Олег цокнул языком. Цивилизация посланника оказалась куда интереснее, чем он предполагал до сих пор. В одной из ячеек бушевал океан жидкого метана; в другой на раскаленных камнях поблескивали лужицы расплавленного свинца. Персональные миры для каждого индивидуума? Но почему столь разные вкусы?
Потом, решил Олег. Сейчас мне нужен только Дино Кагер.
«Невозможность» выкинула еще одну из своих штучек. Одна ячейка, находившаяся в глубине «коробка» на самом пределе зрения, вдруг замигала красным. Олег понял, что каким-то образом знает: посланник — там.
Телепортация произошла безо всяких сознательных усилий. Олег просто оказался по пояс в душистых цветах, под ярким белым солнцем, сияющим с пронзительно-синего неба. В нескольких метрах перед ним поле пересекала проселочная дорога, в конце которой торчала круглая белая башня, увенчанная сверкающим шаром. За ней возвышался холм, поросший лесом; направо от башни змеилась небольшая речка, а по левую руку тянулось до самого горизонта колышащееся море цветов.
Олег сделал несколько шагов и ступил на дорогу, с изумлением разглядывая две накатанные колеи. В мире посланника сохранилась колесная техника?! Сохранилась, понял он секунду спустя, услышав негромкий, но внушительный звук работающего механического двигателя. Олег посторонился, уступая дорогу вынырнувшему из-за поворота уродливому аппарату с выпирающими из-под днища большими черными колесами.
Аппарат затормозил, взметнув облако пыли. Олег прикрыл глаза рукой и несколько раз чихнул. Вот уж воистину историческая встреча, подумал он. В глубине души он уже знал, кто сидел за рулем подъехавшего автомобиля.
Хлопнула дверца, и перед Олегом возник именно он. Посланник. Дино Кагер. Гуманоид, две недели назад перечеркнувший прошлую жизнь Олега жирным черным крестом.
— Рад видеть вас в добром здравии, — сказал Олег, пристально рассматривая своего собеседника.
Дино Кагер стоял, опустив руки по швам. Одет он был в ядовито-зеленую куртку без рукавов, зато со множеством карманов, и широкие светло-синие брюки. На ногах посланник имел ботинки из серой замши, без малейших признаков застежек, а на голове — белую широкополую шляпу, сделанную из жесткого, но легкого материала. В широко раскрытых глазах Дино Кагера читалось удивление.
— Как вы сюда попали?! - спросил он, нахмурившись. — Я как раз ехал домой, чтобы встретить вас в Звездном Мире. Вы прибыли на капсуле Содружества, или?..
Странно, подумал Олег. Он что же, ни разу не имел дело с телепортацией? Или это еще одна проверка?
— На капсуле, — кивнул Олег. — Но остаток пути я проделал самостоятельно. Дело в том, что у меня мало времени.
Посланник оттопырил нижнюю губу, отчего она буквально свернулась в трубочку. Вот вам и еще одно анатомическое отличие, отметил Олег.
— Здесь, — сказал Дино Кагер, — время уже не имеет значения. Необходимость спешить осталась там, в вашем погибшем мире. Здесь мы больше не ограничены промежутком в двести пятьдесят земных лет.
— Погибшем? — переспросил Олег, делая шаг вперед. — Что значит — погибшем?
— Ваш мир обречен, — терпеливо повторил Дино Кагер. — И раз вы пришли сюда, вы сами это прекрасно понимаете.
Олег затряс головой:
— Ничего подобного! Вы меня с кем-то путаете.
Кстати, пришла в голову мысль, я даже знаю, с кем!
— Нет, Олег, — ответил Дино Кагер. — Вы именно тот Олег Соловьев, с которым я встретился на Офелии. Тот Соловьев, которого я ждал последние три земных дня.
— Тот Соловьев, — уточнил Олег, стараясь выглядеть серьезным, — которому вы рассказали о Вихре?
— Да, именно тот, — подтвердил Дино Кагер. — Как я и предполагал, вам не потребовалось много времени, чтобы убедиться в справедливости моих слов.
Олег снова затряс головой. Самонадеянность Дино Кагера была просто чудовищной.
— Пусть будет так, — согласился Олег, которому уже стало любопытно, что же за всем этим стоит. — Я запомнил, как вы расхваливали свой корабль, за которым невозможно проследить во время нуль-прыжка. Разумеется, я сразу же попытался это сделать. И оказалось, что это не только возможно, но даже довольно просто. Я понял, что таким образом вы пригласили меня к себе. И вот я здесь; что дальше?
Дино Кагер сделал шаг в сторону и оперся на гладкий корпус своего автомобиля.
— Я знаю, вы предпочитаете прямые ответы, — сказал он, и Олег приготовился внимательно слушать. — Я уже рассказывал вам о Вихре. Больше тридцати миллионов раз он вычищал Галактику, освобождая место для новых сапиенсов. Космические цивилизации уничтожаются полностью, до последнего артефакта. Каждый космический корабль, каждая звездная станция, каждая населенная планета, обладающая технологиями, достаточными для выхода в космос, неизбежно подвергаются нападению и полному разрушению. Все это делается силами самой цивилизации, путем раскола ее на враждующие группировки и погружения в тотальную войну всех против всех. Это происходило миллионы раз, это происходит сейчас и это будет происходить впредь.
— Вы говорите так, будто не раз сами наблюдали все эти Вихри, — заметил Олег.
— Да, — кивнул Дино Кагер, — вы совершенно правы. Но обо всем по порядку. Итак, Вихрь уничтожает как целые планеты, так и отдельные звездолеты. И все же существует способ уцелеть. Спастись — не от Вихря, обратите внимание, от своих же друзей и знакомых, от собственного мира. И способ этот — бегство.
— Сюда, в межгалактическое пространство? — поддакнул Олег.
— Необязательно так далеко, — пожал плечами Дино Кагер. — Достаточно, чтобы о вашем местонахождении знал только один человек — вы сами. Тогда вы в безопасности. Как бы ни был силен Вихрь, он не может заставить вас совершить самоубийство. Конечно, жизнь в полном одиночестве, да еще после гибели всего вашего мира, не всякому по вкусу. Год, два — и вы, не выдержав одиночества, вернетесь обратно, чтобы в последний раз увидеть человеческие лица, чтобы умереть лицом к лицу с пусть одержимым Вихрем, но все же реальным врагом. Да, спастись от Вихря дано немногим.
Дино Кагер стащил с головы шляпу и несколько раз обмахнул лицо. Олег заметил, что лоб бывшего посланника поблескивает на солнце — видимо, разговор давался ему нелегко. Хотя и жара в этом кусочке «коробка» стояла изрядная.
— Мне повезло, — сказал Дино Кагер, надевая шляпу обратно. — Мой корабль был оснащен примитивным аппаратом анабиоза — что-то вроде вашего стасиса. В системе управления возник сбой. Возможно, он был заранее предусмотрен — когда я отправлялся в полет, влияние Вихря уже было вполне заметно, и в нашей лаборатории не раз обсуждались различные гипотезы. Как бы то ни было, я очнулся через пятьдесят земных лет после расчетного срока. К этому времени от сорока наших миров осталось лишь четыре планеты. Изуродованные, с выкипевшими океанами, без следа кислорода.
Олег сжал кулаки. Неужели, подумал он, все это правда? И Содружество ожидает нечто подобное? Справится ли Федорчук?
— Труднее всего, — продолжил Дино Кагер, — было заставить себя жить дальше. И здесь мне помогли мои коллеги — мертвые к тому времени уже пятьдесят лет. Они записали в бортовой компьютер все свои разработки по охватившей наш мир социопатической пандемии. Я просиживал за экранами сутки напролет, изредка забываясь сном прямо в кресле. Меня интересовало только одно — как это могло произойти? Через две недели я впервые произнес это слово — Вихрь.
— Как давно все это случилось? — поинтересовался Олег. — Вряд ли именно в этот раз, не так ли? А если в предыдущий, то почему вы появились только сейчас?
