Первое ощущение от всего от этого - тошнота. Нет, не так: меня рвёт. Выворачивает. Наизнанку. Ещё чуть-чуть - и, кажется, прямая кишка вылетит носом. Спазмы следуют один за другим. Все тело сворачивает судорога. Болит живот, болят ребра, раздирается горло... И - паника: не могу остановится, не могу вздохнуть - боюсь захлебнуться. Собственной блевотиной. А дышать уже нечем... Что-то мне это напомнило... А, мои студенческие эксперименты насчёт допустимой дозы алкоголя. Говорят, смертельная доза - 7 граммов чистого спирта на килограмм живого веса. А в портвейновом выражении?
Вот так правильно: воспоминание о собственной глупости отвлекло от рефлекторного текущего процесса. Можно, наконец-то, сплюнуть. Остатками желудочного сока. И сплюнуть такую липкую, тягучую... Слюни с соплями. И вздохнуть... Попытаться... Со всхлипом, даже не верхушками лёгких- трахеями.
Как всегда, хочешь дышать -- остановись, подумай о вечном. Например - о собственной глупости. И сразу появляется номерное дыхание - второе, третье... Нумерация доходит до произвольного размера, как и "дурость собственная"...
Теперь я начал воспринимать окружающее. Хотя как-то. Кусками. Сначала включилось зрение. Темно. Но не как у негра в ... Что-то различаю. Перед глазами - белое. Мокро. Холодно. Сильно холодно. Стою на четвереньках. Весь в поту. А пот - уже холодный. Тело, пережив стресс с судорожным сокращением мышц, начинает успокаиваться. И остывает. Диафрагма ещё пытается сократиться. И пресс болит. Или что там у меня... Ага, а белое - это снег. И в нем мои руки. Мокрые и холодные. Голые. Кисти голые, а дальше какие-то... рукава.
Тут я упал. Получил пинок. В зад. "Шаг вперёд - часто есть результат пинка в зад". Меня - пинают?! Факеншит! Проблююсь, встану и порву. Как Тузик грелку. Ага. Потом. Когда встану. А пока... Воткнулся лицом в этот самый снег. Куда и блевал. Хорошо что только слюной. Без всякого... кусочного и разноцветного. Не так как после "оливье". Или свёклы тёртой. С грецкими орехами. А снег, оказывается, не только холодный, но и колючий. Царапает лицо. А ещё залепляет глаза и мешает дышать. Очень мешает.
Я снова задёргался, завозился, пытаясь одновременно и подняться, и вытереть лицо, и оглядеться. И тут же получил второй пинок. Теперь - в бок. Меня перевернуло и прямо над собой, на фоне звёздного неба, я увидел... Наиболее правильно назвать это зверюгой. Высокое, мохнатое, лохматое... И рявкает. Ну прямо по Радищеву "чудище обло, грозно и лайяй". Откуда это вылезло? В смысле - эта форма проявления ассоциативного кретинизма? Я ж его "Путешествие из Петербурга...", которое на самом деле - "обратно", лет тридцать не вспоминал.
Вообще-то, нужно было бы убежать. Позыв был. В форме моего собственного скулежа и елозанья ножками. Но сил - ноль. Полное истощение. Или обделаться от страха? Я бы сам попробывл -- чего организм-то мучить. Но опять же - нечем. Хоть расслабляйся, хоть нет - уже и желудочного сока не осталось. И мой "комок нервов" - как грозовое облако - прошивается насквозь. Разрядами судорожной боли.
Мозги чётко заблокировались. Видеть - вижу. Но не понимаю. "Видит око, да мозг неймёт". Не воспринимаю. Поскольку и не пытаюсь. Поскольку этого не может быть. Ну не может этого быть. Ни-ко-гда.
