Я стоял у окна и рассеяно наблюдал за каплями дождя, барабанящими по стеклу. Руки до сих пор тряслись от пережитых во сне потрясений, и адреналин бурлил в крови. Надо лечиться, точно. Так и в психушку попасть недолго. Вот уже третий раз одно и то же. Картинки из сна — одна хлеще другой. Блин, как все реалистично, так не бывает во сне. Или бывает? Я никогда не помнил связно, что мне снилось. Всегда только размытые образы, которые я потом рисовал на холсте, как безумный, ночи на пролет. А тут уже который раз, каждая деталь, ощущения, мысли, все так четко и ясно. Сейчас я задавал себе один и тот же вопрос. А сны ли это? В них всего было слишком. Слишком реалистично, слишком страшно, слишком…
Сердце вновь заныло. Опять эта постоянная пульсирующая боль в груди. Я проснулся уже с ней, и она все нарастала. Дрожащими, как у алкоголика со стажем руками, я помассировал место, где боль была сильнее всего. Что-то было не так. Я рванул к зеркалу, по пути снимая футболку. Блин, без матов не обойдешься. Из зеркала на меня смотрел бледный взъерошенный парень в одних спортивных штанах, с ошалелыми больными глазами. Но это была все ерунда по сравнению с серой опухолью, возникшей у меня на груди. Вот тут я действительно струхнул, и мат таки прозвучал, лаконично описывая мое состояние и обстановку в целом. Я рванул к выключателю. Нужен свет, больше света!!! Наконец, щелкнула кнопка, и я кинулся опять рассматривать свою трясущуюся, болезную тушку.
— Ё — моё! Это что ж за хрень?! — При хорошем освещении все стало еще страшней. Там, где у всех нормальных людей находится под ребрами сердце, у меня медленно пульсировал странный узел из тонких скрученных жил, уходя своим основанием в глубь грудной клетки. От него во все стоны, как корни, расходились отростки, похожие на вены серебристого цвета. Они разветвлялись вокруг основного узла и переплетались в замысловатый узор, утончаясь на окончаниях. Я потрогал их пальцами, попробовал отодрать ногтями. Блин, больно! Я зашипел и перестал царапать себя.
— Стоп, Дар соберись с мыслями. Заканчивай панику. Надо что-то делать, — строго приказал я себе. Но получалось плохо. Зато хорошо получалось впадать в истерику. Умные мысли разбегались от страха и возвращаться не собирались.
— Сейчас приедет Макс, и мы что-нибудь придумаем! Но в больницу я не поеду, лучше дома сдохнуть. Эта мысль меня успокоила, как ни странно. Нужно было чем-то отвлечься, подумать о другом, чтоб не свихнуться от страха.
Я вспомнил последний звонок друга, именно он меня и разбудил. Максим был какой-то странный и взволнованный, просил сидеть дома и никуда не выходить до его появления. Я послушно согласился — злить Макса себе дороже. Препираться бесполезно — приедет еще по шее надает. Максим — он такой! При мыслях о друге я немного пришел в себя. Макс — красавчик, любимец всех девушек, женщин и даже бабушек на лавочках. Высокий, с широкими плечами, невероятно обаятельный, он неизменно вызывал восхищение женской аудитории и дружескую поддержку мужской. Душа компании, Максим с легкостью находил со всеми общий язык, в отличие от замкнутого меня. Он всегда и во всем был первый, за что бы не брался. Учеба, спорт, развлечения, у него на все хватало сил и энергии. Мы были настолько разными, что наша дружба вызывала у всех недоумение. Рядом с ним я казался себе мелкой инфантильной букашкой. Однако, Макс с маниакальным упорством опекал и заботился обо мне. Когда умерли мои родители, именно он был рядом, став самым близким другом. Кстати, «о птичках», человек сейчас приедет прямо с работы, видимо голодный, а у меня в холодильнике шаром покати! Пустота и красота. Я решил философски подойти к своему состоянию, рассудив, что если суждено склеить ласты в рассвете лет, то друг тут не при чем. И голодать его растущему организму я позволить не могу. У самого меня мысль о еде вызывала сейчас тошноту. С вновь открывшимися обстоятельствами моей скорой кончины от неизвестной заразы на груди вполне можно наплевать на просьбы друга остаться дома. Я решил пройтись развеяться в магазин. Он меня не убьет, пожалеет немощного и убогого, я прогуляюсь, накуплю всякой вредной, но вкусной еды, нажрусь и помру молодой.
Сочинив такой дерзкий (Макса я все-таки побаивался, даже собираясь умирать) и нехитрый план, я оделся, плюнул на дождь (чего уж теперь, от простуды я явно не помру, с такой-то фиговиной на груди), выскочил за дверь.
На улице было неуютно, если не сказать мерзко. Противный дождь лил уже второй день и не собирался заканчиваться. Лужи были, как огромные озера, особенно в раскопках канализации, рьяно вырытой коммунальщиками, но так и не закопанной. Кучи сырой земли размывались дождем, расплываясь потоками грязи. Фу-у, гадость, кроссовки сейчас утопнут в вязкой жиже. Магазин маячил на горизонте яркими вспышками новогодней гирлянды. Очень трогательно, особенно если на дворе июль. Да-а. Любит наш народ Новый год, круглогодично. Сунув руки в карманы спортивных штанов, я быстренько двинулся по направлению ко входу в магазин с «оригинальным» названием «Продукты».
На тротуаре, прячась под деревом, стоял незнакомый высокий мужчина и пристально на меня смотрел. Нехорошо так смотрел, аж мороз по коже от его тяжелого взгляда.
— Странный какой-то он. Хотя, может обознался, перепутал меня с кем-то. Мало ли что в жизни случается, — я пожал плечами и побежал дальше, спиной ощущая недобрый взгляд.
Торговый зал мегамаркета «Продукты», в простонародье зовущийся ларьком, встретил теплом и звуками телевизора, который смотрела продавщица. Я решил нагло оторвать тетеньку от интереснейшего сериала, за просмотром которого заставал оную барышню уже несколько лет подряд. Завладев, наконец, вниманием продавца, я набрал полный пакет еды и расплатился за покупки.
На дождь выходить совершенно не хотелось, но пришлось. Мужчина под деревом все так же стоял, спрятав руки за спину. Проходя мимо, я тоже стал его рассматривать. А что? Ему можно на меня пялиться, а мне нельзя? Довольно высокий, широкоплечий и подтянутый, в дорогой элегантной одежде он производил впечатление иностранного военного или аристократа, каким-то чудом затесавшимся на нашу грязную, убогую улицу. Такой типаж наверняка нравится девушкам. Короткие кучерявые волосы намокли от влажности и облепили породистое лицо. Правильные черты лица, прямой нос, узкие губы и большие глаза. Только цвет не разобрать. Толи тень так падала, толи еще почему, но глаза казались провалами в темноту. И его цепкий внимательный взгляд все больше мне не нравился. Что-то было в нем, такое неправильное, чуждое. Мужчина стоял неподвижно, спрятав руки за спину, и смотрел прямо мне в глаза.
— Псих какой-то, — весело подумал я, — что творится на белом свете! Вот, уже мужики на улицах засматриваются. Что уж снам удивляться. Вот помру я, даже не попробовав «сурового мужского счастья». Да-а-а! Извращенец извращенца видит издалека…,- мысленно я фыркнул со смеха. — Щас еще знакомиться подойдет!
И тут незнакомец, будто прочитав мои мысли, двинулся ко мне навстречу.
— Опа! — ошалело подумал я. — И правда идет. Ну, нет дружок, шутки шутками, а пойду-ка я быстрее в сторонку отседова.
Мужчина, заметив, что я шарахнулся от него в сторону, увеличил шаг и быстро догнал меня. Цепкие руки с длинными пальцами бесцеремонно схватились за мою рубашку. Пришлось остановиться, и грубые слова уже были готовы сорваться с языка, когда я встретился взглядом с незнакомцем. Блин! Вблизи его зрачки были абсолютно черными, они не отражали свет. Чернота, похожая на бархат, уже не отпускала меня. По ту сторону на меня смотрело нечто. Существо, старое как мир, с телом человека. Я неожиданно провалился в чужое сознание и обалдел. Голод, жгучий голод, неутолимая жажда ощущались на поверхности чужого разума. Я погружался все глубже, пока не уловил отголоски других эмоций, спрятанных в сумерках души. Тысячи пройденных дорог и миров, одиночество, бесконечное и абсолютное. Древний очень долго был один, извечный скиталец среди живых. Идеальный хищник, носящий тысячи масок, чтобы слиться с жертвами. Тысячи прожитых лет и десятки тысяч забранных жизней не могли насытить и утолить жажду, не могли избавить от глухой тоски и одиночества жестокого убийцу. Где-то, на самом дне тщательно скрывалось прошлое, сделавшее его таким. На мгновение я испытал даже жалось и сочувствие к Древнему. Лишь на мгновение. Пока не захотел избавиться от чужого сознания и не смог! Он привык получать то, что хотел, давно перестав запоминать лица своих жертв и полностью отдавшись только одному чувству, самому простому и древнему — голоду. Убийцу что-то привлекло именно во мне. Я ощущал его не сравнимое ни с чем другим желание обладать моей жизнью. Какая-то часть его сознания пыталась понять, чем вызвана такая тяга. Но слишком стар был убийца, слишком редко он задумывался о чувствах к еде. Проще всего было отдаться голоду. Я попал как мушка в паутину. И паук уже был готов переварить меня. Из-за спины мужчины взвились тысячи отростков, подобно крыльям. Тонкие, извивающиеся щупальца были похожи на сгустки черного дыма, плотного, как густой туман. И все они потянулись ко мне. Я не смог пошевелиться, даже закричать. Мне давно уже было не до смеха. Холодный пот выступил у меня на лбу.
— Черт, хватит с меня на сегодня! Жуть какая! Только монстров мне не хватало. Сидел бы дома, тихо ждал Максима. Так нет же, поперся в магазин! Черт, черт, черт!!! Помогите-е-е-е!!! — мысленно кричал я, потому что вслух уже не получалось издать ни звука. Жуткие отростки впились в меня, как пиявки, расползаясь по телу. Они искали любые входы в тело. Я ослеп и оглох. Глаза, уши, нос и рот заполнили плотные сгустки щупалец. Они присасывались, заполняя едкой тьмой, и проникали все дальше, расползались внутри меня как метастазы. Голодные отростки проникли под рубашку, просочились под брюки. Они наполняли собой все поры, въедаясь, ввинчиваясь внутрь. Чудовищная боль раздирала меня. Как будто с живого сдирали кожу, медленно, наслаждаясь моей агонией, упиваясь беззвучными криками. Когда щупальца проникли в задний проход и мочеточник, я просто уже сходил с ума от невозможной острой боли. Может ли человек выдержать такое? И как долго смогу выдержать я и не умереть от болевого шока? Из меня тянули саму жизнь, моя боль и страдания были изысканными деликатесами, а энергия — самым желанным лакомством. Вместе с болью я ощущал эйфорию чудовища, не ожидавшего такого эффекта от кормления на мне. Ведь я все еще разделял с ним сознание. Он получал удовольствие, сравнимое с многократным ярчайшим оргазмом, впиваясь в меня все дальше и дальше к самому сердцу. Я же звенел натянутой струной оголенного нерва, уже мечтая поскорей умереть, лишь бы закончились эти нечеловеческие страдания.
И вдруг все прекратилось. Земля под ногами вздрогнула, как от взрыва. Меня отбросило от убийцы. Я почувствовал, как отростки натянулись, а потом оторвались от меня. Тело и сознание стали, наконец, свободным. Невозможно разлепить глаза, кровавая пелена застилала все. Что происходит вокруг? Как мне спастись, если я даже ничего не вижу и не могу пошевелиться? Многострадальное тело было покрыто чем-то липким. Ноги подкашивались, и меня схватили чьи-то сильные руки. Я безвольной куклой сползал на тротуар. Перехватив поудобней подмышки, меня быстро поволокли прочь.
Немного проморгав глаза от крови и слизи, я увидел, что мы заходим в подъезд моего дома, а волокущие мою безвольную тушку руки принадлежали Максу. Волна облегчения накрыла меня. И несмотря на общую боль во всем израненном теле, я испытал огромную радость и благодарность. Рядом было надежное плечо лучшего друга. Теперь все будет хорошо, все будет хорошо, без конца повторял я про себя, как молитву. Максим всегда заботился обо мне, я знал его очень давно. Он был рядом, когда было трудно и плохо, когда другие отступали, оставив меня наедине с одиночеством и моим замкнутым характером. Самый близкий человек, самый лучший и единственный друг.
Мы кое-как поднялись на четвертый этаж. То есть Макс поднимался, а я болтался у него подмышкой, с намертво прижатым к себе дурацким пакетом с едой. Ну, я и хомяк, помирать буду, но свое добро не брошу. Максим привалил меня к стене, как мешок с картошкой, и открыл дверь квартиры своим ключом.
— Фу-х, ну и разожрался ты, Дар. Насилу запёр тебя по лестнице. И чего в тебе такого тяжелого? — размазывая по лбу черную слизь, ободряюще спросил Макс. Наверняка он устал совсем не от того, что нес меня по лестнице. Ирония была в том, что я был маленький и тощий, ну ладно, худощавый.
— Это моя глупость, — хрипло прошептал я, пытаясь пошутить. Изо рта хлынул поток темной жижи, и друг потащил меня в ванную. Включив горячую воду, он прямо в одежде запихал мое еле живое тело под душ.
— Так и знал, что глупость у тебя самая тяжелая часть, — с сарказмом заметил Максим. Я обессилено лежал под теплыми струями, смывавшими черную слизь, выходившую из меня откуда только можно. Макс перегнулся через край ванны, стал стаскивать с меня одежду. Вода лилась на него, а он как будто не замечал ничего. Мне же было не до стеснений. Мне вообще было никак. Тело окоченело, даже не смотря на теплую воду, и не слушалось, на груди разрасталась опухоль, какой-то монстр чуть не угробил меня, поимев во все места жуткими отростками, отовсюду вытекала черная слизь. Красавец! Краше в гроб кладут. На душе было так мерзко и противно. Макс избегал смотреть в глаза, но мне было все равно. Главное, что он был рядом. Руки его дрожали от волнения. Отбросив мокрую грязную одежду в угол, он стал с остервенением намыливать и смывать с меня едкую дрянь. Постепенно из меня перестала выходить чернота, боль отступала. Мышцы на руках и ногах начинали обретать чувствительность, периодически сокращались и дергались от пережитого перенапряжения. Я прикрыл глаза, наслаждаясь теплой, расслабляющей водой и заботливыми, надежными и такими родными руками Макса.
— Спасибо, — прошептал я, уткнувшись в его руку щекой.
Откуда-то из далека донесся голос:- Дар, прости меня. Прости, что я чуть не опоздал. Прости, что не смог защитить тебя…
Голос был все тише, а я все сильней проваливался в глубокий сон без сновидений.
Очнулся я уже ночью и в машине Макса. Мы мчались по ночной трассе на бешеной скорости. Я полулежал на переднем сидении его внедорожника, заботливо укрытый мягким пледом. Макс сосредоточено смотрел на дорогу, часто посматривая в зеркало заднего вида. Мы явно от кого-то сматывались.
На заднем сидении валялась моя дорожная сумка и многострадальный пакет из магазина.
— Куда мы едем? — голос не слушался. Так что я скорей прохрипел, чем сказал.
— А, проснулся. Мы едем в мое убежище. Там ты будешь в безопасности… Я надеюсь. Хотя бы на время, — как-то непонятно и расплывчато проговорил друг.
— А моя квартира, вещи?
— Дар, извини, но ты больше не сможешь туда вернуться. Если бы я был один, то попробовал бы ввязаться в драку. Но с тобой на руках… Я не буду рисковать тобой ни за что. Так что мы просто смылись, — Макс протянул руку и потрепал меня по волосам, приободряя.
— Мои картины…
— Прости, малыш, нарисуешь новые. Потом у тебя будет много времени, наверное. Все неопределенно и так неожиданно, слишком рано все случилось.
Блин, картины жалко-то как. Но это действительно стало сейчас не так важно. На первый план выходили более животрепещущие вопросы.
— Макс, кто напал на меня на улице? От кого мы бежим? Что вообще происходит?
— Ты как всегда пропускаешь мимо ушей все, о чем я тебя прошу. Зачем ты вышел из дома? Ну, с этим мы еще разберемся, — многообещающе пообещал Максим, и я поглубже залез под плед.
— Давай, я попробую начать, как я всё себе понимаю, а ты продолжишь, — дождавшись утвердительного кивка, я начал развивать мысль.
— Я видел в голове того монстра тысячи других миров, значит, по всей видимости, наш мир не единственный.
— Мало того, Дар, этот мир вообще не наш, — перебил меня Максим.
— Продолжу. Получается, что миров существует много. Еще больше разных существ, населяющих их и приходящих на Землю. Так как человечество до сих пор об этом не знает, значит, они находятся здесь тайно, — я дождался еще одного утвердительного кивка и продолжил строить предположения.
— Так как ближайшие планеты, обнаруженные земными учеными, расположены очень далеко, видимо есть другие способы перемещения между мирами, чем полет на космических кораблях. Чем все посвященные и пользуются. Я прав?
— Ну, в общих чертах, да.
— Так же оказалось, что ты входишь в круг посвященных и вообще в курсе происходящего. Может ты, наконец, прольешь свет знаний на такого дремучего человечка, как я? — состроив самую просящую рожицу, я послушно сложил руки на коленях и приготовился слушать. Макс хмыкнул, но начал рассказывать.