Дино Кагер шумно выпустил воздух, широко раскрыв ноздри.
— Это случилось, — ответил он, растягивая слова, — сто миллионов лет назад. Ваших, земных лет.
— Это… не шутка? — выдавил Олег.
Сто миллионов лет, повторил он про себя. Если за все это время Дино Кагер так и не смог понять, как бороться с Вихрем…
— Это правда, — сказал Дино Кагер. — Поверьте, не одну тысячу раз я пробовал появляться раньше Вихря. Рассказывал о нем отдельным сапиенсам и целым народам; устанавливал диктатуры и лично уничтожал все оружие. Первый миллион лет ушел у меня на то, чтобы понять: от Вихря нет спасения. Это такой же природный фактор, как свет и гравитация. Его нельзя отменить; с ним нужно научиться сосуществовать.
— Нет спасения, — мрачно повторил Олег. Великий Космос, за миллион лет Дино Кагер перепробовал все. Он даже начал, как я, с контроля над оружием. Держу пари, он пошел куда дальше, и все равно потерпел поражение. — Если так, зачем я здесь?
— Я должен извиниться, — сказал Дино Кагер, снова снимая шляпу. — Вы прилетели ко мне в надежде, что я помогу вашему человечеству. Увы, мой друг, это невозможно.
— Тогда зачем же?..
Дино Кагер указал шляпой на белую башню в конце дороги.
— Идти дальше, — сказал он негромко. — Я приглашаю вас в новое человечество. Лично вас, Олег Яковлевич. Таково правило, действующее миллионы лет. Один представитель от одной цивилизации.
— Только один?
Олег в полной растерянности уставился на Дино Кагера. Он знал, что ответить, если бы посланник адресовал свое приглашение всему Содружеству, или, на худой конец, телепатам. Но — один человек от одной цивилизации?!
Дино Кагер кивнул:
— Да, только один. Это правило стоило нам нескольких миллионов жизней.
— Не понимаю, — сказал Олег. — Почему?!
Дино Кагер свернул в трубочку нижнюю губу.
— Я этого тоже не понимаю, — ответил он. — Казалось бы, за сто миллионов лет можно изучить Вихрь вдоль и поперек; но каждый раз он поражает совершенно новую цивилизацию, ничем не похожую на предыдущие. У меня нет общей теории Вихря, и вот уже много миллионов лет, как я смирился с его непознаваемостью. Но эмпирические правила работают, и правило одного представителя — прежде всего.
— Почему только одного? — повторил Олег свой вопрос.
— Каждый раз, когда это правило нарушалось, — Дино Кагер опустил глаза, — вспыхивала война. И что самое страшное, в большинстве случаев ее начинали старожилы. Повторяю, я не понимаю, как это происходит. Может быть, Вихрь существует только как особая форма взаимодействия разумных существ, причем одного времени и одной культуры? Не знаю; за миллионы лет надобность в теориях отпадает, им на смену приходит статистика. Уже сорок миллионов лет, как я запретил себе дальнейшие эксперименты на этот счет. Сейчас это просто правило, которое соблюдается. Быть может, через тысячу циклов вам посчастливится его изменить.
Олег почесал в затылке. От этих миллионов лет у него голова шла кругом. Он ждал от посланника совсем другого — помощи; на худой конец — совета. А получил своего рода контрамарку на конец света.
И что самое поганое, Олег чувствовал, что Дино Кагер говорит правду. В его больших глазах с овальными зрачками сквозила тщательно скрываемая скука. Олег представил себе тысячи и тысячи подобных разговоров, одних и тех же вопросов, похожих, как близнецы, однообразных нервных срывов — и ему тоже стало непереносимо скучно.
— Зачем вам это, Кагер? — спросил он, качая головой. — Зачем я вам нужен?
— Чтобы жить. — Дино Кагер указал на синее небо, ткнул пальцем в землю. — Пусть Вихрь сотрет с лица Галактики ваш мир, точно так же, как и миллионы других; но Содружество не погибнет. Оно будет жить здесь, на Ковчеге, в вашей памяти, в ваших делах. Один человек от одной цивилизации — это все, что мы можем противопоставить Вихрю. Но поверьте, это очень и очень много.
— Вы называете этот «коробок» Ковчегом? — уточнил Олег.
— Это метафорический перевод с моего родного языка, — пояснил Дино Кагер. — Что касается оригинального названия, то вы вряд ли бы отличили его от журчания воды в реке.
Это верно, подумал Олег. С тональными языками я еще не сталкивался. Но это не причина, чтобы задерживаться здесь дольше запланированного.
— Один человек от одной цивилизации, — повторил Олег задумчиво. — Точь-в-точь как при отборе посланника на Офелию. Вы предоставили Содружеству самостоятельно выбрать своего представителя?
— Да, — кивнул Дино Кагер. — Сценарий делегирования посланника не менялся уже шесть тысяч циклов.
— Боюсь, что в моем случае он дал сбой, — со вздохом сказал Олег. — Я не смогу принять ваше предложение.
— Вы уже приняли его, Олег Яковлевич, — развел руками Дино Кагер. — У вас нет выбора. Вы не можете вернуться обратно.
— Таково правило? — улыбнулся Олег.
— Совершенно верно, — подтвердил Дино Кагер. — Правило, неисполнение которого погубило первый Ковчег.
— Мне очень жаль, — лицемерно произнес Олег. — В следующий раз попробуйте поменять сценарий.
— Быть может, именно это и будет вашей работой, — кивнул Дино Кагер.
Олег покачал головой.
— Это вряд ли. У меня будет достаточно хлопот с собственной цивилизацией. — Олег произнес эту высокопарную фразу, осознал, что говорит именно то, что думает, и тяжело вздохнул. Слишком много работы для бедного Соловьева.
— Это вряд ли, — в тон Олегу сказал Дино Кагер. — Как я уже сказал, вы не сможете вернуться.
— Сейчас проверим, — улыбнулся Олег.
Дино Кагер изменился в лице. В следующее мгновение он отдал команду исполнительным структурам своего комбинезона, превращаясь в неуязвимое, грозное существо, равно способное существовать в бескрайнем космосе и в центре небольшой звезды. Но Олег воспринял эту команду уже как свою собственную. Он покинул собственное тело, позволив ему свалиться в душистые придорожные цветы, а сам неслышно растекся по сознанию Дино Кагера.
Сначала Олег с интересом пробежался по управляющим структурам комбинезона, слитого с биологическим телом посланника. На Офелии Дино Кагер не успел им воспользоваться; сейчас Олег с удовлетворением обнаружил контур защиты от измененных состояний сознания. Но от мягкого харсунга посланник так и не нашел защиты.
Увидев своего гостя свалившимся с ног, Дино Кагер растерялся. Но Олег не стал тратить время на переживания существа возрастом в сто миллионов лет. Он попросту раскрыл свою собственную память и выдал запрос. Все, что Дино Кагеру известно о «невозможности».
Ответ на запрос пришел не сразу. И именно поэтому поразил Олега до глубины души.
Ничего.
Ровным счетом ничего.
Даже «невозможности» потребовались долгие секунды, чтобы обрести уверенность в этом кажущемся невероятным факте.
Дино Кагер склонился над телом Олега и приложил к его голове тонкий гибкий прутик. Взаимное сканирование, подумал Олег, есть основа взаимопонимания мыслящих существ. Ну хорошо, а как насчет Вихря?
На этот раз в сознание Олега хлынул такой поток информации, что перед глазами вспыхнули искры. Даже в «невозможности» Олег ощутил легкое недомогание; всасывание такой порции данных в обычном состоянии обеспечило бы мозговую горячку.
Дино Кагер не врал насчет ста миллионов лет. Он действительно изучал Вихрь, изучал с тем же остервенением, с которым Эдисон изобретал свою электролампу. Сто миллионов лет, день за днем, минута за минутой.
А Вихрь так и остался загадкой.
