обещаем читателям: первое - и в дальнейшем знакомить с его
произведениями; второе - если от кого и сможете вы услышать правду об
этих самых НЛО, так это, поверьте, от Плонского: интервью с ним - в
ближайших номерах "Человека труда"; третье - за рекламу
Новороссийскому морскому училищу, профессорско-преподавательскому
составу которого позавидовал бы лучший вуз страны, не брать с него,
училища, ни копейки...
Ну а теперь - настройтесь на серьезный лад: социальная
фантастика - дело очень серьезное...
Ю. МАКАРЕНКО.
Меня обвиняют в убийстве. Да, я его совершил.
Утверждают, что оно было заранее обдуманным. Это правда.
Говорят, наконец, что я убил друзей. Действительно так. Они остались моими друзьями и после того, как я нажал на спусковой крючок...
Сознательно употребляю устаревшее выражение. Но на сенсор не нажимают, к нему прикасаются. Я же физически ощутил сопротивление спускового крючка, и мне понадобилось немалое усилие, чтобы его преодолеть.
До сих пор вижу глаза Маргарет:
- Ты с ума сошел, Глен?! Ты этого не сделаешь!
И несколькими секундами спустя (мой палец нащупывал спуск):
- Ты же любил меня, Глен! За что ты нас убиваешь?
Она знала, за что. И остальные тоже знали. Они встретили смерть молча.
Все мы работали в Демографическом департаменте, в Отделе колонизации планет. На Изумрудную высадились год назад. Разумеется, по земному счету: куда бы нас ни заносило, Земля была с нами - в наших биоритмах, смене сна и бодрствования, голодных спазмах желудка...
Мы не случайно назвали планету Кси 010011 Изумрудной - она была зелена и ухожена веграми, как Гайд-парк. Более спокойное место не представишь. Никому, уж мне во всяком случае, и в голову не могло прийти, что девятеро из нас покинут Изумрудную в цинковых гробах, а десятый - я в наручниках.
Несколько месяцев мы набирали статистику. Работа рутинная, способная увлечь разве что новичков. Для большинства же членов нашей группы это была четвертая или пятая планета, которую намеревались колонизировать, спасая человечество от демографической катастрофы, иными словами, от перенаселения: Земля уже не могла прокормить людей...
Трений между нами до поры не возникало, ведь нас объединили по принципу психологической совместимости и взаимной симпатии. Не зря я в первые же дни сделал Маргарет предложение, а она отказала мне с таким тактом, что мы до конца были добрыми друзьями.
То, что через некоторое время произошло на Изумрудной, не укладывается в криминальные каноны. Ни мести, ни вражды, ни корысти... Ни ревности: Маргарет отказала всем нам.
Насколько упростилась бы задача судей, если бы убитые были моими недругами! Только ведь христианская заповедь "не убий!" распространяется и на врагов...
Да, это был самый горький миг в моей жизни! Я не собираюсь разжалобить судей. Приговор произнесен, не ими - мною самим. Скоро я присоединюсь к остальным. Десятка снова будет в сборе, только один обойдется без цинкового гроба...
Итак, первые месяцы на Изумрудной мы собирали статистику, чтобы определить коэффициент разумности вегров. Дело в том, что колонизировать планету можно лишь при отсутствии на ней разума. Таково обязательное условие, продиктованное гуманизмом.
- Что есть истина? - когда-то вопросил Понтий Пилат, умывший руки в знак непричастности к распятию Иисуса Христа.
- Что есть разум? - вопрошаю я.
Мерилом разумности считается коэффициент, предложенный кабинетным ученым Порком. Порк, как и Эйнштейн, видимо, не сознавал, какого джинна выпускает на свободу. Он ввел свой коэффициент как некую условность, абстрактную меру, не претендующую на роль абсолюта. Но ее таки сделали абсолютом, от которого зависит существование - не людей! - цивилизаций!
Абстрактная мера, понадобившаяся кабинетному ученому как чисто условный рубикон на пути к Знанию, превратилась в топор палача.
Закон о колонизации планет признает ее невозможной, если коэффициент Порка хотя бы одной из коренных популяций превышает 100 единиц. Набрав статистику, мы установили, что аборигены Изумрудной остановились в своей эволюции на отметке 99,9. Одна десятая отделила вегров от черты, за которой, согласно Порку, начинается разум.
"А если вдруг объявится сверхцивилизация, чей интеллектуальный уровень окажется вдвое, вдесятеро, тысячекратно выше нашего? Как она оценит нас, признает ли разумными? На какой отметке их шкалы замрет стрелка человеческого интеллекта?"
Эти вопросы терзали мой мозг, когда мы решали судьбу вегрской цивилизации. Увы, друзья были к ним глухи...
- О какой цивилизации ты говоришь? - пожал плечами наш старейшина Тим Кидд. - Цивилизация есть общество разумных существ. Проходной балл разумности вегры не набрали, и мы с чистой совестью можем считать их животными. Что же касается твоей гипотетической сверхцивилизации... Ну... пусть поступает с нами, как мы с веграми!
- Но вегры совсем немного уступают нам в интеллекте, недобрали всего одну десятую балла!
- Если прыгун сбивает планку, высоту не засчитывают.
- Но он может взять эту высоту в следующей попытке. Мы же лишаем вегров права на попытку... и на существование! Кто уполномочил нас на такую жестокость?
- Закон, - ответила за Тима Маргарет. - Ты можешь считать его неразумным, даже бесчеловечным, но подчиняться ему обязан, потому что живешь в правовом обществе.
- Неужели тебе не жаль вегров? Ты же знаешь, как они добры, дружелюбны, даже самоотверженны. Когда Большой Бен упал в яму, спас его вегр. Разве не так, Бен?
- Так, - нехотя признал тот. - Ну и что? Однажды, еще в детстве, я чуть не утонул. Спасла меня моя собака.
- Надеюсь, ты не убил ее в благодарность за спасение?
- Твоя ирония неуместна, - недовольно сказала Маргарет. - Мы не собираемся убивать вегров. Они будут лишь стерилизованы.
- Вегры обречены не нами, а природой, обделившей их интеллектом, добавил Тим. - Отказаться от колонизации Изумрудной было бы глупо. Интересы Земли, коль скоро они не противоречат закону, превыше всего. Сосуществовать же с веграми мы не можем, здесь или - или.
- Почему так? Чем бы они нам угрожали, эти миролюбивые, общительные существа?
- Они слишком похожи на людей, - поморщился Тим. - Это создает угрозу их ассимиляции в человечестве.
- Ну и отлично! - воскликнул я.
- А как это отразится на нашем генофонде?
- Ты... расист?