— Я расскажу тебе укороченную версию «Истории Великого Творения». Потом, если захочешь, сам прочтешь полный вариант, — я затаил дыхание. Вот оно, знание, которое перевернет всю мою жизнь, и я уже никогда не буду прежним.
— Непостижимой волею сотворил Единый своих детей, невоплощенных первородных духов мироздания. И были они усладой для отцовской души. Возлюбив их, наделил он духов могуществом и зажег в их душах огонь Творения. Могли они по своему замыслу творить миры и воплощаясь, сходить в них богами. Огонь Единого позволял духам мироздания творить уже своих детей, наделяя их душами и силой. Так появились Старшие дети богов, умевшие ходить между мирами, самые сильные и могущественные, наделенные свободной волей и бессмертием души.
Но ближе всех был для Единого любимейший сын, дольше всех остававшийся с Отцом, не выбравший воплощения, первородный дух Орлано. Старшими детьми Орлано были ашус — прекрасные создания, свободно менявшие свой облик, но более всего полюбившие форму огромных серебристых змей. Стремительные, хитрые и мудрые, селились они в разных мирах. Они могли объединять свое сознание в одно общее, пользуясь им в минуты опасности или радости. Более всего, они любили своего Творца Орлано и свой род. Бессмертные ашус могли покидать свои физические тела и возвращаться в породившую их стихию Творца, а затем вновь возрождаться в мирах мироздания. Но более всего, хотели ашус узреть воплощенный замысел своего Творца, сотворенный им мир. Ибо чувствовали они, что не будет прекрасней этого места, и они обретут там надежный дом в согласии с остальными детьми своего Создателя.
Единому ведомо было желание любимого сына воплотить свой заветный замысел и сойти в новый мир. Но предвидел он много бед, если обретет Орлано свое воплощение, ибо Лик воплотившегося Орлано своим совершенством породит безумие в душах его братьев, увидевших его. Но ведал так же Единый, что дети его обладают свободной волей, а невоплощенные духи — неукротимостью желаний. Тоска по невоплощенному замыслу сжигала дух Орлано. И втайне творил он свой прекрасный мир. Инейя — так нарек Орлано свое творение. Скрывшись ото всех, он воплотился и сошел в благодатный новорожденный мир могучим богом. Самозабвенно творил он каждую деталь, каждое живое создание, возлюбив свои творения безмерно. Но увлеченный Орлано не смог укрыть столь совершенное чудо от остальных духов — своих братьев. Несмотря на предостережения, спустились они в новый мир и узрели Лик Орлано. Застонало мироздание, так как теряли разум его духи и в безумии своем в пыль стирали свои миры, своих детей и творения. Реальности и планы бытия сталкивались, порождая искажения. Понял Орлано свою ошибку и проклял свой Лик. В великом гневе Единый спрятал от всех мир Орлано, погрузив в непроницаемый кокон. И застыла жизнь в одно мгновение, оставляя недвижимыми тела, но пленяя в них живые души всех созданий этого мира. Орлано был заперт в своей цитадели застывшей Инейя. Отец вырвал его сердце с даром Творца, однако оставил жизнь безутешному сыну. Только Старшие дети Орлано — мудрые ашус были прощены и избежали ужасной участи. Они, как и прежде, беспрепятственно жили в других мирах и в цитадели Орлано. Единый Отец стер безумие из душ своих детей. Много времени прошло, и гнев Единого Отца поутих. Ведь он любил своего сына, не смотря ни на что. Он послал тайное Знание для Орлано.
Его Сердце воплотится в одном из многочисленных миров в смертном создании. И будет он Даром прощения и искупления для Орлано. Будут они связаны неразрывной нитью, чувствовать и тянуться друг к другу. Опасный путь пройдет смертный навстречу к богу, девять Сердец должны будут пробудиться и открыться внутри, изменяя тело и душу смертного. Девятое, истинное Сердце, Орлано нужно будет открыть самому. Тогда возродится проклятый мир Инейя для мироздания, и обретут свободу плененные души. А Орлано воссоединится со своим Даром прощения, избыв кару, обретя утраченное Сердце, силу и обновленный Лик.
Я смотрел в темноту ночи за стеклом, завороженный невероятной историей, похожей на сказку. Макс был очень серьёзен. Он цитировал все слова по памяти. Необычность всего услышанного просто ошеломляла. Постепенно до меня начало доходить, что это совсем не сказка, а моя реальность, в которой отныне мне предстояло учиться жить. Многие, понятные с детства и простые понятия, приобрели совсем другой смысл и значение. Как во всем этом теперь разобраться? Я жил в малюсенькой скорлупе своего мирка, который теперь трещал по швам и разлетался на куски, выбрасывая меня в огромный, бескрайний мир.
Максим все говорил и говорил. О воплощенных богах, их мирах, планах реальности, о Старших детях богов, бессмертных… А я, скрипя мозгами, раскладывал все по полочкам, привыкая к новым реалиям жизни. Мое представление о мироздании расширилось до неимоверных размеров. Все, чем я жил, все мое существование оставалось в прошлом. Я приоткрывал дверь в новую жизнь. В груди начала нарастать боль, мешая нормально соображать.
— Ты меня слушаешь? — раздраженно спросил Макс.
— Конечно. А теперь вопрос дня. Каким боком тут я в этой истории? Кто и почему напал на меня?
— Дар, подвигай рояли в голове. Ну, неужели никаких догадок? «Дар прощения» — никаких ассоциаций? Ты внимательно слушал все, что я говорил? Напряги извилины, ты же можешь, когда хочешь.
— Ты намекаешь, что я как-то связан с пророчеством о девяти Сердцах? — удивленно спросил я.
— Нет, не намекаю. А прямо так и говорю, что ты и есть тот самый смертный Дар, несущий Сердце Орлано, — упрямо гнул свою линию Макс.
— Не смеши мои тапочки. Это же я, друг. Ну, посмотри на меня. Разве я похож на легендарного крутого чувака, спасающего своего бога и целый проклятый мир, — я с сомнением глянул на хмурого Максима.
— Я то посмотрел, а ты давно себя видел? — говоря это, он скинул с меня плед и задрал футболку до шей. Я скосил вниз глаза. Там, на оголившейся груди, медленно пульсировал серебристый узел, все более расползаясь по телу узорами, мерцающих в темноте вен.
— Это то, что я думаю? — я обводил пальцами серебристые изгибы, и они становились ярче от моих прикосновений.
— Дар, это лишь внешние проявления, генератор изменений, которые произойдут с тобой в скором времени. Само Сердце находится внутри в защитной оболочке. Девять раз оболочка будет раскрываться, пробуждая новую ипостась Сердца, сжигая в своем огне предыдущую. Это очень болезненный процесс, особенно в первый раз, когда твое тело еще не прошло изменений и остается почти человеческим. Сейчас ты слаб и очень уязвим. Все Старшие чувствуют пробуждение огромной силы. Я и весь мой род ждали твоего рождения тысячи лет и искали во всех мирах.
— Обалдеть, — подвел я итог, решив по возможности философски воспринимать новости. Видимо лимит удивления уже был исчерпан окончательно. Сложив два плюс два (кто еще мог знать, как и где меня искать, и о самом моем рождении), я сделал нужный вывод, тут же выдав его «нагора».
— Макс, ты ведь ашус?
— Да, — флегматично ответил он, — не хотел тебя пугать раньше времени. Максим, наконец, повернулся и посмотрел прямо в упор. На меня смотрели самые удивительные глаза. Весь зрачок был покрыт сплошной зеркальной оболочкой. На человеческом лице это смотрелось шокирующе (мягко выражаясь). В голове крутились обрывки знаний о расе ашус. Изменяют форму, зеркальные змеи, Старшие дети Орлано…
— Сейчас рядом с тобой даже мне трудно себя контролировать и удерживать стабильную форму. Старшие, особенно из Нижних миров, рядом с тобой вообще теряют контроль, пытаясь завладеть божественной энергией, — Макс продолжал запугивать меня, но я уже и так впечатлился и осознал масштабы своей вылазки в магазин. По всей видимости с одним таким Старшим я и встретился.
— Ты умудрился за каких-то пятнадцать минут поставить на уши всех Древних в радиусе многих миров. В квартире стояли сильнейшие блоки, которые полностью скрывали тебя, и, что самое главное, скрывали первое пробуждение Сердца бога. Ты должен был дождаться меня, понимаешь? Теперь на тебя будет вести охоту каждый. И тот, кто напал на тебя, был лишь первым.
— Кто этот тип с отростками на спине, такой молодой и такой старый одновременно?
— Этот тип — когда-то приятный во всех отношениях тысячелетний мужчина, не считая несколько…кх-м…эксцентричного способа питания. Он, видишь ли, выпивает энергию жертвы, причиняя как можно сильную боль. Это для него как десерт. Эманации боли, ужас и предсмертная агония — вот его основная цель и еда. Он принадлежит к расе Лордов, Старшим детям кого-то из богов Низших планов мироздания. Его называют Варк. Когда-то давно, до безумия богов, он был совсем другим. Я сталкивался с ним несколько раз, он один из сильнейших. Даже мне тяжело тягаться с ним. Когда я увидел, как он кормится на тебе, чуть с ума не сошел. Этот Варк просто захмелел от переизбытка энергии в тебе, поэтому стал уязвимым на мгновение. Мне пришлось ударить его в спину.
— Ты убил его?
— Убил? Нет. Таких Древних, как он, очень трудно убить. По крайней мере, окончательно. В лучшем случае физическую оболочку, да и то не на долго. Только оружие из Высших миров может убить нас окончательно, — задумчиво проговорил Макс.
Я отвернулся и посмотрел в окно машины на проплывающие огни жилых домов. Где-то там живут нормальные люди, спят сейчас в своих уютных постелях и знать не знают ни про каких Старших детей богов, психованных вампиров, Сердец бога и про парня по имени Дар, видящего сны и рисующего с них картины. Но вернемся к реальности…
— Максим, а от кого мы сейчас убегаем? Может они отстанут, узнав, что я с тобой, таким крутым ашус? — с надеждой спросил я.
— Надежда умирает последней, — хмыкнул Макс. — Они не остановятся, я разогнал их на время, но чувствую присутствие издалека. На наше счастье серьезных противников, кроме Варка, пока на горизонте нет. Лишь мелкие сошки. Голодные хищники, когда чувствуют уязвимую добычу, становятся еще настырней и агрессивней. Мы будем в относительной безопасности только в моем родовом убежище. Сейчас весь род спешно ушел подальше, чтобы не впасть в зависимость от тебя, как носителя сути нашего Творца. А на нас ты влияешь не совсем ординарно.
— Заинтриговал! — удивленно сказал я. На минуту даже отошла на второй план боль в груди.
— И как же я влияю на ашус?
— Сексуально, — весело ответил Макс. — Но не переживай, за столько лет совместного времяпровождения я выработал иммунитет. Ну, почти выработал…,- он заговорщически подмигнул мне зеркальным глазом. Очень даже человеческим жестом, а я от чего-то смутился и отвернулся к боковому стеклу. Максим начал волноваться и увеличил скорость. За окном все быстрей мелькали деревья, уже видневшиеся в предрассветных сумерках. Скоро наступит утро.
В голове вертелись тысячи вопросов, но боль забивала всяческий интерес к чему-либо. Мне уже было все равно, лишь бы перестало болеть. Я сдавленно застонал.
— Потерпи, Дар. Мы уже почти на месте.
Я нащупал на груди свой талисман. Прозрачный клык на кожаном шнурке.
— Это твой защитный заслон. Пока он на тебе, никто не почувствует в тебе Сердца. По крайней мере в ближайшее время. Не снимай его, очень прошу, — Макс пытался меня чем-то отвлечь.
— Ты подарил мне его на День рождения несколько лет назад.
— Это мой, — смущенно проговорил ашус.
— Что твой? — не понял я.
— Ну, клык мой. Я вырвал его у себя и сделал для тебя оберег. Из собственных частей тела защитные амулеты получаются сильней всего, — отстраненно произнес ашус. Сейчас меня защищает амулет, а потом? Что защитит меня, когда скрываться больше не удастся? Я легонько сжал клык в ладони и задохнулся от приступа острой боли в груди.
Машина взвизгнула тормозами, и мы остановились возле высоких железных ворот.
Макс выскочил из машины и подбежал к пассажирской двери. Самостоятельно мне было уже не выбраться. Он подхватил меня на руки и выволок с переднего сидения. Я благодарно откинул голову ему на плечо, уже мало что соображая, охваченный болью, как огнем. Смутно различался силуэт высокой ограды со змеиными символами по периметру и большой дом вдалеке. Ворота захлопнулись за нами и по поверхности пронеслись тысячи сполохов мельчайших молний, замыкая защитный барьер. Неутомимые руки несли меня к убежищу, бережно прижимая к груди. Внутри дома нас как будто ждали, хотя вокруг никого не было. Здесь было уютно и тепло. Везде горел свет.
Максим молча нес меня по длинному коридору, а я уже даже не пытался сдерживать стонов. Боль распространилась по всему телу. Черт, да когда же это кончится?!
— Вот мы и пришли, — наигранно весело воскликнул ашус, и дверь тихо захлопнулась у нас за спиной, отсекая от остального мира.
— Сила нашего рода скрывает и охраняет нас. Как тебе мое логово? — со мной пытались шутить, отвлекать от боли. Не смотря ни на что, я был благодарен искренне.
— Неплохая землянка, — пошутил я, обведя мутным взором спальню с ограменной кроватью.
— А кровать-то чего такая маленькая?
— Так, бывает, хочется расслабиться в более удобном теле, чем человеческое. В изначальных формах я довольно крупный, — ухмылка во все лицо. Что-то я пока не могу представить Максима в другом, «крупном» виде. И все-таки даже с этими невероятными зеркальными озерами, смотрящими через человеческий разрез глаз, Макс был поразительно обаятельным.
— Покажешь? — слезы острой боли заливали лицо, но я попытался улыбнуться другу.
— Обязательно, малыш. Очень скоро. Ты главное выдержи, не сдавайся, — он поцеловал меня теплыми губами в висок и крепче обнял. Так мы и стояли, вернее он стоял, а я лежал у него на руках безвольной сломанной куклой.
Очнувшись от своих невеселых дум, Максим понес меня к еще одной двери.
— У меня для тебя еще один сюрприз, если можно так сказать, — он пинком открыл дверь, и мы зашли в большую ванную комнату с бассейном.
— Ты всегда любил воду.
По периметру стояли мягкие кушетки с витыми ножками. На одну из них меня положили и стали раздевать. Мне уже было все равно. Мир сузился до огненного клубка оголенных нервов, которые корежило и выкручивало без наркоза.
Макс стремительно сбросил свою одежду и, легко подхватив мое безвольное обнаженное тело на руки, подошел к кромке бассейна.
— Дар, послушай меня внимательно. Пожалуйста, я понимаю, что больно и плохо, но выслушай меня, прошу. Дар, посмотри на меня, — уже громко и настойчиво приказал ашус, видя отсутствие моей реакции на его слова. Я с трудом разлепил глаза и попытался сфокусировать взгляд на взволнованном лице Макса.
— Пожалуйста, малыш, постарайся расслабиться и доверься мне. Я не причиню тебе вреда. Ты мне веришь? Просто доверяй мне, что бы ни случилось, — наши обнаженные тела стали погружаться в теплую воду. Он медленно спускался по мраморным ступенькам все глубже, пока вода не достигла наших плеч. Как ни странно, но в воде голова немного прояснилась, хотя боль никуда не делась. Макс подошел к боковой стенке бассейна, и я увидел четыре цепи с обручами на концах, вмонтированными прямо в стену. Ашус перехватил меня одной рукой, а другой стал пристегивать цепи к моим щиколоткам и запястьям. Я слабо сопротивлялся, но ашус пресек мои трепыхания на корню. Когда последний замок защелкнулся, я оказался растянутым на цепях, почти по горло в воде. Утонуть я не мог — не позволяла длина цепи.
Макс нырнул под воду и вынырнул уже у меня за спиной. Он прижался горячим обнаженным телом к моей напряженной спине, обнимая и поглаживая грудь и живот дрожащими ладонями.
— Доверься мне. Так нужно, — умоляли губы, шепча на ухо. — Ты можешь причинить себе вред во время пробуждения Сердца. Пожалуйста, не бойся меня.
И я прекратил даже слабое сопротивление, откинув голову ему на плечо и полностью отдаваясь в его власть. А потом начался ад. Тело ломало и выкручивало. Я давно сорвал голос от крика и теперь надсадно хрипел. Казалось, что у меня живьем вытягивают внутренности, а по венам бежит раскаленный металл, выжигая все внутри. Хотелось вцепиться в себя ногтями и сдирать кожу, биться головой о стену, вырвать сердце своими руками. И только надежные оковы цепей да крепкие руки Максима не давали мне покалечить себя. В центре груди пульсировало солнце, раскаленное и яростное. Мое персональное солнце боли. Сквозь кровавую пелену я ощущал нежные руки, массирующие сведенные судорогой мышцы. Ласковые слова утешения и сострадания. Мой друг опять был рядом и спасал меня, как мог. Сильные пальцы гладили пульсирующий напряженный узел на груди, перебирая каждую венку, массируя, расслабляя, постепенно пробираясь дальше вглубь груди. Я перестал осознавать действительность. Разные картинки мелькали калейдоскопом перед глазами. Где явь, а где больное воображение уже не разобраться. Комната кружилась перед глазами, руки ашус прямо внутри держали мое сердце и массировали защитную оболочку, которая скрывала неистовое первое Сердце. Мне виделась огромная зеркальная змея, обвившая мое тело, она скользила по мне своим прекрасным телом. Картинки из снов стали всплывать из подсознания, мельтеша образами, смешиваясь с реальностью. Я, наконец, обрывал связь с миром боли, теряя сознание и проваливаясь в другой план бытия.