Олег выскочил из сознания Дино Кагера, как пробка из бутылки. Он уловил лишь слабую тень черного отчаяния, безраздельно господствовавшего в эмоциях бывшего посланника. И поспешил прочь, потому что отчаяние это было вполне обосновано.
— Что с вами? — спросил Дино Кагер, настороженно сжимая в руках сканер-зонд.
— Все в порядке, — пробормотал Олег. Миллионы лет, и никакого результата, подумал он. И с каждым днем все труднее уговорить себя, что жизнь имеет какой-то смысл. — У меня есть для вас хорошая новость, Дино Кагер, — Олег приподнялся на один локоть и посмотрел в овальные зрачки бывшего посланника. — Вихрю придется иметь дело со мной.
Он вошел в «невозможность» всем телом, даже не потрудившись встать. Бросил косой взгляд на желтое облако, оставшееся на земле над примятой травой — местный вариант стасис-поля, жалкая попытка Дино Кагера удержать своего гостя и пленника. Уменьшил масштаб, разыскивая капсулу в бескрайних просторах Ковчега.
Итак, Дино Кагер ничего не знает о «невозможности». Так откуда же она взялась, черт побери? Или я с детства головой стукнутый? Как бы то ни было, здесь мне больше нечего делать. Теперь я знаю все о Вихре столько же, сколько и сам Дино Кагер.
Расширив поле зрения, Олег разыскал капсулу. Схваченная силовой сетью, она неподвижно висела посреди огромной пустой ячейки в середине боковой грани Ковчега. Передвинувшись поближе, Олег проник взглядом сквозь стены — и захлопал невидимыми глазами от удивления.
На первый взгляд внутри капсулы все было нормально. Мерцала молочно-белым сиянием сенсорная панель, чернел вокруг четверки кресел панорамный экран, Герт с Хампом все так же сидели в своих креслах. И только коричневатый полумрак, окутывавший эту идиллическую сцену, давал понять: Олег видит остановившийся свет. Хамп и Герт сидели неподвижно, как манекены, окутанные мертвой тишиной.
Время внутри капсулы остановилось.
Что за чертовщина, подумал Олег. Я же его не останавливал!
В одно мгновение Олег очутился в привычном ему командирском кресле, развернувшись лицом к полумертвому экипажу. Кто же это их так, подумал он, разглядывая нелепо раскрытый рот Хампа дель Райга. Посланник? Вряд ли — он ничего не знает о «невозможности», а все выглядит именно так, как в прошлый раз, с Петуховым. Дю Марте? Олег покачал головой — его двойник испытывал трудности даже с чтением мыслей. Но кто же тогда?!
В ту же секунду Олег убедился, что «невозможность» не понимает риторических вопросов. Яркая вспышка света разорвала полумрак рубки, Олег обнаружил себя висящим в пустоте, заполненной голубоватым туманом, а прямо перед собой увидел два слабо светящихся желтых цилиндра высотой около человеческого роста. От цилиндра к цилиндру тянулись две полоски из мелких желтых пузырьков, снующих туда-сюда с быстротой теннисных шариков.
Всмотревшись, Олег ощутил, как пузырьки превращаются в звуки. Какой-то миг он провел в недоумении — как можно слышать то, что видишь, — а потом понял, что слышит уже не просто звуки, а слова.
— А может, ты все-таки ошибся? — услышал Олег голос Хампа. От левого цилиндра заструилась новая серия пузырьков. — Что, если он уже перенесся обратно, безо всякой капсулы?
— Опять повторю, Наставник, — почти коричневыми пузырьками отозвался второй цилиндр. — Он нас не оставит.
— Это твой протокольный прогноз? — прожурчал Хамп.
— Да, — подтвердил Герт — а кто же еще мог быть вторым цилиндром?! - И он сбудется.
— В таком случае, — проговорил Хамп, — нам следует вернуться к своим телам. Он уже вплотную подошел к контакту с Реальностью.
Вот это номер, подумал Олег. Они что же, и в самом деле инопланетные агенты? Да еще владеющие «невозможностью»?! А я их уже и подозревать-то перестал! Интересно, о ком это они разговаривают?
Интересно — узнаем, усмехнулся Олег. Он мысленно развел руками и отдал «невозможности» уже привычный приказ. Хочу все знать; все, что знает мерцающий передо мной желтый цилиндр.
Проскользнув в чужое сознание, Олег сразу же почувствовал мелкую дрожь. Сквозь воздушное, почти невесомое тело Хампа проносился поток неизвестной энергии, заставляя вибрировать каждую клетку, каждый атом. Олег никогда раньше не ощущал ничего подобного; на миг им овладела паника, а потом он пожелал увидеть, что же такое делает «невозможность».
«Невозможность» не подвела. Висящий перед Олегом цилиндр стал ярче, осветив собой окружающий туман. К его нижнему торцу из-под Олега летел непрерывный поток алых искр, пронзал желтый цилиндр вдоль оси и, выскочив из верхушки, устремлялся обратно к Олегу.
Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что происходит. В отличие от обычных людей, Герт не был ограничен своим физическим телом. Значительная часть его сущности находилась в ином пространстве, и сейчас «невозможность» прощупывала эту часть на свой, невозможный лад. Новые технологии, подумал Олег, возвращаясь в сознание Герта. И что же мы там нащупали?
В следующее мгновение Олег вывалился из «невозможности», потрясенный свалившимся на него открытием. Сканирование алыми искрами напоминало выборку знаний из чужого сознания, которую он уже не раз проделывал за сегодня. Но алые искры действовали совсем по-другому — они брали с собой всю память без остатка, сначала — в самых общих чертах, а затем, с каждым новым витком — во все больших и больших подробностях. Олег осознал, что за доли секунды уже узнал ответы на все те вопросы, которые только собирался задать Хампу. Теперь Олег знал, кто перед ним. И от этого ему сразу же захотелось обратно.
В свое привычное человеческое тело.
Герт уже сидел в своем кресле, постукивая костяшками пальцев по подлокотнику.
— Как видишь, — пробормотал он, обращаясь к Хампу, — он появился. И как появился!
Хамп еще с полсекунды сидел неподвижно, а потом клацнул зубами, закрывая распахнутый рот. Произведенное Олегом сканирование явно выбило Наставника из колеи.
— Вообще-то, — пожал плечами Олег, — рано или поздно я все равно бы додумался вас прощупать. Так что не стоит так расстраиваться, Наставник Хрунназим!
Едва успевший закрыть рот Хамп разинул его снова.
— Наставник, — прошептал Герт. — Он знает ваш идентификатор! Надеюсь, он — часть модели?!
Олегу очень хотелось ответить — коротко, ясно, на родном языке Ученика Герта Герратамуса, принадлежащего к древней как мир расе Творцов. Но ответить Олег не мог; не мог, потому что во всей бездонной памяти Хампа не обнаружилось способа, которым обычный человек может стать Творцом. А Олег, как он знал теперь без тени сомнения, был именно Творцом. Существом, способным повелевать Реальностью.
А следовательно, у Олега не было никаких доказательств, что он, Олег Соловьев, не является частью модели. И потому Олег промолчал.
Ответил Герту его Наставник, Хампарел Хрунназим.
— Нет, — спокойно сказал Хамп. — Он — обычный галакт.
Галакт, мысленно повторил Олег. В знаковой системе Творцов так назывались разумные обитатели цивилизаций, достигших космической стадии эволюции.
Герт криво усмехнулся:
— Обычный галакт? Владеющий Творением на уровне Наставника?!
— Много лучше, Герт, много лучше, — кивнул Хамп. — Куда лучше, чем самая талантливая модель Пурразона. И тем не менее он — обычный галакт. Творец никогда бы не стал заниматься делами галактов.
Даже самых общих сведений, почерпнутых Олегом из сознания Герратуса, хватило, чтобы понять: основные интересы Творцов лежат далеко за пределами человеческого понимания. Галакты были интересны только Ученикам — да и то лишь в качестве учебных задач по социотехническому моделированию.
— В таком случае, Наставник, — возразил Герт, — он — необычный галакт. Галакт, научившийся Творению.
