Тот не шелохнулся. Киммериец, пригнувшись, словно для прыжка, осторожно шагнул вперед. Аквилонец плавно вытащил правую руку из-за спины, и Конан увидел, как в неярком свете подземелья что-то блеснуло. Меч! Откуда у него меч?
— Что с тобой? — Варвар уже не сомневался, что с Лионелем творится что-то неладное.
«Как будто его опоили каким-то зельем, — подумал он. — Но где он взял оружие?»
Однако времени на раздумья у него не оставалось. Аквилонец, раскрыв рот, словно собирался выкрикнуть боевой клич, взмахнул мечом и бросился на киммерийца. Только Конан не услышал ни крика, ни даже звука шагов. Громадная фигура летела на него совершенно беззвучно, словно призрак.
«Призрак», — мелькнула у киммерийца быстрая мысль, и он, ловко увернувшись от клинка, отпрыгнул в сторону.
Меч чиркнул по выступу скалы, раздался звон металла, на пол посыпались искры.
«А меч настоящий!» — непроизвольно отметил Конан, готовясь отразить следующий выпад.
Положение его было незавидным: могучий, стремительный в движениях Лионель почти не уступал ему ростом, а как аквилонец работает мечом, варвару приходилось видеть не раз. Сражаться деревянной дубиной против длинного обоюдоострого клинка было делом почти безнадежным: вряд ли дерево долго выдержит натиск металла. Оружие киммерийца в скором времени разлетится в щепки, попробуй он отражать им удары меча. Решение, как всегда, созрело мгновенно, и варвар, круто развернувшись, со всей быстротой, на какую был способен, помчался к дальнему концу зала, несколько раз оглянувшись на ходу. Лионель довольно долго разворачивался за ним, и киммерийцу показалось, что меч тяжеловат для руки невесомого призрака. Наконец тот повернулся и, оскалившись, бросился за Конаном. Мало кому удавалось победить варвара в беге, поэтому, оторвавшись на приличное расстояние от призрака, он успел вытащить стрелу из колчана и спустить тетиву лука, когда аквилонец был еще шагах в двадцати от него. Стрела, свистнув, пронзила шею призрака и, пройдя насквозь, чиркнула о стену тоннеля.
«Боги! — Сердце варвара учащенно забилось. — Что же делать?»
Острие клинка сверкнуло в волосе от его груди, и варвар чудом избежал серьезной раны, но все же ощутил прикосновение металла к коже и, отскочив в сторону, увидел, как порез мгновенно набухает кровью. Его предположения оказались правильными: меч протащил аквилонца вперед и ударился о стену, выбив сноп искр.
«Меч неплохой», — отметил про себя варвар.
Призрак, развернувшись, бросился на него снова, но Конан уже сообразил, что может ему противопоставить. Отклонившись назад, он подставил дубину под правый кулак аквилонца. Движение меча вниз и удар дубины вверх были слишком сильны для того, чтобы рука призрака удержала меч — клинок, вращаясь, полетел вверх. Киммериец поймал его раньше, чем проскочивший вперед призрак успел повернуться. Теперь этот сгусток воздуха ему был не страшен. Призрак, увидев в руках варвара меч, на мгновение застыл на месте, потом его фигура раздвоилась, и обе половинки, крутясь, как осенние листья, гонимые вихрем, поднялись вверх и исчезли в сумраке свода.
Конан вытер выступивший на лбу пот и, отдышавшись после скоротечной, но бурной схватки, осмотрел оружие. Меч в самом деле был прекрасен: довольно длинный — не такой, конечно, какой он сам выбрал бы для себя, но вполне приличный, — с узким лезвием, расширявшимся к концу. Голубоватая сталь клинка напомнила варвару знаменитое иранистанское оружие. Он покрутил мечом, прикидывая, как будет работать им, и остался вполне доволен. Правда, он пока не совсем понимал, зачем ему меч в драке с бестелесными призраками, если они появятся еще, но, по крайней мере, этим клинком он может встретить удар меча, не опасаясь, что его оружие разлетится в щепки.
