Они не одолели и пары верст, когда Ольга поняла, что с Фредлавом им так скоро к морю не выбраться. Похоже, старый руг знал о том с самого начала, но он брел сзади, стиснув зубы, да раненного поддерживал, и поклажу нес тоже он. Девушке стало стыдно. Она выпустила кота и кинулась к нему, но бледный, как смерть, Свенельд так зыркнул на спутницу, что та мигом остановилась.
- Все, привал! - проговорил старик и едва не уронил Фредлава на скользкую глинистую землю, - Ничего! Бывало и хуже! - обнадежил он.
В тот же миг незыблемая скала в двадцати шагах от них содрогнулась от мощного удара, такого, что пошла трещинами, да и развалилась под нескончаемый рокот эха на острые и высокие куски. Пахнуло степью.
В проем шагнул рыжий великан, был он по пояс обнажен и чудовищные мускулы так и перекатывались под блестящей от пота бронзовой кожей силача. В волосатом, поросшем рыжей шерстью кулаке гигант сжимал громадный молот, вот только рукоять у оружия длиной не вышла.
- Спасайся, кто может! - заорал кот и юркнул в Ольгин мешок.
Девушка упала ничком наземь.
- А кто не может? - спокойно спросил Свенельд, прикрывая очи рукой, ибо светило выплыло из облаков, да не в пользу усталым путникам.
- Ну, а кто не может, - прогремел Голос, - принимайте гостей!
Ольга дрогнула всем телом, она приоткрыла один глаз. И снова ей стало стыдно за себя.
- Трусиха!
Мужчины стояли, загораживая Ольгу от непрошеного грубияна. Фредлав опирался на серый валун, в другой руке у варяга был один из мечей Свенельда.
Превозмогая страх, девушка заставила себя подняться. Рыжий хохотал во все горло. Его так позабавила троица смертных, что не мог удержаться.
- Чего надобно? - крикнул Свенельд, и в это мгновение солнце вновь забежало за тучку.
- Тебя, смертный и надо! - грохотал великан, - Больно уж ты мне приглянулся! И дружина моя заждалась Свенельда! Ступай за мной!
И только тогда Ольга узнала гиганта. Это ведь он, словно одержимый, несся на колеснице, влекомой огнегривыми кобылицами! Так, вот чем он сшиб несчастного кроткого Змея?
- Ты надо мной не властен, Перун! Я не слуга тебе ныне, да и не был им никогда! - снова крикнул Свенельд.
- Знаю, что не властен - потому и пришел! Выбирай, старик - либо вечная молодость во моей небесной рати, либо - лютая гибель под мечами Бермяты и вечный Покой Нави?
- Ах, вот зачем ты здесь? Чуял же я напасть - не знал, какую.
- Тут скоро охотники на вас наедут. Им в объезд не одно поприще скакать - не перескакать... Но уж больно князь за девицу эту просил! Вельми речисты волхвы княжьи, ладно пели жрецы - не устоял я, - насмехался Громовик, - Вот мне и захотелось удружить, как мужик мужикам! Батюшка Перун, причитали, подмогни жену князю добыть! Он нас, мол, по миру пустит, коль не вступишься. Жалко их, стариканов!
Ольга покраснела от гнева, она бы даже сказала Перуну обидные слова, но кот, проявив воровскую натуру, в то время копался в мешке и бубнил несуразное - снаружи выглядывал только пушистый хвост. Ей пришлось ухватить зверя за этот предмет его вечной гордости и хорошенько тряхнуть.
- Ну, зачем же вымещать зло на бедном, маленьком котенке! Ты поди-ка навесь оплеух этому увальню! - возразил Баюн на грубость, вися вниз мордой, в лапах зверь крепко сжимал подарок Пряхи.
- Так, что, Свенельд? Слово за тобой! Последнее слово, старик! - гремел Перун.
- Я устал и хочу Покоя, - тихо ответил древний воин, - Я выбираю Навь!
От такого слова бронзовый загар Громовика заметно потускнел, ореол Силы, окружавший бога растаял. Перун как-то грустно глянул на человека сверху вниз, махнул рукой, а затем повернулся к смертным спиной и зашагал себе вглубь желтой от песка равнины, словно обиженный ребенок.
- Ну, тогда, прощай! - донеслось до них на выдохе.
Фредлав молчал, молчал и Свенельд, кто бы мог подумать, что бога столь легко раздосадовать.