Он опустил глаза и замолчал, покручивая в руке небольшой цилиндрик, в котором Олег узнал дистант от стандартного излучателя.
Доигрался, подумал Олег. Как же это меня угораздило? Телепатии вон шесть лет учиться пришлось, энергоморфингу — три года. А здесь — какая-то неделя, и готов Творец. Что-то не верится мне, что это я сам научился. Уж не помог ли кто?
— Где это я учился Творению? — спросил Олег, обращаясь к Хампу — как к старшему по должности. — У меня что, провалы в памяти?
— Никто и не говорил, что ты учился, — ответил Хамп. — Но в Трит ты прибыл простым галактом, а из Троухора отбыл уже Творцом. Что-то странное произошло с тобой на Плато Демонов.
— Странное?! - воскликнул Герт. — Наставник, случилось невозможное! Галакты существуют лишь в Действительности, у них нет связи с Реальностью! Ты должен был изменить задачу…
— Зачем это — менять задачу? — искренне удивился Хамп. — Ты отлично справился со всеми тремя моделями…
— С двумя, — возразил Герт, протягивая руку в сторону Олега. — Третья никуда не годится, ведь он в ней не предусмотрен!
И впрямь не предусмотрен, отметил Олег. Основная модель Герта была посвящена эволюции Содружества; критерием ее успешности служил прогноз времени жизни данного техносоциума. В отличие от искинта с названием «Паскуале», Герт отвел человечеству только три года и восемь месяцев. В его модели не было ни Соловьева, ни Дю Марте; но инспектор Федорчук занимал в ней одно из ключевых мест.
— И правильно не предусмотрен, — согласился Хамп. — Какое отношение Творец имеет к галактам?!
Герт нахмурился, а потом коротко кивнул, признавая свою неправоту.
Сейчас узнаете, какое, подумал Олег.
— Ну хорошо, братья по разуму, — воспользовался он возникшей паузой. — Спасибо за посвящение в Творцы. А теперь послушайте, что я вам скажу…
— Ты просканировал меня или Герта? — перебил его Хамп.
— Тебя.
— Значит, ты должен был понять, чем мы тут занимаемся?
— Моделируете космические цивилизации, а потом сверяете прогнозы с результатом, — ответил Олег. — Насколько я понял, уже не первый цикл. Герту очень хочется, чтобы его третий прогноз подтвердился.
— Да, — кивнул Хамп. — Он уже создал две успешные модели; третий успех означает подтверждение мастерства.
— Боюсь, — покачал головой Олег, — что с подтверждением придется повременить. Я не дам Содружеству погибнуть. Ни через три года и восемь месяцев, ни в отдаленном будущем.
— Я тоже боюсь, что модель Герта может оказаться неадекватной, — кивнул Хамп дель Райг. — Но по совсем другой причине. Твои внезапно появившиеся способности были для нас полной неожиданностью. Конечно, в Реальности нет ничего невозможного; но подобные события происходят чрезвычайно редко. Их не принято учитывать в техносоциальных моделях. Более того, их не принято учитывать при проверке моделей. Если бы ты покинул Офелию, владея лишь харсунгом и демонизмом, я должен был вывести тебя из Действительности — потому что даже с этими ограниченными способностями ты мог бы ощутимо повлиять на развитие событий в Содружестве. Впрочем, за меня эту работу успешно проделали бы твои же соотечественники; в модели Герта ты должен был погибнуть на борту «Святого Духа». Но случилось непредвиденное — ты стал Творцом, причем стал им практически мгновенно. — Хамп посмотрел себе под ноги и покачал головой. — Обычно это занимает долгие годы. Галакт успевает привыкнуть к могуществу, успевает понять, на что это могущество следует употребить. В твоем случае все иначе — ты до сих пор остаешься со своими человеческими желаниями и убеждениями. Будь ты настоящим Творцом, вопрос о дальнейшей судьбе галактов даже не обсуждался бы. Мы вернулись бы на Офелию, чтобы узнать главное: как вообще возможно превращение галакта в Творца. А события в Содружестве развивались бы своим чередом, Федорчук провел бы всеобщее разоружение, и ваша цивилизация стала бы одной из немногих, полностью уничтожившей себя исключительно холодным оружием.
— За три года?! - не сдержался Олег.
— Ты же знаком с моделью, — пожал плечами Хамп. — Твое появление у Дю Марте ничего не изменило.
Олег нахмурился, вспоминая. В модели Герта Олег Соловьев погибал при допросе, после чего «Святой дух» направлялся на поиски Федорчука, захватывал его и получал новое задание — уничтожить базу телепатов. При контакте с бэчеэрами Дю Марте пускал в действие свои демонические способности, путем харсунга захватывал командование на корабле и освобождал Федорчука, после чего заключал с ним союз.
С участием Олега все это произошло чуть-чуть быстрее. Как раз на те два часа, которые понадобятся Федорчуку, чтобы восстановить свою память.
— Проклятье, — пробормотал Олег. — А я-то думал, что все уже в порядке…
— Все и так в порядке, — пожал плечами Герт. — Ты думаешь, одного действия достаточно, чтобы изменить судьбу целой цивилизации? Советую тебе поучиться моделированию!
Все верно, подумал Олег. Если миллиарды людей хотят убивать, сам Бог не способен защитить их друг от друга. Сам Дю Марте не сможет зателепать всех.
Значит, снова Вихрь. Пока он продолжает свою разрушительную работу, все прочее бесполезно.
— Вихрь, — сказал Олег. — Как мне остановить Вихрь?
Герт криво усмехнулся и подался вперед. Хамп жестом остановил его.
— Ты пропустил это при сканировании? — спросил он у Олега.
Олег покопался в памяти Хампа — и понял, что там нет ни слова о Вихре. Странно, ведь Творцы работают с нашей галактикой миллионы лет. Может быть, они называют его по-другому?
— Кажется, да, — признался Олег.
— Герт, объясни, — сказал Хамп.
— Это достаточно просто, Олег, — с печальной улыбкой произнес Герт. — Не только Творцы обладают способностью к Творению. Все существующее имеет возможность породить новую Действительность — в благоприятном месте и в благоприятное время. Все цивилизации начинают свой путь в относительно простом физическом мире. К моменту выхода в галактическое пространство их наука создает замкнутую модель, описывающую все возможные процессы, доступные в их Действительности. Но однажды — как правило, на этапе, когда в галактическую цивилизацию входит уже больше сотни разных миров, — на одном из таких миров возникают благоприятные условия. Возникает новая Действительность; процессы, считавшиеся невозможными, начинают происходить и достоверно воспроизводиться. В вашей галактике таким процессом является телепатия.
— Телепатия? — переспросил Олег. — Но Молчаливые знали ее сотню лет!
— Пингар не входил в Содружество до самых последних лет, — возразил Герт. — Его Действительность не была связана с вашей. До тех пор, пока телепатия не начала активно распространяться по галактике. С этого момента ваш мир изменился.
— Но как это связано с Вихрем? — спросил Олег. — Я не заметил, чтобы он поражал только телепатов!
— То, что ты называешь Вихрем, — пояснил Герт, — на самом деле способ, которым Дино Кагер визуализировал для себя процесс распространения новой Действительности. Изменения в сознании, которые ты называешь Обалдением, вызываются вовсе не Вихрем. Они вызываются новой Действительностью.
— Не понимаю, — Олег затряс головой. — Что значит — новая Действительность?
— Вот, — сказал Герт, раскрывая руку. Олег прищурился — на ладони Герта лежал маленький пушистый шарик, светящийся мягким зеленым светом. Он медленно поднялся, зависнув в воздухе, и запульсировал, то увеличиваясь в размерах, с каждым тактом все сильнее, то уменьшаясь обратно, к первоначальному облику мохнатого теннисного мяча. Когда очередная пульсация превратила шарик в огромный трехметровый шар, его поверхность коснулась лица Олега — и прошла мимо, не оставив никаких ощущений. А внутри шара Олег увидел висящую в черном космосе планету, с синими океанами и белыми разводами облаков. До нее можно было дотронуться рукой, но Олег почувствовал, что делать этого не стоит.