«Если она, — подумал киммериец, имея в виду колдунью, которую старик называл Метанейрой, — напустила на меня призрак Лионеля, то, скорее всего, он уже мертв. Конечно, трудно разобраться в помыслах этих ведьм, так что все может быть…»
Конан прошел вдоль стены, разыскивая, откуда появился призрак аквилонца: там он надеялся найти проход. Осмотрев два-три выступа, варвар нашел гладкий монолит, который показался ему подозрительным. Конан покрутил перед ним перстнем Аджилала Вира, и камень плавно ушел в сторону.
«Надо идти, раз взялся, — подбодрил себя варвар. — Обратного пути не будет».
Эта галерея оказалась шире предыдущей и была освещена таким же неярким чуть желтоватым светом.
Конан прошел не более сотни шагов, когда впереди послышались звуки, напомнившие ему звон колокольчиков, которые пастухи привязывают к шеям животных. Варвар покрепче сжал рукоять меча и замедлил шаги: здесь можно было ожидать любого подвоха. Однако все было спокойно, даже воздух в этом тоннеле, не в пример предыдущему, был свежим, и в нем ощущался чувственный аромат орилей.
Вскоре впереди блеснул яркий свет, и киммериец подошел к концу галереи. Дальше простиралась зеленая поляна с островками белых цветов, откуда-то сверху свешивались ветви деревьев с широкими зелеными листьями, вовсю светило солнце, слышался звон струй водопада.
«Куда это Нергал меня занес?» Конан остановился, не решаясь выйти из пещеры.
Он прислушался к звукам леса, но не обнаружил ничего необычного. Что ж, не стоять же тут всю оставшуюся жизнь! Киммериец шагнул вперед. Пригнувшись и каждый миг ожидая нападения, словно крадущаяся пантера, он медленно продвигался по поляне. Тишину по-прежнему нарушали только шепот листвы и шум падавшей воды. Поляна была небольшой, со всех сторон ее окружали высокие черные скалы, и Конану вдруг показалось, будто он находится на дне огромного кувшина с гладкими стенками. Деревья росли по краям, а середина лужайки была ровной и плоской, с сочной невысокой травой и островками цветов. Водопад, разбивавшийся на множество хрустальных брызг, образовывал узкий ручеек, который, перебежав поляну, исчезал где-то в зарослях и там вновь падал с высоты, насколько было можно судить по доносившемуся оттуда шуму.
Конан вышел на самую середину поляны и огляделся. Никого. Может быть, в зарослях кто-нибудь затаился? Варвар обошел все вокруг, проверяя кустарник и оглядывая кроны деревьев, но первое впечатление его не обмануло: он в самом деле был здесь один.
«Бред какой-то! — Киммериец плюхнулся на траву около ручья и только тут обратил внимание, что не видит больше конца тоннеля, из которого совсем недавно вышел. — Вот и ответ… — Он напрягся, ощущая каждый мускул. — Теперь, разрази меня гром, непременно появятся гости. Или, скорее, хозяева…»
Конан напился из ручья и, глядя на скалы, прикидывал, как подняться наверх, чтобы выбраться отсюда. Камень был гладким и казался отполированным, но тем не менее варвар цепким взглядом отмечал то трещину, то небольшой выступ и уже наметил для себя путь. Киммериец с раннего детства привык лазать по неприступным скалам, и занятие это было для него не таким уж трудным.
«Прекрасно, — успокоил он себя. — В конце концов, отсюда можно выбраться, но ведь искал-то я не это…»
— Что потерял здесь посланец богов? — словно отвечая на его мысли, послышался женский голос.
Варвар резко обернулся. В десяти шагах от него, уперев руки в бока, стояла Гуна-Райна. Конан вскочил на ноги и смерил ее взглядом. Женщина была совершенно обнажена, ее светло-коричневая гладкая кожа блестела на солнце, и колдунья казалась статуей, высеченной из камня талантливым ваятелем. Киммериец на мгновение потерял дар речи и замер, впившись в красавицу глазами. Ее нисколько не смутил его жадный взгляд, и она даже не шелохнулась и не сменила позу.
