- Я подумаю.
Вечером Сидоров таки явился и с порога заявил, протягивая руку.
- Хоть ты мне и друг, но скотина порядочная.
- А кто без греха? - сказал Иванов. - Да, с Новом я того... Каюсь, бес попутал. Но и ты хорош - две недели как воды в рот набрал.
- Я думал, действовал и успевал.
Эта лаконичная фраза вызвала восхищение Иванова, ибо именно так, судя по тексту Писания, и должен поступать любой Всевышний.
- Ну и отлично! - заявил он, потирая руки. - Сейчас пивка зальем - пуще прежнего думать будешь.
Иванов втайне от себя был страшно доволен, что Сидоров наконец отошел. Вообще, их отношения строились на том, что Иванов, обычно, давал толчок в нужную сторону, а уж Сидоров пер до конца в любом начинании. Пока, разумеется, не упирался в стенку, после чего нужен был новый толчок. И теперь Иванов догадывался, что две недели назад дал приятелю хорошего пинка, отчего у него временно выросли крылья. Сейчас, видимо, наступает момент приземления, вот он и явился. И очень кстати. С одной стороны, Иванов испытывал некое подобие угрызений совести, а с другой - не любил пить пиво один.
Следует отметить, что истинные ценители пива предпочитают бочковое. Но если такового не имеется в наличии, проводят дегустацию методом "из горла".
Иванов был тонким ценителем пива, а Сидоров - так себе. Он потребовал стакан, налил и даже пену не сдул. И опрокинул этот стакан без всякого смака, не крякнув в конце процедуры.
- В общем так, - сказал он рассеянно, - я тут Христа сваял, и уже запустил к этим...
Иванов от неожиданности поперхнулся пивом и чуть не уронил бутылку.
- Боже милостивый, - произнес он прокашлявшись, - сохрани и помилуй! Настави стези наши и оборони от лукаваго...
- Нормальный Христос получился, почти как настоящий, Сидоров выдержал паузу, сохраняя невозмутимость.
- Продолжай, продолжай, - предложил Иванов не без сарказма. - Идеи христианской морали в массы - не так ли? "А ежели ударят тебя по правой щеке, подставь и левую"?
- Ну, - Сидоров покраснел. - А как ты догадался?
- Я не догадался, а предположил, зная твою гуманистическую натуру.
- Ты был прав - они там совсем озверели. Начали истреблять друг друга в неимоверных количествах. И, представляешь, взяли моду просить у меня благословения. Перед каждым побоищем обе стороны обращается с просьбой, чтобы я, значит... Каково?
- И ты благословлял?
- Было дело.., - сказал Сидоров со вздохом. - Я, понимаешь, сначала не понял, что им от меня нужно. "Благослови, Господи, на дело правое, за жен наших и дочерей, за землю нашу святую". Ну, думаю, раз правое - нет вопросов. А дальше выдают хронику - сорок тысяч покойников! Я просто ошалел... Потом-то понял: кто же за неправое дело воевать пойдет? Вызвал Наместника, башку, говорю, оторву!..
- А он?
- Виноват, кается, вышла ошибка - не тех победили. Больше не повторится. Я ему толкую, мол, дурак, сделай так, чтобы помирились. Будет исполнено, отвечает. Услужливый, гад, просто сил никаких нет!.. И тут же сообщает, что вчерашние противники, объединившись, идут лупить еще когото.
- "Бр-роня крепка, и танки наши быстры:", - пропел Иванов. - Библейский мотив, между прочим. А мы ведь только недавно про Афганистан заткнулись... "Долг превыше всего!", "Наше дело правое!", "Победа или смерть!", "Врагу никакой пощады!". Чего же ты хочешь от несчастных предков?!
- Я понял, что они совершенно лишены какой-либо морали. Ну, и вот решил... А ты знаешь, нормальный Христос получился. Я с ним общался независимо. Сделал ветвление по прерыванию:
- Детали меня не интересуют, - перебил Иванов, - Он что же, у тебя был в качестве пророка. Чем души-то смущал? Чудеса творил?
- Нет.., то есть, собственно, я этого не закладывал, но, судя по всему... Он проповедовал. Насчет любви к ближнему, смирения и прочего.
- Все люди - братья?
- А что, нет?
- Все это уже было, и не однажды.
- Ясно море - не с потолка брал. Но на то я и Всевышний, чтобы учитывать предыдущий опыт...
- Босяк та, а не Всевышний. Мыслишь абсолютно линейно.
- Если ты такой нелинейный, то скажи, что надо было делать?
- Ладно, не заводись. Я такой же примитив, как и ты, да и вообще... Меня просто тоска берет от глупости человечества во все исторические периоды!
- Того или этого?
- Всех подряд!.. А, кстати, Понтий Пилат был?
- Был.
- Руки умывал?
- Умывал, умывал... Как не умыть - случай-то какой!
- И что, спрашивал про истину?
Голос Иванова подозрительно дрогнул, но Сидоров пропустил это мимо ушей.
- Спрашивал, - сказал он, наливая себе пива.
- Что же есть истина на этот раз? - внешне бесстрастно поинтересовался Иванов.
Теперь Сидоров успел поймать быстрый взгляд, брошенный на него приятелем.
"Так вот, что тебя интересует!", - подумал он. И усмехнулся.
- Боишься, как бы я тебя не обскакал в, деле постижения? Правильно. Вдруг, да я уже знаю, что есть истина, а тебе не скажу.
Иванов мотнул годовой ,и осклабился:
- Врешь, - сказал он. - Если знаешь - не утерпишь. Истина, брат, такое дело, что носить ее в себе невозможно. Она выжигает душу... Мно-огие готовы были идти на костер, лишь бы успеть всучить свою истину ближним... Так что там ответил твой Христос прокуратору?
Сидоров помолчал, рассеянно постучал пальцами по стакану и только после этого процитировал:
- "Истина в том, что нельзя варить козленка в молоке матери его. Не это ли делаешь?"