Шарик схлопнулся обратно и продолжил пульсации, не выходя более за пределы человеческого роста.
— Связные пространства, — объяснил Герт. — С точки зрения физики Содружества, вещь абсолютно невозможная. Пришлось создать новые физические взаимодействия. Что-то подобное ты делаешь, когда пользуешься телепортацией.
— Там, внутри — Земля? — поинтересовался Олег.
— Земля, Земля, — кивнул Герт. — Так что если захочешь потрогать, будь осторожен — в том пространстве твоя рука состоит из довольно крупных атомов. Могут возникнуть любопытные ядерные реакции…
— Значит, новая Действительность — это новые взаимодействия? — уточнил Олег.
— Если пользоваться физической терминологией. В случае с телепатией дело обстоит точно таким же образом. Ты вовсе не научился телепатии — ты освоил новое взаимодействие, которое позволяет телепатии существовать. А потом ты принес это взаимодействие в Содружество.
— Понятно, — проговорил Олег, ощутив смутное беспокойство. — Значит, новые взаимодействия распространяются как эпидемии — от человека к человеку?
— Совершенно верно, — подтвердил Герт. — От сапиенса к сапиенсу, говоря языком вашего друга Дино Кагера. Некий сапиенс создает идею — той же телепатии, или магии, или электрона, как это было в вашей истории, — а потом начинает искать доказательств ее действительного существования. Если ситуация ему благоприятствует, он их находит — а на самом деле совершает элементарный акт Творения. Возникает маленький островок новой Действительности в океане старой. Будет ли он расширяться — зависит от других сапиенсов, ведь их способности к Творению ничуть не меньше. Им ничего не стоит рассоздать новую Действительность обратно — если они сочтут ее невозможной и приложат к тому достаточно сил. И только тогда, когда основанные на новой Действительности взаимодействия становятся повседневной практикой значительной — около трех процентов — части социума, они охватывают все вероятностное пространство. Они начинают действовать всегда и везде.
Выслушав эту короткую лекцию, Олег наконец понял, что имеет дело с Учеником. И притом учеником донельзя способным. От его ума уже начинала болеть голова.
— Значит, люди тоже способны к Творению? — Олег сделал из услышанного собственный вывод. — Тогда в чем же отличие галакта и Творца?
Герт усмехнулся:
— Обезьяна, сев за клавиатуру, теоретически способна написать маленькую программу. «Здравствуй, мир», например. Но никто не назовет обезьяну программистом. Сапиенсы способны к Творению, Творцы им занимаются. Вот, собственно, и вся разница. Сейчас, желая спасти свое обреченное Содружество, ты больше походишь на обезьяну, набирающую «дай банан», чем на программиста, отлаживающего собственную программу.
— Ну нет, — возразил Олег. — Нужен мне этот банан! Я просто пытаюсь понять, что происходит. Хорошо, пусть Вихрь — это новое взаимодействие; в нашем случае — телепатия. И как же она вызывает Обалдение?
— Я не говорил, что Обалдение вызывается телепатией, — заметил Герт. — Новое взаимодействие, на котором основана телепатия, позволяет существовать и другим процессам. Распространяясь по галактике, новая Действительность одарила вас телепатией — но одновременно подготовила почву для Обалдения. Или, если быть более точным — стрессовой психоиндукции.
— Чего-чего? — не понял Олег.
— Стрессовой психоиндукции. В вашем старом мире человек, сталкиваясь с неприятностями, испытывает определенные переживания — агрессию или страх. Но эти переживания остаются при нем или, в худшем случае, выплескиваются на оказавшихся рядом. В мире с развитым ментальным взаимодействием в каждом таком случае происходит передача эмоций всем без исключения сапиенсам, обладающим схожей психологией. Дальше все очень просто: поскольку позитивные эмоции, которые тоже, конечно, индуцируются, не требуют немедленных действий, а негативные — требуют, — все большее число поступков в этом мире совершается под воздействием негативных эмоций. В результате…
— Понятно, — перебил Олег Герта. Знаем мы, что в результате получается. Своими глазами видели. — Так значит, Вихрь — это распространение психоиндукции? И все это началось с телепатии?
— Совершенно верно, Олег, — подтвердил Герт. — С того самого момента, когда ты вернулся с Пингара и набрал слушателей на свой первый в истории Содружества учебный курс.
— Так все это — из-за меня?! - воскликнул Олег, хватаясь за голову.
Вот тебе и телепатия, подумал он. Вот тебе и выдающиеся успехи отечественной дипломатии. Ведь отличником был в свое время — по галактической-то безопасности — а все-таки прокололся. Не просчитал последствия.
— Нет никакой разницы, кто из галактов становится первым телепатом, — ответил Герт. — Рано или поздно телепатия привлекает к себе внимание всех галактов — и с ней приходит в мир стрессовая психоиндукция. Я наблюдал этот процесс больше тысячи раз — каждый раз все происходит одинаково. На твоем месте мог быть любой другой человек; срок жизни вашего Содружества не изменился бы от этого и на год.
Какое мне дело до других, подумал Олег. Впору о себе подумать! То телепатия, то энергоморфинг, то харсунг с демонизмом — и везде я, везде я. Словно весь свет на мне клином сошелся. Теперь вот Творцы привязались — и опять же — нет бы помочь, так обрадовали — оказывается, я еще и Вихрь на галактику напустил. Да что ж это со мной такое? Что я, с детства ушибленный?
Погоди-ка, прервал он свои причитания. А ведь точно, ушибленный! Иначе с чего бы это Федорчуку проводить против меня целую операцию с загадочным названием «Ключ»?!
— Ладно, — сказал Олег. — Нет разницы, кто выпустил Вихрь из бутылки; в любом случае его нужно остановить. Вы знаете, как это сделать?
Герт с любопытством посмотрел на Хампа. Хамп коротко выругался.
— Хороший вопрос, — сказал он. — Отвечу честно: ни разу не пробовали.
— То есть как это — не пробовали?!
— Никак не пробовали, — ответил Хамп. — Мы учим моделировать цивилизации, а не спасать их. Разве вам приходит в голову спасать осенние листья?!
Хамп говорил резко, с плохо скрываемым раздражением. Олег пристально посмотрел на него, покосился на Герта. Тот молча кивнул — да, Хамп говорил совершенно серьезно.
— Мы для вас — листва на деревьях? — пробормотал Олег.
— Не обижайся, Олег, — вмешался Герт. — Представь, что ты живешь уже миллион лет. Что перед твоими глазами прошла история тысяч цивилизаций. И что в каждой из них из века в век повторялось одно и то же — войны, революции, создание материальной культуры, освоение Галактики. Тогда ты поймешь, что цивилизации отличаются друг от друга не больше, чем листья одного дерева.
— Не верю, — пробормотал Олег.
— Загляни в мою память, — тихо сказал Хамп.
Олег опустил глаза. Он знал, что найдет в этой памяти.
— Хорошо. Я все время забываю, что вы — не люди, — Олег стукнул ладонью по сенсорной панели. — Но в таком случае — какого черта вы здесь сидите?! Ведь я — всего лишь еще один лист на ветру! Чего ж вы не моделируете ваш техносоциум?
— Он не понял, — Хамп укоризненно посмотрел на Герта.
Герт выбросил перед собой правую руку и резко сжал в кулак, словно хватая невидимую муху.
— Разгрызи меня Горг! — выругался он. — Олег, ты ничего не понял! Листья на ветру — это цивилизации; галакты — совсем другое дело!
— В каком смысле? — осторожно уточнил Олег. Он был готов услышать что-то вроде «очень уж они хороши в жареном виде».
— Галакты — не все, конечно, но довольно значительная их часть, — будущие Творцы, — пояснил Герт.
— Довольно значительная — это сколько процентов? — незамедлительно уточнил Олег.