— Что ты сделала с Лионелем? — хрипло спросил варвар. Это было первое, что пришло ему в голову.
— Да ведь ты не это хотел у меня узнать! — засмеялась Гуна-Райна. — Тебе интересно, нельзя ли заняться со мной любовью! Или я ошиблась?
— Ты права. — Варвар сделал шаг вперед, настороженно следя за каждым движением женщины. — Это так, — повторил он. — Я не слепой и вижу, как ты великолепна.
— Тогда в чем же дело? — Она призывно закинула руки за голову. — Неужели такой храбрец может чего-то бояться? Смотри: я беззащитна! — Она привстала на цыпочки и медленно провела ладонями по телу от подмышек до колен и обратно. Приподняв руками тяжелые груди, она замерла, пристально глядя на Конана блестящими черными глазами, в которых горело желание. — Ты не можешь расстаться со своим мечом? — Гуна-Райна повела бедрами, и круги, вытатуированные на ее чуть выпуклом животе, зашевелились, словно клубок змей.
Киммериец, глядя на нее, почти потерял голову от вожделения, тем более что он уже несколько дней не был с женщиной. Однако он последним усилием воли сдерживался, зная, что имеет дело с колдуньей, от которой в любое мгновение можно ожидать какой-нибудь пакости.
— Клянусь Кромом, я разрублю тебя на куски, если ты не скажешь, что с моим товарищем! — Варвар выставил вперед меч, давая понять, что непременно выполнит угрозу.
— Ха-ха-ха! — рассмеялась Гуна-Райна. — Он нам сейчас совсем не нужен, твой Лионель. — Она капризно надула губы. — Этот мужчина оказался совсем не таким любовником, как я ожидала. Фи! — Женщина состроила брезгливую гримасу. — Я не получила удовольствия. Некоторые местные дикари и то лучше!
— Ты мне зубы не заговаривай! — процедил варвар. — Отвечай, а не то…
— Ты меня разрубишь на мелкие кусочки, — пропела колдунья и вновь грозно подбоченилась. — Я это уже слышала. Ты ведь не хочешь показаться болваном? — неожиданно изменив игривый тон, жестко спросила Гуна-Райна.
— Ты это, в каком смысле? — оторопел сбитый с толку варвар.
— Да в самом простом, — усмехнулась Гуна-Райна и вновь приняла на редкость соблазнительную позу.
Конан облизал пересохшие губы.
— Не понял. Что ты все-таки хочешь сказать? — почти шепотом спросил он.
— Ты ведь пришел сюда не дубину-аквилонца нянчить, или, может быть, я что-то не так поняла? — спросила колдунья, и ее черные глаза вновь впились в киммерийца.
— Тебе все известно. — Конан с трудом сохранял ясность мысли, в нем боролись настороженность и страстное желание обладать этой ведьмой. — Зачем же ты спрашиваешь?
— Так вот, — усмехнулась Гуна-Райна, — если ты убьешь меня, то вряд ли получишь свое ожерелье. Ты ведь не знаешь, где оно спрятано?
— А вот ты мне это и расскажешь, — усмехнулся варвар, делая шаг вперед.
Он уже знал по своему опыту, что никакой колдун не может ничего сделать, если у него связаны руки и заткнут рот, и поэтому решил неожиданно напасть на колдунью и скрутить ее в бараний рог, прежде чем она успеет сотворить какое-нибудь заклинание.
— Уж не думаешь ли ты, что я совсем глупа? — Гуна-Райна сделала два легких шага назад. — Нам лучше договориться по-хорошему.
«Пожалуй, с ней справиться будет нелегко, если вообще возможно, — пронеслось в голове Конана. — Надо соглашаться с ее предложением, тем более что я и сам хочу этого, а когда она выбьется из сил, попробую связать ее, чтобы не попасться на ее колдовские штучки».
Киммериец понимал, что колдунья не хочет его убивать. Она наверняка рассчитывает выведать у него, кто послал их сюда за ожерельем. По крайней мере, сейчас его жизнь вне опасности. Но это пока, а что будет потом, одним богам известно.
— Что ты имеешь в виду? — хмуро спросил он.