Густые травы смыкались за спиной всадника, скрывая след. Степь шептала, точно молила небеса о влаге. Некогда проезжая дорога, ныне - едва заметная узенькая тропа круто вздымалась, заползала на склон и терялась в ковылях, выцветших под взглядом лучезарного Хорса. На холме высилась массивная каменная баба, обдуваемая всеми ветрами. Она более чем наполовину вросла в землю и, наверное, могла бы так стоять до скончания времен, если бы не дожди, которые обещали окончательно смыть с нее все человеческие черты, обратив в груду.
"Вот она - судьба! Так и девушка, прекрасна, пока невинна, а привяжи к дому, да поставь хозяйкой - и неподражаемая флейта мигом обратится в балалайку, сама того не заметит. Нежные слова, вздохи да ахи, страдания под крылечком, цветы да веночки - все это еще не любовь, а только лишь внимание мужика к красивой вещи на торжище, обзавестись которой страсть как хочется. Зажиточный покупатель выбирает дорогой товар, но не от того, что это действительно нужно - зато он будет выглядеть лучше среди прочих, подобных себе купцов. Вещь недолговечна, она надоедает - заменяют иной. Образ же любимой хранят в сердце, в худшем случае - в памяти, но им живут, с ним и умирают. Любовь - это помешательство без прозрения, это состояние больной души, но совсем не купля и не продажа. Вера стоит вне рассудка, и потому она - безумие. Любить искренне, по-настоящему, можно только ту, которая одной веры с тобой. Мы разные с ней - и даже если этот поход закончится удачей, как смею я воспользоваться законами рода, коль они столь несовершенны?"
- Что, волхв, приумолк, али беду какую почуял? - спросил котофей, запихивая в пасть последний ломоть вяленного мяса, - А вот не хочешь ли загадочку - развеяться?
Баюн был сыт, а потому и заботлив.
- Ты сожрал все наши запасы.
- Не беда, завтра кого-нибудь поймаю. А может, нас кто-то словит? Разница не великая... А загадка-то простая! Что такое "сзаду да в рот"?
- Яйцо это, куриное! - не задумываясь ответил волхв, - Ладно, тут и заночуем! - молвил он затем, обтирая усталого скакуна.
Мысленно словен похвалил себя, что давеча на Пучай-реке до отказа наполнил меха. Конь пил за семерых.
В полумраке мир изменил очертания. Странными казались длинные стебли, будто вырастали из шелестящей густоты бесчисленные тонкие тела. Вилы, скользя в росистой траве, затеяли пляс. В лунных бликах чудилось, множество влажных блестящих глаз смотрит отовсюду, и в очах этих настойчивая, но призрачная нежность, а тысячи, тысячи гибких рук, взметнувшиеся средь ночной мглы, колышутся волнами на бескрайних степных просторах. Завороженный, Ругивлад так бы и сидел на склоне, любуясь движением трав, да с удовольствием вдыхая свежий запах ночи, но меч, что лежал на коленях, вдруг вспыхнул рунами, а по лезвию побежал серебристый огонек.
Он вскочил, резко обернулся и обомлел...
- Матерь родная! Никак Полевица!?
У нее была восхитительного пшеничного цвета кожа, твердые, высокие острые груди, упругие ягодицы. О, несравненная девичья стать! Широкие бедра и прочие прелести могли свести с ума любого, сколь-нибудь подвластного плотским утехам. И вожделение сочилось из всех пор чаровницы.
- Иди ко мне, воин! - позвала она взглядом, обещая такие ласки, что не снились ни одному смертному.