— Несколько на миллион, — ответил Герт. — Но какая разница? Пестуны следят за каждым галактом.
Олег разинул рот.
— За каждым?! - Великий космос, да в Галактике нас, наверное, сотни триллионов! Ну и работенка! — Но… как же тогда вы допускаете гибель цивилизаций? Ведь вместе с ними гибнут и галакты?
Уже задавая этот вопрос, Олег понял, что из первого еще не следует второе. И поэтому ответ Герта прозвучал для него совершенно нормально.
Герт схватился правой рукой за волосы и резким движением оторвал себе голову. Затем он швырнул ее к противоположной стене и уже оттуда прокричал:
— Гибнет тело! Гибнет Действительность, и только Действительность. Реальность остается, будущие Творцы — бессмертны. — Голова Герта всплыла в воздух и медленно вернулась обратно на свое место. — Каждый, кто способен создать хоть маленькую частицу Действительности, обретет свое место среди Творцов, пусть даже планета у него под ногами превратится в раскаленный газ.
Надо будет рассказать об этом Дю Марте, ни с того ни с сего подумал Олег. Отличный догмат для новой религии.
— Значит, — сказал он вслух, — за мной эти ваши Пестуны не уследили?
Герт рассмеялся.
— Еще бы, — фыркнул он. — Ты же стал Творцом еще при жизни. Они так не умеют.
Надо же, как хорошо все складывается, подумал Олег. В загробном мире всем воздастся по заслугам; а цивилизация — всего лишь колыбель разума. Освободите колыбель для следующих поколений! Просто праздник какой-то.
Вот только мне почему-то не хочется пить шампанское.
— Ну хорошо, — улыбнулся Олег. — Приятно знать, что у вас все так хорошо организовано. А теперь скажите, как же мне все-таки остановить Вихрь!
На этот раз ни Герт, ни Хамп не торопились с ответом. Они переглянулись, потом Герт пожал плечами и поднял глаза к потолку. Хамп тяжело вздохнул.
— Ты Творец, — сказал он Олегу. — Ты можешь создать любую Действительность. Так что создай себе еще одно Содружество — без Вихря. Содружество без телепатии, каким оно было в дни твоей молодости. С твоими теперешними способностями это не займет много времени.
Олег шмыгнул носом. Кажется, приехали, подумал он. На кой черт мне еще одно Содружество?! С этим бы разобраться!
— А может, мне просто пожелать Вихрю исчезнуть? — спросил он.
— Поздно. — На этот раз Олегу ответил Герт. — Эта Действительность уже стала общей. Ты можешь распоряжаться тем, что создал сам; но психоиндукция тебе уже не принадлежит. Если ты пожелаешь Вихрю исчезнуть, твое желание попросту не исполнится. Уничтожить Вихрь можно лишь вместе с его создателями. Вместе с галактами Содружества.
— Так что же мне делать? — взмолился Олег, окончательно сбитый с толку. Непрерывное напряжение последних часов сказывалось даже на нем; хотя тело оставалось бодрым и легким, мысли в голове ворочались все тяжелее и тяжелее.
— Я бы посоветовал оставить все как есть, — заявил Хамп, складывая руки на груди. — Но я знаю, что ты не послушаешься такого совета. В тебе еще слишком много человеческого. Ты все еще хочешь вернуться, чтобы изменить историю. Мы не станем тебе в этом препятствовать. Я хочу лишь, чтобы ты знал, чем могут закончиться твои попытки остановить Вихрь.
— В худшем случае мне это просто не удастся, — пожал плечами Олег.
Хамп покачал головой.
— Не уверен, что это — самый худший вариант, — сказал он. — Дело в том, что способность к Творению не вечна. Она может появиться у любого галакта — и точно так же может исчезнуть. Мы знаем, сколько Творцов выйдет из вашего Содружества при естественном развитии событий. Но что если ты остановишь Вихрь — а при этом у очень многих галактов исчезнет способность к Творению?
— Вихрь и эта способность как-то связаны? — быстро переспросил Олег.
Идиот, тут же оборвал он сам себя. Ну конечно же, связаны! Кто запустил Вихрь? И кто у нас теперь Творец-самоучка?!
Черт, вот так ситуация…
— Есть основания полагать, что да, — мягко произнес Хамп.
Олег несколько раз кивнул, прикрыв глаза. Нет, такие задачи не для меня. Я не философ, я обыкновенный дипломат. Я не могу решать за все человечество, кого спасать, а у кого ампутировать творчество. Да и кто вообще может?! Творцы эти, что ли? Инспектор Федорчук? Всегалактический референдум, результаты которого в теперешней ситуации легко предсказать?
Быть может, раздался в голове Олега вкрадчивый голос, и я на что сгожусь?
Вот-вот, мысленно усмехнулся Олег. Искинт «Паскуале» в качестве судьи человечества. А еще неплохо подошел бы датчик случайных чисел.
Наверное, понял Олег, я все-таки справлюсь лучше.
— Ну что ж, — сказал он, прерывая затянувшееся молчание. — Жаль, конечно, что вы не спешите делать за меня мою работу. Но в любом случае спасибо за ценную информацию. Что вы собираетесь делать дальше?
Хамп встал, выпрямился во весь свой немалый рост и взял наизготовку невесть откуда появившийся излучатель.
— Веди нас, Олег дель Мьяльс! — гаркнул он во все горло.
Герт тоже поднялся, вытянув руки по швам.
Надо же, подумал Олег. У них все еще не пропало желание валять дурака. А впрочем, что в этом странного? Куда интереснее дожидаться результатов развития модели, болтаясь по вселенной в компании только что родившегося Творца. Я бы и сам не отказался…
— Э, нет, ребята, — улыбнулся Олег. — Так дело не пойдет. Если вы и дальше собираетесь таскаться за мной, придется поменять имидж. Как насчет консультантов по психоиндукции с далекой и совершенно секретной планеты Дино Кагера?
— Как скажешь, вождь! — рявкнул Хамп, отбрасывая излучатель в сторону. Не пролетев и метра, тяжелый полуметровый агрегат бесследно растаял в воздухе. Хамп на мгновение пропал из виду и тут же появился обратно, облаченный в синие брюки и ядовито-зеленую безрукавку с тремя рядами накладных карманов. Олег с удивлением отметил, что в отличие от точно такого же наряда Дино Кагера карманы этой куртки были чем-то оттопырены. Бросив короткий взгляд на Герта, Олег убедился, что и второй Творец успел приодеться по моде давно исчезнувшей цивилизации.
— Мы готовы, Олег, — сказал Герт, доставая из кармана какой-то прибор, похожий на застывшую каплю размером с половину ладони. В воздухе перед Гертом засветилась голографическая карта Галактики. — Куда полетим? Обратно к инспектору Федорчуку?
Олег кивнул, несколько ошарашенный мгновенными трансформациями Творцов. Сам он так не умел. Точнее, умел, но боялся себе в этом признаться.
— Время в пути — шесть минут, — доложил искинт вслух.
— Курс утверждаю, — скомандовал Герт.
Олег понял, что доклад искинта предназначался младшему из Творцов. Повинуясь внезапному импульсу, он запросил на дисплей список членов экипажа — и тут же убедился в правильности своих подозрений. Помимо капитана Соловьева, там значились консультант-пилот Герт Гаррози и консультант-инженер Хамп Назим.
Творцы не просто изображали из себя консультантов; они ими стали.
— Эй, комп, — спохватился Олег. — А почему шесть минут? Сюда мы летели всего три!
— Мы летим на Землю, — пояснил искинт. — По информации, предоставленной пилотом Гаррози, инспектор Федорчук находится именно там.
Олег широко раскрыл глаза. Узнать о перемещении одного человека за сто сорок парсек?! Такого он не мог себе представить даже в «невозможности». А вот Герт со своим дурацким прибором сделал это за пару секунд — и даже особо не напрягаясь.
Кажется, я не прогадал, заставив их сменить личину.
— А что он там делает, Федорчук? — спросил Олег, обращаясь к Герту.
