- У меня дома, на Кентене, наш иос, где живет наше племя, находится возле моря. Вокруг иоса громоздятся горы, дикие, непроходимые. Я часто смотрю на море из нашего сада. Волны, игра света, постоянно меняющийся ветер - все это создает ощущение безвременности. Море говорит мне: я здесь, меня ласкает ветер, меня любит свет. Я была здесь до того, как леры пришли на эту планету, и буду здесь после того, как они уйдут отсюда. Волны развлекают меня своей бесконечной игрой.
И она снова замолчала, поглощенная бескрайним мраком космоса и мириадами сверкающих звезд. Хан попытался представить ее родную планету, но не смог. Он знал о клановой структуре общества леров, но не мог вообразить себе это.
Клановая структура общества леров, так называемая "брейд", диктовалась низкой рождаемостью - примерно два ребенка на весь период способности женщины производить детей, длящийся десять лет. Но здесь играли важную роль и другие элементы: например, долгий период высокой сексуальной активности без рождения детей, который делал отдельного индивидуума независимым и одиноким по своей природе, или короткий период деторождения с длительным сроком беременности в восемнадцать месяцев. А кроме того, в построении структуры общества сыграли большую роль их первоначальная малая численность и бедный набор генов. Существующие на Земле модели общества не удовлетворяли леров, и они изобрели свою, которая позволяла расширить набор генов и как можно более полно использовать возможности деторождения. Эта модель была совсем не похожа на человеческие, основанные на наследственности, кровном родстве. Модель леров объединяла социальную структуру общества весьма сложным способом.
Клан начинался с пары - мужчины и женщины одного возраста в периоде деторождения. Они производили на свет ребенка - нера - старшего. В возрасте тридцати пяти лет мужчина и женщина находили себе партнеров. Каждая пара производила ребенка - тура - среднего. После этого первоначальная пара соединялась и производила на свет последнего ребенка - теса - младшего. Все они жили вместе под одной крышей.
В период деторождения те дети, которые не были кровно связаны между собой, составляли ядро следующих поколений. Неры и тесы образовывали другие кланы. Таким образом, каждое поколение разделялось на три ветви. Этот процесс расширял набор генов и предотвращал вырождение.
Как только новое поколение вступало в период деторождения, первоначальная пара могла оставить все дела в клане в руки молодых и жить по своему усмотрению. Некоторые оставались в клане, некоторые уходили.
Вот так строилась структура общества леров, и лишь немногие из землян могли похвастаться, что понимают все сложные взаимоотношения между лерами. На некоторых планетах люди пытались воспроизводить модель общества леров, но это никогда долго не продолжалось. Слишком различными были эмоциональные, сексуальные и, в особенности, материальные отношения. Структура, изобретенная лерами, служила максимальному использованию деторождаемости. В случае людей эта структура действовала как бензин, подливаемый в огонь.
- Расскажи мне о своих друзьях, своей семье, своем клане. Что ты изучала в школе? Мне кажется, что ты обо мне знаешь намного больше, чем я о тебе.
Она отвернулась от него.
- Ты знаешь, что я - нер. Я закончила школу, но я еще не достигла возраста, когда могу начать новый клан. Я была главой дома - как у вас старшая сестра для младших детей. Но моя главенствующая роль постепенно сходит на нет. Мои младшие братья - Деллиран и Фоллиран - слушаются меня, но они прекрасно знают, что им нужно только ждать. У вас старшие руководят всеми. У нас младшие завладевают всем - домом, титулом. Даже родителям приходится уходить, когда дети вступают в период деторождения.
- Куда ты решила уйти? Почему они не дали тебе остаться?
Она рассмеялась - тихо, спокойно. Хан впервые слышал ее смех. Это доставило ему удовольствие.
- О, это зависит только от меня. Я свободна и могу делать, что хочу. Старшие тоже свободны. Некоторые собираются в маленькие общины, коммуны, хотя это не совсем то, что у землян. Другие занимают посты в правительстве или занимаются бизнесом. И лишь немногие становятся Мнатами - мудрецами. Эти живут поодиночке, реже парами, в лесах или горах.
Хан слушал все это с удивлением. Он всегда считал, что у леров существует понятие брака, совместного проживания. Оказалось, что все не так, что отношения между лерами регулируются более сложными и жесткими правилами. Однако он все еще не был удовлетворен.
- Все это хорошо, - сказал он, - но как насчет бедных и богатых? Или у вас их нет?
Она ответила, не задумываясь. Видимо, она или не замечала сарказма, или же вообще не воспринимала его.