- Эгей! Славяне! Тут просвет имеется! - вдруг услышали они и разом обернулись в сторону ущелья, которое отразило чьи-то неосторожные слова.
- Похоже, враги наши совсем рядом! Ваш Тор* не обманывал! - буркнул Фредлав, присев на валун.
(* Тор - бог грома и молний у древних скандинавов)
- То, варяг, мои противники, а ты здесь ни при чем, - ответил Свенельд и протянул руку за вторым мечом.
- Нет, старик! - возразил ему Фредлав, - Вы меня не бросили, и я вас не покину.
- Я зажился на Этом Свете, и это мне пора на Тот! - молвил Свенельд в ответ, а затем было совсем неуловимое движение, и меч снова оказался в руке владельца.
- Ловко! Я и не приметил! - восхитился варяг, - Но это дело не меняет, мне и как очевидцу не жить, а если даже не приметят - совесть замучает. На пару мы их немало с собой захватим! - спокойно и мужественно продолжил он Я буду с тобой до последнего удара меча! До последней капли крови!
Отринуть человека, давшего такую клятву, никто бы не посмел.
- Шут с тобой! Вместе помирать веселее, но как начну - ты подале от меня держись, - согласился древний руг.
- Я бы, Свенельд, на твоем месте не торопился, - мяукнул кот, указывая на клубок, что был в руках у Ольги.
Девушка утирала слезы.
- Нет, Оленька, то лишь твоя дорога, нам на нее не ступить. Я знаю, что говорю, - заторопился Свенельд, видя, что та хочет ему перечить, - Ведь не даром был я Свентовиту всадником. Кое-что смыслю в волшебном. Давай, прощаться!
Она подбежала к старику и, встав на цыпочки, хотела поцеловать в щеки, но получилось - в лоб, и то была дурная примета. Воин провел рукой по ее мягким волосам, словно извиняясь за что-то, но, отшатнулся внезапно и сказал уже твердо:
- Оставь Фредлаву лук и стрелы, и франциску свою оставь, - чую, жаркое будет у нас дельце!
Едва коснувшись щек варяга, Ольга сложила пред ним снаряжение.
Кот прошелся у ног Свенельда, подняв хвост и потерся о сапог. Старик в первый и последний раз погладил зверя, а потом подтолкнул, мол, беги скорее.
Заметно потемнело. Небо подернулось дымкою. Красноватое солнышко торопилось к горизонту.
Размахнувшись, девушка бросила пред собой переливающийся всеми цветами радуги шар. Он подпрыгнул, ударившись оземь и устремился вперед, оставляя кривой, блистающий на серых песках тонкий след, который стал тут же расползаться, растягиваться, теряя в яркости. Создавалось впечатление, что это клубится лунная пыль с плаща Числобога.
- Не отставай! - мяукнул Баюн и резвыми скачками бросился за подарком Доли, словно за мышью.
Она еще раз обернулась. Свенельд, обнаженный по пояс, с двумя ослепительно белыми мечами в руках, уходил вглубь Перунова ущелья, тело древнего воина оказалось испещренным могучими рунами. Следом за ним двигался, прихрамывая, варяг, в правой руке он сжимал лук, за плечами Фредлава в колчане о чем-то перешептывались стрелы, а может, это ветер трепал оперение ...
* * *
Кумир Ругевита издревле стоял на Ружном в самом центре града Корницы. Столп был глубоко врыт в землю и с четырех сторон окружали кумира пурпурные ткани, трепещущие волнами на ветру. Поговаривали, что многие века назад, когда руги отразили готонов, во славу бога войны сотворили они это чудо. Прежде тут рос крепчайший дуб, теперь дерево обрело семь ликов. И семь мечей в ножнах висело на поясе Ругевита, а осьмой держал он в одной из поднятых к небу рук. У Свенельда два клинка, но силой заклятий и тайных ритмов, он сумеет приблизиться к совершенству божества. Пусть, ненадолго! Пусть... Руг ведал, что эта схватка для него последняя, но отогнал прочь такую ненужную мысль, достойную юнца. Делай, что должен, воин!
Фредлав, шагая сзади, размышлял о том, что не гоже ему, сыну викинга погибать имея в руках такое подлое оружие. Топор - это конечно дело, но неплохо раздобыть при первом же случае киянский клинок. Если мечишко сварганил Людота - это еще веселее выйдет.