Рядом с ней был тюлень цвета темного золота. Она обнимала его руками за шею, прижавшись лицом к его морде. Он услышал, что она плачет. Тюлень что-то тихо мурлыкал. Он не знал, что эти морские создания могут издавать такие звуки. Он гладил ластами локоны Дахут.
Боже милосердный, так вот чей голос звал ту, которая была так жизнерадостна в начале дня. Карса сжал лодочный крюк так, что побелели суставы пальцев. Он уже был готов броситься на бездушное существо и спасти Дахут.
Но она запела. Голос был высокий и тихий; он с трудом расслышал его в шуме ветра, грохоте прилива и курлыканье птиц. Однако он знал, что она поет по-исански; печальной была песня, которую пела самка тюленя.
Любимая Херкен, послушай меня,
Я хочу тебе что-то сказать:
Наконец я пришел, чтоб увидеть тебя
И проститься с тобой и обнять.
Ну так слушай меня:
Ухожу я в поход,
Это не было миражом.
Ты была мне ребенком,
Что в сердце живет,
А я был твоим божеством.
Ты примчалась туда зимней ночью одна,
Где бушуют злые моря.
Ты ребенок, которого любит судьба,
А я где-то вдали от тебя.
Ах, морское дитя, поцелуй же меня,
Мы опять уходим в поход.
Мы предвидели это все и всегда.
А кто сердце мое разорвет
Появился вчера, появился вчера,
Его с Севера ветер принес.
Карса ушел. В лодке он помолился Христу. Вернулась Дахут. Лицо весталки было безжизненным, как маска. Таким же бесцветным голосом она приказала ему отплыть и отвезти ее на праздник.
IV
"Оспрей" подошел на веслах к расставленным накануне неводам. Их несло течением, корабль отплыл назад и зацепил трал. Курс пролегал мимо Козлиного мыса, через Римский залив.
Небо затянулось дымкой, солнце стало тусклым, воздух - колким. Поднявшийся ветер погнал корабль на запад.
Маэлох ругался. Вода стала серо-зеленой. На ней появились белые барашки. На востоке, у горизонта темнела земля, на западе она была еще ближе; через пять лье он заметил скалы мыса Ванис, которые ему предстояло обогнуть. Широко расставив на качающейся палубе ноги, он крикнул:
- Похоже, придется сесть на весла.
Капитан направился к банкам. Один из моряков рассмеялся:
- Зато владельцам яхт везет больше.
- Зато не везет их гребцам, - сказал другой.
- Хватит, - приказал Маэлох, - оставьте свои разглагольствования для Нагона Демари. Королевы, король, суффеты такие же жители Иса, как и мы с вами... Пойдем против ветра, покуда хватит сил, мы должны выбраться.
Моряки двинулись к шкотам, чтобы опустить парус. Он поднял руку.
- Нет, подождите.
Он подошел к борту. От залива кто-то плыл в их сторону.
- Тюлень, - сказал один из моряков. - Сейчас он попробует моей рогатки.
Эти животные были священны, но и они порой не избегали рыбацких сетей.
- Нет, - сказал Маэлох. - Я знаю его. Видите эту золотистую шкуру? Это любимица принцессы Дахут. - Вспомнив, свидетелем чего ему довелось быть, он украдкой, чтобы не заметили другие моряки, начертил для безопасности большим пальцем знак молота.
Тюлень приблизился к лодке и выпрыгнул из воды. Его взгляд встретился с глазами Маэлоха, и сердце старика забилось - столько в них было тепла.
Она поплыла мимо кормы, направляясь в бескрайние воды океана.
- Плавник! - взревел один из моряков.
Маэлох подбежал к корме и перегнулся через нее. Он знал, что этот черный треугольник редко встречается в южный морях.
Касатка изменила курс. Маэлох понял, куда он направляется. За тюленем? Самка плыла вперед, как слепая. Она еще могла спастись...
- За весла! - закричал Маэлох. - Веди нас домой! Донан, дай гарпун.
Вспенилась вода. По поверхности скользнула черная тень. Гарпун полетел с неожиданной силой. Сверкнуло белое брюхо, белое, как снег, белое, как смерть.
Он попал. Словно он вспорол собственные внутренности. Сомкнулись могучие челюсти. Охотник и жертва скрылись в пучине.
- Все, - мрачно сказал Маэлох. - Больше мы их никогда не увидим.
По воде расплылось большое кровавое пятно, он надеялся, что самка тюленя умерла мгновенно.