Зверюга ещё разок басовито рявкнула, наклонилась, ухватила меня за грудки и швырнуло в сторону. И я полетел. "И мы полетели...". Не смешно. Кувыркаясь, стукаясь, набирая снег во все места. Это был заснеженный склон. И меня несло по нему. Как хрен с бугра. Головой вниз. Кажется, я что-то скулил. Обычно в подобной ситуации я матерюсь. Экспрессивно. Но сейчас... Ну просто не может этого всего быть.
Потом меня снова вздёрнули на ноги и дали пару оплеух. По лицу. Чем-то мокрым, холодным, жёстким. Несильно так. Меня и по жизни, и на тренировках били куда как сильнее. Но не так... противно. "Мокрым полотенцем по глазам". После второй пощёчины я очень удачно приземлился на задницу. Тут я, наконец, утёрся, проморгался и смог увидеть. И увидел я лошадь. Третья узнаваемая вещь. После звёздного неба и снежного наста. Как я ей обрадовался! Как родной.
Эта -- не торопится. Стоит себе. Стоймя. Или про лошадь надо говорить "торчмя"? Причём лошадь была запряжена в сани. Помню, подумал: "вот это называется дровни". Ага, на картине "Боярыня Морозова" очень похожие нарисованы. Точно, я же репродукцию видел. Насчёт "подумал"... Это из реконструкции. Типа поддержки собственного самоуважения. Хотя - какого... Тогда - никаких "подумал", "понял".... Одни "получил", "ощутил", "схлопотал". Иногда - "мелькнуло".
Так вот, стояла знакомая лошадь. В смысле - я понял: это лошадь. Знакомо. Гений я. Натуралист-натурал.
А рядом - другая мохнатая зверюга. Вроде предыдущей. Но не лошадь. Тоже мохнатая, здоровенная... На задних лапах. Торчмя. Тут у меня в голове что-то щёлкнуло. Точнее, глаза как-то переключились. Или мозги заглазные включились. И я стал узнавать. То что видел. Частично. Хоть как-то. Вот такой информационный эффект от зрелища лошадки. И это -- хорошо. Иначе "неврубизм" мог продолжаться долго. А там бы и вообще - "крышу снесло". Тем более, что все эти нарастающие непонятки вызывали... как бы это помягче... значительное недоумение, обоснованную тревогу и нарастающую панику. А попросту - постоянное охреневание. Продлилось такое ещё час-другой - вполне можно было бы и "с глузду съехать". Нет узнаваемого - начинается паника. Всегда. У всех. Дальше - энурез, понос, инсульт, инфаркт, паралич. Можно ещё шизофрению с паранойей. Или - ступор. Вплоть до комы.
Но лошадь включила распознавание образов. И я распознал образы двух... мужиков. Наверное. Образины. Бородатые, в меховых мохнатых шапках, в шубах, мехом наружу. И о-о-очень большие. Ощущение - до возмущения с раздражением. Я-то сам не из мелких. "Спасибо матери с отцом, что вышел ростом и лицом...". Привык как-то смотреть людям в глаза. А тут прямо великаны какие-то. Чувство как в толпе норвежцев - все вокруг на пару голов выше, а ты сам болтаешься где-то на уровне пояса. Все интересное происходит высоко, где-то выше темечка. И ты попросту не допрыгиваешь.
И все остальное у мужиков по их размеру - и лошадь, и санки эти. "Еурека", однако. Есть такое место. Технологический музей в Хельсинки с главным аттракционом: мир глазами ребёнка. Каждый посетитель может сам сходить пешком под стол. Ну, или попробовать пить из "папиной кружки" в пол-ведра ростом. Познавательно...
Тут меня снова ухватили за шиворот и окунули в эти самые санки. Вкинули. Нет, все-таки это дровни - сзади нет бортика. А внутри - по полу солома рассыпана. Вот в эту солому меня мордой лица и воткнули. Я дёрнулся, но руки подставить не сумел - мешало что-то. Зацепился что ли? За спиной рукавами? Дёрг-дёрг - никак. Хотя тут причина дошла относительно быстро - пока я оплеухи переваривал, меня, оказывается, и повязать успели. Интересно так захомутали: связали за локти. И теперь все эти бывшие носители зерновых, притаившиеся в донной части транспортного средства, абсолютно свободно лезли в глаза, кололи лицо и забивали глотку.