- О, у нас есть и бедные, и богатые. Но это относится не к отдельным личностям, а к клану. Когда ты уходишь из клана, ты берешь только немногие личные вещи. Мы знаем, что собственность порабощает... Иногда некоторые леры приобретают очень много, но в конце концов все переходит в общую собственность.
Теперь относительно правительства. Ты знаешь, что каждый клан у нас выполняет определенную функцию? Одни пекут хлеб, другие строят дома, и так далее. Существует клан, члены которого занимают определенные ключевые посты в правительстве. Они специально готовятся к этому. А мы, Карены, выполняем функции, подобные тем, чем у вас занимаются полиция и суд. Законы у нас просты, так как мы, как и все, презираем нечестность. Поэтому я изучала законы и различные методы наказания. А кроме того, философию, так как только умный человек может взять на себя обязанность судить и наказывать.
- Значит, ты хорошо знаешь структуру общества леров?
- Конечно. А ты любишь, когда тебе читают? - неожиданно спросила она. -- Я могу почитать, тебе "Книгу Закона", "Путь мудрости", "Комментарии четырнадцати мудрецов". В ней собраны высказывания четырнадцати поколений моих предков. Я могу назвать тебе их имена.
Хан засмеялся:
- А что еще?
Лизендир задумалась на мгновение. Затем лицо ее прояснилось, и она сказала:
- Если наше путешествие будет долгим, я могу научить тебя нашему языку синглспич - обычному языку. Мультиспич тебе не постигнуть, но я могу рассказать тебе о нем, так как я специалист и в том, и в другом языке. Кроме того, я могу научить тебя скользящим цифрам, которые бывают очень полезны.
- Скользящие цифры.
- У нас нет фиксированной системы исчисления, как у вас десятичная и двоичная. Мы меняем систему в зависимости от необходимости. Мы не последователи Аристотеля, и поэтому мы уверены, что действительность не может быть характеризована конечным числом категорий. Теоретически мы можем использовать любую систему, но мы ограничиваем себя лишь несколькими: шестеричная, десятичная, четырнадцатиричная... Наиболее распространена система с основанием девяносто четыре.
- Но к чему это?
- На это есть две причины. Во-первых, чтобы распространить неаристотелизм на все, и во-вторых, чтобы дети не считали по пальцам. Мы хотим, чтобы они с самого начала полностью абстрагировались, тогда потом им будет легче.
Она протянула свою руку, чтобы Хан смог рассмотреть ее. Это была красивая, сильная рука. Она была похожа на руку человека, только гораздо уже, и мизинец двигался, как большой палец. Лизендир не имела на пальцах никаких украшений. Розовые ногти были коротко и аккуратно подстрижены. У основания среднего пальца виднелась татуировка - чем-то похожая на древние китайские иероглифы Инь и Янь.
- Что это означает? - спросил Хан.
- Она означает степень, которой я достигла в своем ремесле.
- Знак очень похож на китайский иероглиф. Вы что-то взяли от них?
- Да. Кое-что мы заимствовали. Например, язык. Синглспич - это модель китайского языка, но мы, разумеется, не копировали их грамматику и фонетику. Каждый корень в синглспиче имеет три части: согласованная - гласная согласная. И каждая такая комбинация имеет четыре значения. Но, в основном, мы базировались на английском, так как на нем говорит большинство людей. К тому же нам не нравится интонирование, без которого китайский язык невозможно понимать однозначно. Можно сказать, что мы использовали их идеи, но на другом материале. Говорят, что рассматривался даже русский язык, который одно время был распространен на Земле, но затем стал мертвым языком. Однако сам строй этого языка, его структура оказались слишком примитивными, как и народ, говоривший на этом языке.
Хан хотел возразить, но она не дала ему возможности, продолжая говорить:
- Мы взяли от китайцев очень много. Главное - веру в то, что все меняется, в то, что все, имеющее начало, должно иметь конец. Их на Земле считали отсталыми, но их общество существует гораздо дольше, чем любое из обществ, верящих в металл и камень, верящих в неизменность. Кто имеет надежды, тот будет жить вечно.
Хан поднялся, прошел на кухню, заложил программу в кухонный автомат и вернулся. Теперь они говорили о людях. Хан сразу ощутил некоторую неловкость из-за того, что он ничего не знал о своих предках. А Лизендир помнила о своих все. Странно: ведь общество леров считалось старомодным, консервативным, статичным, примитивным. И тем не менее они создали без всяких усилий такую технологию, уровня которой на Земле все еще не могли достичь. Но как общество они совершенно не менялись со временем. Их общество было на удивление однородным, леры с разных планет говорили на одном и том же языке и придерживались одинаковой социальной структуры. Люди же непрерывно менялись и мало походили друг на друга.