— Да посмотри сам, — пожал тот плечами. — Только не надо каждый раз выходить в Реальность, создай себе локальный контакт, вроде этого.
Он перебросил Олегу свой каплевидный прибор. Олег подхватил его, сжал в руке, отметив, что прибор сам принял идеально ухватистую форму, и пожелал — как уже не раз делал в «невозможности» — узнать, чем сейчас занят Павел Иванович Федорчук.
Олег ожидал мгновенного переноса в другое место, появления изображения и звука — но вместо этого внезапно понял, что уже знает все, что хотел знать. Олег вспомнил о последних событиях в жизни Федорчука — вспомнил точно так же, как вспоминал недавно увиденный фильм или прочитанную книгу. Инспектор уже успел прибыть на Землю, установить контроль над большинством крейсеров первого класса и теперь вел переговоры с самим Ральфом Эрстоссом.
Олег прокрутил в памяти начало их разговора и поморщился. Похоже, что за полчаса переговоров Федорчук смог добиться только одного: обвинения в преступной связи с телепатами. Привыкший к беспрекословному подчинению, инспектор явно не был хорошим дипломатом. Впрочем, захват власти в Галактике вряд ли можно осуществить дипломатическими методами.
Панорамный экран озарили синие всполохи, и Олег увидел Солнечную систему. Слева висел небольшой, но ослепительно яркий диск Солнца, а прямо перед Олегом в одну линию выстроились три планеты — Юпитер, Марс и Земля. Их Олег узнал сразу, а вот условные цвета и обозначения других объектов, буквально заполнивших поле зрения, поставили его в тупик. Около сотни межзвездных кораблей, прикинул Олег. Целое столпотворение.
— «Святой Дух» в контакте, — доложил искинт. — Вызвать Федорчука?
— Вызвать, — кивнул Олег. Все равно с Эрстоссом он ни о чем не договорится.
Федорчук появился на экране практически мгновенно. Он вертелся в кресле, пытаясь устроиться так, чтобы одновременно повернуться лицом к обоим своим собеседникам. Олег услышал, как инспектор завершает свою очередную фразу, адресованную Эрстоссу:
— … на размышление. После этого я продолжу разоружение незаконных формирований, и ответственность за возможные жертвы и разрушения ляжет лично на вас. До связи, Эрстосс! — Закончив, Федорчук повернулся к Олегу и нахмурился. — С возвращением, капитан. Что вам удалось узнать?
— Ничего принципиально нового, — пожал плечами Олег. Потом сообразил, что кое-что из узнанного будет интересно даже Федорчуку. — Вихрь является психоиндуктивным процессом, основанным на неизвестном современной науке взаимодействии. Дино Кагер предоставил нам двух экспертов по Вихрю, они у меня на борту. Однако готовых решений проблемы Вихря у них нет, нам придется искать его в процессе совместной работы. А что у вас, инспектор?
— Реализуется вторая фаза операции «Земля», — проинформировал Федорчук. — Опасность вооруженного конфликта с земной группой флотов сведена к минимуму. Особо отмечу помощь Альберта Дю Марте, благодаря которой нам удалось обойтись без жертв. Ведутся переговоры с временной администрацией Содружества. Начато формирование законных органов власти.
— Вы уже восстановили память об операции «Ключ»?
— Да, капитан. И просил бы о немедленной аудиенции. — Федорчук сжал губы. — Оказывается, ситуация куда серьезнее, чем я полагал два часа назад.
Олег с удивлением посмотрел на инспектора. Он-то откуда об этом знает?!
— Я вижу, ваше помещение более просторно, — сказал Олег. — Вы не возражаете, если мы прибудем втроем?
Федорчук едва заметно улыбнулся:
— Что знают двое, то знают все. Информация по «Ключу» больше не является секретной. Так что — не возражаю.
Олег покосился на Герта, а тот, в свою очередь — на Хампа. Олег повернул голову еще немного влево — и обнаружил, что сидит в малом оперативном зале «Святого Духа», на одном из двенадцати кресел в центре полукруглого амфитеатра. Хамп работал с Реальностью еще виртуознее Герта — Олег совершенно не заметил, как одно кресло сменило другое.
— Приступим, — сказал Федорчук, окончательно отворачиваясь от экрана. Олег отметил, что инспектор сидит на капитанском месте. Хамп с Гертом обосновались в глубине амфитеатра и молча наблюдали за происходящим.
Федорчук откинулся в своем кресле и прикрыл глаза.
— Это началось одиннадцать лет назад, — произнес он медленно, словно погружаясь в воспоминания. — В те годы Консилиум насчитывал семь Инспекторов. На внеочередной слет я прибыл последним. Обсуждались события на Пингаре.
Олег подался вперед, борясь с искушением засыпать Федорчука вопросами. Так значит, все-таки было обсуждение! На высшем уровне секретности; вот почему я до сих пор считал, что до телепатии никому нет дела!
— Докладывал Инспектор Раффель, — продолжил Федорчук, помассировав лоб. — Он изложил известные вам факты; потом перешел к вариантам интерпретации. Телепатия как латентная способность. Телепатия как планетарный феномен. Телепатия как перенос психики на новый субстрат. В разработку был взят последний вариант.
— Почему именно он? — не сдержался Олег. Ему было не очень понятно, что такое «перенос психики на новый субстрат», но не спрашивать же об этом напрямую!
— Как наиболее опасный, — пояснил Федорчук. — Если телепатические способности есть проявление психических процессов, протекающих на отличном от человеческого тела носителе — в качестве базовой модели рассматривался волновой смерч на основе предполагаемого шестого взаимодействия, — то на этой же основе возможны и другие психические процессы. Таким образом, психика телепатов может эволюционировать иначе, чем психика обычных людей. Телепатия может оказаться лишь первой из целого ряда необычных способностей.
Олег цокнул языком. Надо же! Инспекторы с самого начала ухватили суть дела. А я вот до самого последнего времени не понимал, что телепатией дело не кончится.
— Одним словом, — продолжил Федорчук, выдержав необходимую паузу, — разработка мер безопасности по теме «Новые психи» была поручена мне.
— Вам?! - Олег разинул рот. — Да я вас никогда в жизни не видел!
— Объект, то есть вы, получил кодовое название «Молчун», — продолжил Федорчук, словно не расслышав вопроса. — Я организовал за вами непрерывное наблюдение и начал собирать статистику. Личный контакт исключался, поскольку вызвал бы подозрения; использовались спецсредства. Уже в первый год гипотеза Раффеля получила подтверждение. В поведении «Молчуна» наметились явно выраженные изменения.
— Какие же?
— Стремление к критическим ситуациям. Все возрастающая способность к обучению. Вспомните Саффу, — Федорчук сделал паузу, давая Олегу время покопаться в памяти. — Вы обучились «танцу с ветрами» за три месяца. Аборигены не зря прозвали вас «Ветром небес».
Олег пожал плечами:
— Ну, после такой подготовки, как Пингар…
Федорчук поднял руку, заставляя Олега умолкнуть.
— Есть еще одно изменение, — сказал он и сделал паузу. — Я назвал его «презумпция нормальности». Все происходящее с вами вы воспринимаете как должное. Для вас все — нормально. Телепатия — нормально. Ведение боя за пределами человеческих скоростей — нормально. Не удивлюсь, если свое теперешнее состояние вы тоже расцените как нормальное.
— А что в нем особенного? — не понял Олег. — Ну, разве что…
Он не договорил, почувствовав легкий озноб. Разве что двигаться быстрее света? Разве что останавливать время? Разве что болтать с богами и чесать в голове, обдумывая судьбы цивилизаций?
Великий Космос, я действительно все это время считал себя совершенно нормальным. Но все это нормально для Творца, а я еще помню время, когда был человеком! Всего лишь две недели назад!
Олег задрожал всем телом.
— Инспектор, — пробормотал он. — Со мной и в самом деле что-то не так.