Я же не корова чтобы солому кушать. Моя глотка... реагирует рефлекторно. Ну, как безудержный кашель переходит в рвоту - каждый и так знает. Попытался отодвинуться. Соблюсть гигиену, так сказать. Чистоту в дровнях. Тут лошадь пошла, меня сразу же подкинуло. Естественно, приложило об бортик. Естественно, лицом. Такое моё счастье. Кто-то из мужиков вякнул неразборчиво, повернувшись ухватил меня снова за шиворот, и я оказался на спине, битым лицом к небу.
Теперь, уже много позже, я могу признать - большую часть первых дней я постоянно находился в состоянии стресса. Более-менее полного ступора. Или проще - "Охреневания". Именно так - с большой буквы. То есть - глаза открыты, все вижу. Хотя с перспективой были... вопросы. Что ближе, что дальше - сначала соображал хреново. Нормальный глазомер восстанавливался месяцами.
А вот с пониманием смысла картинки... Были очень мощные проблемы. Точно сказано: видят, но не разумеют. Это про меня. И дело не только с распознаванием. Вычленить отдельный объект из общей картинки... Типа: это дом или просто холмик? Это довольно быстро стало удаваться. Вычленяется. Хуже было с осмыслением - а что бы все это увиденное значило? Если это холмик, но в нем живут, то кто жители? Хоббиты? Сурки? Троглодиты? Можно не пробовать - все варианты неверны.
Для осмысления нужен процесс мышления. Нужны мысли. Как минимум. А у меня первое время были только рефлексы. В голове - каша из обрывков междометий. Наиболее длинный связанный кусок тогдашней моей мыслительной деятельности выглядел так: "Во, бл...!". А самый литературный пример выражения эмоций - "йиэё-моё!". Такое сплошное... "йотирование по площади".
Мужик зашипел, лошадка дёрнула, меня немедленно снова приложило лбом об бортик (как же эта дубина называется? слега? оглобля?) и мы - поехали. В памяти всплыло: "потрёхали рысцой".
Ещё один эффект самых первых дней моего пребывания здесь - странные фокусы моей памяти. Типа вот этой фразы: " а не потрёхать ли нам рысцой?" Откуда это? - А вот! Всплыло...
Всякая хрень, попадавшаяся на глаза за время жизни, давно забытая - вдруг начала всплывать и проявляться. Как старый негатив в "мокрой" фотографии. Иногда -- интегрировано, большим блоком. Со всеми подробностями, включая вкус пломбира, который мы ели с девушкой, за которой я ухаживал в молодости. Я тогда очень успешно употребил фразу о Нгоро-Нгоро и особенностях использования слоновьего дерьма. Пока девушка отвлеклась на совмещение полученной информации с собственным тезаурусом, я... успел существенно продвинуться... в процессе ухаживания.
Но чаще фраза, картинка, формула или формулировка прорезывались в виде куска чего-то. Часто - непонятно чего. И самое скверное - этот процесс вспоминания был малоуправляемым. Вдруг всплывает откуда-то: "ортованадат итрия активированный европием". А куда, откуда, зачем...
Я лежал на спине и тупо смотрел на небо. Небо как небо. Очень чёрное. Очень звёздное. "Колючие звёзды". Наверное, надо было бы найти Большую Медведицу, определить направление нашего движения, засечь азимут и взять параллакс. Или наоборот? Нашёл. Медведицу. Большая... Увы, в мозгах - полная пустота. В тот момент меня бы даже на роль древнего акына не взяли. " Что вижу то и пою". Видеть - вижу. А что? Про что петь-то?
