Десятого сентября в Североамериканских соединенных штатах происходит трагедия — самолеты атакуют города Нью-Йорк и Вашингтон. На пожарищах — совершенно внезапно, как гром среди ясного неба! — находятся паспорта, из которых следует, что угонщики были мексиканцами. Как эти паспорта уцелели в адском пламени авиационного керосина, ведь самолеты только поднялись с аэродромов и были с полными баками — история умалчивает. Предложения о проведении международного расследования этих инцидентов США с негодованием отвергает — через несколько дней принимается решение на вторжении е в Мексику и полномасштабную зачистку территории страны. Америка напоминает в это время ковбоя — когда тебе плохо, ты вышибаешь дверь в салун и открываешь пальбу. Альварадо скрывается, североамериканцы довольно легко входят в Мексику — но их появление становится подобием спички, брошенной на бензозаправке. Теперь у остервенело грызущихся в стране левых и правых появляется общий враг. Североамериканские морские пехотинцы начинают перекрывать каналы наркопоставок — и против них поднимается наркомафия. В стране — начинается гражданская война, Альварадо уже открыто провозглашает о том, что южные штаты САСШ — земля краденая и ее надо вернуть. С боем.
Начало двухтысячных. Североамериканцы вторгаются в Бразилию, объяснить это нельзя никак, только умопомешательством Верховного главнокомандующего. Все страны континента, даже те, которые были лояльны к САСШ, извлекают урок: даже лояльность к САСШ теперь не гарантирует ничего. Большая часть из этих стран — диктатуры и диктаторы начинают тайно искать себе покровителей. Покровители всегда находятся — доктрина Монро зияет дырами, европейцы — уже давно точат зубы на когда-то потерянный Новый свет. Даже Священная Римская Империя вынужденная переваривать значительную часть Африки и консолидировать Европу — и та начинает игру хотя бы для того, чтобы перейти дорогу Великобритании, не дать ей открытого хода.
В то же время, с Мануэлем Альварадо начинают происходить странности, он начинает напоминать неуловимого Панчо Вилью. Для североамериканцев — он враг номер один, захватить или уничтожить его приоритетная задача — но эта задача срывается раз за разом.
Октябрь первого года. Две специальные группы морской пехоты и спецназа SEAL высаживаются в одном из северных штатов Мексики с целью локализовать местонахождение Альварадо и попытаться уничтожить его еще до начала основной фазы операции. Они так же пытаются найти кровников Альварадо с тем, чтобы привлечь их к охоте. Операция заканчивается неудачей, удар уходит в пустоту.
Март второго года. Североамериканская армия оцепляет целый квартал Мехико — по предположениям там находится Альварадо. Операция длится три дня и стоит жизни семнадцати американским военнослужащим и двум сотням мексиканцев, используются боевые вертолеты. Альварадо не обнаружен.
Май четвертого года. Эскадрилья палубных самолетов-штурмовиков наносит внезапный массированный удар по одному высокогорному району в Колумбии. Некий агент должен был активировать маяк, когда Альварадо прибудет на тайную базу в горном районе — проинспектировать нарколабораторию. Маяк активирован, и североамериканцы наносят удар — снова впустую. Через несколько дней — останки агента в мешке подбрасываю к зданию посольства САСШ.
Август пятого года — одно из самых серьезных покушений. Имя Альварадо нигде не называется, но по данным Отдела специальной документации МИД это было покушение именно на Альварадо. Перу, Лима. Очень подозрительная страна, во главе которой — человек с японскими корнями. В один прекрасный день — в Лиме на стадионе происходит мощный, направленный взрыв, ударная волна направлена на VIP трибуну. Сорок один погибший, несколько сотен раненых. По данным ОСД — именно на этом матче должна была состояться встреча представителя президента Перу, Мануэля Альварадо и еще кого-то, предположительно — посланника японского Генштаба. Тот, кто решил сорвать эту встречу — не пожалел тротила.
Январь-апрель седьмого года. Массированная операция в горах Колумбии, десятки самолетов и вертолетов, целая восемьдесят вторая воздушно-десантная дивизия, военные советники, местные части. Официально цель — разгром возрождающейся картельной инфраструктуры — колумбийцы недовольны ценами, какие им дают за товар мексиканцы и хотят делать бизнес как раньше, с картелем продавцов, а не монопольным покупателем. Неофициально — все это имеет целью подорвать экономическое могущество Альварадо, который вкладывает деньги авансом в наркотики. Одновременно с этим — целый каскад специальных операций начинается в Мексике и Бразилии, цель — додавить сопротивление, лишенное финансовой поддержки. Операция частично признается успешной — разгромлено более сорока нарколабораторий, изъяты сотни тонн кокаина, в боях убиты тысячи наркомафиози и экстремистов. Однако летом — сопротивление вспыхивает с новой силой.
