— Так, говорите, завтра утром?
— Да, да, — дружно закивали женщины.
— Хорошо, — ухмыльнулся варвар, в голову которому внезапно пришла спасительная мысль. — Утром так утром. Налетай! — широко раскинул он руки, готовясь принять в объятия сразу всех трех прелестниц.
Дважды упрашивать их не пришлось, и до самого рассвета звуки, доносившиеся из хижины киммерийца, заставляли вздрагивать воинов, которые бдительно охраняли покой посланца богов.
— Постреляю в последний раз! — весело объявил варвар женам, вешая на плечо колчан со стрелами и беря в руки лук. — Вперед, мои птички! Посланец богов намеревается последний раз искупаться с вами перед тем, как попасть в лапы вашей грудастой колдуньи.
Женщины весело засмеялись и вприпрыжку побежали за киммерийцем, который широкими шагами направился по тропе, ведущей к берегу. Пятеро охранников как привязанные следовали за ними.
Вся деревня, как предписывали обычаи, устремилась к морю для утреннего омовения. У самого побережья тропинки расходились: незамужние девушки направлялись в одну сторону, юноши в другую, взрослые туземцы спускались по третьей тропе, а для посланца богов с его женами был отведен участок берега за большой скалой, дабы никто не потревожил его во время купания.
Обычно воины, охранявшие Конана, оставались за скалой, чуть повыше того места, где начиналась узкая крутая тропка, приводившая к морю. Лишь в это время стража варвара находилась от него дальше пятнадцати шагов.
Девушки, сбросив одежду, со смехом и криками бросились в прохладную воду. Киммериец посмотрел им вслед:
«Хороши, ничего не скажешь, но придется с ними расстаться. Надеюсь, на соседнем острове девицы не хуже этих», — с тоской подумал он, входя в воду.
Конану уже приходилось во время прогулок по острову огибать побережье, и он видел остров, которым правил Помонтохо и один из вождей которого взял в жены дочку Мархейо.
«Погляжу хоть на свою внучку, — ухмыльнулся варвар, вспомнив, что теперь Мархейо считается его сыном. — То-то удивится девчонка: вряд ли она предполагала повидаться с собственным дедом!»
— Ты куда? — закричала одна из жен, когда женщины увидели, что варвар стремительно удаляется в море.
— Давайте за мной! — крикнул киммериец. — Я вам кое-что покажу!
Наивные женщины, не подозревая никакого подвоха, поплыли за ним. Когда деревья на берегу стали размером с мизинец, Конан решил, что пора осуществлять задуманное. На миг у него мелькнула мысль, не избавиться ли от этих красавиц — так у него в запасе оказалось бы больше времени, но он сразу отверг ее. Девушки держались на воде прекрасно, как, впрочем, и все жители этого острова, хоть с варваром, конечно, сравниться не могли.
— Вот что, красавицы, — сообщил он, когда женщины приблизились к нему, — плывите-ка обратно и скажите вашим дурням-соплеменникам, что мне у них надоело, и я хочу вернуться к своим богам. Надеюсь, вас не съедят за то, что вы спали со мной? Нет?
Его жены дружно замотали головами.
— Тогда плывите и кланяйтесь от меня грудастой Гуне. Надо признаться, эта красотка произвела на меня сильное впечатление! Можете посоветовать ей вместо меня испытать Мархейо. Худо-бедно он все-таки сын посланца богов.
Глаза женщин округлились от изумления и испуга, но варвар грозно рыкнул на них, и они, привыкшие повиноваться, дружно поплыли назад, к берегу.
«Пока доплывут, — прикидывал Конан, — пока сообщат страже, пока те расскажут вождям, пока спустят лодки… Да я успею десять раз доплыть до соседнего острова!»
Он быстро уходил в открытое море, временами оглядываясь назад, нет ли погони, но ровная гладь воды была пустынной и спокойной. Довольно скоро варвар уплыл так далеко, что оба острова стали казаться одинаковыми, и он подивился тому, как они малы. Теперь киммериец находился как раз посередине между двумя огромными серыми вершинами, выраставшими прямо из воды и чуть опушенными снизу зеленой каймой растительности. Немного правее острова, куда он плыл, Конан увидел серое пятно и, присмотревшись, понял, что это еще один остров, а может быть, и большая земля.