Чёрные, белые и серые пятна по сторонам начали постепенно раскладываться на составляющие. Глаза постепенно сфокусировались. Стало ясно: мы едем по речной долине. Справа на невысоком обрыве - чёрный лес. Слева - тоже лес, но дальше. А между этими двумя чёрными полосами - белое пустое пространство. "Белое безмолвие". Безмолвие, но - скрипит. Снег...
Не могу сказать как быстро до меня дошли эти простые мысли. Вообще, на точность внутреннего ощущения времени я обычно не жаловался. Однако здесь внутренние часы первым делом сломались. Напрочь. Хуже всего то, что у меня из памяти, из восприятия пропадали целые куски времени. Как при клиническом алкоголизме: помню что что-то было, а ЧТО было - не помню.
Мучительное чувство.
Сани тащились, встряхивались, качались... Меня от качки, скрипа полозьев, мелькания всего этого черно-белого пейзажа начало мутить. Чувствуя набирающие силу рвотные позывы, я завозился, примериваясь к низкому, скошенному назад, борту саней. Взгляд скользнул по ногам. И зацепился за необычную деталь. Мои ноги были обуты в лапти.
Ме-е-е-едленно. Повторим вслух: я обут в лапти.
С минуту я тупо разглядывал это явление. Потом поднял ногу и покрутил ступней, согнул ноги в коленках - точно мои ноги. Постучал друг о друга - никакого эффекта. Дёрнулся их понадкусывать. На зуб попробовать. Но со связанными за спиной руками это несколько... затруднительно.
И моим мозгам наступил глубокий абзац... Очередной... Глу-у-убокий...
Я никогда... Не так. Я НИКОГДА в жизни не носил ЛАПТИ. Не потому, что неудобно или у меня какие-то предпочтения или там предрассудки насчёт этой обуви. Просто их не было в моей жизни. Знаю что вообще-то есть. Где-то. Но в моем реале - нет. Из того что я видел - НИКТО НИКОГДА НЕ НОСИЛ ЛАПТИ.
Этот продукт кустарного промысла я видел один раз в далёком школьном детстве в краеведческом музее, куда нас водили всем классом. Второй раз - в виде украшения на автомобильном зеркале одного "братка". Чудак решил легализоваться и отмолиться. Типа "сменить масть" и изобразить не "нового русского", а "исконного, посконного, православного..."... Как он потом удивлялся, когда понял, что попы берут не хуже ментов. И тоже - "дела не делают".
Все - абзац, клинч, нокаут и "великий перелом" в одном флаконе. Ни разу в своей не сильно короткой жизни я не видел лапти на ногах человека. Кроме, разве что этнографически-патриотически-исторически-костюмированных фильмов.
А тут два этих недо-лукошка на моих ногах. На МОИХ! Не по ту сторону кино-видео экрана... "Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!".
Никак не могу оценить последующий временной интервал. И мои действия в нем. Кажется, я тупо смотрел в небо, изредка поднимал то одну, то другую ногу, чтобы убедиться в факте наличия... Факеншит! Факта наличия ЛАПТЕЙ на МОИХ ногах! Может глюк? Вроде, ничего такого не курил. Откуда такие галлюцинации? Кажется, я хмыкал и изображал звучание мыслительного процесса, кажется, мужики подавали голос и даже разок вытянули меня по поднятой ноге кнутом...
Меня?! Кнутом?! "Вытянули"? Или правильнее - "перетянули"?
Маразм... Полный и безоговорочный... Как капитуляция фашистской Германии.
Потом как-то потянуло дымком, речка сделала поворот, чёрный лес на крутом обрыве отодвинулся вместе с обрывом. Появились какие-то посторонние звуки. Что-то нудно негромко выло. Как высокооборотная дизельная турбина. Сани сделали поворот, остановились и... меня снова выкинули лицом в снег. Какой-то он плотный. Слежавшийся. Это уже скорее наст.
