- Может, я что-то еще могу?
Виктор почувствовал, что Василий Андреевич улыбнулся. И, кажется, сказал:
- Сирень мне посади на Солонцах. Белую. Очень люблю, понимаешь... А ты у меня один остался.
Тихо-тихо Виктор проехал еще сто метров, зарулил во двор и, едва выключив зажигание, бессильно повис на баранке.
В ту же секунду он уснул и провалился в бездну, и все глубже и глубже погружался в страшное, никогда не испытанное одиночество, в котором нет и никогда не будет глаз, и рук, и волос дорогой, единственной, истинного смысла бытия...
- Папа, ты спишь, что ли?- спросила Наташа.
- Да,- прошептал Виктор, не двигаясь,- чуть-чуть...
- Ну так давай пойдем в дом...
- А если не сплю?- спросил Виктор Кочергин, поднимая голову.