Я лежал в каменной чаше, выполненной в форме раскрытой ладони. Камень был теплым и гладким, ослепительно белого цвета. Он находился в центре овального зала с прозрачным высоким куполом вместо потолка, сквозь который было видно синее небо. Серебристо зеленые узоры на стенах в сочетании с хрустальной прозрачностью купола над головой придавали комнате воздушность. Я сел, подтянув колени к подбородку и обхватив себя руками.
— Эй! Есть тут кто-нибудь? — тихо позвал я.
— А вокруг тишина, — ответил я сам себе.
Каменная ладонь, служившая мне ложем, мягко и ненавязчиво изменила свою форму, сжав исполинские пальцы, создавая удобный упор для спины, подстраиваясь под меня.
— Удобно. Домой бы такое креслице. Только дома-то теперь у меня и нет.
Никакой другой мебели, окон или дверей в зале не оказалось. И все же, мне здесь очень нравилось. Было неуловимое ощущение чего-то родного, ощущение того, что это место меня искренне любит и ждет уже долгое время. Тихая радость от встречи просто волнами вибрировала вокруг. Я спустил босые ноги на пол и только сейчас заметил, что вместо каменных плит ноги стояли в мягкой шелковой траве. Каждая травинка льнула к моим ступням, ластясь и щекоча кожу. Как оказалось, стены тоже были увиты живыми растениями. Листья росли очень густо и напоминали по форме детские ладони. При моем приближении листья задрожали и выгнулись мне навстречу.
— Привет! — я запустил обе руки в их шевелящуюся массу и почувствовал, что они мне рады. Маленькие серебристо зеленые ладошки гладили мои руки, а вытянувшиеся побеги уже тянулись к моим плечам в радостной ласке. Ощущения были такими, как будто после долгой разлуки я вновь встретился с любимым щенком, и он, повизгивая от восторга, вилял хвостом и ластился. Вокруг стали появляться бутоны, которые раскрывались невероятными по своей красоте белыми цветами. Меня окружил благоухающий аромат. Я закрыл глаза и с наслаждением откинулся на живую стену всем телом. В какой-то момент стало понятно, что моего сознания мягко касаются и просят впустить. И я раскрылся навстречу.
Волна радости от встречи и безоглядной любви затопила меня. Оказалось, что все здесь живое и связано воедино древним разумом, который узнал во мне частичку своего Хозяина. И он стремился угодить мне, показать свою преданность. Он называл себя Ириш. Комната, в которой я находился, была частью живой цитадели Орлано — бога, наделившего свое творение разумом и эмоциями. Сам Ириш расположился на единственном живом острове в этом мире — частичке суши, которой не коснулась кара Единого. Только здесь жизнь продолжалась. И именно здесь был заперт Орлано, погрузивший себя в беспробудный сон, пока не придет время прихода Дара прощения. Долгое время все здесь ждало только меня. В голове все встало на свои места, и только сейчас я окончательно принял и осознал свой новый путь. Путь на этот остров. Сюда буду стремиться всей душой, ибо здесь мой дом.
Я резко почувствовал постороннее присутствие и открыл глаза. Белую чашу в центре зала обвивала огромная змея. Ее голова покачивалась, а глаза пристально смотрели прямо на меня. Многие люди боятся змей, но не я. Эти удивительные создания всегда казались мне притягательными и опасными одновременно, но страха никогда не было. Скорей было восхищение их длинными телами, стремительностью бросков и завораживающей плавностью движений. Сам удивляясь своему бесстрашию, я подошел к змее поближе и рассматривал ее, затаив дыхание. Вся она, от головы до хвоста, была покрыта серебристыми чешуйками. Они так плотно прилегали друг к другу, что были заметны, только если змея двигалась. Крупная вытянутая голова с умными внимательными глазами была покрыта более темной чешуей, чем все остальное тело. Размером она была метров пятнадцать, если прикинуть на глаз, и моих обоих рук не хватило бы, чтобы взять в захват гибкое тело. Устрашающее шипение и вздрагивающий кончик хвоста. Я представил себе, что запросто размещусь у нее в желудке, и малость струхнул. Готов поклясться, что заметил ухмылку на хитрой морде. Передо мной выпендривался самый настоящий ашус. Вот я и увидел «крупную» форму Макса. Это конечно был не он, а жаль.
— Здрасте дяденька змей, — начал дурачиться я. — Детей запугиваем? Значит так принято знакомиться у ашус? — я решил, что лучшая защита это нападение. Ха! Вы видели когда-нибудь ошарашено удивленную змеиную морду? Поверьте, у этой змеи получилось.
— Малыш, в тебе все меньше от человека, обычно этот трюк идет «на ура», и народ в ужасе сползает в обморок, — прошелестело у меня в голове.
— Пора менять репертуар. Молодежь нынче пошла непробиваемая. Такими фокусами не проймешь, — посоветовал я.
— Странно, — задумчиво покачивая головой, прошипел ашус, — ну и деточки пошли. Дар, я уловил в тебе страх, но лишь на мгновение.
— Э-э-э, это плохо? — так же мысленно спросил я.
— Не думаю, что плохо, просто ты все больше обретаешь свою истинную суть, — внимательные глаза смотрели на меня, гипнотизируя.
— Заканчивай пугать мальчика, Акел, — прошипел другой голос уже вслух. Я повернулся на звук. Прямо из зарослей на стенах в комнату выползали множество серебристых змей. Мне бы испугаться, а я как дурак расплылся в радостной улыбке. Все они были меньше Акела, но все равно огромными. Сколько же их было на самом деле, трудно разобраться, так как они переплелись телами и заполнили все свободное пространство, оставив свободным пятачок возле белой каменной ладони. Хотя было сомнительно, что именно каменной, ведь она двигалась и изменяла форму. Я забрался с ногами на возвышение. Змеи излучали волны доброжелательного внимания. Я уже догадался, кто они. Но загадкой оставалось, что они хотят от меня и для чего собрались здесь.
— Сколько вас здесь, ашус, — спокойно спросил я.
— Весь род, — прошипел в голове голос Акела. — Весь наш народ, кроме одного.
— Максим…,- прошептал я, опустив голову. Он остался со мной в другом плане бытия. Там он сражался с моей болью, там он держал в руках мое Сердце.
— Мейкшел нашел тебя в маленьком мире, который ты знаешь как Землю. Он призвал нас для создания Убежища, чтобы спрятать тебя, когда пробудится Сердце Орлано. Но это произошло слишком рано и неожиданно для нас всех. Мейкшел, единственный ашус, который может находиться с тобой рядом в твоем плане реальности и не сойти с ума от жажды обладания Сердцем Орлано и тобой. Но даже ему это дается с трудом, поэтому не суди его строго, слишком велика и притягательна сила нашего Создателя в тебе.
— Мейкшел, вот значит как зовут моего Макса, — помедлив, я продолжил. — Вы тоже сейчас испытываете жажду обладать мной?
— Не буду обманывать тебя, Дар. Все мы стремимся слиться с тобой и окунуться в источник чистой энергии. Но здесь, в самом центре цитадели нашего Творца и в ипостаси зеркальных змей, мы можем контролировать себя наиболее сильно. Настолько, что решились предстать перед тобой и провести ритуал, — Акел обхватил кончиком хвоста мою руку и направил ее к своей голове. Я рассеяно погладил древнего ашус по надбровным дугам, опустил руку ниже и провел по тонкой чувствительной коже под мощной челюстью.
— Ритуал? — встрепенулся я. В мыслях пронеслись картинки из фильмов про чернокнижников со свечами, пиктограммами и кровищей. Ашус хмыкнул у меня в голове, нагло считывая мои наивные предположения.
— Никакой крови и боли, малыш. Только не от нас. Мы никогда не причиним тебе вреда. Ты священен для нашего народа. Если ты что и познаешь от нас, то только удовольствие, — длинный узкий язык ашус облизал мои пальцы на руке. По телу пробежали мурашки. Гипнотизирующие взгляды всех ашус слились для меня в один. Я понял, что они сливаются в одно общее сознание для общения со мной всем вместе. Голова начала кружиться, и я откинулся всем телом на белую ладонь гигантской чаши, которая послушно приняла форму удобного ложа подо мной.
— Э-э-э, так что там с ритуалом? — я пытался бороться с накатившим головокружением и хаосом в мыслях. Мне показалось, или ашус плавными движениями перетекли ближе? Трудно судить, так как застывшие на время в неподвижности, сейчас они начали медленно двигать своими телами все вместе, переплетая их в причудливые кольца, перетекая из одной позы в другую. От непрерывного движения вокруг у меня зарябило в глазах. Я зажмурился и тряхнул головой, пытаясь освободиться от наваждения.
— Много веков назад Орлано погрузил себя в беспробудный сон, оставив здесь свое воплощенное физическое тело в нетленной неподвижности и покое. Где находится его сознание, сейчас не ведает никто. В миг наивысшего напряжения твой дух будет способен достигнуть самых отдаленных мест мироздания. Это можно сделать с помощью боли и наслаждения. Боль уже овладела твоим телом — теперь пришла очередь удовольствий. Достигнув пика в двух реальностях, твой дух сможет беспрепятственно проникнуть в любую бездну и глубину сущего. Позови Орлано, найди в безграничном пространстве его душу. Мы все будем вместе с тобой, подготавливать и направлять. Только ты сможешь разбудить нашего бога. У тебя все получится, ты же его Дар, — мягкое касание к сознанию, чего-то мощного, огромного и мудрого.
Это же неестественно, то, что они мне предлагают! Просто бред какой-то! Как я смогу сделать такое? А вдруг я не вернусь и навсегда останусь неприкаянным духом. Довериться? И что они имеют в виду под «пиком наслаждения»? Э-э-э.… Это то, что я думаю? Спасибо, конечно, что не пытают и мучают, но все же. Как они собираются это делать со мной в змеиных телах? Стоп. А я что, уже согласился? Я и целоваться-то не умею, а тут такое предлагают! Причем добровольно принудительно. Я же не такой! Или такой? Мысли прыгали как кролики. Все человеческое возмущалось предстоящему ритуалу, но во мне уже просыпалось нечто иное. То, что спало до времени, то, истинное существо, которым я был создан. И оно признавало ашус своими, оно доверяло и не стеснялось их абсолютно. Ритуал вызывал нетерпеливый интерес и понимание. Две личности боролись во мне. Фу-у-у, как трудно решиться на что-то.
Ашус, чувствуя мои колебания, усилили мысленный напор, подавляя комплексы и стыд. Этот вкрадчивый голос расслаблял и окутывал уверенностью и томительным ожиданием чего-то неизведанного, от чего тело сладко заныло.
— Откройся нам, Дар. Распахни свое сознание для нас-с-с, — голос внушал и обволакивал. И я впустил их, окунувшись в омут с головой. Они все сейчас были единым существом с общей волей и мыслями. Поразительно, я оказался в их мире изнутри. Они, в свою очередь, доверили мне все самые сокровенные уголки сознания. Я впервые понял, почему они так сильны как раса. Их сила была в единстве. Как, наверно, тяжело было Максиму вдали от семьи.
Я лежал на белом алтаре в окружении ашус, и мое человеческое восприятие мира казалось таким далеким, постепенно заменяясь новым. Все человеческое воспитание, комплексы, нормы поведения, осознание себя в мире сейчас осыпались пылью. Я не знал, каким я стану в итоге, но человеком уже остаться не смогу. Моя новая сущность была готова к ритуалу.
Длинный гладкий язык коснулся моей щеки. Я не вздрогнул и не отстранился, а потянулся за робкой лаской. И тут же появился второй. Он обвел упругим кончиком мою ушную раковину и, уловив импульс удовольствия, стал кружить, вылизывать все изгибы. Что-то ласкало мои волосы, перебирая пряди и мягко массируя кожу головы. Я жмурился и мурлыкал в сладком томлении. Мягко ощущалось проникновение между пальцев рук и ног, щекоча тонкую кожицу, заставляя улыбаться. Это было так необычно, ашус брали знания о том, что я чувствую напрямую из моего сознания, предугадывая мои желания и ощущения. Я слышал дразнящие легкие касания по всему телу, которые стали переходить в откровенную ласку. Приятно чувствовать себя праздничным мороженым, которое лижут много языков одновременно. Они добрались до бусинок сосков и стали теребить напряженные кусочки плоти, вызывая мои стоны. Я не сразу заметил, как мои ноги раздвинули и внутреннюю поверхность бедер стали гладить нежными кончиками языков, поднимаясь все выше и выше. Упругие кольца обвили ноги, приподняв их и разводя еще больше в стороны, открывая доступ к промежности. Я выгнулся навстречу ошеломляющей ласке, со стоном закусив губу. Мой напряженный член горел от скользящих движений влажных языков. Узор на груди переливался и мерцал. Острое наслаждение пронзило меня в преддверии оргазма. В глазах потемнело, меня засасывало в какую-то гигантскую воронку, вытягивая душу из тела. Во мне намеренно обнажали чистое желание, отсекая другие чувства, готовя к пику, на острие которого дух максимально откроется мирозданию и отправится на поиски. Я стал слышать настойчивый голос в голове, повторяющий как молитву:- Орлано, Орлано, Орлано….И я повторял за ним, пока ослепительная вспышка оргазма не обрушилась на меня, одуряющая волна наслаждения не вытолкнула в бездну. Мой собственный крик наполнил пустоту:- Орлано!!!!
Не знаю, куда забросило меня этим мощным потоком, но я ощущал, как пространство с чудовищной силой сворачивалось впереди, открывая бесконечную череду миров и реальностей. Все укорялось и превращалось в сплошной светящийся поток, маяком, в котором было имя бога, набатом стучавшее у меня в голове. Я уловил удивленный далекий отклик и что есть силы натянул возникшую между нами нить. Ярчайшая вспышка была подобна взрыву звезды, она отбросила меня обратно в тело, лежащее на белом алтаре. Я смог вернуться! Ашус в комнате уже не было. Остались лишь их прощальные мысли ко мне:- Ты справился, Дар. Мы еще увидимся, малыш. Придет время, и ты призовешь нас всех.
Они ушли, послав напоследок ощущение тепла, благодарности и любви. Ритуал был полностью завершен. Я нашел и пробудил своего бога.
Я остался один в пустой комнате со своими мыслями и колотящимся сердцем. Тишина была оглушающей, даже живая цитадель затаилась и замерла. Я подтянулся и встал на колени, опираясь руками на согнувшиеся исполинские пальцы белой ладони, служившей мне ложем и алтарем. Где-то улавливался едва слышимый звук. Я все слушал и слушал, затаив дыхание. А потом узнал их — это были звуки приближающихся шагов. Я спросил у Ириш, кто еще находится в цитадели. В ответ Ириш показал сгусток света и затаился, полностью закрывшись от меня. Ну, что ж, ждать осталось не долго. Шаги были все громче. Потоки силы вокруг просто сбесились, таким мощным было излучение энергии от приближающегося существа. Я вцепился в алтарь двумя руками, мои пальцы побелели от напряжения, а душа сладко трепыхалась в предвкушении встречи. Чем ближе раздавались шаги, тем больший трепет охватывал меня, потому что я уже догадался, кого сейчас увижу.
Поступь пробудившегося бога была стремительна. Он был совсем близко. В стене образовалась высокая арка входа, сквозь которую проникал яркий свет. Он становился все ослепительней, и я уже не мог выдерживать его интенсивности. Глаза слезились от напряжения, потому что, не смотря ни на что, я пытался разглядеть его источник. И все же пришлось зажмуриться, когда Орлано вошел в зал. Он был окружен сиянием, ярким как солнце, не позволяющим разглядеть ни одной детали фигуры или лица.
Орлано остановился в шаге от меня, а я все еще стоял на коленях, опираясь на его алтарь. Желание открыть глаза было невыносимым.
— Не открывай глаза, Дар. Ты можешь сжечь их. Пожалуйста, сердце мое, потерпи. Сейчас достаточно того, что я вижу тебя. Вижу и любуюсь, — Орлано обошел меня и стал за спиной, чтобы меньше искушать желанием увидеть. Его голос я не смогу забыть уже никогда, узнаю среди миллиона, через тысячи лет. Потому что каждая клеточка моего тела дрожала от радости при каждом звуке, впитывая, вслушиваясь, наслаждаясь. Истерика в крови от близости Орлано, от его голоса. Нужно что-то сказать, а у меня стоит ком в горле. Все мысли вылетели из головы.
Нежные пальцы зарылись в мои волосы, перебирая каждую прядь. Я почувствовал, как Орлано нагнулся ко мне и, погрузив свое лицо в мои волосы, шумно вдохнул их запах. Мощные большие ладони легли на мои плечи и обдали внутренним жаром. Узор на моей груди яростно вспыхнул в ответ.
— Я ждал тебя так долго, Дар, и наше время пришло, — вздохнув, произнёс мой бог. Его голос стал предельно серьезен и печален. — Да откроется первое Сердце и искупление начнется.
Рука Орлано беспрепятственно прошла сквозь мое тело и обхватила Сердце обжигающей ладонью.