Кто-то ухватил сзади за связанные руки, другой рукой за шиворот и поволок меня мордой по снегу. Или - по насту? Потом бросили. Подняли. Но не сильно - поставили на колени. Чем-то мерзким, одновременно и скользким, и колючим, но, безусловно мокрым и холодным, вытерли лицо. Точнее - утёрли. Когда вот так утирают - это уже не лицо. Уже - морда. Моя. Рукавицей они так что-ли? Или какой-то деталью лошадиной утвари?...
Вот так. И я стал снова ориентироваться в пространстве. В этом заснеженном, мокром и холодном пространстве в пределах прямой видимости. Что вижу то и... то и не понимаю. Распознавание как-то еще срабатывает, понималка... - клинит и стопорит.
Ряд мужиков. Человек восемь. Я - крайний слева. Все - на коленях. Руки связаны за спинами. Мужики - раздетые. Только рубахи и штаны. Меня сразу начало трясти. От одного их вида - холодно же. А они еще и без шапок. А пара - вообще босые! В такой-то мороз! И, похоже, недавно сильно битые. У соседа по шеренге кровь из носа текла и на бороде замёрзла. Борода светлая, кровь - чёрная. Кровавый замёрзший колтун в бороде веником... Яркое зрелище. Наверное, хорошо помогает при сидении на диете. Для отбивания аппетита.
Следующий в ряду повернул ко мне голову и подмигнул. Правым глазом. Мне сразу снова поплохело - на месте левого глаза здоровенная кровоточащая опухоль. Свежая. Ещё сочится. Тоже картинка... Диетическая...
Я отвёл глаза, посмотрел вперёд. Там какая-то чёрная яма посреди белого поля. И дымится. Вершина тогдашнего моего мыслительного процесса: "раз была речная долинка, то под нами речка. На речке лёд. Яма во льду называется "полынья". Или - "прорубь". В ней - вода. Которая теплее. Воздуха. От воды идет пар. Так что не дымится, а "парит"".
Полный пи! Эйнштейн, Ньютон и Ломоносов с Архимедом в одной упаковке. Нобелевка - гарантирована. И это я, для которого построение логических цепочек - стиль и образ жизни, увлечение и развлечение. Источник хлеба насущного, наконец.
Между нами и полыньей бревно здоровое валяется. А справа, вниз по речке начинает светлеть. Рассвет. Приходит. Или -- наступает? Поганенький такой. Тусклый, медленный, зимний рассвет. Вообщем, картинка типа: "Утро стрелецкой казни".
Пару минут эта мысль слабо шевелилась в мозгу. Потом дошло: так ведь и вправду похоже. На казнь. Не, ну точно кино снимают. Утро в России - каждый день. А вот "стрельцов" для публичной казни... Только в кино. Как я сюда вляпался - не знаю. Не помню. Но кино -- это же все объясняет! И дровни, и пинки. И лапти. Вляпался во что-то исторически-этнографическое. Съёмка скрытой камерой. Я тут, похоже - "эпизодический персонаж". А может даже - "роль второго плана". А большие они - потому что на ходулях. Сценическое выражение высокого морального уровня и полного превосходства... В чем-то... Хотя на ходулях вот так по снегу бегать...
Ага, а справа берег речки. Около него на льду реки толпа мохнатых образин. В которых я недавно опознал мужиков. Хотя... Очень уж они мохнатые. И большие. А вот в этой толпе в основном - бабы. Поскольку в верхней части фигуры шерсть веником не торчит. О, у меня уже и гендерное распознавание включилось! А еще дальше за спину - склон берега. Наверху несколько здоровенных сугробов. Из некоторых идет дымок. Силосные ямы что-ли? От них спускается вниз процессия. Ну точно, Хованищина пополам с Задонщиной. В исполнении бомжующей труппы Заполярной филармонии. Дальше будут, очевидно, "Половецкие пляски" с князем Игорем, и "народ безмолвствует" с Борисом Годуновом.
Мне как-то стало смешно. Несколько истерично, но весело. А чего - "в кине" я еще не снимался, будет чем прихвастнуть перед друзьями и дамами. Эта форма профессионального маразма мне еще незнакома. А надо бы... Неизвестно как жизнь обернётся, что пригодится... Да и интересно.