— Я рад, что вы в состоянии это признать, — кивнул Федорчук. — Наблюдения за «Молчуном» продолжались, изменения нарастали. Я доложил Консилиуму свой вывод: вероятность негативных последствий выше допустимой. Это было шесть месяцев назад.
Олег попытался припомнить, что происходило с ним в этом время. И не припомнил ничего, кроме затяжной экспедиции в Туманные Горы, в тщетной попытке найти источник живой воды.
— В развитии «Молчуна», — продолжил Федорчук, — были отмечены определенные закономерности. Прорыв к новым способностям совершался при резком изменении обстановки. Затем следовал период освоения и привыкания. Я предложил Консилиуму воспользоваться этими данными. Ускорить эволюцию «Молчуна», создав ему ситуацию с максимальным разнообразием.
— Но зачем? — удивился Олег. — Ведь опасность была связана именно с моими способностями? Не лучше ли было затормозить изменения?
— Дело в том, что вы первый, но далеко не единственный телепат, — пояснил Федорчук. — Телепатии обучено около четырех тысяч человек. И все они эволюционируют по варианту «Молчун». Почти у половины уже отмечены изменения в психике — точно такие же, как и у вас на ранних этапах. Следовало как можно раньше узнать, к чему в конечном счете приводит обучение телепатии.
— И консилиум поддержал ваше предложение?
— Совершенно верно. Оставалось лишь подыскать вам подходящее задание.
Инспектор замолчал, выжидательно глядя на Олега.
— Офелия? — спросил тот, поскольку Федорчук явно ждал такого вопроса.
— Вот именно, — подтвердил инспектор. — Отдаленная планета, крайне интересные аборигены, посланник сверхцивилизации, не входящей в Содружество. Идеальные условия для прорыва к новым способностям.
— Вы хоть догадывались, к каким именно? — спросил Олег, качая головой.
Экспериментаторы хреновы! А если бы я в демона превратился? И давай пожирать всех взглядом? Великий космос, да одной информации о харсунге хватило бы, чтобы половина Совета слегла с инфарктом. А тут еще «невозможность»…
— К абсолютно нечеловеческим, разумеется, — пожал плечами Федорчук. — Какая разница, к каким конкретно? Важнее всего было знать, каковы будут социальные последствия вашей эволюции. Как изменится ваше отношение к человечеству. Все остальное не имело значения.
Так вот почему он так спокоен, понял Олег. Он с самого начала знал, в кого я со временем превращусь. Более того, именно он все это и подстроил!
— И что же теперь? — спросил Олег. — Эксперимент завершен? Вы добились поставленной цели?
Федорчук сжал губы.
— Отчасти, — сказал он после длинной паузы. — К сожалению, я допустил ошибку. Я слишком увлекся вами, Олег Яковлевич. И упустил из виду само человечество.
Да уж, подумал Олег. Маленькое такое упущение.
— Что вы имеете в виду? — спросил он.
— Вихрь, что же еще, — Федорчук скрестил руки на груди. — К сожалению, мы слишком долго руководствовались интерпретацией Раффеля. Слишком долго считали, что психические изменения возникают только у телепатов. К сожалению, все оказалось гораздо хуже. Изменения возникают у всех.
— Обалдение, — сказал Олег. — Одна, ничтожно малая часть населения становится богами, а все остальные тупеют и кончают жизнь коллективным самоубийством. Единственное отличие Содружества от прочих цивилизаций состоит в том, что я уже стал богом, в то время как сама цивилизация еще не погибла.
Федорчук нахмурился:
— Что значит — от прочих?
Олег посмотрел на инспектора и вспомнил, что все еще держит в руках прибор Герта. Отмычку от Реальности. Ну что ж, мысленно приказал он прибору, пусть Федорчук узнает.
Инспектор вздрогнул и привстал в кресле.
— Все нормально, — успокоил его Олег. — Прямая передача знаний, я уже несколько дней ей пользуюсь. Теперь вы понимате?
Федорчук сел обратно и наклонился вперед, обхватив голову руками.
— Вот оно как, — пробормотал он, даже не пытаясь скрыть замешательство. — Три года и восемь месяцев. С использованием холодного оружия…
Олег понял, что передал Федорчуку все знания о Вихре — в том числе и модель Герта. Ничего удивительного, что инспектор так расстроился. Переданные с помощью «отмычки» знания появлялись в сознании, как воспоминания. Федорчук «вспомнил» свои действия за будущие три года — и плачевный результат, к которым они привели.
— Пусть так, — кивнул Федорчук каким-то своим мыслям. — Давайте закончим с «Ключом».
— Давайте закончим, — согласился Олег. — А как?
— Вы стали «богом», — Федорчук произнес это слово с ясно слышимыми кавычками. — По вашему же собственному определению. Расскажите мне, как вы теперь относитесь к человечеству.
Олег пожал плечами.
— Не знаю, — честно ответил он. — Мне не с чем сравнивать. Но в любом случае я не хочу, чтобы граждане Содружества перебили друг друга каменными топорами. И сделаю все от меня зависящее, чтобы этого не произошло. — Олег задумался, подбирая более точную формулировку. Федорчук терпеливо ждал продолжения. — Скажем так, — улыбнулся Олег, — Содружество — это единственное место, в котором мне интересно жить.
— А если появятся другие? — с напором спросил Федорчук.
Другие? Олег оглянулся назад, туда, где тихо, как мышки, сидели Герт и Хамп. Вот еще одно неплохое место — Реальность. Только почему же тогда двое Творцов сидят здесь и слушают идиотские разговоры обреченных на смерть галактов?
— Взгляните на наших экспертов, инспектор, — сказал Олег, улыбаясь. — Можете поверить, им было из чего выбирать. Но даже они выбрали Содружество. Я не думаю, что в ближайшее время сильно изменю свою точку зрения.
Федорчук молча встал и подошел к Олегу. Олег тоже поднялся, чувствуя, что инспектор собирается сделать что-то очень важное.
— Я вам верю, — сказал Федорчук, протягивая руку.
Олег машинально протянул свою. Но Федорчук вовсе не собирался совершать рукопожатие; его правая кисть приблизилась к левому запястью Олега. Инспектор громко щелкнул пальцами, руку Олега пронзила боль. Олег раскрыл глаза от удивления: из-под рукава его комбинезона выскользнула тонкая пластинка из полупрозрачного материала.
— Операция завершена, — произнес Федорчук, подхватывая пластинку. — В этом больше нет необходимости.
— В чем «в этом»? — переспросил Олег.
— В деструкторе личности, — Федорчук помахал пластинкой перед носом Олега. — От имени Содружества приношу вам свои извинения. Деструктор — последняя страховка от нежелательных последствий вашей психической эволюции. Я полагаю, что вы и сами одобрили бы его установку.
Олег скосил глаза на тонкую, безобидную с виду пластинку. Деструктор личности, подумал он. Не тела, а именно личности. Инспектор догадывался, с кем ему придется иметь дело. Великий космос, он еще тринадцать лет назад знал, что со мной может случиться, и уже тогда принял меры!
Олег посмотрел на Федорчука с невольным восхищением. Великий космос, все это время я носил с собой свою смерть! Мало того что носил — раз за разом воссоздавал ее вместе с собственным телом, считая такой же частью самого себя, как мозг или сердце. Отличное оружие против бога, умеющего превращаться во что угодно, но принимающего хоть иногда человеческий облик!
— Ну как, — спросил Федорчук, слегка прищурившись, — вам все еще интересно жить в Содружестве?
— Все еще, — усмехнулся Олег. — И особенно мне интересно, что мы с вами будем делать в ближайшие три года и восемь месяцев.
Произнося эти слова, Олег понял, что Вихрь уже побежден. Он не знал еще, как именно и какой ценой; но был абсолютно уверен, что для человека, создавшего себе лично знакомого бога, вряд ли существует что-либо невозможное.
— Я рассчитываю покончить с Вихрем несколько раньше, — ответил Федорчук, небрежно помахивая деструктором личности. — Иначе зачем было все это затевать?
Пермь, 1987—1999
Авторская версия 07 октября 2008.