Что ж - есть дело мужчин. Спорить, рубиться, прокладывать Путь, а дело женщины - следить за их спором с улыбкой и читать будущее в Книге Судьбы...
- Значит, и это еще не конец моего Пути?
- Путь не имеет конца. То, что ты прошел, - его первый отрезок. Ступень. Та ступень, которую бессмертные преодолевают только в смерти. Ты же, единственный из всех, - в бессмертии ее преодолел.
(И - женский голос вдали, почти за пределами слуха:
- И меня взял с собой, любимый... Взял смертную - в бессмертие...).
- И что же, теперь мне опять предстоит быть предводителем, быть не "за", а "против"?
- А уж это Судьба решит... Не ты и не я.
- Снова предстоит мне жребий сей... Есть ли в том польза?
- Да, снова. А польза - есть. Ведь каждая победа над силами Зла уменьшает общую власть Зла во Вселенной.
- Ты повторяешь мою мысль, Учитель... Но ведь я никогда и ни с кем ею не делился.
- Все-таки ты - хэгиш... Помнишь, что такое хэгиш?
- Помню...
- Ну так и не задавай глупых вопросов! Когда сливаешься с Мирозданьем, - нет для тебя больше тайн...
...Они говорили минуту или вечность, то протягиваясь бесплотной двойной струной через половину галактики, то исчезая в мельтешении элементарных частиц. И со все той же улыбкой слушала их женщина.
А больше некому было их слушать...
- ...Знаю я лишь одно, - говорил Катана, - именно от тебя зависит будущее, которое наступит после бессмертия. Я сам учил тебя сражаться достойно и ни разу не был в тебе разочарован. Неужели настала пора?
- Не настала еще, Учитель... Я не отступлюсь от того, что мне предначертано. Но тяжела ноша сия...
- Знай же и ты: один из нас, из бессмертных, будет сопровождать тебя в твоей новой жизни.
- Это будешь ты, Рамирес?
- Нет... Не я... - эти слова Катана произнес чуть слышно.
- Почему? Разве есть хоть кто-нибудь, равный тебе?
- В том-то и дело... Ты, - хотя некоторые вещи ты оцениваешь с редким идиотизмом, дорогой мой хэгиш, - все же теперь превосходишь меня по Силе. Но превосходишь, скажем так, чуть-чуть...
- Тем более - значит, мы сможем объединить нашу Силу, сложить ее воедино!
- Браво! Ты, оказывается, усвоил одно из действий арифметики сложение! Но здесь работают куда более сложные расчеты, ученик мой... Сила не складывается - там, где сходятся несколько источников, вступает в действие лишь один из них. Самый мощный!
- И этот источник сейчас - во мне?
- В тебе, Конан!
- Но значит...
- А значит это вот что: я не смогу тебе помочь. Но и помешать - не помешаю. Слишком велико для этого мое знание, мой опыт. Да и мастерство боя мое - велико...
- Должен ли я так понять тебя, Учитель, что мой новый спутник должен не помогать мне, а...
- Именно! Именно так! Только препятствия укрепляют душу, только забота о ком-то, менее сильном, поможет в полной мере раскрыться твоей собственной Силе.
- Вроде того, как советуют при трудных переходах через горы: если ты сам силен, - не бери себе в напарники кого-нибудь почти столь же сильного. Пусть напарник твой будет из слабых - женщина, подросток...
- Вот ты и понял меня, Горец...
...Женщина, подросток...
Женщина? Он сказал - женщина?!
И хотя Конан не высказал свою просьбу вслух, женщина уже догадалась обо всем.
- Да, любимый. Если ты пожелаешь, я буду сопровождать тебя. Но прошу - не желай этого...
- Почему? Ты не хочешь быть со мной, Луиза?
- Глупый, глупый... - и рука женщины, сотканная из звездного сияния, нежно коснулась щеки Конана.
- А разве могу я быть НЕ с тобой, любимый? Ведь только что было сказано - расставанья нет. А даже не будь это сказано - неужели ты мог подумать, что мы расстанемся с тобой?
- Прости меня, Бренда...
- Для того, чтобы быть с тобой, Конан, - мне нет нужды сопровождать тебя. Я и так буду рядом. И если я понадоблюсь тебе...
- Я понимаю. Прости, Герда...
- Если я понадоблюсь, - тебе не придется даже звать меня. Я приду сама. В любой беде. Всегда. Везде. Сразу. Сколько бы ни было между нами лет и километров.
- Я понимаю, любимая.
- Именно поэтому я прошу: не зови меня себе в спутники. Я ведь тоже, как и твой Учитель, не смогу тебе помешать, а значит...
- ...А значит - моя Сила не сможет раскрыться в полной мере. А она должна раскрыться... Что же, значит, таков мой жребий.
- Да, таков твой жребий, ученик мой, - и нет в поднебесье жребия ни тяжелее, ни достойнее. С тобой ли твой меч, Конан? Остер ли он?
И откуда-то из пустоты упала в ладонь Мак-Лауду украшенная драконьей головой рукоять. И сверкнул клинок катаны, пронзая космическую бездну звездным ручьем...
И два мира смотрели друг на друга, разделенные изогнутой полосой клинка. Зайст и Земля.