Своих предков Хан знал только до прадеда, который неизвестно откуда прибыл в Бумтаун и стал коммерсантом. Кажется, что он прибыл с Терсинга. Но где его предки жили до этого, Хан не имел понятия. Впрочем, какая разница?
Хан смотрел на Лизендир и понимал, что, хорошо узнав девушку, он сможет предугадать поведение любого лера. Конечно, леры, как и люди, отличаются друг от друга, но в гораздо меньшей степени. Спектр характеров людей гораздо шире, чем у леров.
Еще одним барьером, препятствующим взаимоотношениям Хана и Лизендир, была религия. Он описал религиозные воззрения людей, надеясь узнать что-нибудь о религии леров. Правящий класс в человеческом обществе всегда более или менее терпимо относился к религии, которая в данный момент занимала умы людей. Религия была как бы константой в человеческих отношениях со времен Гильгамеша. Правда, религия, как и само человеческое общество, менялась со временем.
О религии леров - или ее отсутствии - люди почти ничего не знали. Правда, время от времени появлялись труды о предположительных верованиях леров, но более тщательное изучение их указывало, что представленные теории в большей степени характеризуют воззрения авторов, чем истинное положение вещей. Хан не смог ничего узнать и от Лизендир, которая искусно уклонялась от обсуждения этого вопроса. Единственное, что он выяснил, - это почти религиозное отвращение к оружию, действующему на расстоянии. Вроде пистолета, который они нашли в квартире Ефрема. Хан вспомнил, с каким нежеланием она держала его в руках, а когда Хан захотел взять его с собой, она только пожала плечами, явно не желая иметь с пистолетом ничего общего. Она сказала:
- Ни один лер не может касаться нечистой вещи. И особенно Карен.
При этом она сделала любопытный знак левой рукой - видимо, аналогичный тому, какой делали люди при упоминании дьявола. И это было все, что смог узнать Хан.
После этого разговор перешел на сексуальные темы. Хан вовсе не хотел касаться их, но это оказалось неизбежным. Напряжение между ними росло, и источник его был очевиден. Хан не был новичком в этом деле, и он вовсе не стыдился того, чем занимался, но говорить об этом... Однако девушка с большим оживлением обсуждала свою жизнь со всеми подробностями.
Сначала они просто обменивались невинными историями, но становилось все яснее и яснее, что они во многом отличаются друг от друга.
- Я удивляюсь тому, что вы, люди, ждете так долго. У нас все наоборот. Я расскажу тебе, как было со мной, но не для того, чтобы удовлетворить твое любопытство, а для того, чтобы кое-что прояснить для себя. Видишь ли, по нашим понятиям, я слишком задержалась в сексуальном развитии. Дети у нас совершенно свободны, они могут желать, чего хотят, и ни в чем не знают запрета. В хорошую погоду мы все ходим голые. И всегда можно увидеть голых юношей и девушек, играющих в любовь на песчаном пляже. И никого это не интересует. Но приходит время, и тебе самому хочется попробовать этого.
Она замолчала, как бы пробуя на вкус свои воспоминания, и слабо улыбнулась.
- Как я сказала, я несколько задержалась. Все мои друзья буквально упивались своими новыми ощущениями, которые они получали от своих подруг. Но я еще не могла понять их. Однажды мы купались в море. Было очень жарко. И один мальчик, Фитгвин, очень красивый, взял меня за руку и повел на пляж. Я чувствовала себя очень странно. Я видела, что он тоже был не таким, каким я видела его всегда. Но я только ждала.
Он сказал: "Лизенди, давай делать любовь вместе". Впервые меня назвали любовным именем. Ведь до этого мы пользовались только первым слогом имени. Я сказала, что я не умею. Он ответил, что покажет. Мы поцеловались, и легли на теплый песок. Некоторые смотрели на нас, некоторые нет. В этом не было ничего интересного. Всего лишь двое, которые занимались любовью. Но для меня это было совершенно новым ощущением. Я не могла понять, как жила до этого, не зная столь сладостных ощущений. И я, конечно, любила Фитгвина.
Потом я хотела рассказать о своих ощущениях. Но кому? Мои друзья посмеются надо мной, ведь они давно знают это. Тогда мне было уже десять лет, а они начинали лет с девяти. Поэтому я рассказала матери. Та была счастлива. Ее очень беспокоило мое позднее развитие. Но я быстро научилась. Сначала это была просто игра, забава. Затем ты влюбляешься, раз за разом. Это чудесно, это прекрасно, это как сон.