Я видел себя в двух реальностях одновременно. Вот я стою на коленях, опираясь на алтарь посреди живой цитадели, и бог поддерживает мое сердце сзади. И вот я же в другом мире, растянутый на цепях в большом бассейне. Обмякшее, бессознательное тело обнимает Максим и поддерживает мое сердце спереди. Бережные пальцы погружаются все глубже, приоткрывая нежные створки, защищающие пульсирующий источник, обнажая суть первого Сердца, выпуская потоки чистой силы чудовищной мощи. Орлано послал внутрь меня божественный импульс. Это было как взрыв сверхновой. Своим угасающим сознанием в двух реальностях я почувствовал радость и облегчение.
— Назад дороги нет, — флегматично успел подумать я.
Я очнулся в полной тишине, лишь только спокойное дыхание кого-то рядом разбавляло ее. Цепи из бассейна с успехом заменила мягкая кровать, в которой, собственно, я и пригрелся, для надежности спелёнатый теплым одеялом, да еще придавленный чем-то сверху. Ну и на том спасибо. Вежливость — мое второе «Я». Прислушавшись к себе, я с радостью обнаружил, что у меня нигде и ничего не болит! Вообще! Совсем!!!!! Я глупо заулыбался до ушей. Как мало человеку нужно для счастья, просто чувствовать себя как…обычно. Да и человеку ли? Это кто ж теперь я? Мысли были одна оригинальней другой. Надо у Макса спросить или, как там его, ашус зовут… Я напряг извилины и вспомнил, тут же выдав его имя вслух.
— Мейкшел! Ну и имечко. Я бы уже пошел и удавился, если бы меня так звали.
— Так что тебе мешает? — спросил уставший голос. Я испугано ойкнул и развернулся на голос. Рядом со мной обнаружилось усталое, но довольное лицо Макса, а сам он лежал, обхватив меня руками поверх одеяла.
— Слезь с меня! — я стал выпутываться из душивших одеяльных наворотов и цепких рук Макса. Но не тут-то было.
— Макс, ты задушишь меня. И вообще, чего это ты на мне разлегся? — буйствовал я.
Из одеяла я кое-как выбрался. Зато Макс обхватил меня ещё сильней, притянув поближе к себе, как плюшевого мишку, да еще и ногу сверху положил для надежности.
— Угомонись, — спокойно сказал Макс, зарываясь лицом мне в волосы. — Я уже двое суток тут колочусь без отдыха. Полежи еще немного тихонько.
— Двое суток? А я где был? — растеряно притихшим голосом брякнул я.
— Изображал спящую красавицу, в основном. Когда не пытался себя покалечить.
— Чего? Какую еще красавицу? — продолжал возмущаться я.
— Ладно, тогда красавца. Это сути не меняет.
— Это меняет твое отношение ко мне.
— Ты хочешь сказать, что я к тебе плохо отношусь? — Макс аж открыл глаза, видимо, чтоб посмотреть на беспредельно наглого меня.
Мне стало стыдно. Действительно, если весь этот кошмар продолжался двое суток и Макс не отходил от меня. А я тут еще буяню и не даю отдохнуть. Проникнувшись искренним сочувствием к Максику, к себе и к не легкой доле вообще, я затих и сам не заметил, как опять задремал, прижатый спиной к горячему телу.
В следующий раз я проснулся уже поздним утром. Солнце во всю светило в окна, попадая даже на кровать. Вот эти самые наглые солнечные лучи и разбудили меня, слепя глаза. В постели я был уже в гордом одиночестве. Максим обнаружился стоящим посреди спальни в ярких лучах света. Он изогнулся, растягивая затекшие мышцы спины. Причудливая игра света и тени скульптурно вылепила каждый мускул великолепного тела. Прямые блестящие волосы, цвета вороного крыла, стянуты в аккуратный высокий хвост и спускаются каскадом ниже лопаток. И когда только успели вырасти? Большой, опасный хищник, уверенный в своих силах и самый заботливый и нежный друг.
— Хорош, зараза! — восхищенно прошептал я и тут же смутился своему порыву.
— Любуешься? — коварная улыбка на губах Максима, и я стушевался еще больше.
— Любуюсь, — честно признался я, опустив глаза.
— Может, хватит валяться, мелкая соня? Разомни свой обновленный организм, — Максим протянул мне руку, приглашая присоединиться.
— Я заинтригован, — действительно, сколько можно валяться. Резко подорвавшись с постели, я обнаружил, что под одеялом был совершенно голым. Покраснев до кончиков ушей, я обмотался простыней и подошел к моему ашус. Он взял меня за руку и подвел к большому зеркалу во весь рост. Обойдя меня по кругу, Макс остановился за спиной, положив руки мне на плечи.
По сравнению с высоким спортивным Максимом я смотрелся мелкой шпаной в обмотках.
— Чего уж там, я действительно мелкий, — сокрушался я, рассматривая нашу скульптурную композицию. Я был ниже его на целую голову, едва доставая до подбородка (в прыжке), и не отличался крупностью или мускулистостью фигуры.
Ашус взял расческу и стал не торопясь разбирать пряди моих светлых волос, начиная с кончиков и поднимаясь все выше. Я всегда носил волосы до плеч, они слегка закручивались крупными волнами, особенно во влажную погоду. Отложив расческу, ашус зарылся в них длинными пальцами, перебирая и любуясь игрой света в светлых локонах. Я не смел пошевелиться, затаив дыхание, смотрел на него через зеркало. Максим вскользь провел ладонью по моей щеке. Случайное прикосновение обожгло огнем. На его лице застыла мечтательная улыбка. Ашус наклонился к моему уху и прошептал:
— Ты хочешь увидеть себя моими глазами? Я помедлил с ответом, но согласно кивнул.
— Откройся мне, — потребовали улыбающиеся губы. Уверенные руки медленно стягивали с меня простыню, постепенно обнажая все тело, а потом отбросили ненужную ткань куда-то в сторону. Мы оба заворожено смотрели друг на друга через зеркало. И я решился, доверился, раскрывая сознание, погружаясь в мир чужих эмоций.
Силуэт сотканный из тумана: дунешь, и он развеется светящимися искрами. Тонкий, гибкий стан, как былинка на ветру. Обманчиво хрупкий. Все тело наполнено внутренней силой. Запах белой кожи, одуряюще прекрасный, сводящий с ума чувственными нотками и пьянящими феромонами. Упрямый, ироничный, бестолковый и отважный, но такой наивный, милый котенок. Маленькие, розовые пальчики так и манят легонько пощекотать, а потом целовать много-много раз. Тонкие щиколотки и стройные ноги дурманили идеальной гладкостью кожи, желанием обвиться, подобно плющу и присосаться тысячами поцелуев. Идеальная форма округлых ягодиц и узких бедер, изогнутая линия спины созданы для объятий и нежных ласк. Плоский живот, грудь и плечи увиты переливающимся серебряным узором, затейливой вязью расползающимся по юному телу. Руки сводит от желания коснуться их. Темно розовые бусинки сосков. Тонкая нежная шейка, изящные раковинки ушек. Шептать, забывшись, милые словечки и глупости. Высокие скулы окрасил нежный румянец. Когда ты смущен, хочется сотворить крылья и, прижав к себе, укрыть от всего мира, потянуться к ярким лепесткам губ. Твой лик притягательно светел и свеж. Изящный прямой нос, черные тонкие брови вразлет, высокий гладкий лоб и конечно дивные, большие глаза. Они тревожат, смущают, забирают покой бездонной глубиной неба. Они видят саму душу. Совершенное чудо с опушкой из длинных ресниц, лукавое и озорное. Маленький бог, удивленно смотрящий в зеркало и будто видящий себя впервые.
— И это действительно Я? — сознания разделились, оставляя привкус легкой тоски.
— Ты, маленький. Это все ты.
А потом меня развернули одним движением и прижали к себе. Я поднял голову, чтобы заглянуть Максиму в глаза. Мне не найти слов, я растерян и не знаю что мне делать. А он приподнял мой подбородок и просто поцеловал. По-взрослому, до трепета сердца и дрожи в руках, пока дыхание стало не хватать, а глаза помутнели от томления. Во мне опять боролись два начала, заставляя нервничать. Нет, так нельзя. Он, прежде всего, мой друг. Ну как же так, это не правильно? Однако моя новая сущность безумно хотела Максима, признавала его право на обладание собой. Макс почувствовал перемену в моем настроении и отстранился. Он выпустил меня из объятий и отвернулся, пытаясь взять себя в руки. Я видел, как сжались его кулаки от напряжения. Я обидел его, отверг своего ашус, разбил то трогательное доверие и близость, что образовалась между нами.
— Прости, — жалобным голоском пропищал я, строя самую жалостливую мордашку и заглядывая ему в глаза.
— Ты абсолютно не умеешь целоваться, — уже взяв себя в руки, поддел меня Максим, взъерошивая мои волосы.
— Не умею, — покаялся я. — Так что попался тебе не целованный, не пойми кто.
— Стыдно в твоем возрасте не уметь целоваться. И куда все девчонки смотрели?
— Видимо на тебя и смотрели. Ты же у нас краса и гордость всего района.
— Вообще-то я имел в виду, что тебе неплохо бы поучиться.
— Да? — в притворном ужасе завопил я. — И на какие курсы мне записаться?
— Тебе нужны индивидуальные занятия.
— То есть персональный инструктор по целованию? И кто же согласится на такое?
— Я!!! — Макс схватил меня на руки и закружил по комнате, а потом мы смеющимся клубком упали на кровать. Мы кидались подушками и боролись, пока не выбились из сил. Ашус безбожно поддавался мне, подзадоривая, пока я не очнулся, сидящим верхом на притихшем Максе. Я так и не удосужился одеться, и теперь наша недвусмысленная поза заставила меня смутиться и отползти от ашус на дальний угол кровати.
— Максим, ты не дашь мне какую-нибудь одежду, — лукавый взгляд из-под полуопущенных ресниц.
— Ты прекрасно обходился и без нее.
— Мне как-то не очень удобно.
Ашус тяжко вздохнул, плавно поднялся и направился к плательному шкафу у дальней стены. Он вывалил на пол кучу разного тряпья. Чего там только не было. Какие-то несусветные наряды, такое еще поискать надо.
— Э-э-э, солнце мое, ты решил нарядить меня пугалом и распугать всех наших врагов, пустив по периметру убежища? Это же оружие массового поражения. А можно, что-то менее экстравагантное? Ну, типа джинсов или спортивных штанов с футболкой.
— Ничего-то ты не понимаешь в модных экзерсисах, — гордо сказал Макс, любовно разглаживая чудненький красный берет, и лихо напяливая его мне на голову по самые уши.
— Но-но-но! Попрошу без рук!
— Здесь одежда из разных миров и все последний писк моды, между прочим. Деревня! Когда путешествуешь по мирам, приходится соответствовать местным аборигенам, хотя бы в одежде. Поэтому привыкай. И вообще, кое-где даже голыми ходят. Хотя с этим у тебя проблем нет, — он осмотрел меня с ног до головы наглыми, издевающимися глазами. Ха! А вот не буду смущаться, на зло не буду! Я стоял с независимым видом и требовал джинсы.
— Ну, давай, надень эту симпатичную вещичку, — уговаривал меня Максим, протягивая шортики веселенькой расцветочки. — Тебе пойдет, попу так хорошо обтянет.
— Слушай, Макс, откуда в тебе вдруг все это взялось? Ты ж всегда по девушкам специалист был. А тут «попу так хорошо обтянет»…
— Дар, на самом деле никаких правил по этому поводу нет. Ты это скоро очень хорошо поймешь. А здесь я просто соответствовал местным стандартам, чтоб не привлекать внимания.
— Ты это точно про себя рассказываешь? Потому что внимание привлекать у тебя как раз получалось лучше всего. Первого парня на районе незаметным никак не назовешь. Спортсмен, активист и просто красавец — очень «незаметное» амплуа.
— Как умею, так и маскируюсь. Вот ты, мой лучший друг, не догадался кто я. Тем более, кто тебе сказал, что я страдал от женского общества? Земные девушки приятны во всех отношениях. Другое дело, что мне приходилось физиологически себя сдерживать, что бы не покалечить их.
— Даже не хочу знать, что ты имеешь в виду.
Анатомические подробности — не самая моя любимая тема. Макс, наконец, сжалился надо мной или устал потешаться, но футболку со штанами обычного человеческого покроя я получил. Блин, как детский сад.
Ашус аккуратно запрятал весь этот пестрый ужас, называемый где-то одеждой, обратно в шкаф и завалился на кровать. Перекатившись на бок и подперев щеку ладонью, он наблюдал за моими передвижениями по комнате. Я нагло вытолкал его на другой край кровати, а сам удобно устроился в подушках, облокотившись на мягкую спинку. Но не тут-то было. Максим ужом протиснулся обратно и положил голову мне на колени. Тогда я в отместку распустил его высокий хвост. Блестящий водопад черных волос раскинулся роскошным веером. Запустив в эти темные волны пальцы, я ощутил их приятную шелковистость. Ловлю себя на мысли, что мне очень нравится близость ашус. Но я все еще не могу принять это. Решив отвлечься от опасных размышлений, я спросил:
— А что там ты говорил на счет нового организма? Что не так? — на мой вопрос лицо Макса стало серьезным.
— Вспомни, Дар, когда ты последний раз кушал или пил жидкость?
Я со скрипом стал вспоминать. А и вправду, когда? Еще в прошлой жизни. Теперь это казалось давным-давно.
— Ну, где-то дня четыре назад. Примерно. Может больше. Мне до сих пор трудно ориентироваться в днях, — ошарашено подсчитал я.
— О-п-а, мне бы сейчас положено умирать от голода и жажды, а я бегаю конем и прекрасно себя чувствую.
— Вот-вот. И я о том же. Твое тело больше не нуждается в еде и жидкости. Его питает источник божественной силы, Сердце Орлано, скрытое в тебе. Представь себе десятки звезд, сжатые до размера песчинки-клеточки. Из таких клеток соткано твое Сердце, спрятанное за защитными створками. Любое вещество, попавшее внутрь тебя, просто мгновенно сгорает. Каждая частичка твоего тела приспосабливается хранить самое сокровенное, пробудившееся Сердце бога, — видя мое вытянувшееся, ошарашенное лицо, Макс весело продолжил:
— Зато теперь тебя невозможно отравить. Любой яд испарится за долю секунды в потоках энергии.
— Хоть одна приятная новость во всем этом кошмаре.
— Да и о хлебе насущном можешь больше не беспокоиться. Сэкономишь на продуктах и выпивке.
— Сомнительная экономия какая-то. Прямо-таки экстремальная. Я еще таких экономистов не встречал, чтоб экономили на самом главном.
— Так мне что, есть и пить нельзя? И даже пиво!?
— Ну, почему нельзя. Можно, только ты не успеешь даже вкуса почувствовать.
— Боже, как жить-то теперь! Ни пива, ни чипсов, ни курицы гриль!!!
— Слушай, — стал развивать тему Макс, — а тебя ведь теперь выгодно держать дома, довольно завидный жених получается! Кормить-поить не надо, иногда можно уговорить поработать кроватной подушкой, — нахальный ашус сладко потянулся и, обняв руками мои колени, с удобством пристроился сверху.
— Э-э-э…Круто, конечно, но думаю со свадьбой можно пока обождать. Я еще и пожить-то не успел.
— Уговорил. Ну, если надумаешь, только дай знать…,- коварный ашус во всю издевался надо мной.
— Договорились, — подмигнул я. — А что еще хорошего?
— Внутреннее строение твоего тела тоже кардинально меняется. Процесс еще не завершен. Только с открытием последнего, девятого Сердца, ты окончательно приобретешь свою бессмертную суть, станешь по-настоящему неуязвимым, наперсником великого бога, тем, кем ты был рожден этим мирозданием.
— Вот это уже лучше. Можешь же, когда хочешь. Давай, продолжай…
— Но уже сейчас физиологически ты перестал быть человеком. Хотя внешне вряд ли изменишься. Разве, что вязь серебристого узора покроет все твое тело. Но это даже сделает тебя еще прекрасней, котенок.
— И даже лицо? — перспектива ходить с разукрашенным завитушками лицом, совсем не радовала. Пусть теперь тот жуткий узел из вздувшихся вен, который так пугал меня ранее, уже полностью разгладился и растворился внутри тела, оставив лишь причудливую паутину довольно красивого узора.
— Ты мне нравишься даже таким, — подмигнул мне этот паршивец. Я скорчил обиженную рожицу.
— Не переживай, Дар, — сжалился ухмыляющийся ашус. — Рисунок станет прозрачным, проявляясь только в момент сильного волнения или кх-м…наслаждения.
— Ты хотел сказать оргазма? — смелый вопрос. Зачем я его провоцирую? Его глаза так близко. Неповторимые глаза моего ашус. Полуопущенные ресницы прикрывали бездну со звездной пылью серебряных бликов. Голову сладко повело. Дар, соберись! — мысленно я надавал себе пощечин.
— А что ты имел в виду под многозначительной фразой: «Внутреннее строение твоего тела тоже кардинально меняется», — я все-таки смог взять себя в руки и продолжить допрос ашус. Макс глубоко вдохнул, как будто собирался нырнуть в омут с головой и выпалил:
— Котёнок, ты только не впадай сразу в панику. Но человеческих органов в тебе почти не осталось, а если и остались, то в очень измененном виде.
— Что ты имеешь в виду? — честно говоря, я напрягся. Это что же я такое теперь?
— Главным органом в твоем теле осталось видоизмененное Сердце. К нему ведут два канала, по которым возможна его стимуляция и прямой доступ к энергетическим потокам. Энергия Сердца обеспечивает всем необходимым, а человеческое тело физически не может быть вместилищем столь огромной силы, а так же не может предоставить возможность прямого доступа к створкам Сердца.