Тем временем процессия спустилась на лёд. Впереди мужик верхом на лошади. Лошадь белая - значит начальник. Ну, или - главный герой всей этой подмерзлотной самодеятельности. И что характерно - сам-то в тулупе. Тут вон рядом простые артисты -- босые и в белье. А "первый любовник" - в тулупе. "Правда жизни" называется. Да еще сверху и плащик какой-то красный. Морды лица не видать, только веник вперёд торчит. Гримёры у них явно срочно госcубсидии осваивают. Как обычно, конец года - надо халяву добирать. По-накупили мочалок и всем участникам на рабочие поверхности по-навесили. "Кеша! Я не узнаю вас в гриме".
"Лошадку ведёт под уздцы мужичок". Тут, правда, не мужичок, а мужичище. Левой рукой за бок держится. Там у него на поясе какая-то здоровенная палка привязана. А правой - за эти самые "уздцы". Причём лошадка идет по дорожке, а мужик по снегу, по целине. Ну понятно - главный герой сам толком ездить верхом не умеет, так и приспособили лошадь в качестве ходячего табурета. Но применять эту... "самоходку" - осмеливаются только с поводырём. А то ведь лошадь может и сама... Поскакать. Мало ли что ей в голову... Ну, это все равно лучше, чем в "Трёх мушкетёрах" - там они вообще на скамейке в кузове "газона" скакали.
Ещё один персонаж - мужик в чёрном. То есть, снаружи он как все - в тулупе. Но тулуп распахнут, видно что-то длинное, чёрное. Макси-юбка? Геи на Куликовом поле? Класс! Такую идею и продать можно. А что? Очень политкорректно и актуально. Демонстрирует приверженность общедемократическим ценностям и стремление к восстановлению половой справедливости. В историческом плане.
А апофеоз картины будет выглядит так. Начальник "Засадного полка", составленного из 12 сотен московских геев в полном их клубном прикиде и раскраске, воевода Боброк Волынец, провозглашает: "Постоим за землю Русскую. Воздвигнем оружие наше православное на супостатов поганых". У всех дружинников от вида татарских задниц, крепенько сидящих в сёдлах, начинается сплошное "постоим". И - Ура! - полк кидается на татар. Естественно - сзади. Мамаево полчище, обнаружив у себя за спиной ряды "православное оружия" в сильно воздвигнутом состоянии, в панике бежит, спасая свои задницы. Бросая на поле боя знамёна и татаро-монгольское иго. Тут из кустов вылезает Дмитрий Донской, подтягивая штаны и произносит какую-нибудь историческую фразу. Типа: "Это... ну... На Руси - стоит. И Русь на этом стоять будет".
Хрень... Хотя по нынешним временам - и не такую хрень инсценируют. Денежку - дадут, картинку - создадут.
А, нет. Ошибся. Это не гей. Это - поп. Точно - снял с головы малахай, а под ним оказалась шапка вроде ведёрка. "А во лбу звезда горит". Ну этот - не "царевна-лебедь". Точно. У этого не звезда - крест. Не "во лбу", а на шапке. Не горит, а отсвечивает. Тускловатенько. И второй, "такой же, но побольше" - на груди на цепи. А в остальном - все по классике. Ежели конечно, эта самодеятельность бомжеватая решила царевну-лебедь изобразить бородатым мужиком. Ну да, при нетрадиционной ориентации и не такое уелбантурить можно. Тем более - фактура впечатляет. Такая - "что не можно глаз отвесть". Так и хочется... кулаком...
Я попытался сам себя несколько урезонить. Мне все хиханьки-хаханьки, а у людей - процесс. Творческий. Где-то даже - производственный. Денег, поди, вбухано немерено. И будет исторический триллер с условным названием "Как Вова и Миша Нину, Нону и Нану от злого кощея спасли". А на кой им на двоих - три? А младшенькую Нану они в терем посадили. В Сколково. И теперь она там "нанонированием" занимается. Так и называется: "нано-скол". Народу православному поглазеть-порадоваться, недругам - обзавидоваться и от чёрной злобы сдохнуть...
