- Шила шляпки в мастерской за двадцать пять центов в час. Она рассказывала, что успевала делать две-три шляпки за час, пока вообще была в состоянии работать. Кира незаметная и непривлекательная девчонка, не получившая ни воспитания, ни образования. Но мне ее жаль. И кроме того, в ней есть что-то притягательное. Она очень быстро адаптируется.
Скотт окинул его странным, взглядом.
- Да, - сказал он, - она адаптируется быстро.
- У меня возникла мысль, - продолжал Бах. - Я думаю, что Кира могла бы пока пожить в моем доме. Тогда у нас была бы возможность наблюдать за ней, а девушка помогала бы экономке. Этот случай заинтересовал меня... очень заинтересовал. Пожалуй, я сделаю ей такое предложение.
И сделал.
- С удовольствием, - ответила Кира, и бледное личико девушки просветлело. - Спасибо.
Бах дал ей свой адрес.
- Я позвоню своей экономке миссис Гетц и предупрежу, чтобы она вас приняла. Но сегодня пока ничем не занимайтесь. Да и вообще, вам бы не мешало погулять пару часов в парке.
Скотт смотрел ей вслед, когда девушка шла по больничному коридору к лифту. Кира немного поправилась, но была все еще чересчур худа, и поношенное черное платье болталось на ней, словно на вешалке. После того как девушка скрылась, врач задумчиво приступил к исполнению своих обязанностей.
На первом этаже его ждала неожиданность. Двое полицейских внесли безжизненное тело пожилого мужчины с разбитой головой. Персонал довольно бестолково суетился. Возле входа Скотт заметил большое скопление людей.
- Что случилось? - спросил он у полицейского. - Несчастный случай?
- Ничего себе несчастный случай! - ответил тот. - Скажите лучше, покушение на убийство! Какая-то женщина пробила этому старику в парке камнем голову и забрала у него кошелек. У всех на глазах. Среди белого дня!
Скотт бросил взгляд в сторону парка. Посреди людской толпы, собравшейся на проезжей части, остановилась зеленая машина. Двое здоровенных полицейских подвели к ней маленькую фигурку в черном и втолкнули ее внутрь.
У Скотта перехватило дыхание. Это была Кира Зелас!
Неделю спустя доктор Бах сидел у себя в гостиной, глядя в темное отверстие камина.
- Это не наше дело! - повторил он.
- Боже мой! - воскликнул Скотт. - Не наше дело! Разве мы можем быть полностью уверены, что в случившемся нет и нашей вины? Откуда нам знать, не помутился ли ее разум под воздействием инъекции? Это могло быть вызвано нарушением работы желез. А ведь наше вещество влияет именно на железы. Может быть, это мы сделали ее сумасшедшей.
- Перестаньте, Скотт, - сказал Бах. - Завтра мы с вами пойдем на судебное заседание, и если ее дела сложатся неважно, то отзовем в сторону адвоката и скажем, что желаем выступить в качестве свидетелей. Затем заявим, что она только что выписалась из клиники и не может отвечать за свои поступки.
На следующий день они оба сидели в зале суда и слушали показания свидетеля обвинения:
- Этот господин покупал у меня в ларьке арахис для голубей. Я его знаю уже давно. На этот раз у него не оказалось мелочи, и он полез в карман за кошельком. Когда он его открыл, я заметил, что кошелек плотно набит деньгами. А через минуту я вдруг вижу, как девушка поднимает с земли камень и бьет им по голове этого мужчину. Затем она лезет в карман его пиджака и забирает себе деньги...
- Опишите ее, пожалуйста.
- Худая, в черном платье. Красотой не блещет. Каштановые волосы, темные глаза, не знаю точно, синие или карие.
- Защита может задавать свидетелю вопросы, - объявил прокурор.
С места поднялся молодой человек, который заметно нервничал, - это был назначенный судом защитник Киры Зелас.
- Вы сказали, - начал он, - что у нападавшей были каштановые волосы и темные глаза?
- Да.
- Я прошу обвиняемую встать.
Кира Зелас поднялась со своего места. Скотт и Бах видели ее лишь со спины, но тело Скотта вдруг непроизвольно напряглось. Ее внешность каким-то странным образом изменилась: поношенное черное платье уже больше не болталось на ней, как на вешалке. Часть ее фигуры, которую он мог видеть, показалась ему просто восхитительной.
- Снимите, пожалуйста, вашу шляпку, мисс Зелас, - попросил защитник скрипучим голосом.
У Скотта перехватило дыхание. Густая масса ее волос отливала платиной.
- Как вы сами можете убедиться, господин председатель, цвет волос обвиняемой вовсе не каштановый. И глаза у нее тоже не темные, в чем вы можете убедиться, подойдя ближе. Вы можете подумать, что во время предварительного заключения моя подзащитная обесцветила свои волосы, и поэтому, - он поднял вверх руку, державшую ножницы, - я готов предоставить прядь ее волос на анализ любому химику, которого назначит суд. Пигментация волос совершенно натуральна. А что касается цвета ее глаз, может быть, уважаемый господин прокурор придерживается мнения, что она и их обесцветила?
Он повернулся к разинувшему от удивления рот свидетелю:
- Это именно та самая дама, которую вы видели совершавшей преступление?
Мужчина растерянно огляделся по сторонам и откашлялся.
- Э... э... я не знаю.
- Это была она или не она?
- Нет.
Адвокат рассмеялся:
- Спасибо, вопросов больше не будет. Мисс Зелас, разрешите вас попросить занять свидетельское место.
Движения девушки были мягкими, как у пантеры. Скотт схватил Баха за руку. Это экстравагантное создание с платиновыми волосами, светлыми глазами и алебастровой кожей без сомнения было самой прекрасной женщиной, которую он когда-либо видел.
Защитник продолжал:
- Расскажите своими словами, как все произошло, мисс Зелас.
Девушка начала говорить взволнованным звучным голосом. Скотту с трудом удалось заставить себя сконцентрировать внимание на смысле слов - такое завораживающее действие производил на него звук этого голоса.
- Я как раз выписалась из госпиталя "Гран Мерси" - начала она, - где провела несколько месяцев вследствие тяжелой болезни. Я проходила через парк, как вдруг на меня налетела женщина в черном, сунула мне в руку бумажник и убежала прочь. А минуту спустя меня уже окружила кричащая толпа и... ну вот, в общем-то, и все.
- Вы говорили, что бумажник был пуст? - спросил защитник. - А как же относительно денег, обнаруженных в вашей сумочке, которые уважаемый обвинитель считает похищенными?
- Они принадлежат мне, - ответила девушка. - Там около семисот долларов.
- Это ложь? - прошептал доктор Бах. - Когда она поступила к нам, у нее при себе было два доллара и тридцать три цента.
Скотт растерянно посмотрел на него:
- Вы думаете, что это та самая Кира Зелас, которая лежала в нашей клинике?