«Куда же это занесли меня козни Нергала? — думал он, лежа на спине, чтобы немного отдохнуть. — Здесь ни разу не появился ни один корабль. Это какой-то край земли, где кроме дикарей, наверное, никто и не живет».
Варвару до сих пор так и не удалось вспомнить, как же он сюда попал, и это его серьезно тревожило. Кроме того, Конан тосковал по привычной и знакомой ему жизни среди солдат и разбойников, воров и моряков, где на каждом шагу поджидала опасность, хлестали холодные дожди, яростно палило полуденное солнце, далеко не каждый день удавалось сытно поесть, а утром никогда не было известно, куда приведет дорога вечером.
«Ладно тебе, — одернул себя киммериец, — тоже придумал — опасностей ему захотелось… Только что ноги, можно сказать, унес… Не устраивало его, видите ли, когда в достатке еды и вина, да еще три женщины под боком… Экая неблагодарность!»
Плыл он уже довольно долго и начал уставать, но упрямо продолжал двигаться вперед, хотя уже гораздо медленнее. Солнце пробежало половину небосвода и, казалось, замерло на середине, немилосердно обжигая выступавшие из воды плечи варвара. Постепенно Конан приблизился к соседнему острову настолько, что не более пятидесяти локтей отделяли его от берега, круто поднимавшегося из воды черной стеной. Киммериец приметил небольшую бухточку среди скал и, из последних сил преодолев оставшийся отрезок пути, в изнеможении рухнул на песок и долго лежал без движения, раскинув руки и полузакрыв глаза.
Слегка отдышавшись, он сел и осмотрелся. Этот заливчик удивительно походил на те, которые были на первом острове, и с первого взгляда могло показаться, что варвар никуда и не уплывал, а просто прошелся по берегу. Однако вершина горы, выступавшая над морем, не оставляла сомнений, какое большое расстояние он одолел.
— Уф! — Конан потянулся всем телом. — Никогда столько не плавал… Но что это я разлегся? Ведь где-то здесь обитает племя Помонтохо, а я больше не хочу испытывать судьбу. Один Нергал разберется в обычаях этих детей природы и знает, что им придет в голову, когда они увидят меня. Сначала надо найти, где они живут, а уж потом решать, как встретиться с ними.
Он поднялся и пошел вглубь леса, который подступал почти к самой воде, вдоль ручейка, заросшего тростником и бамбуком. Надо было добыть что-нибудь на обед, устроиться на ночлег да заодно посмотреть, нет ли поблизости туземцев. По крайней мере, в этот день киммериец совсем не жаждал встречаться с дикарями.
Заросли довольно скоро расступились, и киммериец увидел обширную долину, спускавшуюся к морю широкими покатыми террасами. Варвар внимательно осмотрел местность и, не заметив ничего подозрительного, осторожно двинулся дальше. С обеих сторон долину теснили крутые травянистые склоны. Сверху падало множество тоненьких водопадов, которые стекали в круглое неглубокое озерцо. Над всем этим великолепием царил чуткий, трепетный покой, охраняемый вздымавшейся вверх черно-серой стеной горы. Конан пристально разглядывал границу зелени и камня.
«А не остановиться ли мне там, над всей этой растительностью? — размышлял он. — Дикари ведь боятся лезть в горы, и никто меня там не достанет».
Киммерийцу еще на первом острове показалось странным, что жители деревни никогда не пытались заглянуть за край леса, туда, где начинались голые скалы. Его жены рассказывали о страшных духах, которые обитают на склонах гор — под страхом смерти никто из туземцев не мог даже помыслить, чтобы отправиться туда.
Конан тогда пожал плечами, удивляясь донельзя глупым обычаям детей природы, но сейчас подумал, что это ему даже на руку: у него будет убежище, где он сможет отдыхать, не опасаясь внезапного нападения.
«Если, конечно, на этом острове запреты такие же, как и на том», — уточнил он, карабкаясь по крутой скале, поросшей на горизонтальных площадках травой и кустарником.
Варвар преодолел последнюю кручу и оказался на полянке, покрытой густой травой и ограниченной с внешней стороны буйной порослью невысоких кустов, за которыми можно было прекрасно спрятаться.
«Отличное местечко, клянусь Kpoмом!» — одобрил свой выбор киммериец.
Шагов через сорок от края поляна заканчивалась крутым, как крепостная стена, каменным монолитом с небольшим углублением, похожим на маленькую пещерку.