Сентябрь девятого года. Массированный удар палубной авиации по одной из гасиенд, расположенной в северных штатах Мексики, цель — Мануэль Альварадо. Снова агентурные данные и снова провал, но на этот раз — провал с большим скандалом — погибли гражданские, Альварадо никогда не было на этой гасиенде. Слушания в Конгрессе и ограничения на действия североамериканских войск в регионах локальных конфликтов.
Ноябрь девятого года. В ответ на новые правила, введенные Конгрессом — создается специальная группа, состоящая из специалистов СРС, АНБ и министерства обороны. В группу включены несколько опытных снайперов, стреляющих на дальние дистанции, имеется авиационный компонент, несколько беспилотных самолетов, работающих конкретно на эту группу. Цель — уничтожить Альварадо любой ценой, это уже своего рода мания. Считается, что без уничтожения Альварадо — САСШ не смогут вывести войска из Мексики, не рискуя потом войной за южные штаты, либо даже сецессией — в южных штатах полно ненавидящих север, да и просто — мексиканцев. Достоверных данных очень мало, но есть основания полагать, что группа совершила, по меньшей мере, две безрезультатные атаки на Альварадо.
Государь отложил папку в сторону. Допил свой чай, хотел попросить еще — но передумал. Одиночество — это роскошь, не стоит ею пренебрегать.
Во всем этом — есть два настораживающих момента.
Первый — человек просто не может выжить при таком количестве покушений, если ему кто-то серьезно не помогает. Причем этот кто-то — должен находиться на другой стороне и занимать довольно высокое положение — чтобы знать о происходящем и своевременно сообщать о готовящихся ударах.
Откуда может быть этот человек? Комитет по разведке Конгресса? Сенат? По совершенно дикому положению законодательства они имеют право потребовать от североамериканских разведслужб предоставления всей информации, причем не только о завершившихся операциях, но и об активных, а так же о планирующихся. По мнению Государя это была глупость, граничащая с изменой. Или это какие-то разведывательные структуры? Госдепартамент? Нет, вряд ли, их если и информируют, то уже постфактум. На чем взяли этого человека? Деньги? Сын-наркоман? Сам употребляет наркотики — а может быть даже и такое, несмотря на регулярные проверки на полиграфе, на наркоманию то не проверяют. Как бы то ни было — у Альварадо должен быть такой человек в Вашингтоне и возможно не один.
Второй момент — само противостояние Альварадо и Вашингтона. Как мог многолетний представитель Северной Америки в криминальном мире Америки южной — выйти из-под контроля и стать злейшим врагом? Почему вообще североамериканцы придают такое большое значение этому человеку и тому, что он делает? Ведь его идеи о сецессии южных штатов — да, они опасны, но опасны идеи, а не сам человек. После того, как они вброшены в употребление — человек, их вбросивший уже не имеет значения, идеи начинают жить своей собственной жизнью. Почему североамериканцы не думают о том, что после смерти Альварадо выпавшее из рук знамя не подхватит другой.
Деньги? Может быть. Но, в конце концов, в этой части света деньги — это кокаин, а кокаин — это деньги и со смертью Альварадо кокаин не умрет, он будет продолжать жить, течь на север и калечить там людей.
Вмешивается флот. Этими двумя словами можно определить Его политику в области безопасности и реагирования на внешние угрозы. Армия предназначена для защиты родной земли, флот для того — чтобы отстаивать интересы Российской Империи у далеких берегов. Если какая-то операция требует больше, чем просто вмешательство флота — значит, этой операции не бывать, России она не нужна. Но здесь… здесь надо действовать очень осторожно, чтобы не дать себя затащить в эту кровавую кашу и одновременно — добиться того, чтобы история пошла по нарисованному тобой пути. Когда в болото падает большой камень — все жабы бросаются в разные стороны.
Как все-таки неприятно. Как неприятно рисковать даже десятком русских людей в той кровавой каше, которую заварили другие, ведь по справедливости — им и хлебать. Но — если ты не воюешь на чужой земле, будь готов воевать на своей — и то, что они запланировали сделать — нужно сделать. Своей помощью — он оказывает большую услугу североамериканцам. Любая операция, даже самая тайная требует выделения значительных материальных ресурсов, это все проходит по документам — а после некоторых последних событий североамериканские военные боятся ставить подпись под документами — больше даже, чем самого лютого врага. Здесь же — все обеспечение предоставляет Российская Империя и чтобы не случилось — для североамериканцев все будет шито-крыто, а Ему тут — и вовсе не перед кем отчитываться. Кроме как перед собственной совестью и перед Богом.
Николай взглянул на часы — он носил самые дешевые Павел Буре, подаренные ему офицерским собранием. Через три с небольшим минуты — спутник войдет в зону проведения операции. А это значит, что ему нужно быть не здесь.