Поддавшись чарам, словен выронил меч и шагнул навстречу. Властительница притянула к себе человека и впилась в холодные уста северянина. Язычок русалки, глубоко проникнув ему в рот, жадно слизывая слюну. Тело пахло полем, степной травой и пашней, синеглазым базиликом и клевером. Руки сами собой вдруг сомкнулись вокруг тонкой талии. Длинные пушистые волосы щекотали ладонь. Еще миг, и он ощутил, как падает в глубокие нивы, и не нужно больше ничего, ничего на свете. Нежные пальцы полевицы направляли легкий бег его губ, так они спустились до талии, до первых изгибов бедер и живота. Русалка отвечала прерывистым дыханием, в котором проскальзывало воркование. Кожей он ощутил сладкие спазмы ее прекрасного тела, и от этого непостижимо радостного чувства в нем проснулась волна наслаждения. Она вздымалась и подхватывала, и несла их... пока розовый стяг зари не взвился над бескрайней степью и стало невыносимым ощущение конца.
* * *
- Ночь дремлет - бодрствует любовь? - ухмыльнулся котяра, - Ну-ну! Сенява кого хочешь соблазнит! Так что, ты не переживай! Одной бабой больше одной меньше... - утешил он, и запел вдруг, затянул, загорланил...
На гряной неделе Русалки сидели.
Ой рано й ру!
Русалки сидели,
Поутру, когда словен забылся в детском сне, полевица исчезла. Лишь измятые травы помнили о событиях дня минувшего.
- Не надо о грустном! Я чувствую себя предателем. Лучше кумекай, как нам с печенегом управиться! - отозвался Ругивлад.
- Нет, очего же? Разобрало меня на пение! Теперь, терпи - "щаз ещо запою":
У ворот береза зеленая стояла,
Зелена стояла, веточкой махала,
На той на березе Русалка сидела,
Русалка сидела, рубахи просила:
" Девки-молодухи, дайте мне рубахи!
Хоть худым-худеньку, да белым-беленьку!"
- Ou iia a?inu yoi aaei, io, ia?aniae e ia?aniae. E oiio ?, iia aiaeiy... E coau iia ia caaiaa?eaae, eieu ieeaeie oeo?inoe eciuneeou ia ii?aou! - iiaae ?acaiai? neiaai.
- А чо? Aiaeiy - iia oi?a aaaa, e ana o iaa, eae o ?aiueiu, iaai iieaaaou... ?acaa ia oae? - ianiaoeeai i?iiyoeae caa?u. - A i oeo?inoe? Coa?ay oooea лo?oa iiaie. Скажешь, есть у тебя иноземное диво для ихнего хана...
- Дважды сработало, но, чую, в третий раз это нам не поможет, возразил Ругивлад.
- Слушай сюда, парень, да запоминай! Как сменяешь меня на чашу - кончай пировать с печенегами, а скачи обратно путем-дорогой. Я тебя нагоню. И не вздумай выручать - знаю, "за друга в огонь и воду"! Мне сбежать от них - раз плюнуть!
- Больно приметы плохие, кот. Помнишь нищенку?
Пару дней назад, когда они перебрались через Сафат-реку, встретилась Ругивладу на дороге женщина. Нельзя сказать, что она была красива, но и безобразной словен ее бы не назвал. Одетая в лохмотья, сидела себе в пыли, не обращая на путников никакого внимания. Нищенка прижимала к груди спеленатого младенца, и, уставившись невидящими глазами в горизонт, напевала колыбельную:
Есть поверье на Руси: "Коль счастлива мать
Суждено ей прежнее время повстречать."
Понарошку "Дочки-матери" игра
Вот свою дочурку нянчить мне пора:
Розовое личико, глазки-огоньки...
Ах ты моя маленькая! Спи родная! Спи!
Песню колыбельную мама напоет,
А за нею следом сладкий сон придет...
Он в тебя проникнет теплым молоком,
Беззаботным, ласковым будет этот сон!
Вырасти красавицей, моя крошка-дочь!
Дни, недели мчатся, убегают прочь
Ты губами цепко мне сжимаешь грудь,
Но как выйдешь замуж - маму не забудь!
Пусть весь Свет завидует - будет у тебя