А народу-то много. Помимо главных. Остальные - массовка. В бородах, тулупах. У половины в руках такие здоровые палки. Выше их роста. Несут вертикально. На верхнем конце - хрень какая-то вроде сильно вытянутого листа кленового. Пониже - поперечная перекладина. Посохи что-ли? Кресты? Католики? Японские монахи? Или "шаолинь" какой? По уровню исторического маразма нашим до Голливуда еще далеко. Наполеоновские пушки в полчищах Чингисхана - это еще не наше. Но - процесс идет, "пипл хавает". А занудам вроде меня... Лучше "Остров".
Мужик в чёрном вышел вперёд, достал откуда-то (из рукава что-ли?) какую-то бумажку и начал читать. Хорошо поставленным голосом. Прям - чтец-декламатор. Но ни слова не понятно. "И бита смысла не сказал". Да и вообще, все надоело. Хотелось кушать, замёрзли руки и ноги, уши, лицо вообще. Коленей я уже не чувствовал. Ещё было интересно - откуда они снимают. Камер-то не видно. Но главное - скорее бы оно закончилось. Поскольку снова начинало мутить.
Я, видимо, отвлёкся, поскольку пропустил момент появления у чёрного декламатора оппонента. Монолог трансформировался в диалог. Один из моих сотоварищей, с другого края ряда, вдруг начал возражать. Причём громко, активно и, я бы сказал, судя по интонациям, нелицеприятно. Понять из его реплик я не мог ни слова. Но сотоварищи мои по коленопреклонённому ряду - возбудились. И, кажется, массовка, что стояла с другой стороны, тоже решила отработать своё. Оттуда донёсся крик. Женский. Потом он перешёл в многоголосый вой. Тон все повышался. Вот он, тот звук, который я принял за вой разгоняющейся дизельной турбинки. Я тоже занервничал. Мне, конечно, все пофиг. Но если я им кадр испорчу, то будут делать дубль. А оно мне надо? На таком-то морозе... Ломать ребятам работу... Нехорошо это. Но сценария-то я не знаю, может, мне тоже надо чего-то изобразить? Скажем, протест широких народных масс против введение лицензий санэпидемстанции на стрелецкую торговлю пирожками?
Пока я во всей этой суете и холодрыге медленно соображал, ситуация изменилась. Со стороны мужика на белой лошади набежала его свита. И начала бить всех кого не попадя по чем не попало. Своими посохами-тяжеловесами. А связанному, полуодетому, замёрзшему, недавно битому... Много ли надо? Да еще и мутит. Все снова улеглись обратно на лёд. Я - в числе первых. Хотя нет, не все. Тот мужик, который первым начал кричать, рванул вперёд. За ним двое обтулупленных.
Метрах в 6 от нас его сбили с ног. Сбили, перекатили, подхватили... Перевернули на живот, перекинули через бревно. И ловко так - голова к нам, туловище - к проруби, шея как раз на бревне. Ловко. Как-то - очень профессионально... Менты что-ли? Или вертухаи какие? Точно -- Заполярная филармония. Чувствуется навык в общении с людьми. С людьми, у которых руки вывернуты за спину. Тут подошёл третий. Со здоровенным топором на плече.
Та-ак. Топоры бывают разные. Спутать плотницкий "звонарёк" с обычным "сучкорубом" - можно только после литровой дозы метилового спирта. Это когда не только не соображаешь, но и видеть вообще в принципе не можешь. Уже никогда.
У мужика на плече была секира. Орудие лавочника типа "мясник", а отнюдь не пролетариата типа "плотник". Вот этим орудием он и еачал помахивать.