Государь поднялся, взял в одну руку чашку — может быть, уже заварили свежего, в другую папку — ее надо вернуть секретчику, требования едины для всех. Пора.
Его Величество, Николай Третий Романов прошел по бетонному, освещенному мертвенно-бледным светом светодиодных ламп коридору, машинально отвечая на приветствия идущих навстречу людей. Свернул в отнорок, который вел к главному залу боевого управления, дежурившие у массивных дверей морские пехотинцы отдали честь и открыли перед Государем дверь, весившую несколько тонн. Государь шагнул внутрь, думая о том, что все таки нужно — заставить историю двигаться по нарисованному в России пути. Нужно, наконец раз и навсегда разобраться с Главным Противником — эти два слова русские офицеры писали с большой буквы, чтобы не забывать что они означают.
— Господа офицеры! — скомандовал дежурный.
— Вольно.
— Вольно! — продублировал дежурный.
Государь отдал папку с жизнеописанием человека, которого они должны были убить, подскочившему секретчику, подошел ближе к экрану. Это был совершенно необычный экран — не вертикальный, а горизонтальный. Огромный стол размером десять на шесть метров, на котором специальная система создавала миражи. Объемные карты местности, причем это были не просто карты местности как на карте — система умела визуализировать спутниковые снимки, автоматически выбирала самые последние из базы данных, умела имитировать движение и действия любой техники, что нашей, что техники противника. Офицеры, стоящие у этого стола, могли как бы смотреть на землю примерно с пятнадцати-двадцати километровой высоты, визуально видя все происходящие события в трехмерном ракурсе. Поскольку система была отработана еще не до конца — на стене, там же где он и должен был быть — висел электронный планшет, но сейчас он мало кого интересовал.
Сейчас — система имитировала северо-западную часть Южной Америки вместе с солидным куском центральной части Тихого океана. Было видно все — и горы, и омывающий землю океан, и еле движущийся (эффект масштаба) авианосец с группой сопровождения и преследующие его британский и японский корабли, выполняющие разведывательную миссию. И даже черные мошки вертолетов, летящие к побережью.
— Засекли? — спросил Государь.
— Никак нет, Ваше Величество. Мы контролируем обстановку в данном районе. Если бы британцы или японцы что-то заподозрили, последовал бы внеочередной сеанс связи или хотя бы радиовсплеск. Ничего подобного нет.
— Там на палубе вечеринка, Ваше Величество — сказал еще один офицер — британцы и японцы тоже расслабились.
— Вечеринка?
— Так точно.
Спрашивать, почему британцы и японцы увязались за авианосной группой, Государь не стал — это и ежу понятно. Главный противник, мы постоянно следим за ними, а они — за нами. К тому же — авианосная группа смещается в сторону австралийского континента.
— С Австралии пока не было гостей?
— Нет, Ваше Величество, мы пока вне зоны досягаемости их базовой авиации.
— Внимание, господа, до спутника пять-четыре-три-два-один — есть изображение! Картинка пошла!
Изображение на огромном столе начало чуть меняться, подстраиваясь под переданную спутником реальность.
— Русский…
Дон Мануэль Альварадо поставил наполненный местным пивом, сделанным не из солода, а из какой-то дряни, бокал на стол.
— Ты выбрал серьезную цель, англичанин. Как бы она не оказалась тебе не по зубам…
— С ним есть проблемы?
— С el Ruso? Мы его, кстати, так и зовем — Эль Русо, русский. Конечно. Тот не мачо, от кого нет проблем…
Дон Мануэль употребил типично латиноамериканское «мачо» вместо того, чтобы обозначить врага простым словом «мужчина». Из его уст — это было знаком уважения.
— Дон Мануэль, я приехал издалека и нуждаюсь в добром совете — капитан Риц-Дэвис, который теперь состоял при доне Мануэле в качестве кого-то вроде офицера связи, вспомнил правильную формулу, с которой следует обращаться к донам сицилийской мафии, если ты приезжал делать дела на их земле.
— Совет это хорошо, эль Десперадо. Но может так получиться, что тебе потребуется не добрый совет, а хорошее завещание.
— Дон Мануэль, у меня не бывает других клиентов.
Мафиози отсалютовал бокалом с мутноватым местным пивом, показывая, что оценил слова англичанина. Он был болен, смертельно болен — но от этого был еще опаснее.
— С русскими у меня особые счеты… он особенный. Он… как бы это сказать… как молодая девушка на танцах… нужен всем. Мы пытались убить его два раза, но оба раза потерпели неудачу. И боюсь, что если здесь появился один русский — то скоро здесь будет много русских. А нам и одного раза хватило…
Несмотря на то, что у дона Мануэля хватало ума использовать троцкистско-леваческие настроения населения — в душе он оставался правым, даже крайне правым. И доведись ему стать президентом Мексики — виселицы будут стоять до самого Гондураса.
— Он связан с североамериканцами? — осторожно спросил капитан.