— Блин, это уже абзац какой-то. А где ж каналы-то? — я стал внимательно себя разглядывать и ощупывать в поисках входов в канал. Пока до меня не дошло! Это ротовая полость и…и…(господи, только не это!) задний проход, что ли?! — тут есть от чего выпасть в осадок и материться долго, со вкусом.
— А можно это как-то обратно.…Ну, чтоб человеком стать. Больно жутко все получается! — невозможно свыкнутся с мыслью, что ты теперь вообще не человек, а «неведома зверушка» какая-то.
— Маленький, послушай меня внимательно, — серьезные глаза Макса пристально смотрели на меня, руки нежно поглаживали коленки.
— Ты меня пугаешь…
— Примерно через пару часов начнется процесс пробуждения второго Сердца. Я не хотел тебя пугать раньше времени, ты был таким беззаботным и веселым.
— Неужели все начнется сначала, и мне предстоит пережить все снова?! — мои глаза расширились от ужаса. Боль, море боли, безумное состояние кровавой агонии мгновенно всплыли в памяти.
— А я-то надеялся, что уже все позади, — на глаза навернулись слезы. — Я не хочу…снова. Господи, только не это опять. Нет, нет. Нет!!!!
Ашур порывисто поднялся на колени и прижал меня к себе, укачивая как ребенка.
— Солнышко мое, не надо так. В этот раз все может быть по-другому. Ты должен поверить мне, — ласковые пальцы гладили по голове, утешали и баюкали.
— Черт, ты не понимаешь! Я не выдержу больше, понимаешь, не выдержу, будь я хоть сто раз не человек! Лучше сразу удавиться! — я начал метаться и вырываться из кольца рук. Но меня крепко держали.
— Тише, маленький, тише… — легкий поцелуй в висок. — Пробудить Сердце возможно не только через боль. Только первое пробуждение неизбежно болезненно, пока Орлано не запустил процесс своим божественным импульсом.
— Как, ну скажи мне, как ещё возможно? — со мной уже была истерика, и я срывался на крик.
— В момент наивысшего наслаждения через каналы возможна прямая стимуляция створок. И пробуждение происходит быстрей и более приятно.
— Подожди, — я не мог поверить своим ушам, — ты говоришь, что, возможно, боли не будет? Ты серьезно? Макс, ты не обманываешь меня? Ничего не скрываешь? — я размазывал слезы по щекам и с надеждой заглядывал в глаза ашус, до конца все еще не веря его словам.
— Все абсолютно серьезно, котёнок. Это возможно, если ты позволишь мне помочь тебе.
— Я позволю тебе все что угодно. Только бы не эта агония, — закрыть глаза, унять дрожь в руках и не видеть это дорогое лицо. Сейчас мне было все равно, почему именно я позволю Максу делать с собой все что угодно. То ли из-за страха перед болью, то ли из-за влечения к нему.
— Солнышко, больше никакой боли, — поцелуи, словно бабочки, порхают по лицу, осушая слезы, успокаивая мысли, — только сладкое наслаждение для моего нежного малыша.
Я почувствовал, что краснею. И сквозь слезы шепчу в мягкие, сочные губы:- Черт, до чего заманчивое предложение. Кажется, я не смогу отказаться.
Мы беззаботно плескались в бассейне. В том самом, с цепями на стенах. Я все еще вздрагивал, когда случайно натыкался на них взглядом.
— Это больше не понадобится, — проследив за моим взглядом, пообещал Макс.
— Я надеюсь. Это не тот опыт, который хотелось бы повторить.
— Ну, разве что, ты сам меня попросишь, — подмигнув, сказал ашус.
— Зачем? — не понял намека я. — Только психу придет в голову мысль добровольно надеть на себя цепи.
— Дар, какой ты еще наивный.
— Ну и ладно. Зато ты у нас — опытней не придумаешь! Судя по предложению, ты-то как раз уже попробовал все, что только можно (и что нельзя тоже). И зачем я тебе такой нужен?
— Дар, ты нарываешься на комплименты? Или хочешь услышать подробно о том, что я мечтаю с тобой сделать и как?
— Давай пока воздержимся от подробностей. Замяли тему, — стушевался я. Слушать о предстоящем и неизбежном «сладком наслаждении для моего нежного малыша» было как-то стрёмно. Я знал, что меня ожидает (в общих чертах), но слушать подробности… это было выше моих сил. Опыта подобного рода у меня не было. И мне было банально страшно.
Макс, видя мой мандраж, решил провести оставшиеся часы перед вторым пробуждением Сердца в расслаблении и водных забавах, чтобы я не трясся перед неизвестностью, а отвлекся и успокоился. Макс так старался занять меня чем-то интересным, и признаться, я был очень ему благодарен за это. Не знаю, до чего бы я додумался в одиночестве, даже страшно представить.
— Максим, а помнишь, ты обещал показать свои «крупные формы»? Думаю, что сейчас я готов увидеть тебя любым. Даже желтым в горошек динозавром, — моя озорная улыбка отразилась в зеркальных зрачках ашус.
— Фу-у! Динозавры нынче не в моде, — скривился Макс в презрительной ухмылке. Он подплыл ко мне вплотную и, откинув заплетенные в косу волосы за плечо, повернулся спиной.
— А что тогда в моде? — я протянул руку и провел вдоль позвоночника по мягкой впадинке. Под моими пальцами кожа менялась прямо на глазах, приобретая форму костяного гребня, как у дракона. Это было удивительно — изменять свое тело частично или полностью в одно мгновение, без видимых усилий, просто перетечь из одной формы в другую. Даже немного завидно.
— Смотри внимательно. Такого ты еще не видел, — позвонки ашус вытягивались, пока не образовался длинный, шипастый хвост, который обвил мои ноги как лиана. Хитрый взгляд из-за плеча и ашус резко пересек бассейн, остановившись у противоположного края.
— Клёво! С тобой можно в цирке выступать! Заработаем кучу денег! — мечтал я.
— А зачем тебе деньги?
— Ну, как это зачем, — вопрос поставил меня в тупик. Если разобраться, то действительно, а что мне сейчас нужно? — Куплю…Не знаю…
— Во-во!
— Что «во-во»! В мешок собирать буду.
— Ну, разве что ты собрался коллекционировать земные деньги. Знаешь, Дар, эта валюта не особо кому нужна. И ради этого ты выгонишь несчастного, старого меня на арену цирка, где люди будут показывать пальцем и смеяться?
— Ну, ты загнул — «старого и несчастного»! Я прям счас обрыдаюсь.
— А как ты думаешь, сколько мне лет?
— На вид лет двадцать. А там кто вас ашус разберет.
— Примерно несколько тысяч земных лет, — мои круглые глаза были достойным наказанием за наивность.
— Откройся мне, котенок. Раздели со мной сознание. Нам так будет легче общаться некоторое время, — загадочно проговорил Мейкшел. Только так его и можно было сейчас называть, потому что земное имя Максим было неуместно для этого необычного существа. И я открылся ему навстречу. С каждым разом мне становилось все легче делать это. Все большие пласты чувств и эмоций становились доступными. Щемящая нежность стала одна на двоих. Мы делились мыслями и образами.
Мгновение стремительного движения и передо мной застыл великолепный белый дракон. Узкое длинное тело, покрытое белой чешуей, изогнулось в мою сторону. Мощный костяной гребень от макушки до хвоста был пропитан смертельным ядом. На коротких мощных лапах выдвинулись саблевидные когти. Эти лапы не для бега, а для жестоких сражений, как и ядовитый гребень, острейшие кинжалы клыков, броня чешуи и сильный хвост.
— Почему именно дракон?
— Это боевая форма, — уловил я знание из головы Мейкшела. Массивная голова приблизилась ко мне и подмигнула зеркальным глазом.
— Ха! Да у тебя реснички! — я бесстрашно протянул руки к морде дракона и погладил жесткие щетинки ресниц. Дракон издал довольное урчание, похожее на кошачье.
— Драконий кот или кошачий дракон — вот ты кто, — подтрунивал я над Мейкшелом.
— А еще я умею плеваться огнем. Но не буду, — дракон кокетливо похлопал ресничками, и я со смехом повис у него на шее.
— Спасибо большое. Только пожара нам сейчас и не хватало для полного счастья.
— Для полного счастья мне не хватает совсем другого…,- как-то туманно ответил Мейкшел. Кто их там драконов разберет, что ему не хватает. Может девственницу на завтрак, или девственника. Что-то мысли опять ни туда…
Дракоша был милый и ласковый, но я хорошо понимал, что это опасный, смертоносный противник и ловкий хищник. Картинки кровавых сражений промелькнули в сознании у Мейкшела, но он тут же постарался загнать их подальше от меня. Я же получил новую игрушку.
— А ты «мертвую петлю» делать умеешь? А бетонную стену лбом прошибить сможешь? А как ты чешешься под такой жесткой чешуей? А это у тебя теперь лапы или все еще руки и ноги? — поток дурацких, но жутко интересных вопросов у меня не иссякал.
Облазив дракона с ног до головы, и бесцеремонно ощупав во всех местах (когда еще выпадет случай потрогать дракона), я, отплыв подальше, окинул ящерку хозяйским взглядом.
— Когда все закончится, я тебя нарисую, — хвост дракона заходил ходуном, ну точно как у раздраженной кошки. А еще отпирался! Я много раз пытался нарисовать Макса, но каждый раз он закатывал такую истерику, что легче было тихонечко удавиться.
— Знаю, ты терпеть не можешь позировать. А придется! — я показал язык ухмыляющейся драконьей морде.
Я уловил новую картинку в голове, а потом и увидел новое, стремительное превращение. Вместо белого дракона в воде изгибалась кольцами огромная зеркальная змея, любимая форма ашус. В ней они обычно двигаются между мирами и предстают перед повелителем и Творцом Орлано.
Я восхищенно уставился на своего красавца:
— Подлецу все к лицу. Так, даже еще красивее, — похвалил я. Красивая у меня змейка. Хотя когда это она стала «моей»? А кто ее спрашивать будет?
Сильное гибкое тело сияло тысячами отраженных бликов от зеркальной чешуи. Медленные, плавные движения завораживали танцем колец и изгибов, перетекающих во все новые переплетения. Мейкшел танцевал для меня, приближаясь все ближе и ближе, гипнотизируя телом и взглядом. Древний прекрасный танец обольщения и подчинения. Я подплыл к самой кромке бассейна. Ашус загнал меня в угол.
— Черт, где-то я это уже видел. Все ашус сначала задуривают голову? — пытаясь за шуткой спрятать свой страх, проговорил я. Шутки закончились. Он играл со мной как кошка с мышкой. Сейчас Мейкшел хотел подавить во мне всякое сопротивление, подчинить и завладеть. Я понимал все очень отчетливо, и самое странное, собирался позволить ему это сделать. Изящная змеиная голова застыла напротив моего лица. Пасть приоткрылась, и длинный, узкий язык облизал мою щеку. Кончик хвоста, обвивавший мою щиколотку, двинулся выше по ноге, обнимая в мягком захвате.
И тут грудь пронзила вспышка боли. Я зажмурился, схватившись ладонями за поручень у кромки бассейна. Боль — предвестник пробуждения второго Сердца, отпускала. В мгновение паники Мейкшел открылся мне глубже, чем хотел, и я уловил в его сознании отголосок хорошо спрятанной, невыносимой жажды. Я уже сталкивался с подобным. Но ни как не ожидал ощутить это в сознании друга. Воспоминания окатили меня кипятком страха. Такую же жажду я ощутил в сознании древнего монстра, напавшего на меня у подъезда дома. Варк — древний убийца и Мейкшел — любимый друг, оба испытывали сходную неутолимую жажду обладания источником, бьющимся во мне! Я пулей вылетел из бассейна.
Некуда бежать. Негде спрятаться, да и зачем, если самый лучший друг оказался вдруг… Отчаяние парализовало волю и путало мысли. Почему? Почему именно Макс? Это невозможно, только не он!!!
Я забился в самый дальний угол кровати, подтянув колени к подбородку. Меня трясло как в лихорадке. На входе появился Максим, уже в привычном человеческом облике. Он обхватил себя руками, как будто пытался удержаться от чего-то. Его голова была опущена. Он встал на колени, прямо на голый пол. Поза покорности и скорби резанула меня по нервам.
— Почему Макс? — только и мог прошептать я. Мои слова как будто придавили его к полу. Поникшие плечи и сгорбленная спина выражали крайнюю степень отчаяния.
— Только не ты!
— Пробуждение подобной силы чувствуют все Творцы и их Старшие дети во всем мироздании. Я же чувствую это сильней других из-за близости наших тел и душ, слияния сознаний.
— Ты со мной только из-за этого?
— Я могу любить и оберегать тебя, могу контролировать свою жажду обладания тобой, но никогда не смогу навсегда от нее избавиться. Понимаешь, малыш. То, что ты успел увидеть в моем сознании — это стремление обладать именно тобой, а не только божественным Даром бесконечной силы. Любить и владеть твоим телом, твоими мыслями и желаниями. Ты самый желанный, самый чистый источник во вселенной. Дар, ценнее тебя нет никого на всем белом свете, — говоря это низким, вибрирующим голосом, Макс на коленях полз ко мне. Его движения стали хищными и плавными. Они заставляли Сердце сладко забиться в непонятном предвкушении.
— Я хранил и берег тебя, скрывая ото всех. Ждал твоего пробуждения с надеждой для своего Создателя и со страхом для себя. Потому что, когда ты воссоединишься с тем, кому предназначен, я потеряю тебя навсегда.
Ашус подобрался вплотную к изножью кровати. Он принял для себя какое-то решение и теперь шел к нему напролом. Я смотрел на него во все глаза, очарованный глубоким, уверенным голосом. Ашус перестал притворяться человеком, хотя все еще оставался в привычном мне облике. Видимо боялся напугать. Его великолепное тело плавно перетекло на кровать. Зеркальные глаза, не мигая, смотрели на меня.
— Я привык контролировать себя с тобой. Хотя это было очень трудно. Пока твой дар спал, твое притяжение еще можно было заглушать. Я переродил его в любовь и заботу о тебе. Но сейчас я теряю контроль, — его лицо исказилось страданием и внутренней борьбой. Я протянул руку и легко провел ладонью вдоль щеки. Хотелось разгладить все горькие складки, разогнать всю печаль из этих невероятных глаз. На мгновение он замер, наслаждаясь моей робкой лаской. Его лицо оказалось совсем рядом. Такой знакомый запах окутал меня пьянящей аурой. Губы шептали безумные слова:
— Ты самая желанная сладость во всех мирах. Совершенная чистота силы, такая близкая и беззащитная. Божественная услада души, несравненная песня сердца…
Ашус был так близко. Покориться и отдаться на его волю. Его обнаженная кожа обжигала прикосновениями. Невозможно устоять, нет пути назад, только к нему навстречу. Упругое тело скользило вдоль моей груди, искушая гладкостью и упругостью. Я закинул руки ему на плечи. Нет сил противиться острому возбуждению. Если не доверять Максу, то кому еще я мог довериться? Он единственное близкое и любимое существо в этом мире. И чего уж обманывать себя — я не редко любовался им и восхищался. Мягкая нежность затопила душу, перемешавшись с желанием, а еще с предвкушением…
— Мой. Хоть ненадолго, но ты — мой, — властно шептали приближающиеся губы.
— Твой, — покорно отвечал я, притягивая любимое лицо. Наши губы мягко соприкоснулись, и влажный язык проник в мой раскрывшийся рот. Он пил меня как нектар, жадно впиваясь в глубину. Языки сплелись в поцелуе, а руки прижимали тела все ближе друг к другу.
Я чувствовал, как увеличивается его возбужденный член, упирающийся в мое бедро, и мой собственный орган стал наливаться силой. Мы разорвали поцелуй лишь, когда у меня стало не хватать дыхания. Макс торжествующе смотрел мне в глаза и наслаждался моей покорностью. Это пугало меня до чертиков, но преодолеть взаимное притяжение было уже невозможно. И я отдался в его власть, раскрываясь для него и отдаваясь ему.
— Твой, — повторил я, послушно расслабляясь в его нежных руках. Ашус как будто ждал этих слов. Поцелуй возобновился, но стал страстным и требовательным. Руки гладили мое тело, задерживаясь на самых чувствительных местах, а потом на их место пришли губы. Они выцеловывали дорожки на шее и плечах. Язык ласкал нежные бусинки сосков, и я выгибался ему на встречу со стонами. Я разметался по постели. Острое наслаждение заставляло меня раскрыться перед возбуждающим напором ашус. Он раздвинул мои ноги и принялся вылизывать промежность. Его язык вибрировал и обводил тугие мышцы ануса, приглашая расслабиться. Это было безумно приятно. Язык явно трансформировался, становясь толще и длинней. Надавив на вход, он с усилием проник внутрь. Я ожидал боли, но ее не было совсем. Язык начал плавно двигаться, постепенно утолщаясь, растягивая проход. Ладонь обхватила мой напряженный член и начала медленно скользить вдоль, заставляя меня дрожать. Язык внутри продвигался все глубже, усиливая вибрацию и удлиняясь, пока не задел самое чувствительное место во всем теле. Я вскрикнул от удовольствия. Казалось, что я больше не смогу безболезненно приять в себя все увеличивающийся отросток, но мышцы растягивались больше и больше. Я метался в бреду, шепча бессвязные слова подчинения и моля о продолжении. Эта пытка наслаждением все продолжалась и продолжалась. Казалось, язык достал до самого открытого сердца, и пьет оттуда чистое незамутненное удовольствие. Оргазм сотряс меня, принося с собой одновременно облегчение и недовольство.