Слева от меня очень близко вдруг оказались лошадиные ноги. А страшно однако... Когда лежишь мордой на льду, руки связаны да еще вывернуты за спиной. И тут выдвигается на тебя такой монстр. То есть, конечно, все слышали, что лошадь на лежащего человека не наступит. Только... как бы это по-мягче... да фигня это все! Французы, к примеру, на Гаити закапывали восставших негров в землю по шею, а потом гоняли по этим головам свою республиканскую конницу. Или для всех этих Мирабо с Лафайетами негры не были людьми не только для них самих, но и для их лошадей?
А на лошади мужик. Тот самый - в красном плащике. Тулуп вместе с плащиком задрались чуть не на голову. Вокруг пояса как юбка вздыбилось. Опять костюмеры туфту толкают - у конного на спине должен быть разрез. В смысле - на одежде. Чтобы в седле сидеть нормально. А костюмеры этого не сделали. То ли поленились, то ли тулупчик прибрать решили. После съёмки. Ну и в самом-то деле - из-за какой-то проходки в каком-то эпизоде настоящий караульный тулуп портить...
Дядя в недорезанном тулупе посмотрел на меня. Сверху, внимательно так, вдумчиво. Я, естественно, подмигнул. Типа "клёвую мизансцену построили. Всех Оскаров заберёте. Голливуд тулупы в России скупит. Вся их тусовка - только в ватничках на всяких сейшенах тусоваться будет. Включая групповухи в бассейне." "Красный плащик" как-то вздохнул тоскливо. Потом глянул на "живую скульптурную группу" с терпилой на бревне. И вяло так махнул ручкой. Правой. Как-то в сторону.
Мясник взмахнул. Топор пошёл вверх... Надо бы сказать что-то типа: "лезвие топора зловеще блеснуло в лучах восходящего солнца". Но... чего нет - того нет. Солнца в тот день вообще не было. Ну а зимний рассвет... Терпила как-то выгнулся, острая его бородёнка уставилась прямо на меня. Он чего-то орал... Я еще подумал: какой талант. Экспрессия, натюрлих.
И тут он полетел прямо в меня. Терпила. Не весь - только его голова. И из неё хлестанула кровь. Как огонь из новогодней ракеты. Голова упала на лёд метрах в 2-3 от меня и от отдачи закрутилась волчком. Потом дошёл звук. "Хряк" топора. Ну не будет никогда мастер рубить хоть чью голову прямо на льду. Только на бревне. Иначе можно и инструмент попортить. Инструмент вошёл в бревно довольно глубоко, мастер хлопнул ладонью по топорищу, выдернул секиру. И из открывшихся кровеносных сосудов обезглавленного тела ударил фонтан крови. На метр примерно. Красной. Быстро чернеющей. Горячей. От неё шёл пар. Там, где этот поток попадал на снег - снег стремительно просаживался. Как сахар в кипятке. Или как сугроб под струйкой мочи. Выглядело это как... как раздробленная кость в открытой ране. Белые кристаллики снега в чёрной оседающей крови.
Фонтан ослаб. Потом снова толчком выплюнул очередную порцию. Потом еще пара толчков все слабее. Потом... "Вода привольно полилась мирно журча". Только - не вода. И журчания я не слышал. В том момент, кроме нарастающего грохота тамтамов в собственной голове, я вообще ничего не слышал. Обтулупленные у бревна подхватили... останки. Под руки. Это... тело без головы. Опрокинули на спину. И поволокли к проруби. Куда и кинули. Без всякого "на счёт три". Отработанно.
Краем глаза поймал какое-то движение. Прямо передо мною отрубленная голова как-то дёрнулась, державшиеся сжатыми мышцы - расслабились, нижняя челюсть отвалилась. И - завалилась в бок. На правую щеку. Из открывшегося обрубка шеи неторопливо вылезло что-то мокрое и красное. Вроде тряпки. Хотя - какие тряпки в голове... Не женщина же. Наверное - язык. Корнем вперёд. Съехал по гортани. Окончательно расслабился... Остаточные мышечные явления...
В моей голове что-то тоже... вспыхнуло. И я отключился.