«Ну и хорошо, — подбодрил себя Конан, — по крайней мере, если пойдет дождь, не вымокну. Да бывают ли тут, собственно, дожди? — Он с сомнением поглядел на чистое голубое небо. — За все время, пока я здесь, на небе не показалось ни одно облачко».
Варвар наломал веток и, устроив себе постель в гроте, рухнул на нее и тут же заснул крепким сном без тревог и сновидений. Проснувшись на следующее утро, киммериец перво-наперво решил хорошенько рассмотреть окрестности. Все пространство, которое мог охватить взор, покрывал густой зеленый ковер: деревья, кустарники и травы сливались, и трудно было понять, где же эта растительная стена прерывается, чтобы дать дорогу ручью или каменистой поляне.
В первую очередь Конан пытался найти следы пребывания человека, но, сколько ни всматривался, ему не удалось различить ни одной струйки дыма от костров или очагов местных жителей.
«Наверное, туземцы обитают на другой стороне острова, — решил он. — По крайней мере, до того места, где загибается берег, я никого не вижу. Ну что ж, значит, у меня есть время подготовиться».
А к чему, собственно, было готовиться? К нападению дикарей? Как он понял еще на том острове, что сейчас был хорошо виден с его площадки, обитатели деревни как-то не стремились к путешествиям. Их вполне удовлетворяла та часть берега, где они жили. Море, несколько небольших долин, покрытых лесом, и несколько полян, где устраивали празднества или возделывали небольшие огороды и пасли свиней, — больше они ни в чем не нуждались. Все остальное в немалом количестве росло само по себе, прыгало, летало и плавало совсем рядом, и надо было приложить совсем немного усилий, чтобы ощипанная птица, освежеванный кролик или очищенная рыба оказались на деревянном подносе, обложенные зеленью и грудой свежих овощей.
«Так что, скорее всего, я смогу прожить в этой части острова всю жизнь, и никто не подумает меня потревожить, — решил киммериец. — Чем плохо? Жратвы навалом, тепло и тихо, зимы, похоже, здесь не бывает — сказочная земля!.. Что же мне делать? Попробовать построить плот? Но, кроме лука, у меня ничего нет. Выдолбить такую же лодку, как у дикарей?»
Гуляя по владениям племени, варвар видел их лодки, сделанные из цельного ствола пальмы, длинные и узкие, в которых можно было сидеть на корточках или на узкой деревянной перекладине.
Пару раз он наблюдал, как дикари спускали их на воду, поднимали небольшой парус, сплетенный из каких-то волокон, и лодка довольно-таки резво неслась по воде, поддерживаемая, чтобы не перевернулась, длинным шестом с привязанным к нему большим камнем. Наверняка в тихую погоду на ней можно было достичь соседнего острова, но вряд ли кому придет в голову совершить на этой утлой посудине длительное путешествие по бурным волнам.
«Да и куда плыть? — с тоской подумал варвар. — Где я? На западе от Стигии? Или в Восточном океане, а может, в море Му? Нергал один знает, да ведь не скажет, хвостатая тварь!»
За свою жизнь ему пришлось немало побродяжничать, и кое-что он видел сам, да и в разговорах с моряками и солдатами, с разбойниками и погонщиками караванов киммерийцу привелось услышать немало интересного о дальних странах, неведомых морях и обитающих там народах, но где он находился сейчас, Конан совсем не представлял.
Он попытался вспомнить, не встречались ли в рассказах бывалых людей упоминания об островах в океане, но сколько ни напрягал память, в голову ничего не приходило.
«Если я где-то в Западном океане и поплыву на восток, то попаду к черным племенам в Куш или Стигию, — размышлял варвар. — Дальше все легко, надо продвигаться на север. Ну, а если я, наоборот, в Восточном океане, и поплыву на восток, то прямиком попаду на край света, откуда рукой подать до Серых Равнин. Сделай одно неосторожное движение — и демоны тебя уже ждут. Нет… Лучше остаться здесь. Зачем самому лезть в пасть Нергалу? Время придет, найду я это ожерелье…»
Он никак не мог отделаться от навязчивой мысли о каком-то ожерелье. По несколько раз в день Конан почему-то вспоминал о нем, но никак не мог сообразить, зачем и по какому поводу.