— Я хочу еще! — казалось, что мое тело сошло с ума, даже после оглушительного оргазма я продолжал испытывать томление и желание. Ашус вывел из меня, стремительно уменьшающийся язык и выпрямился на коленях. Он возвышался великолепной статуей торжества и власти надо мной. Его собственный член уже был полностью готов к соитию. Но, оценив его размены, я впал в панику. Огромный столб мог разорвать меня пополам. — Не надо! Такое невозможно принять в себя, — я начал отодвигаться от него. Но ашус пресек всяческие движения, закинув мои ноги себе на плечи.
— Дар, ты рожден быть с богом. Твое тело приспособлено принимать и не такие размеры. Не бойся, малыш. Пить из твоего сердца, высшая услада, сильнейший наркотик. Раскройся для меня, мое солнце, — что-то хищное промелькнуло в его лице. Я почувствовал себя загнанной жертвой, но остановиться уже не мог. Тело жаждало обладания. Огромная влажная головка уперлась в мокрый растянутый вход. Сильные руки крепко держали меня. А предательское тело само стремилось к сладкому вторжению. И растянутые мышцы поддались, пропуская все глубже и глубже огромный орган ашус. Натяжение внутри было на пределе. Ашус двигался во мне резко и сильно, вбиваясь все глубже, до самого основания, разминая, растягивая сомкнутую раковину божественной силы. Его орган мелко вибрировал, создавая дополнительную стимуляцию для чувствительных местечек и защитных створок Сердца. Я корчился от удовольствия, сам насаживаясь и раскрываясь полностью, обнажая свою суть. А толстый член впитывал в себя, вбирал, пил из раскрывающегося нового Сердца. Мейкшел весь светился изнутри от переполнявшей его энергии. Постепенно свет стал концентрироваться в районе живота, опускаясь вниз и уходя в ствол члена. Общий оргазм ударил с невероятной силой. Наши сплетенные тела подбросило над кроватью. Я взорвался столпом света, вырывающимся у меня из груди. Мы зависли в невесомости, окутанные чистой энергией. Новое Сердце гулко билось, поглотив первое. Ашус опустил мои ноги и прижался ко мне всем телом. Мы плавали в непроницаемой сфере света. Наши волосы перемешались. Черные и золотые, они парили блестящим ореолом вокруг нас. Два обнаженных тела, крепко прижатых друг к другу в страстном объятии. Два любящих сердца, бьющихся сейчас в одном бешеном ритме. Два существа, таких разных, таких непохожих. Сейчас мы были единым целым.
Все еще эрегированный член Мейкшела упирался в открывшийся, яростно пульсирующий вход своей дрожащей головкой и жадно впитывал бьющий фонтаном свет. Возбуждение накатило новой волной. Я хотел большего. Обхватив ногами талию моего ашус, я впился руками в его ягодицы, заставляя вновь двигаться вперед, в глубину. Раскрыться сильней, впустить дрожащую головку дальше, еще дальше. Я уже сам натягивался на огромное орудие, проталкивая его внутрь своего солнца. Остановиться было немыслимо, похоть заглушала разум, заставляя глотать слезы и продолжать движения. Искусанные губы невнятно шептали просьбы и молитвы. Болезненное удовольствие заставляло выгибаться, раздвигать ноги все шире, бесстыдно подставляя свою дырочку для яростного вторжения. Тело ашус немыслимо изогнулось, и он обхватил мой торчащий член губами. Сначала головка, а потом и весь ствол стали ритмично погружаться во влажную глубину рта. Упругий язык стал шершавым и вновь завибрировал, обвивая мой член кольцом. Я кричал и бился в новом оргазме, извергая обжигающее семя прямо в жадный, сосущий рот. Нас накрыло новым взрывом энергии. Она проникала в каждую клеточку наших тел, даря моему любимому силу и власть надо мной, утоляя и усыпляя жажду.
Концентрированная чистая энергия затопила меня, неуловимо изменяя на более тонком уровне. Мир поменял цвета. Я смог видеть ранее невидимое — энергетическую структуру реальности и каждой вещи в отдельности, до самых мельчайших деталей. Это был первый проблеск изменений тонких слоев моей сущности. Через мгновение все вернулось к привычному для меня восприятию. Но в глубине уже было знание, что я смогу повторить это еще не раз.
Макс все еще находился во мне, но это не вызывало дискомфорта. Он притянул свою «жертву» к себе, бережно заключив в кольцо надежных рук. Мы плавно перевернулись. Теперь я оказался лежащим сверху на его теплой груди, обвил его руками и ногами, уютно устроившись щекой на плече. Он умиленно хмыкнул и взъерошил мои волосы.
— Какой же ты еще ребенок, — прошептал ашус, целуя мою макушку.
— Зато ты у нас тысячелетний извращенец, беззастенчиво растлевающий этого самого «ребенка».
— Твоему обаянию невозможно сопротивляться.
— И только попробуй найти себе еще кого-то, — со вздохом удовольствия прошептал я.
— Никто кроме тебя, мое сладкое сердце.
— Надеюсь, что не разочаровал тебя, — сонно пролепетали мои улыбающиеся губы.
— Посмотри сам, — с этими словами ашус раскрыл для меня свое сознание, и я упал в океан счастья, острого и абсолютного. Там не было ни следа темной жажды. Я еще тесней прижался к Мейкшелу и заснул с довольной улыбкой.
Проснуться на жестком полу — мало приятного. Мышцы спины затекли от лежания на твердой и холодной поверхности. Почему на полу? Я нехотя открыл глаза и вздрогнул всем телом. На меня в упор смотрели темные провалы зрачков Варка, древнего монстра, чуть не угробившего меня недавно.
— Офигеть, — ошарашено проговорил я, и мой левый глаз нервно задергался. Сон как рукой сняло. Если меня резко разбудить, я могу быть очень неадекватным. Тихая злость поднималась из глубины души, а с ней и безрассудная ирония.
— Нет, ты смотри, зараза какая, — вслух думал я. — Ну не отвяжется ни как!
— Ты довольно точно и лаконично описал сложившуюся ситуацию, — флегматично сказал Древний. Нападать он на меня пока не пытался, поэтому я решился отвести взгляд и рассмотреть все подробности нашей трепетной встречи. И кстати, где Максим?
А посмотреть было на что. Я лежал голым на полу спальни, надо мной склонился древний энергетический вампирюга в костюмчике с иголочки, как денди лондонский. И весь наш оригинальный ансамбль завершал Макс, обнаружившийся рядом. Его тело было спеленато толстыми темными отростками, выходившими из спины Варка. Более того, тонкие черные нити буквально прошили тело ашус насквозь, не позволяя изменить форму. Бедный Макс даже говорить не мог, так как рот был зашит блестящими нитями. А вот это было уже совсем не смешно, вся моя бравада и смелость мгновенно испарилась. Ашус был явно без сознания, и я хорошо мог себе представить, каким болезненным может быть общение с Варком.
— Отпусти Мейкшела, — затравлено попросил я. До меня медленно доходил весь ужас ситуации. Мы полностью оказались во власти хладнокровного убийцы, и я не обманывался его благородной внешностью с манерами английского аристократа.
— Не ранее, чем мы поговорим с тобой, — все так же спокойно ответил Варк. По его надменному лицу абсолютно невозможно было что-то понять.
— Поговорить со мной? О чем тебе разговаривать с едой?
— Есть интересные темы, — уклончиво ответил Варк.
— Что ты сделал с Максимом?
— Я так понимаю, ты согласен, — это был не вопрос, а утверждение. Я кивнул головой. Поговорить — это всегда пожалуйста, только бы Макса отпустил и меня не схарчил ненароком. Варк выпрямился и протянул мне руку, предлагая подняться. Мне ничего не оставалось, как ухватиться за большую, жесткую ладонь. Неожиданно сильный захват руки, и вот я уже стою на ногах, задрав голову, смотрю в лицо высокому вампиру.
— Быть может, ты предпочитаешь одеться, прежде чем мы продолжим нашу увлекательную беседу, — выгнутая бровь и насмешливый взгляд, окативший иронией с головы до ног.
— Быть может, — в тон ему ответила моя драгоценная персона. Я отчетливо ощутил, что краснею и, выдернув руку из ладони Варка, кинулся на поиски одежды. Этот чертов монстр продефилировал к креслу и с непередаваемым изяществом опустился в него, закинув ногу на ногу.
Я судорожно одевался, с тревогой посматривая на лежащего Макса. Закончив, я подошел к вампиру и сел в соседнее кресло, повторив его напыщенную позу, чем вызвал насмешливую полуулыбку. Да, смотрелось это презабавно. Высокий красавец в элегантном костюме сидел, положив ногу на ногу, и постукивал длинными пальцами по подлокотнику кресла. И я — мелкое чудо в джинсах и футболке с наклейкой в виде пиратского черепа с костями на спине, пытался изобразить такую же позу. Видя всю свою нелепость, я плюнул на все и залез в кресло с ногами. Была не была! Чему быть, того не миновать. Я, философски рассудив, что если до сих пор не съели, то от меня что-то нужно, решил прекратить трястись и вести себя более смело. Как-то даже тянуло нахамить, прямо в эту породистую морду лица. Приперся тут, весь холеный и облизанный, прямо давит своей надменностью. Культурный, мать твою. Аристократ хренов! А как людей жрать, так куда вся культура девается. Я накрутил себя достаточно, чтобы отодвинуть страх на второй план, взять себя в руки и начать говорить уверенным голосом.
— Я готов тебя выслушать, Варк. Но сначала отпусти Макса.
— О, ты уже знаешь мое имя? Ашус просветил видимо, — Варк задумчиво повернул голову в сторону Макса, рассматривая его связанную фигуру.
— Извини, Дар. Но лучше пока твоего ручного змея не отпускать. По крайней мере, до конца нашей беседы.
— Это почему же? — подозрительно уточнил я, прищурив глаза.
— Во-первых, он сразу ринется в драку как очнется, а во-вторых, я ввел ему парализующий яд. Это конечно для ашус не смертельно, и организм змея быстро с ним справится. Но не сразу. А я так понял, что он тебе очень дорог, судя по той недвусмысленной позе, в которой я вас застал.
— Спасибо за «тонкий» намек.
— Всегда, пожалуйста. К слову говоря, застать врасплох ашус практически невозможно. Старшие дети Орлано очень сильны, коварны и хитры. Но рядом с таким сокровищем как ты, любой потерял бы голову.
— Ты сама любезность. Решил засыпать меня комплиментами…насмерть? — это какой-то бред! Я сижу и веду учтивым тоном светскую беседу с вампиром, а он, небось, только и ждет, как бы заграбастать наивного и доверчивого меня.
Я еще раз представил себе, что мог увидеть Древний и мысленно застонал. Ну конечно, после такого выброса энергии Макс был просто как пьяный, и опрометчиво понадеялся на защиту убежища. Которую, кстати, Варк сумел как-то обойти.
— Что ты знаешь обо мне?
— Как не упирался и не запирался наш блестящий друг, а я успел покопаться у него в голове, до того как отключить его.
— Избавь меня от шокирующих подробностей. Пожалей детскую психику.
— Еще при нашей…кх-м…первой встрече я заподозрил в тебе что-то необычное. Меня почему-то странно тянуло именно к твоей, приятной во всех отношениях, особе. Я не задумывался тогда о природе моего интереса, списавши все на голод. Как оказалось, напрасно. Простой с виду парнишка оказался полон сюрпризов внутри. Испив тебя однажды, я уже не смог ни о ком другом думать. Это состояние похоже на наркотическую зависимость у людей от самых тяжелых наркотиков. Привыкание с первого раза.
— Да, ассоциацию про наркотики я уже слышал. Не ты первый.
— А жаль…
— Чего? — не сразу понял я.
— Уже тысячи лет еда для меня вся на одно лицо. Меня давно ничего не удивляло и не интересовало, кроме голода. И тут вдруг фонтан эмоций и просто бездна энергии. По большому счету, Мейкшел застал меня врасплох точно так же, как и я его сегодня. Мы оба были пьяны тобой, твоей энергией и поэтому беспечны и беззащитны от других древних хищников. Вот в таком состоянии твой ручной ашус и застал меня, забросив в другую реальность.
— Что-то видимо совсем недалеко забросил, раз уж ты тут так быстро нарисовался.
— Не скрою, найти тебя было сложно. Но не для такого как я, — говоря это, Варк самодовольно улыбнулся. — Я питался на тебе и теперь везде найду по неповторимому отпечатку твоей энергии, особенно в период всплесков силы такой колоссальной мощи, как пробуждение Сердца Орлано.
— Спасибо, что напомнил, как мило со мной поступил. От тебя так просто не отделаешься.
— Да, малыш, я уже все знаю о тебе. Ашус упирался как мог, но я поймал его в минуту слабости, и смог вырвать все подробности. От этих слов я вздрогнул. Идеальное лицо вампира приобрело хищное выражение. Представляю, что может значить: «смог вырвать все подробности», и как это больно.
— А что ты хочешь от меня? — я решил все выяснить до конца и побыстрей.
— Я поклянусь не причинять вреда ни тебе, ни твоему разлюбезному Мейкшелу, помогать и защищать тебя, пока ты не сможешь воссоединиться со своим богом. Поклянусь клятвой Старшего. Ее нельзя нарушить или обойти никому из Старших детей Творцов, — Варк впервые утратил всю свою надменность. Теперь он смотрел внимательно и серьезно. Даже глаза стали человеческими, с обычными зрачками. Он хотел показать свои эмоции для меня. Хотел, чтобы я ему поверил. Только вот мне пока этого не очень хотелось.
— А что ты потребуешь взамен? — я облизнул пересохшие губы. В благотворительность Варка я не верил. В чем же подвох?
— Взамен ты позволишь мне сопровождать себя, позволишь быть рядом, позволишь прикоснуться к своей силе хоть на мгновение. Обещаю, никакой боли. Все только с твоего согласия, — его тон стал почти умоляющим, глаза блестели нездоровым огнем. Такая быстрая перемена настроения пугала меня. Он порывисто поднялся со своего кресла и приблизился ко мне. Варк опустился на колени и схватился за подлокотники моего кресла. Я еще больше поджал ноги и, с круглыми от удивления глазами, смотрел на умоляющего вампира. Не думаю, что таким зрелищем мог любоваться кто-либо еще. И остаться после этого в живых.
— Спасибо большое. Что-то не хочется. А если я откажусь?
— Я мог бы взять тебя силой, еще когда ты спал, а ашус был обездвижен. Но впервые за долгое время хочу по-другому. Я не нуждаюсь больше в твоей боли. Мне нужно твое согласие, понимаешь Дар? Только добровольное согласие. Испив тебя, впервые моя темная жажда была утолена. Ты нужен мне, хотя бы просто быть рядом, пожалуйста, малыш. Позволь мне остаться. Передо мной на коленях стояло древнее, страшное существо и умоляюще смотрело прямо в глаза. Оттолкнуть его? Сейчас он был похож на одержимого. Блин, и откуда он взялся на мою голову! Можно ли ему верить после всего, что было между нами? Вопросы роем вертелись в голове.
Я рассеяно смотрел в лицо Варка, все больше погружаясь в себя, пока не потерял связь с реальностью окончательно. Как же быть? Откуда-то из глубины подсознания я услышал до боли знакомый голос. Голос моего бога:
— Соглашайся, Дар, — далекий, тихий шепот.
Такой родной голос, что меня захлестнула невыносимая тоска по Орлано. До слез, до головокружения. Я услышал ответный отклик на мои эмоции. Меня ждали и любили. Орлано одобрял меня, как будто ласковая рука провела по волосам и лицу, унося сомнения и страх.
— Я люблю тебя, — кричала моя душа и рвалась приблизиться, ощутить тепло Орлано. И слышала отклик, полный нежности и надежды. А потом связь истончилась и пропала, выталкивая меня в реальность. Я глубоко вздохнул, как будто выныривая из глубины, и открыл слипшиеся от слез глаза.
— Ты разговаривал сейчас с Ним? С великим Творцом Орлано? — вопрос заставил меня окончательно прийти в себя. Я кивнул, не собираясь развивать эту тему. То, что происходило между мной и Орлано не касалось больше никого.
— Да, я согласен, — простые слова, а так трудно их произнести в лицо своему мучителю.
— Спасибо, малыш, — Варк с облегчением сменил позу, усаживаясь боком у моих ног. Он откинулся назад, опершись спиной о ножку моего кресла, и вытянул одну ногу, согнув вторую в колене. Красуется, зараза. Это уже не лечится. У меня прямо талант притягивать всяких эксцентричных личностей.
Тем временем нити, прошившие тело ашус стали истончаться, пока не исчезли совсем. Только на губах остался уродливый шов. Отростки, выходившие из спины вампира и удерживающие Макса, стали вбираться обратно внутрь Варка. И вот мой ашус был свободен. Минуту ничего не происходило. Максим лежал без движения. Я стал волноваться, даже собрался подойти поближе. Но Варк остановил меня:
— Не стоит сейчас подходить к нему близко, Дар.
— Почему он еще не очнулся? — требовательно спросил я. Теперь, когда мы достигли соглашения, я мог себе позволить понаглеть. Варк еще не знает, с кем связался!
