— Это дом номер шестьдесят шесть по Эксетер — стрит? — спросил Молдер.
— Да, — сказал Шерман. — С вами приятно работать, молодой человек, вы все схватываете на лету. Тумс жил в квартире номер сто три. К сожалению, к тому времени, когда я убедился, что он имеет отношение к убийствам, он успел исчезнуть… А других ниточек к убийце мне найти не удалось.
— Вы нашли не ниточку, вы нашли убийцу, — сказал Молдер-
— Вы так думаете? — спросил Шерман.
— Я это знаю, Фрэнк.
— Ну что ж…— Шерман по-стариковски пожевал губами. — Я его нашел, но упустил… Закончите то, что я начал, ребятки. Возьмите его за задницу…— он помолчал, но потом все-таки добавил: — Или просто раздавите…
В дверь постучали.
— Да! — откликнулся Шерман.
В комнату вошла девушка в синем платье.
— Здравствуйте, Генерал, — сказала она. — Я пришла вас побрить.
— Здравствуй, Милли, — ласково ответил Шерман.
Уходя, Молдер оглянулся. Милли сидела на корточках перед стариком и, что-то тихо говоря, своим платком вытирала ему слезы.
Балтимор
Девятый день
За тридцать лет дом 66 по Эксетер — стрит совершенно не изменился. На сделанной Шерманом фотографии он был совершенно такой же — темная пятиэтажная кирпичная коробка с фасадом в четыре окна. Даже большая вывеска над входом осталась та же — «Пьер Пари и сыновья». Возможно, она висела здесь с начала века.
Дом был давным-давно пуст и медленно разваливался. Целыми пластами отваливалась штукатурка, гнили деревянные перекрытия, дранка рассыпалась в труху, оставшиеся стекла заросли зеленой грязью. Ржавая крыша протекала во время каждого дождя, и в доме стоял неистребимый удушливый запах цветущей плесени. Конечно, проводка в доме была снята — или же сгнила, — а света, проникающего сквозь окна, не хватало даже для того, чтобы увидеть сломанную ступеньку на деревянной лестнице.
— Сто третья, — сказала Скалли, посветив фонариком на номера квартир второго этажа.
Молдер вынул пистолет и толчком открыл дверь, одновременно осветив темную прихожую своим фонариком.
Квартира была совсем маленькой. Видимо, когда-то она была разделена временными перегородками на несколько совсем уж крохотных комнатушек, но сейчас перегородки были снесены. Сквозь заколоченные досками окна пробивалось солнце — окна выходили на южную сторону, и летом в этой квартире, наверное, стояла нестерпимая жара.
— Генерал был прав, — сказал Молдер. — Это действительно чувствуется…
— Это называется «мнительность», — заметила Скалли. Она быстро заглянула на кухню. Туалета и ванной в квартире не было — в таких домах строили один санузел на целый этаж.
— Здесь ничего нет, — сообщила она. — И не похоже, что здесь кто-нибудь бывает…
— А это что тут? — Молдер отвалил от стены старый жесткий матрас и увидел довольно большой лаз в стене. — Вот, значит, как. Сюрприз…
Что там? — Скалли подошла поближе и посветила в лаз фонариком.
Это была довольно узкая шахта — по-видимому, вентиляционная. Вниз и вверх
уходили вбитые в стенку проржавевшие скобы.
— Ну что, посмотрим? — бодро спросила Дэйна.
— Угу, — сказал Молдер и наладился было сунуться в шахту, но Скалли успела раньше. Молдер пожал плечами и полез вслед, стараясь не наступать ей на пальцы.
Внизу оказался какой-то старый погреб. Здесь было нестерпимо промозгло и сыро, по стенам и балкам ползали огромные жирные слизни, тускло поблескивавшие в лучах фонариков.
— Хорошо хоть крыс нет, — сказал Молдер.
— Ты уверен? — живо заинтересовалась Скалли.
— Почти. Они не слишком жалуют места, где совершенно нечем поживиться… Что это?
— Где?
— Там вот что-то блеснуло…
В дальнем углу погреба на фанерном ящике были разложены и расставлены совершенно не сочетающиеся друг с другом вещицы: отделанная костью курительная трубка, веер, расческа в кожаном футляре, кофейная чашка, маленький сувенирный глобус, пудреница в виде раковины мидии, рыбка в стеклянном шаре, детская кукла, несколько книг…
Молдер взял с ящика блеснувший гранями хрусталя маленький сосуд для курения благовоний, перевернул и осмотрел его основание.
— А эта штука, похоже, еще позавчера стояла на камине, — сказал он.
— Фрэнк говорил, что преступник собирает такие сувениры…
— Тумс, похоже, здесь живет.
— Вряд ли — ты посмотри, здесь такая сырость, что стены разваливаются.
— Стены? Где? — Молдер посветил фонариком по сторонам и действительно
нашел в стене довольно большую дыру. Он подошел поближе.
— Осторожнее, — сказала Скалли.
— Стены, говоришь? — Молдер потрогал край дыры. — Это не стены разваливаются… Это их кто-то специально разваливает… По-моему, гнездо.
— Что?
— Гнездо, — повторил Молдер. — Или, если хочешь, берлога. Похоже, он слепил это из обрывков газет и тряпья.
Жилище Тумса было вырыто в земле и выстлано старым рваньем. Вход в эту берлогу закрывал занавес, действительно слепленный из обрывков газет, пропитанных, похоже, какой-то слизью. Самые крупные заголовки местами даже можно было прочитать — Молдер поискал что-нибудь о Карибском кризисе, полетах в космос или убийстве Кеннеди, но не нашел. В самой середине этого газетного занавеса зияло рваное отверстие размером с человеческую голову.
— Ну и вонь, — Скалли сморщила нос. — Что это, гниющая кровь?
— Не знаю, — задумчиво сказал Молдер, потрогал край отверстия. Бумага была теплой и мокрой, за пальцами Молдера потянулись нитки густой желтой слизи.