Я только и успел плюхнуться обратно в кресло. Максим стремительно взвился в воздух, мгновенно перетекая в боевую форму. И вот, посреди спальни, нервно размахивая хвостом, стоит разъяренный белый дракон, сверкая безумными от злости глазами. Комната резко показалась тесной, и лишняя мебель полетела в разные стороны. Сфокусировав взгляд, дракон уставился на мирно сидящих нас. Как говориться, картина маслом! Я вжался в кресло, мало ли что. Вменяемость Макса была под вопросом, а силы хоть отбавляй. Все-таки он находился под действием яда и каковы последствия его влияния я не знал. Тем временем, жутко злой дракон, своими здоровенными когтями пытался сорвать с морды оставшиеся нити, связывающие пасть.
— Варк, кончай издеваться, — с упреком сказал я, и коснулся плеча мужчины.
— Как пожелаешь, малыш, — Варк пошевелил пальцами, и злополучная нить исчезла.
— Не кипятись блестяшка. Это совсем не то, что ты думаешь…, - это уже Варк дракону.
Дракон взревел и ринулся на живописно развалившегося обидчика, сметая по пути всю оставшуюся мебель. Мужчина резко подскочил, выпустив огромные темные крылья, клубившиеся тьмой. Ужасные отростки взвились навстречу дракону.
— Остановитесь!!! Не надо!!! — я кричал этим двоим, но им было не до меня. Большие, серьезные дяденьки решили выяснить отношения. И, похоже, ни кто не собирался отступать. Еще мгновение, и они столкнутся. Серповидные когти вцепятся в бледную плоть Варка, раздирая и потроша, а длинные змеи ядовитых отростков внедрятся в тело дракона, высасывая саму жизнь. Надо их остановить, пока они не поубивали друг друга. Но как? Что я могу сделать? Кровь стучала в висках и адреналин (или что там сейчас его заменяло) накрыл бурлящей волной. Мир снова поменял цвета, и я увидел тонкую энергетическую структуру реальности. А потом сделал первое, что пришло мне в голову. Зачерпнув сколько смог энергии прямо из своего тела, я выстроил из нее стену между двумя нападающими. Это все, на что хватило моих сил. Потому что, я стремительно терял сознание.
— Всё, довели пацана. «Кондратий» таки добрался и до меня, — жаловался я себе на жизнь, мешком падая с кресла. — И опять на пол…
Первое, что я услышал, придя в себя, был яростный шепот где-то сбоку.
— Это все ты виноват! — шипел Макс, — Пока ты не приперся, у нас все было отлично! Малыш себя прекрасно чувствовал. А теперь что с ним?
— Это ты все испортил, блестяшка, — флегматично отвечал Варк, — Нет, чтобы разобраться, так сразу в драку полез.
— Не смей называть меня так! — взвился ашус.
— Да ладно тебе, какие могут быть церемонии в одной компании, — Варк уже явно издевался.
— Ты нам не компания. Так что вали отсюда, пока не размазал по стенке, — все, Макс завелся по новой. Надо бы глаза открыть, но больно уж увлекательная беседа велась рядом.
— А вот это не тебе решать, а ему. И, кстати, отключился он видимо, потому что неумело воспользовался потоками энергии, пытаясь создать стену между нами. Хотя у него это с перепугу отлично получилось, скорей неосознанно. Но наш Дар еще не умеет брать силу из Сердца. Он использовал свои собственные резервы, прямо из тела, чем истощил себя. Да еще и общение с Забытым забрало у него много сил.
— Во-первых, это не «наш» Дар. Ты нам никто, по крайней мере, пока не принесешь клятву Старших. Во-вторых, не смей называть Орлано «Забытым». Мы ашус, его Старшие дети, никогда не забывали его, да и ты, Старший их расы Лордов, вижу тоже не забыл, раз в курсе его истории. Хотя, в другом ты прав, похоже, Дар действительно перенапрягся. Ведь он еще маленький.
— Слушай, блестяшка…
— Отвали! — грубо перебил Макс.
— Скажи, — как ни в чем не бывало продолжал Лорд, — как тебе удавалось сдерживать себя радом с Даром столько лет.
— Ну, вообще-то с трудом. По началу у меня просто крышу сносило от его близости. И это при том, что Сердце спало и до пробуждения было еще далеко. Будь я из Нижних миров, даже не знаю, что утворил бы… Приходилось накачивать себя специальными успокоительными, что при нашем метаболизме весьма проблематично. А еще я спасался болью. Воткну несколько игл и иду к нему.
— Это твой клык на шее у Дара…,- догадался Варк. Боже, куда я попал?! Да они все чокнутые! Я-то думал, что Варк будет осуждать Максима, а он вон спокойно уточняет нюансы процесса. Тем временем беседа продолжалась.
— Да-да. Вырвал, когда невмоготу было. Ну и чтоб добру не пропадать, сделал защитный амулет для него, как раз под День рождения получилось. Малышу даже понравилось. А потом как-то привыкать начал.
— А сколько ему земных лет, и насколько он юн? Мне трудно судить о возрасте людей, — по всей видимости спорщики нашли нейтральную тему и постепенно успокаивались, перемывая мне косточки.
— Дару восемнадцать лет только недавно исполнилось, а выглядит он еще младше. И это очень-очень мало для всех испытаний, свалившихся на него. Пробуждение должно было начаться после двадцати пяти земных лет. Тогда его психика была бы окончательно сформирована, а тело готово к предстоящим изменениям. Но что-то пошло не так. Он слишком молод, нестабилен, уязвим. Совсем малыш еще, — с нежностью проговорил Максим. Прям мамаша заботливая. Получается, что моя психика не стабильна? Вы еще не знаете насколько! Я хмыкнул и решил сообщить, что уже не сплю.
— Я уже не малыш, — гордо сообщил я и, открыв глаза, застал презабавную картину. Среди обломков мебели на единственных двух уцелевших креслах сидели Максим и Варк. Из кусков разбитого шкафа они сгородили импровизированный стол, и как ни в чем не бывало играли в какой-то аналог карт.
— О, да у вас тут картежные посиделки, как я посмотрю. Извините, что вмешался…,- но меня уже не слушали. Макс с радостным воплем ринулся ко мне. Кровать по неизвестным причинам тоже не пострадала после ярости дракона. Собственно, на ней меня заботливо и разместили, обложив подушками. Максим забрался с ногами на постель и притянул меня к себе, обняв руками за талию. Теперь я сидел, облокотившись спиной на улыбающегося ашус, в кольце его рук. Варк был более сдержан в эмоциях. Он присел на краешек одеяла и положил руку мне на щиколотку.
— Убери от него свои руки, — тут же ощетинился Максим. — По крайней мере, пока не принесешь клятву Старшего.
— Думаю, не стоит с этим затягивать. А то твой ревнивый змей опять кинется в драку.
Неужели Варк прав, и ашус ревнует меня? Я недоверчиво глянул на Максима. На его лице проступил хищный оскал, предназначенный Варку, глаза бешено сверкали. Он собственнически сжал меня в стальных объятьях.
Но на Варка это не произвело никакого впечатления. Он спокойно встал с кровати и с непроницаемым лицом расположился посреди комнаты. Из-за спины раскрылись призрачные темные крылья.
А потом я услышал слова древней клятвы. Язык был мне не знаком, но я понимал каждое сказанное для меня слово. Когда прозвучал последний слог, я скорей почувствовал, чем увидел, что между нами образовалась прочная связь в тонком мире. Своей клятвой Варк практически отдавал себя мне в добровольное рабство на неопределенное время. Его слова не имели обратного действия, и условия клятвы вступали в силу немедленно.
— Зачем ты так сделал? Это гораздо больше, чем ты предлагал в начале, — ошарашено прошептал я.
Сейчас я видел Варка совсем с другой стороны, как будто сбросившего с себя тысячи прожитых лет. Он гордо возвышался надо мной. Такой сильный и уверенный в себе, бессмертный воин и хладнокровный убийца. Крылья, свитые из темного тумана ужаса и смерти, были похожи на королевские стяги, которые развивал ветер за спиной. Передо мной стоял Темный Лорд, могучий и смертоносный. Последний из древней расы Лордов. Благородная бледность его лица оттенялась черными волнистыми волосами, короткими прядями обрамляя высокий лоб. Глаза утратили человеческий вид и вновь стали провалами во тьму. Тонкие губы были упрямо сжаты. Таким он был создан, пока тысячи лет голода и одиночества не подчинили его, превратив в хладнокровного монстра, чувствующего только неутолимую жажду. И сейчас я видел пробуждение уснувшей давным-давно личности Лорда. И этот воин теперь принадлежал мне. Да что я вообще с ним теперь буду делать? Я опять почувствовал себя инфантильным ребенком рядом со взрослыми большими дядями. Варк и Макс были несоизмеримо старше, сильнее и мудрее меня. Однако один безумно ревновал меня, а второй вообще отдал себя в рабство. Да что во мне такого, что эти взрослые мужчины просто становятся невменяемыми рядом со мной. Только ли энергия Сердца Орлано удерживает их рядом? Или я сам представляю для них интерес? Вот в последнем я как-то сомневаюсь. Не смотря на все их заверения. Кажется, последние мысли я произнес вслух.
— А ты спроси у Мейкшела, хотел бы он поменяться со мной местами и самому принести клятву? — прервал Лорд мои размышления. Я вопросительно посмотрел на ашус и увидел ответ в его глазах, полных тоски.
— Да, хотел бы, — с вызовом бросил Макс.
— Да вы сбрендили все! — не выдержал я. Подорвавшись, я вырвался из рук Макса и пулей понесся в другую комнату.
— Оставьте меня, психованные! Не хочу вас больше видеть! Нашли себе забаву. Я живой, понятно?! — хлопнув дверью, я привалился к ним спиной. Настроение менялось с бешеной скоростью. Вот и проявилась моя психическая нестабильность. Уже на людей бросаюсь. Ну, может не совсем людей, или совсем не людей. Похоже, тут собрались одни ненормальные. Как ни странно, меня оставили в покое. Видимо решили дать мне перебеситься и подумать в одиночестве. Все равно я от них никуда не денусь теперь. Странно, но эти двое быстро спелись на почве моего воспитания.
Когда я все-таки вышел из добровольного заточения, они спокойно убирали остатки разломанной мебели. Увидев взъерошенного меня, Макс улыбнулся и подмигнул зеркальным глазом, а Варк вообще ни как не прореагировал, продолжая скатывать в рулон испорченный ковер. Мне ничего не оставалось, как начать помогать этим интриганам.
— Ну-ну, — хмыкнул я.
Мы споро вытащили обломки и заменили их целой мебелью, принесенной из других комнат. На вопрос Варка, почему бы нам просто не переехать в другую спальню, Макс загадочно ответил, что малышу (это мне видимо, других таких малолеток вокруг не наблюдалось) здесь будет удобней, да и бассейн рядом. Ну, вообще-то ашус был в чем-то прав. Я как-то уже привык к этой комнате, обжился и никуда переезжать не хотелось.
Так незаметно подкрался вечер. Мы, довольные проделанной работой по обустройству «детской» (бороться со званием «малыш» оказалось бесполезно), расположились прямо на новом пушистом ковре, развалившись в расслабленных позах. Макс притащил бутылку какого-то заморского вина и мне даже нацедили полстакана. На мои возмущения такой дискриминацией я услышал:
— На тебя только зря добро переводить. Все равно все внутри тебя сгорит, и никакого эффекта не почувствуется.
— Ну и ладно, хоть понюхаю, — отшутился я.
Тем временем сладкая парочка воспитателей затеяла игру в карты. Причем в какую-то экзотическую версию. Я пытался вникнуть в суть игры, и на первых порах у меня даже получалось, или мне коварно поддавались. Какой-то умник предложил играть на раздевание. Но моих скудных мозгов не хватило надолго, и я все время вылетал из игры первым. Естественно, одежда с меня исчезала с той же скоростью. Когда на мне остался один клык на шнурке и больше ничего, я решил завязывать с картами и бесплатным стриптизом. Недвусмысленные взгляды окружающих говорили о том, что это развлечение — «раздень Дара» — им очень нравится.
— Не переживай так по поводу проигрыша, — потрепал меня по волосам Варк, — это дело наживное. Тут опыт нужен и хитрость таких тысячелетних пройдох, как мы.
— Говори за себя, — вставил свои пять копеек Макс.
— Не заводись, блестяшка, — подмигнул Лорд. Я весь день украдкой наблюдал за Лордом. Складывалось впечатление, что он толком не знает, как себя со мной вести. Если с Максом у них сложилось шаткое согласие, стали позволяться довольно свободные шуточки и подначки, то со мной он никак не мог определиться в линии поведения. Варк все время наблюдал за мной и пытался быть спокойным и рассудительным, несмотря на все мои выходки. Признаюсь честно, я намеренно доводил его. Хотелось выяснить границы его выдержки. Как далеко я могу зайти и не получить по шее? Знаю, что это по-детски, но так забавно!
Перекатившись на живот и подперев щеку рукой, я откровенно скучал. Чего бы такого утворить? Парни увлеченно резались в карты, не забывая присматривать за мной, и я решил вытянуть их на беседу.
— Варк, а ты можешь изменять форму? Вот Мейкшел, например, показал мне целых две, — я провокационно уставился на Лорда. Ответит или нет?
Он отложил карты в сторонку и поднял на меня глаза, которые сейчас были опять похожи на человеческие.
— Ну, вообще-то да. У меня всего одна форма для изменений. Я могу перекидываться в волка, — он тяжело вздохнул, уже зная мою реакцию на эту ценную информацию. Ну, держись, ты попал!
— Да ты что! А покажи! Ну, пожалуйста! — я подлез к нему поближе, и состроил просящую мордаху.
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…,- канючил я.
— Да покажи уже ребенку, видишь, как надрывается, — Макс откровенно потешался над нами. — Все равно не отцепится, поверь моему печальному опыту.
Варк, не меняя позы, окутался темным туманом крыльев. Его силуэт задрожал, и на месте Лорда появился здоровенный черный волк с длинной шерстью. Волк лежал на ковре, чинно вытянув вперед мощные лапы, как сфинкс. Я подлез к нему вплотную и протянул руку, все еще сомневаясь, стоит ли соваться к такой здоровенной зверюге. Волк лизнул мою руку шершавым красным языком. Лед растаял окончательно. Я с удовольствием зарылся руками в густой шелковистый мех. Волчара был настолько крупным, что когда он поднялся, то оказался выше моей головы. Но меня уже не смущал его грозный вид и размер. Я забрался ему на спину и, обхватив ногами, стал гладить необъятную шею, чесать за ушами и играть с блестящей шерстью.
— Только ковер когтями не порви, — подначивал волка Макс, снимая упирающегося меня с его широкой спины. А я все не мог отлепиться от Варка. Выскользнув из рук ашус, я опять повис на волке. Нам обоим доставляло удовольствие подобное общение. Я сел перед ним на ковер, а он положил свою мохнатую голову мне на колени. Мокрый нос умильно сопел и фыркал, когда я щекотал его пальцами. Волк безропотно терпел, когда я полез ощупывать его внушительные клыки. Совсем обнаглев, я даже потрогал ярко красный волчий язык. Варк издал странный звук, похожий на хриплый смех. Кстати, говорить в этом образе Варк не мог. Только посылать мыслеобразы. Ну, это даже хорошо. Меньше будут цепляться с Максом друг к другу. Никогда не видел волка вблизи, а тут еще все разрешают потрогать и поэтому я исследовал его с наглостью вседозволенности. В пылу исследовательского энтузиазма я едва смог поднять его здоровенную лапу. Очень захотелось посмотреть на когти. Однако подушечки на ней оказались очень мягкими, видимо, чтобы неслышно подкрадываться к жертве. А когти- то, о-го-го какие острые! Трогать их лучше не надо. Когда все было обсмотрено и облазано, я опять забрался на шею Варка и, пригревшись, даже начал дремать.
Макс, покачав головой, что с ребенка возьмешь, взял меня на руки и понес укладывать в кровать. На дворе была уже глубокая ночь. Я сонно отбивался, пока меня раздевали. Уже засыпая, почувствовал, как ко мне прижимается горячее тело Максима. Что еще нужно для счастья?
Проснувшись среди ночи, я ощутил острое беспокойство. Попытавшись разобраться, в чем дело, я сел на постели, протирая сонные глаза. Рядом, закинув на меня ногу, спокойно сопел Максим. Если с ним все в порядке, то тогда что такое происходит? И тут я услышал тихий звук. В соседней комнате тоскливо скулил волк. С ним было что-то не так. Я тихонько, чтобы не разбудить моего ашус, выбрался из объятий и пошел в темноту, на ощупь пытаясь найти дверь. Наконец она нашлась, и я на цыпочках прошмыгнул в соседнюю комнату, в которой разместился Варк, так и оставшийся в звериной форме.
Было так темно, что определить местоположение черного волка было возможно только на слух. Я включил ночник. Волк обнаружился, лежащий на полу в дальнем углу спальни. Он закрывал лапами морду и тихонько поскуливал. Когда я подошел, волк поднялся и, опустив голову, носом ткнулся мне в ладонь.
— Варк, — тихо позвал я, поглаживая между ушами, — что с тобой?
Я заглядывал в большие печальные глаза и не мог придумать, как поступить. Пока на пороге не появился сонный Макс.
— Он тоскует за тобой. Придется брать его с собой. Только зверя я в кровать не пущу. Шерсти потом не оберешься, — ашус развернулся и пошлепал обратно, ложиться в кровать.
Решение было принято. С собой так с собой.
— Слышал? Нас мохнатыми в кровать не пустят. Так что давай, обратно в человеческую форму перетекай, и пойдем спать, — я широко зевнул. Волк окутался туманом, мгновение, и вот передо мной уже стоял Варк.
— А я думал, что на тебе одежда порвется во время превращения. Ну, как на оборотнях в кино. А ты вон, словно с показа мод одет. Даже не помялся, — я ободряюще улыбнулся, понимая как трудно этому сильному существу показать слабость перед нами.
— Может, ты все же немного разденешься? Или предпочитаешь спать в одежде? — лукаво спросил я.
Варк молча стал освобождаться от одежды. Я протянул ему руку, и он незамедлительно обхватил ее своей большой ладонью.
— Пошли спать, — я не стал выключать ночник, что бы не спотыкаться по дороге. Максим лежал у дальнего края кровати. Я, не выпуская руки Варка, забрался под одеяло. Ашус придвинулся ко мне вплотную и обнял, прижавшись к моей спине. С другой стороны, ко мне лицом лег Варк. Он был подозрительно холодный.
— Ты почему такой ледяной? Замерз без меха? — наивно поинтересовался я. Варк молчал. Зато ашус промолчать не смог.
— Он давно не питался. Его организм потихоньку истощается, ему нужна живая энергия, — просветил меня Максим. Я пытался всмотреться в потемневшие глаза Варка. С одной стороны, я хорошо помнил, как вампир питался на мне. Но, с другой… Он же дал клятву и теперь не сможет причинить мне боль. Решение пришло откуда-то из глубины подсознания.
Я сам открылся ему, притягивая к себе. Макс с шипением откатился подальше от нас. Варк выпустил крылья со страшными отростками. Он перекатился на спину и переложил меня прямо на грудь. Я бесстрашным маленьким клубком свернулся у него на груди, укрытый непроницаемой темнотой крыльев. Отростки мягко касались моей кожи. Я открывал для Варка свой источник. Тонкая нить, связавшая нас, натянулась, и сквозь нее полилась чистая энергия. Сначала тоненькой струечкой, а потом плотным потоком. Лорд тихо застонал от наслаждения. Он впитывал силу, а я давал ее, не жалея. Отдавать, разделять с кем-то близким частичку себя было так сладко, так приятно. Голову повело. Откуда-то из далека донесся встревоженный голос ашус:
— Эй, хватит уже. Ты опьянеешь снова. Имей совесть, волк.
Отпустить меня было так трудно, оторваться по собственной воле от пьянящего источника почти невозможно. Я физически чувствовал сильнейшую борьбу внутри Варка. Борьбу с самим собой. Борьбу хладнокровного монстра и благородного Лорда, постепенно становящегося близким для меня существом. Но Лорд смог победить, смог переступить через себя и отпустить меня. Его крылья развеялись туманом, а объятья стали слабее.
— Спасибо, — это я сказал или он?
— Спасибо за то, что доверился мне. Спасибо, что смог остановиться и отпустить. Мы смотрели друг другу в глаза, и наши взгляды говорили все без слов. Я положил голову ему на плечо и сладко зевнул. Лорд боялся неосторожным движением нарушить нашу связь, мое пока хрупкое доверие.
— Спи, мое солнце. Спи, а я буду охранять твой сладкий сон, — он поцеловал меня в висок, и я расслабленно поплыл по волнам из снов.
Чудесное утреннее солнце светило в окно нашей спальни. Я рассматривал солнечные лучи, на душе было свободно и легко. Чего не скажешь о теле. Я оказался зажат между двумя Древними, каждый из которых ревниво вцепился в меня как клещ. Лежа на боку, они забросили на меня свои ноги и руки. Причем Мейкшел, по-моему, даже выпустил змеиный хвост, собственнически обвивший наши с Варком ноги. А так как ребята были не маленькие, то я уже просто задыхался под тяжестью их многочисленных конечностей. Выбраться оказалось довольно трудно. Пришлось выпутываться из хвоста, нагло не желавшего сдаваться и отпустить меня.
— Максим, хватит придуриваться. Я знаю, что ты уже не спишь. Да и волк мог бы слезть, наконец, с меня, — мое ворчание не произвело ни какого эффекта. Ухмыляющаяся парочка Древних предпочитала наслаждаться моими трепыханиями. Их это явно забавляло. Ах так!
— Макс, я смотрю, ты с Варком полностью достиг взаимопонимания. Даже спите в обнимку. Вон, как ты его хвостом трепетно прижал. А он тебя рукой приобнял, так нежно, — елейным голоском проговорил коварный я. Забавно было наблюдать, как эти двое враждебно глянули друг на друга и быстренько позабирали назад свои конечности, сделав вид, что вообще спали в разных кроватях. Будут знать, как маленьких дразнить. Тьфу ты, я ж забыл, что не маленький. Вот что значит пообщаться с двумя тысячелетними манипуляторами. Но, так я быстро учусь!
Утро шло своим чередом. Но Варк стал вести себя как-то странно. Ну, или скажем так, более странно, чем обычно. Подолгу замирая на одном месте, он как будто прислушивался к чему-то. Беспокойство стал проявлять и Мейкшел.
— Трое Старших уже близко. Двое из Нижних миров и один из Среднего. Нас пока не обнаружили. Они чувствуют Дара, но не могут определить конкретного места его нахождения. Мы пока еще в состоянии скрывать наше сокровище, — озабоченно переговаривались мужчины. А что, я такой! Еще то «сокровище».
— Да, но меня больше волнует троица слуг с Высшего плана. Они еще очень далеко, но даже мы вдвоем им не соперники, если они обнаружат Дара. Где слуги там и хозяева быстренько нарисуются, — ашус и вампир взволнованно посмотрели на меня, сидевшего в сторонке и мучающего пульт телевизора. Я все не мог остановиться на чем-то конкретном. И вообще, чего-то хотелось, сам не знаю чего. Я ходил туда-сюда, ломал все, что попадется под руку, говорил гадости, потом извинялся, издергался сам и извел остальных. Все это продолжалось до тех пор, пока Варк не притащил мне с улицы цветочный горшок с землей. Усадив меня на ковер, он торжественно поставил глиняное изделие передо мной и загадочно сказал:
— Вырасти цветок.
— Чего? — не понял я.
— Займись чем-то полезным. Вырасти цветок, ты же художник, творец. Просто создай его. Потренируешься, заодно прекратишь от безделья маяться.
— Но я не умею, — растеряно проговорил я, с сомнением рассматривая будущую клумбу.
— Вспомни, как ты видел тонкий мир энергии. Сосредоточься и просто вылепи, что ты хочешь, — Варк наклонился и поцеловал меня в макушку.
— И не спеши, Дар, — Варк уже отвернулся и направился к Максу обсуждать «взрослые» дела. А по-моему они просто захотели от меня отделаться на время, чтоб не путался под ногами у таких мудрых и древних.
Тем временем эта парочка уже продолжала прерванную беседу.
— Нам опасно оставаться в этом мире.
— Согласен, но Дар еще не может двигаться между мирами. Возможно, с третьим Сердцем его способности возрастут, — Максим запустил пятерню себе в волосы, окончательно растрепав косу.
— Мы можем воспользоваться моим убежищем в этом мире. Так можно выиграть несколько дней, пока Дара можно будет забрать на путь межмирья.
— А чем твое убежище лучше моего? — возмущенно зашипел ашус.
— А тем, блестяшка, что его обнаружат уже сегодня ночью, когда начнется пробуждение третьего Сердца, — видно было, что Мейкшелу нечего возразить, но сдаваться тоже не хотелось.
— От первых трех Старших мы сможем отбиться. Наверно, — уже теряя уверенность, проговорил ашус.
— Мы-то сможем, а вот кто будет с Даром во время пробуждения? Неужели ты обречешь его на боль, лишь бы не согласиться со мной? — Варк серьезно смотрел на Максима. И тот стушевался.
— Конечно, нет. Ни за что на свете.
— Я тоже так думаю, поэтому мы вместе, — Лорд сделал ударение на последнем слове, — вместе усилим защиту твоего убежища и повесим дополнительный отражающий экран. Он скроет на какое-то время выброс энергии и запутает слуг Старших. Как только пробуждение завершится, мы тут же берем Дара и исчезаем отсюда, — Варк говорил уверенно и властно. Настоящий Лорд, которому подчиняются, и Максу пришлось проглотить свою гордость и принять план.
— Нам придется лететь. Мое убежище спрятано на острове в жерле потухшего вулкана, — ашус согласно кивнул, и они вместе скрылись за дверью.
Ну и ладно, все самое главное я уже услышал. Что ж у меня еще полдня впереди и пустой горшок перед глазами. Что бы такое сделать? Чтоб и полезное и красивое. С этим как раз сейчас у меня туго. Фантазия была совсем неадекватная. Такое в голову приходило, что самому страшно становилось. И вообще, сначала надо еще увидеть этот самый ускользающий от меня тонкий мир.
Я сидел и смотрел на горшок, на трещинки и выемки в глине по бокам, на темную рыхлую землю внутри. Смотрел, смотрел… Пока не стал погружаться в своеобразный транс. Мир уже привычно поменял цвета, приоткрывая занавес привычного восприятия на более тонкое. Энергетическая структура реальности раскрасила все вокруг в новые цвета, цвета силовых нитей и потоков энергии. Я разглядывал эту сеть, которая и была основой всего окружающего мира. Не знаю, видимо по наитию, я стал скручивать цветной кокон из струящихся нитей, поместив в центр пульсирующий огонек. Я нашел его по легкому сиянию между нитями. Просто позвал и он сам прыгнул мне в руки. И оно, мое первое творение, воплотилось в реальности. Это чудо настолько захватило меня, что я абсолютно выпал из времени.
Когда Варк с Максом вернулись, я все еще сидел в той же позе и влюблено смотрел на нечто непонятное.
— Смотрите, что я вырастил, — гордо похвастался я.
— Малыш, а ты уверен, что это цветочек? — с сомнением спросил ашус, разглядывая непонятный шар землистого цвета.
— Прекрасная округлая форма, великолепный… э-э-э… серо-зеленый цвет, пикантная мохнатость, — самозабвенно нахваливал я нечто в горшке. — Короче, это мое! И оно мне надо!
— Да кто спорит, малыш.
— Похоже на яйцо Чужого из фильма ужасов, — честно признался Варк.
— Мы конечно с ним справимся вдвоем. Но не хотелось бы опять менять мебель, да и убивать твое первое творение тоже как-то не корректно, — надо мной открыто потешались. Это ж надо было убить полдня, чтоб потом сотворить не пойми что. Но чудо в горшке было определенно живое, я это чувствовал, как и то, что внутри оно росло.
— Подождем, пока расцветет, — хмуро сказал я.
— Так оно еще и цветет!? — закатив глаза, страдальчески проворчал Макс.
— Боюсь, что нам придется брать это с собой, — обреченно сказал Варк, кивая на горшок.
— Дар, я спрячу твое «растение» в свой пространственный карман. Не волнуйся, я его тебе верну, когда будет безопасно. Мы сегодня уйдем из этого гостеприимного дома. Точнее полетим, — Варк тепло смотрел на меня, и мне захотелось прикоснуться к нему.
— На самолете? — делая наивное лицо, спросил я.
— Ну, если дракона можно назвать самолетом, то да. Он же сам летает и белый, — все посмотрели на ашус. А он вдруг предложил:
— Чем дурью маяться — пойдем, искупнемся что ли?
Через два часа брыкающегося меня выловили из воды, вытерли насухо и отнесли в кровать. Причем я все хотел делать сам, но эта невозможная парочка соревновалась между собой, кто кого переплюнет в чрезмерной заботе обо мне. Интересно, это ревность такая, игра или необходимость? Прямо шагу самому не давали ступнуть. Все было весело, пока первые признаки пробуждения третьего Сердца не заявили о себе. Меня опять скрутило от боли. Пока еще кратковременной, но если вовремя не принять меры, то она сможет перерасти в чудовищную агонию, раздирающую меня изнутри.
Чтобы чем-то отвлечь меня, Макс со скрипом зубов позволил нам расчесать свои длиннющие волосы. Он до сих пор остро реагировал на прикосновения Лорда к себе, но вынужден был подчиниться большинству. Густая копна вороных волос водопадом ниспадала до талии.
— Я тоже хочу себе длинные волосы, — с белой завистью проговорил я.
— Так в чем дело, сердце мое, — ответил Лорд, пожав плечами, — возьми и вырасти прямо сегодня, во время пробуждения. Тебе всего лишь нужно будет дать импульс и направление изменению, а тело все сделает само.
Я начал строить грандиозные планы по отращиванию волос. Мы довольно мирно беседовали за жизнь. Максим вдруг обернулся к нам и посмотрел в глаза Лорду.
— Ты понимаешь, что тебе нужно будет уйти сейчас? Время пришло…
— Понимаю, — прошептал Варк, опустив голову и вставая с кровати.
— О чем вы говорите? Почему Варку нужно уходить? — не понял я.
— Сейчас начнется пробуждение. Ты забыл, как оно проходит, Дар? Или ты готов позвать Лорда к нам и сейчас? — проговорил ашус. Варк внимательно смотрел мне в глаза, наблюдая за моей реакцией. Но видя сомнения, решительно встал и вышел за дверь. А ведь он хотел остаться с нами, хотел разделить это со мной, быть рядом в момент моего изменения. Я смотрел на закрытую дверь, за которой метался черный волк, я чувствовал его состояние. Но был не готов к такому повороту событий, был не готов настолько далеко зайти, чтобы позвать его.
Новый приступ боли судорогами прокатился по телу и Максим обнял меня крепче. Он шептал мне на ушко милые глупости, целовал закрытые веки, гладил по волосам. Его тело стало горячим, я ощущал это даже через рубашку. Ашус стал раздеваться сам и стягивать простынь с меня. И вот он склонился надо мной, выпрямившись на руках. Древний змей с зеркальными глазами. Он прекрасен в любом своем теле. Мой ашус, мой друг, мой любимый. Его сочные мягкие губы так близко, водопад волос накрыл нас плащом, отсекая от всего мира. Его запах проникал в ноздри одуряющей эссенцией возбуждения. Я опять в плену, но, черт возьми, если я хочу из него выбраться.
— Ты такой сладкий, — шепчут мне губы, начиная томительный поцелуй. Языки танцуют в унисон. Пьянящие ласки блуждают по нашим телам. И я выгибаюсь всем телом, заводясь от того, как пальцы исследуют внутреннюю сторону бедер, как гладят мошонку, дразнят уже стоящий, напряженный член.
Я чувствую чей-то взгляд и поворачиваюсь на немой призыв. В дверях стоит Лорд. Его бледное тело мерцает в полутьме. Он красив, как бог, этот древний, одинокий воин. Я чувствую его желание, его жажду обладания мной, как раскаленное лезвие по обнаженной коже. Но он не станет просить меня. Нет. Он ждет моего зова молча, гордо смотря мне прямо в глаза. Прочь сомнения! Я протягиваю к нему руки, решаясь, раз и навсегда принять его в свою жизнь до конца, без условностей и предрассудков, разделяя с ним все без остатка.
— Мой, — лепечут распухшие от поцелуев губы.
— Твой, — шепчут мне в ответ, покрывая лицо поцелуями.
Руки, безумно ласкающие горячие тела, губы, целующие мягко и нежно, языки, трепещущие и влажные. Мой тугой вход раздвигается упругой головкой, и я захлебываюсь острым наслаждением от движения внутри. Да, глубже, к самому центру! Проход растягивается растущим внутри членом, а рот занят ласками другого. Сосать, нежно обводить языком чувствительную головку, заглатывать все глубже и глубже, до основания. Створки Сердца стимулировались с двух сторон, побуждая к скорейшему раскрытию двумя длинными членами. Они проникали максимально глубоко по двум каналам напрямую к пульсирующему источнику, растягивая защитную оболочку. Мой член пылал от движений по нему нежных пальцев, и я толкался на встречу, приближая развязку. Оргазм взорвался вспышкой, оглушая яркостью. Члены внутри проникли наиболее глубоко и створки поддались жаркому напору. Второе Сердце сгорало в огне нового, извергающего протуберанцы энергии. Они окутали наши сплетенные тела в новую сферу невесомости. Здесь, внутри, все замерло. Буйство силы ощущалось где-то на периферии. А мы парили в сердцевине сферы. Лорд вышел из меня и плавно переместился за спину. Я ощутил новое проникновение. Зажатый между двумя большими мощными телами, я почувствовал дополнительное натяжение в заднем проходе. Длинный эрегированный член Лорда протискивался во влажную глубину, уже заполненную вибрирующим органом ашус. Стенки прохода напрягались, но растягивались под давлением, и скоро в меня вбивались два члена одновременно. Сладкая боль стекала жгучими слезами по щекам и жалобными стонами с губ. О чем я молил? Остановиться? Продолжать? Не важно, уже не остановиться, не прекратить этой сладострастной пытки. Это безумие неотвратимо подчиняло, мышцы сводило от тягучего болезненного удовольствия, заставляя самому подставляться под толчки, раздвигать ноги еще шире. Узор на моем теле переливался и отбрасывал причудливые блики. Общий оргазм закружил, наполнил каждого до отказа беспредельной силой, заполняя и насыщая жажду в душах Древних, а для меня открывая широкий доступ в тонкий мир энергии. Я вновь менялся, и мне предстояло постигнуть себя как Творца.
Влажные от моих слез губы ашус, легкими поцелуями порхали по щекам. Руки Варка пытались собрать мои стремительно отрастающие волосы, змеями расползающиеся вокруг. Мокрые ресницы опускались. Сладкая дрема в любящих объятьях, счастливая улыбка на искусанных губах и новое Сердце, гулко бьющееся под большими ладонями, накрывшими грудь.